ОТЕЛЬ МАКАЛУ-БИС
ОТЕЛЬ МАКАЛУ-БИС
Наконец Базовый лагерь! 19 марта после обеда мы добрались до тех мест, где должна развернуться наша настоящая деятельность.
Наши наиболее пессимистические предположения о длительности подходов намного превзойдены. На путь от Тумлингтара до Базового лагеря я предполагал затратить 1,3-14 дней. Мы потратили 23! Из осторожности (а она всегда необходима) я предусматривал возможную задержку из-за различных формальностей, в частности таможенных. К счастью и, конечно, благодаря эффективности действий Пари и Сеньёра все было урегулировано быстро и без всяких затруднений. Выигрыш во времени, которым мы располагали при отбытии из Тумлингтара, был съеден нескончаемыми этапами. Но это не так уж страшно. Мы опаздываем лишь на один день по сравнению с планом. Лишь бы не подвела погода!
Мы вновь встречаемся с Моска, установившим свою палатку лицом к Макалу. Франсуа Гийо в веселом настроении, он только что вернулся из импровизированной разведки ледника Барун, язык которого кончается в каких-нибудь двухстах метрах отсюда.
? Так что же, Франсуа, ты не мог подождать ребят? Ты хочешь немедленно лезть наверх?
? Повыше, знаешь, поворот ледника. Разве тебе не хотелось бы повидать, что там дальше?
? Ну ладно, а ты-то что-нибудь увидел за этим поворотом?
? Факт! Во-первых, Близнецов. У меня впечатление, что придется попотеть. Во всяком случае если гребень Близнецов и не виден, то то, что выше, вполне оправдывает экспедицию.
? А Ребро?
? Да, оно просматривается целиком, правда несколько искаженное перспективой. Что же касается взлета, никаких сомнений, абсолютно вертикально. Занятная косточка!
Как раз к такой косточке мы и стремились. Надеемся, что зубы наши будут достаточно крепкими.
Маленькими группами приходят носильщики, особенно устали жители нижних долин, так как высота дает себя чувствовать, а этап был очень длинным. На тюках принесен скудный запас веток для вечернего приготовления пищи. Многие требуют расчет. Для них все кончено, осталось лишь одно стремление ? вернуться домой. Однако значительная часть нашего багажа еще находится в Рибу. После бесконечных дискуссий нам удается их убедить закончить переноску грузов. Завтра последний «челнок».
Теперь нам надо как можно комфортабельней устроиться. Здесь придется несколько задержаться, прежде чем удастся организовать передовую базу в лагере II, примерно на 6000 м, у подножия первого Близнеца. Поэтому не грех и потрудиться над отделкой нашего отеля «Макалу» с пристройками, вернее, «Макалу-бис», так как мы наследуем и местоположение лагеря экспедиции Франко 1955 г. и его название.
Я столько рассматривал фото, что знаю это место наизусть. Каждый холмик, каждая деталь рельефа мне знакомы. Остались еще развалины приюта, построенного в 1955 г., так же как и камень с вырезанными названием и годом экспедиции. Японцы также устанавливали здесь в прошлом году свою базу. Об этом свидетельствуют несколько помятых консервных банок, остатки стенок, выложенных из камня, несколько пустых кислородных баллонов. Последние немедленно захватываются носильщиками. С какой целью? Я думаю, они сами не могли бы ответить на этот вопрос.
Выбор места для базы совершенно логичен: верховья пустынной прорезанной ледником долины, очень широкой и плоской, с большим песчаным пляжем, образовавшимся при отступании языка. Тут и там громадные моренные глыбы, среди которых недавно родившийся ручеек выписывает ленивые зигзаги. У подножия высокой поперечной морены другие пляжи, с низкой, пожелтевшей от зимних морозов травой, по которой так приятно ходить босиком.
Какая декорация кругом! Чрезмерная, фантастическая, одним словом, гималайская. Такой пейзаж мы видели в наших снах. Боковые морены ? настоящие горы из камней всех размеров. Над ними острые пики вонзаются в небо; ледяное острие пика 6, которое Франко сравнивал с «громадным Вайсхорном», с ледопадом в форме лыжного трамплина, два часовых у входа на ледник: пик 4, весь испещренный лавинными желобами, на пьедестале вертикальных скал, прорезанных кулуарами, и пик 3, где ледовые стенки перемежаются бесконечными карнизами. И наконец, Макалу-идеальная пирамида, вознесшаяся над всеми гигантами, которые она, царственно одинокая, превышает более чем на тысячу метров.
Поразительные Гималаи! Несравненное царство, святилище, где все восходители мира мечтают покорить чудесную вершину. Здесь люди надеялись, иногда страдали, знали также незабываемые радости побед. Каждую минуту кто-нибудь из нас застывает в неподвижности, зачарованный видом этих сказочных гор, так отличающихся от знакомых Альп своей величественностью и высотой; мы не можем от них оторвать глаз, проникнутые чувством, что мы действительно в каком-то другом мире.
