ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Некоторые выводы. — Армяне и евреи. — Конно-горские и конномусульманские полки. — Горские кадеты и аманаты. — Сыновья алдаров в Тифлисской семинарии. — Жестокие и возмутительные меры. — Зачисление абазинцев и осетин в казачье сословие. — Встреча персидского принца с шайкой разбойников. — Ермолов Малую Кабарду подарил своему любимцу.
Тут в заключение не могу не сказать, что по всей справедливости надлежит признать ту неоспоримую истину, что русские, хотя могучею силою своих войск и средств наконец успели покорить Кавказ, и войска русские всегда могут гордиться своими военными подвигами, но правительство, напротив того, должно всегда краснеть как перед кавказскими народами, так равно и перед Россией. Оно перед обоими столько виновато, что не может избегнуть справедливого суда, где нельзя будет по праву сильного уклониться от множества весьма тяжелых для него вопросов. Из них, например, когда русское правительство вступило на Кавказ в роли великодушного покровителя его народов, оно, разумеется, не встретило большого сопротивления; напротив того, грузины в 1492, 1586, 1604, 1648, 1658, 1760 и 1718, имеретины в 1621, мингрельцы в 1636, армяне в 1718, кумыки в 1718 годах, сами желая покровительства России, к ней обращались. Другие же народы Кавказа она в прокламациях и в словесных обещаниях именем Бога и Царя своего уверила, что не имеет к ним ничего враждебного и идет к ним для того, чтобы быть на Кавказе благодетельным посредником между его разноплеменными народами и вместе с тем из любви к человечеству открыть и предоставить ту земцам пользование всеми богатыми источниками, которые, будто бы по неведению горцев, скрываются в недрах кавказских гор.
Только когда таким образом она была допущена утвердиться на кавказской линии в 1755 году в Кизляре, в 1759 году в Моздоке и в 1785 году в Екатеринодаре, народы, понявшие изворотливое коварство русского правительства, стали сопротивляться наступательному его движению. Но правительство, пуская в дело обман и хищение, конечно, начало опять убеждать горцев письменно и словесно, что религия, адаты и родовые их интересы будут без малейшего прикосновения навсегда в народе свято сохранены. К сему присоединены были множества обещаний о благоустройстве края и в будущности аристократов, кои, по простоте своей искренне поверив клятвам русского правительства, заставили поверить и своих подвластных, с которыми в больших селах охотно шли впереди царских войск против хорошо понимавших русские намерения народов, и, таким образом, всеми своими мерами и средствами помогли совершенно овладеть Кавказом.[30]
Во всем этом русские не могут не сознаться, имея перед собой кавказский архив.
Известно всем, что в России право собственности непоколебимо и даже десятилетняя давность считается неотъемлемым правом на владение. Почему же русское правительство не признало веками освященных прав ханов, князей, алдаров, беков, первостепенных узденей и рядовых старшин, усердно служивших ему, и, не исполнив перед ними долга признательности, как уголовных преступников, лишила их с потомством всех прав состояния. Также и тех (за немногими исключениями) даже заслуженных генералов, штаб- и оберофицеров, изувеченных в делах против его неприятелей, вопреки человечности и в России существующим законам осудило их на мученическую смерть, мстя за то, что они по происхождению своему несколько веков имели право властвовать в народе.
Не менее того и об остальном населении Кавказа, которое, по праву сильного или как бы то ни было, сделалась его подданным, оно должно было заботиться и обеспечивать будущность его наравне с другими подданными России.
Правительство же, напротив того, беспощадно отняло у них земли, оставив им только от 10 до 32 десятин на двор (во дворе, средним числом не менее 5 душ), а остальную отдала вновь прибывшим переселенцам из России, назначая им на душу от 25 до 30 десятин; а также в награду русским генералам и чиновникам, затмевавшим истину, от 1 до 12 тысяч десятин.
Из этого очень понятно, к чему русская власть стремилась. Зачем и для какой пользы.
Она награждала горцев по заслугам и по политическим видам царскими чинами и орденами. Зачем же они не пользовались правами, им законом в России предоставленными, и, не говоря о штаб- и оберофицерах, заслуженных генералах, державших сторону справедливости, ссылала с Кавказа в Россию, арестованными без суда и закона, лишь только по произвольному и не доказанному доносу.
