Двадцатидевятилетие

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Двадцатидевятилетие

— Весна всегда имела для меня особое значение, — говорил Анатолий, когда родные и друзья собрались отметить день его рождения. — В самом деле, второго апреля, то есть весною 1910 года, я имел честь появиться на этот свет…

Все взгляды обратились к присутствующим Любови Фроловне и Константину Терентьевичу, за здоровье которых уже были подняты бокалы и которые улыбались друзьям сына, желавшим потанцевать на близкой золотой свадьбе милых родителей Анатолия.

Толя обнял отца и мать одним широким объятием, расцеловал и снова повел свою речь.

— Так вот, весна, май… В мае 1929 года мне комсомол дал путевку в авиацию. Это было мое второе рождение. Маем отмечены начало и конец моей работы в НИИ, в мае мы уехали в Испанию. И женился я в мае!

Посыпались возражения:

— Членом совета авиации тебя назначили в июне!

— А слушателем Академии Генштаба — в ноябре.

— Летную школу когда окончил? Это же и было твое настоящее второе рождение!

— В декабре!

Все расхохотались.

Анатолию Константиновичу было присвоено звание комбрига. Таким образом, в двадцать девять лет Серов стал генералом. Он вступил уже в период зрелости, когда творческая личность проявляет себя особенно сильно, результативно, весомо. Человек глубже осознает свою ответственность перед народом, перед человечеством. Получив от жизни многое — большие авансы доверия и почета, он принимает их как плату вперед и считает себя обязанным отплатить большими делами, гораздо более значительными, чем сделано им до сих пор. Так именно воспринимал Анатолий Константинович доверие и уважение народа и Советского правительства.

Высшее командование поручило Серову подготовку и проведение предстоящего первомайского воздушного парада. Комбриг должен был возглавить полет скоростных истребителей и затем продемонстрировать групповой пилотаж своей семерки.

Он прилетал в каждую авиационную часть, назначенную к участию в параде. Постоянно был в движении — в самолете, в авто, реже — в поезде. Тщательно, до мелочей (мелочей, впрочем, не бывает, особенно в авиации) проверял подготовку, давал указания, следил за точным выполнением своих приказов.

Семерка ежедневно тренировалась.

Наступил праздник. Первомайский воздушный парад прошел замечательно и, как всегда, явился украшением праздника, радуя народ, восхищенный успехами своих крылатых детей.

Грозными соединениями высоко в небе шли новые бомбардировщики, быстроходные, кажущиеся небольшими и легкими — настолько их очертания были пропорциональны и красивы.

Вихрем промчалась краснокрылая семерка во главе с Анатолием Серовым. В другой группе истребителей, как молния, пронеслась над Красной площадью майор Полина Осипенко. Страна смотрела и слушала у радиоприемников этот чудесный парад. На минуту замолкал голос диктора, и до слушателей доносился удивительный рокот авиационных моторов, голос боевой советской авиации. С трибун Красной площади не спускали глаз с семерки истребителей руководители партии и правительства, представители общественных организаций, многочисленные иностранные гости.

По телефону Серову передали, чтобы после парада он явился на трибуны.

Когда он поднялся на трибуну, его поздравили с отличным проведением воздушного парада и великолепным полетом семерки. Наркомвоен Ворошилов шутливо спросил, оглядев его фигуру:

— Ты что же, начинаешь толстеть?

— Вовсе не толстею, товарищ нарком!

Серов весь подобрался и вытянулся.

— А мне показалось, толстеешь ты, брат. Не люблю толстых командиров. Смотри, не налегай на пельмени.

Серов покраснел и растерянно взглянул на наркома. Откуда тот узнал о его пристрастии к уральским пельменям? Впрочем, узнать было не так трудно. По поводу этого увлечения молодого уральца-генерала ходили шутливые разговоры в среде летчиков и высшего командования, особенно после одного случая, когда Анатолий пришел позавтракать к Евгению Антонову, соседу по дому.

Женя Антонов женился недавно. Смирнов и Якушин были женаты, Анатолий тоже, а 7 ноября 1938 года справил свадьбу и Антонов. Его невесту звали Женей Давыдовой.