Молодежь или по крайней мере самые молодые, Моска и Гийо, расположили свою палатку возможно выше. Не терпится приступить к делу? Не следует все же слишком удаляться, чтобы не тратить зря силы в часы приема пищи, добираясь до общей палатки. Неразлучные Мелле и Жакоб захватили транзистор, и из палатки доносятся звуки поп-музыки. Я могу, конечно, в любой момент потребовать, чтобы они перешли на аккордеон. Сеньёр и Берардини безраздельно властвуют в уголке между Двумя громадными глыбами. Яник часами ворочал огромные камни и затупил на земляных работах два ледоруба, хотя свободного места сколько угодно. Попробуйте понять почему. А главное, попробуйте заставить такого молодца, как Яник, пробыть три минуты без работы! Люсьен ему не мешает и полностью полагается на товарища по палатке. Ему хватает забот с камерами, с фильмами, он всегда в поисках идеального сюжета.
У Пари и Жаже полный комфорт. Все по науке: отопление, освещение, «утка», чтобы не приходилось выходить ночью. Это же интеллектуалы! По-видимому, в этой палатке будет прочтено множество книг (между нами, это в основном детективы). Не забывайте, что высота действует паршиво не только на физические способности человека, но и на умственные. Маршаль, наш Эскулап, имеет право на индивидуальную палатку. Привилегия ученого! Во всяком случае он нимало не заботится об устройстве своей квартиры. Он полностью доверяет своему шерпу. Последний подобрал ему, пожалуй, неплохое место, но без учета направления ветра, бывающего порой ураганным. Что касается Пайо и меня, то мы установили палатку, просто-напросто возможно ближе к кухне. По крайней мере мы твердо уверены в одном-всегда горячим будет morning tea, эта чашка чаю, которую утром приносит помощник повара, открывая молнию палатки и произнося: (Доброе утро, господин, с молоком или без молока). Ибо в любой экспедиции все вертится вокруг Базового лагеря, а в самом лагере ? вокруг кухни. Шерпы также это понимают не хуже нас и избегают ставить слишком далеко свои большие пятиместные палатки, изготовленные специально для них.
Шеф-повар быстро откопал идеальное место для своих очагов. Две большие скалы, примерно высотой в три метра, служат капитальными стенами и поддерживают целый комплекс бамбуковых шестов и бечёвок, покрытых брезентом. Дымовая труба, естественно, отсутствует. Так что чаще всего под брезентом полным-полно густого дыма, пытающегося улизнуть через какое-нибудь отверстие. Если случайно мы проникаем в эту берлогу, то моментально выскакиваем полузадушенные, кашляем, плачем, пытаясь прийти в себя с помощью беспорядочных дыхательных движений. Повара и в ус не дуют: так же как и шерпы, они чувствуют себя прекрасно в этой коптильне, где питаются и часами беседуют. Как они выдерживают? Для нас это тайна. Не удивительно, сказал кто-то, что у этих людей узкие глаза!
Однако жизненным центром лагеря будет хижина. Сеньёр, специалист «твердых» построек, с помощью Моска, который в силу древнего атавизма создан для роли мастера-каменщика, уже соорудил фундамент точно в том месте, где Франко когда-то построил свою хижину. Принцип такой постройки придуман не мной. Все гималайские экспедиции ощущали необходимость иметь в Базовом лагере такую коллективную постройку, которая была бы не просто большой палаткой, сотрясаемой порывами ветра, но настоящим приютом, прочным, сравнительно комфортабельным, где усталые восходители, спускающиеся с высотных лагерей, были бы не только защищены от непогоды, но и быстро возвращались бы к нормальному состоянию, как физическому, так и моральному; настоящим домом, с камином, очагом, с жаром огня, с теплотой человеческих контактов, дружбой товарищей, где можно сидеть на настоящем стуле, за настоящим столом, писать, дискутировать, держать военный совет, общаться, ? одним словом, чувствовать себя среди людей.
Еще во Франции я уже думал об этом и заказал прочные и полупрозрачные полотнища для крыши. Жерди, заготовленные для остова в лагере Рибу, уже поставлены на место. Вскоре будет готова «крыша», и мы установим на пороге (или в камине) оставленный шестнадцать лет тому назад нашими предшественниками камень с надписью: «Французская экспедиция 1955 ? Жан Франко». Своего рода символ и свидетельство.
Наступает вечер. Нужно подготовить почту, которую отправим завтра с вертолетом. Завтра... да нет, сегодня! Этим же утром. Он ведь уже улетел. Послушай, Робер, встряхнись! Забудь про головную боль, забудь прошедшие дни, берега Сены, маленькую новобрачную в розовом муслине и погребальный костер. Вернись к сегодняшнему дню, к настоящему времени, к ожидающему тебя Ребру. Я вылезаю из пухового мешка, открываю молнию палатки. Над чудовищным плечом морены царствует Ребро. Прямое, как струна, без единого изъяна. Нет, это не сон!
