ПОТОМКИ «БЕЛОГО КЛЫКА»

ПОТОМКИ «БЕЛОГО КЛЫКА»

Кто сказал, что собака — друг человека? Если бы нам на Севере попался этот знаток животных, мы бы наверное без сожаления расправились бы с ним по-свойски.

Для нас в бухте Провидения собаки были каким-то бичом. С чувством горькой обиды мы не раз вспоминали Белого Клыка, Темпеста, Джерри и прочих литературных собачьих героев.

Наши собаки низкорослые, грязные, облезлые и насквозь пропитанные ехидством и каверзами. Окраска их самая разнообразная. Среди них есть «караковые» «серые в яблоках», «пегие», но основной цвет — грязный.

Имея с ними дело, вы никогда не можете сказать, чего от них можно ожидать. Если вы едете на них по какой-нибудь узкой гористой тропинке и немного зазевались, будьте уверены, что сани и вы полетите вниз, а собаки почему-то всегда останутся наверху.

Их жадность и прожорливость не поддаются никакому описанию. Впрочем в этом они не виноваты. Их хозяева, чукчи, решили раз и навсегда, что собака — животное хитрое и сама себе может промыслить пищу, и, решив так, они всех своих «друзей» перевели на «хозрасчет». В результате таких хозяйственных мероприятий основным питанием чукотских собак является морская капуста, нечистоты и то, что наиболее ловкие из них успевали утащить у зазевавшихся хозяев.

Неразборчивость к пище у собак поразительная. Однажды, в то время когда мы спешно готовили наши самолеты, у заработавшегося у мотора Агеенко одна такая ласковая собачка, желая очевидно приласкаться, кстати отжевала большой кусок от его кожаного пальто. Знатоки здешних собак потом говорили ему, что он еще счастливо отделался. Даже свои байдары, сделанные из кожи нерпы, они вешают от соблазна на высокие шесты, вырытые около своей яранги. Кстати, при нашем последнем полете мы как раз и сели на один из таких шестов.

Любовь этих достойных потомков Белого Клыка к нечистотам, повергала нас в трепет при одной только мысли, показаться на улице. Из-за этих милых животных наши прогулки становились все реже и реже. Но ведь всему есть предел. Можно один день не выходить, можно — два, но нельзя же сидеть целую вечность…

И вот, набравшись храбрости, смельчак собирался в путь. Остающиеся начинали громко выражать ему свое соболезнование и наперерыв советовать, что лучше всего взять с собой в экспедицию.

Сделав серьезное лицо и забрав с собой веревку, кочергу и кольт, решительный человек бросал нам прощальный; взгляд и молча отворял выходную дверь.

Мы, затаив дыхание, ждали. Обычно через минуту мы слышали гулкие выстрелы из кольта и дикий визг собак, сменявшийся протяжным воем. Выбегая на площадку за дом, мы видели всегда следующую картину: окружив плотной стеной смельчака, одна к одной сидели собаки, с напряжением ожидая только момента броситься, а наш бедный товарищ, находясь в самой неудобной для самообороны позе, крутил одной рукой перед собой кочергу, а другой рукой, держа кольт, как укротитель зверей, время от времени стрелял перед самым их носом.

А северная часть неба полыхала, искрилась самыми разнообразными цветами и придавала этому зрелищу ни с чем не сравнимый колорит.