Как было уже сказано, Серовы, Антоновы, Смирновы и Якушины жили в одном доме и, хотя у каждого была своя квартира, жили одной спаянной семьей, очень дружно и часто сходились у кого-нибудь из них дома.

Зайдя как-то к Антоновым, Анатолий увидел на столе горячие пельмени.

— Ого! Уральские! Истребить! — заорал Анатолий, и пельмени были поглощены им в мгновение ока. Он попросил еще!

Женя, не желая его разочаровывать, так как знала из его же слов обычай уральцев готовить пельмени в безграничном количестве, чтобы хватило на все добавки и еще оставалось, — живо спустилась вниз, сбегала в магазин и купила еще пачку пельменей. Быстро вскипятила и подала на стол. Через две-три минуты Анатолий потребовал еще! Он был уверен, что пельменей еще много. Женя, спасая честь своей кухни, бегала в магазин еще раза три, покупая каждый раз по три пачки. Анатолий очень хвалил молодую хозяйку за то, что пельмени приготовлены по-уральски, как раз по его вкусу и в должном изобилии.

Серов так и не узнал секрета Жениной «кухни», но среди его друзей долго ходила эта история и вызвала немало веселых шуток.

Так эта история докатилась и до Красной площади в первомайское утро.

Действительно, Анатолий с детства был расположен к полноте и всю жизнь боролся с ней. Спасала его работа, требующая всегда спортивной формы.

…Второго мая Серов с женой был приглашен на майский вечер в Кремль. Как всегда, с ним по-отечески ласково говорили руководители советской страны. Как всегда, было много людей, известных народу своими добрыми, замечательными делами, старых и молодых, оживленных, полных неиссякаемых творческих замыслов… Эти встречи заряжали Серова, как и каждого из этих людей, новой радостной рабочей энергией.

А утром третьего мая он уже сбегал вниз по лестнице своего дома в ранний час и на ходу говорил шоферу:

— Давай «королеву», Сергей, и — на аэродром. Потом поедем в институт проверять кислородное оборудование, а уж затем — в академию. Вечерком с членами семерки рассмотрим задачи новых опытов группового пилотажа. — И, пряча в боковой карман записную книжку, улыбался: — Скучать некогда. Поехали!

…В начале мая Серов еще раз встретился с уральцами, приехал и Виктор Недосекин. Анатолий встретил его в прихожей и крепко обнял. Домработница охала:

— Опять наш ураган людям кости ломает! Смотри, гость уже задохнулся в твоих ручищах-то!

За столом Виктор рассказывал о работе, отвечал на вопросы Анатолия о товарищах по Надеждинскому металлургическому заводу.

Виктор привез приветы, рассказывал о достижениях в труде старых друзей. Игорь Климов, один из лучших доменщиков Урала, дважды занимал первенство во Всесоюзном соревновании металлургов. Коля Свиридов — на Уралмаше. Был техником, потом — старший инженер. Им спроектировано не меньше шести тысяч инструментов разных наименований. Сейчас — заместитель начальника инструментального отдела завода.

— А Никола Сухоруков?

— Начальник отдела техники безопасности. Как и раньше, воспитывает нашу молодежь, новое пополнение. Ваня Туев награжден орденом Красного Знамени за бои против басмачей. Сейчас заведует военным отделом горкома партии в Надеждинске. Получил квалификацию летчика-наблюдателя. Помогает местному аэроклубу, который создавали при твоей помощи.

— Смотри, Виктор, аэроклуб Надеждинска — на твоей ответственности. Урал дает первоклассных летчиков, и наш Надеждинск не должен плестись в хвосте. Вот я сам скоро приеду, посмотрю, полетаю с ребятами. Пускай прокладывают новые трассы — вперед и выше.

Прощаясь с уральцами, Анатолий приговаривал:

— Обнимите за меня всех, кто помнит Тошку Серова. Передайте, что Тошка гордится тем, что он кость от кости уральских горняков.

— Приезжай к нам! Приезжай, ждем!

— Обязательно приеду! Скоро!