Зачем она осетин, назрановцев, дидоевцев, абхазцев вопреки христианских правил насильно приводила в христианство? Не желавших казаки связывали, и после сильных побоев неграмотный поп обливал их водой, а иногда и мазал им губы свиным салом; писарь записывал их имена и прозвания в книгу — как принявших по убеждению святое крещение — и после требовал от таких мучеников строгого исполнения христианских обрядов, коих не только они, несчастные, но и крестивший их поп не знал и не понимал. За 1 непослушание же подвергали горцев телесным наказаниям, арестам и денежным штрафам.[31]
Где же веротерпимость, коим до сих пор русское правительство хвастало? И если считать подобное крещение святым, то что же оно называет грубым и жестоким? С незапамятных времен между закубанскими черкесами жили армяне, в числе 50 сот дворов. Они ни слова не понимали по-армянски. Обычай, одежда, язык их черкесский. Ничем нельзя отличить их от черкесов, но, несмотря на это, религию свою армяно-григорианскую они сохранили, и строго исполняют.
Точно так же и евреи жили между чеченцами и пользовались в народе всеми человеческими правами наравне с чеченцами. С занятием русскими чеченской линии их поселили в крепость Грозную. Армян же на Кубани — около крепости Грозного Окопа.
Недостаточно ли этого для того, чтобы согласиться, что у горцев веротерпимость более священна, чем в России.
В 1835 году русскому правительству угодно было сформировать два конных полка: один из горцев кавказской линии, другой из мусульман из закавказской провинции.
Имея их постоянно в Царстве Польском, около города Варшавы, оно утверждало, что цель формирования этих полков состоит в том, чтобы молодежь кавказских мусульманских народов знакомить с духом текущего времени и с выгодами европейской жизни, а также, в случае восстания в Царстве Польском и войны с европейскими державами, употреблять их с пользою в дело.
Также в 1836 году оно начало брать в Кадетские корпуса детей почетных горцев для того, чтобы дать им хорошее воспитание и, как образованных людей, иметь орудием к сближению туземцев с благими видами правительства.
Все это писалось и делалось лишь только на бумаге и на словах, а на деле выходило совершенно иначе.
В сказанных полках начальство старалось о поддержании только грубого воинственного духа, внушая всадникам и даже офицерам казаться туземцами дикими и отчаянными, запрещая им бывать у польских помещиков и делать с ними знакомства. Напротив того, давая страстям их полную свободу, возвращали на родину с полным образованием в разврате.
Так что поняв, в чем дело, ни один порядочный человек не отправлял сына своего туда на службу.
В корпусах же не допускали горцев до определенного там курса наук, а выпускали их офицерами в армейские полки не по успехам в науках, как выпускали русских, а по достижении полного возраста, не обращая внимания, умеют ли они даже читать и писать.
При этом в корпусе они отвыкали от своих обычаев и, не соблюдая их между горцами, теряли уважение (называли их полоумными гяурами).
Кроме того, офицеры эти, служа в полках, в среде образованного общества и на каждом шагу замечая недостатки своего воспитания, убеждались в нежелании правительства им успеха на царской службе и распространения образования в родном крае.
За что они и питали к нему вместо чувства благодарности — негодование.
Зачем же их брали и с чем это сходно?
Правительство, как выше сказано, водворившись в Кизляре, в Моздоке и Екатерине даре, а позже — во Владикавказе, получило от всех мирных горцев, сыновей влиятельных князей, алдаров и рядовых старшин («аманатами») в залог верности их с подвластными им горцами русскому Царю.
Почему, опознавши степень их будущего влияния в народе, вместо того, чтобы внушить им к себе любовь и доверие, содержали их в крепостях под строгим караулом, наравне с арестантами,[32] имея над ними надзирателями грубых фельдфебелей, по привычке напоминавших им на каждом шагу матерное русское приветствие иногда с прибавкой сильной пощечины.
Ради чего русское правительство многих делало жертвами адского испытания и, выдержавших до окончания своего срока, возвращало домой с чувством сильной нелюбви к имени «рус» (Россия)?
В 1819 году Главнокомандующий на Кавказе генерал Ермолов пригласил к себе в Тифлис нескольких почетных Тагаурских алдаров и, объяснивши им пользу образования, посоветовал отдать сыновей своих и родственников на воспитание в Тифлисскую православную семинарию. При этом Главнокомандующий убедил их, что дети их, получивши хорошее образование, получат офицерские чины и будут между народом и правительством примирительным звеном.