Жакоб и Мелле кончили изготовление стола из фанеры. Моска с резцом в руке начал гравировку камня нашей экспедиции. Сеньёр законопачивает дерном отверстия в каменных стенах хижины. Шерпы ходят взад-вперед, суетятся. Все здесь, кроме двух журналистов.
Я невольно улыбаюсь, вспоминая их отъезд. «Дошли голубчики!» ? сказал мне Жорж Пайо. С напряженными лицами, с рюкзаками, лежащими у ног, они не отрывали глаз от неба в направлении перевала Барун, и все шутки, отпускаемые в их адрес, не могли нарушить их каменное безразличие. Действительно, вот уже несколько дней они живут в атмосфере надежды и неуверенности. Прилетит ли вертолет, или им придется возвращаться пешком? Да, наконец вертолет прибыл, но какого дьявола понадобилось этому проклятому Параго лететь наверх, как будто некуда время девать! А если он расквасит себе морду? Время идет, скоро поздно будет лететь. Вертолет не успел еще приземлиться, я не оторвался еще от сиденья, а уже чувствую ? сзади проскальзывает чья-то рука, нога... Как в метро, когда люди во что бы то ни стало хотят влезть, пока вы еще не вышли. Они поставили рюкзаки, уселись. Сеги скорчил гримасу («аромат» от наших ловкачей был еще тот, так как они ни разу не мылись за время подходов). Сеги помахал рукой, и вертолет с пронзительным мяуканьем взлетел бреющим полетом над камнями. И остались лишь товарищи вокруг, смотрящие на это бегство, и звон в ушах, и затем-молчание, великое молчание Гималаев.
Аспирин, кофе, отдых... головная боль наконец несколько утихла. И, ожидая обед, я в хижине отвечаю на вопросы товарищей.
Гребень Близнецов? По-видимому, никаких проблем. Между обоими Близнецами длинный горизонтальный траверс. Подъем на второй Близнец, конечно, нелегок, там, кажется, довольно круто. Затем короткий горизонтальный участок, до самого Ребра.
Ребро? Посмотришь в лоб-захватывает дыхание. Круто, исключительно круто. Первая треть, как раз до взлета острый гребень, окаймленный с обеих сторон плитами, перемежающимися карнизами. Трудно сказать заранее, где можно пройти.
Места для лагерей? На гребне Близнецов все ясно для II и III лагерей. Затем... ну! Затем, не знаю. Я не видел ни одного перерыва в профиле Ребра, ни одной площадки. Правда, есть два или три очень крутых фирновых пятнышка, вроде треугольного фирна ребра Валькер на Гранд-Жорас. Может быть, если порубить... но сейчас я могу высказывать лишь предположения.
? Смогли ли вы во время полета постоять на месте? ? спрашивает Жорж Пайо.
? Знаешь, Жорж, на 7000 м и без влияния Земли это практически невозможно. Мы сделали большой круг над юго-восточным гребнем, я думаю, мы даже «куснули» кусочек китайского неба, это позволило набрать малость высоты и добраться до самого подножия Ребра менее чем в 150 м от него.
? Ну и что? ? нажимает Яник.
? А то, что не может быть и речи о том, чтобы найти площадку на этом участке Ребра. Это настоящая стена. Я проглядел все глаза, но ничего подходящего не нашел.
? А ты считаешь, что мы пройдем? Не слишком заглажено? А скала не ломкая? (вопросы сыплются со всех сторон и перекрещиваются).
? Скала надежная наверняка. Прекрасный красный гранит, такой же, как на Грепоне или на Дрю, но, конечно, не на обычном пути па Грепон, скорее на западной стене Дрю. И в конце концов не такой уж гладкий, не такой монолитный, как мы думали. Крупные блоки, внутренние углы, трещины... Нелегко, но, я думаю, возможно.
? Ребро Бонатти на высоте более 7000 м ? неплохо!
? Да, пожалуй! Ты ведь знаком с искусственным лазаньем? Макалу или под Парижем, какая разница...
? А выше, там, где гребень выполаживается?
? Выполаживается... Сильно сказано! Там ? ничего. Слишком высоко для нас, добраться мы не смогли. Придется удовольствоваться фотоснимками.
? Фото, ? перебивает Люсьен, крупный специалист. ? Ты хочешь сказать снимки Шнейдера? Потому что те, которые ты сделал сегодня утром, знаешь, гм!
? Ладно, старина Лулу, но, право, поляроид не для этого предназначен. Нужна точная выдержка, нельзя двигаться, а на вертолете это не так просто. Особенно когда хочешь все увидеть сразу, не теряя ни миллисекунды, набрать максимум впечатлений в минимум времени и еще бороться против соблазна любоваться Эверестом, возвышающимся перед тобой менее чем в 20 км, как будто ты уже в лагере V.
? Хватит, ребята! За стол! Не надо унывать. Это не сахар, нет, но пройти мы пройдем. Трудности? Но мы ведь за этим и приехали, разве нет?