Алдары эти не только охотно, но с благодарностью согласились на предложение Ермолова и в том же году отправили 12 мальчиков в сказанную семинарию.
Когда мальчики эти выучились читать и писать по-русски, то некоторым из них экзарх Грузии в знак щедрой царской милости предложил принять святое крещение с саном священника в Осетии.
Мальчики не только отказались от неожиданного для них счастья, но, перепугавшись, в тот же день разбежались из семинарии по разным знакомым грузинским домам и немедленно дали знать своим родителям о предстоявшей им будущности. Родители не менее сыновей были поражены этим известием и поспешили отправить людей и лошадей с алдаром Далатмурзой Дударовым[33] в Тифлис и взяли обратно своих сыновей, которые с того дня до конца жизни своей питали к правительству сильную вражду, исключая из них одного фарсалакского сословия — Тасо Жукаева, который, принявши православное вероисповедание, отказался также от сана священника и, служа честно и усердно, умер в чине майора.
В числе многих жестоких и возмутительных мер на Кавказе надо заметить и о том, что правительство за вину одного человека наказывало несколько десятков и сотен невинных людей, а иногда и целый народ. Например: наверное не знаю, когда именно, но знаю, что во время командования краем генерала Ермолова жили на Куме близ гор Георгиевского около трехсот дворов абазинцев. Некоторые по молодецки занимались воровством: выводили лошадей и рогатый скот казачьих станиц. Начальство, несмотря на то, что жители этого аула сами жаловались на воров этих, а иногда арестовывали и представляли их к ближайшему начальству для поступления с ними по всей строгости законов, их всех без исключения (в пример другим горцам) зачислили в казачье сословие Дигорских осетин в числе двухсот дворян, живших и поныне живущих между гор. Моздоком и Екатеринодаром под названием Черноярской станицы.[34]
Ослепление правительства зашло так далеко, что примером этим оно сверх своего ожидания до того вооружило против себя горцев, что до сих пор нельзя уверить ни одного горца, что правительство не стремится к поголовному зачислению всех горцев в казачье сословие.
Кроме того, неловкий и необдуманный пример этот много помог Кази Магомету, Шамилю и всем горцам, которые желали воевать не с русскими, а против жестоких мер.
В 1830 году по случаю убийства персиянами известного Грибоедова, персидский принц Хосрой Мирза ехал в Петербург просить прощения за неумышленно случившееся несчастье с русским посланником.
Не доезжая семи верст до Владикавказа, поезд принца около Балтийской станицы встретился с шайкой разбойников, в числе пяти человек, которые из-за скалы сделали три ружейных выстрела и ранили одну лошадь под экипажем Хосроя Мирзы.
Вследствие чего последовала могущественная воля Императора Николая: в пример всем горцам[35] строго наказать всех жителей того ущелья!!!
Согласно высочайшей воле бывший Главнокомандующим на Кавказе граф Паскевич-Эриванский послал к Тагаурцам и Галгаевцам сильный отряд под начальством генерала князя Абхазова, до основания разрушившего в Тагауре два лучших селения — Кобан и Чими, а жителей их переселившего на плоскость ниже Владикавказа.
Кроме того, для буквального исполнения воли царя, преданный ему Паскевич сослал без суда и безвозвратно в Сибирь 12 человек алдаров лишь за то, что в народе они пользовались почетом и уважением. Имена их достойны памяти и потому их назову: 75-летний старик Беслан Шанаев с семью сыновьями, Уари и Каурбек Тулатовы, Буто Кануков, Инус Дударов и Хаджи Албегов…
Малая Кабарда состояла из 3-х княжеств, в числе 800 дворов: Мударовы, Ахловы и Таусултановы. Из них князь Альбахсит Мударов и первостепенный уздень Эльджарыко Абаев, не желая русского подданства, ушли к непокорным чеченцам.
Генерал Ермолов, бывший на Кавказе почти самовластным Главнокомандующим, сильно благоволил к состоявшему при нем черкесу — полковнику князю Бековичу-Черкасскому, жителю города Кизляра, православного вероисповедания, и потому пожелал сделать его владельцем Малой Кабарды, и только на этом основании вся земля их в количестве около ста тысяч десятин была утверждена актом и планом за князем Бековичем-Черкасским, а другие князья и первостепенные уздени с их подвластными остались без куска земли за то, что один из князей и один из узденей бежали от русских в Чечню.[36]