Возвращение с фронта

Возвращение с фронта

Покров Бадлаев жил бедно. Сам он часто болел, и хозяйством занимались две его сестры — Донгор и Марина, очень энергичные девушки. Покров жил в улусе Зудэй, недалеко от реки Голуметь, в семи верстах от Алари. Мы, мальчишки, часто бегали купаться на Голуметь мимо его дома. По этой же дороге ездили все наши соседи и родственники. Одни купаться, другие охотиться в протоках Голумети и на озерах Орхол, которые лежали за рекой, у подножия Голуметской горы.

Ходили сюда охотиться и племянники Бадлаева — Валентин и Владимир Вампиловы. С вечера они оставались ночевать у дяди, чтобы выйти на зорю с утра пораньше.

Покров, несмотря на бедность, был человеком гостеприимным.

Изба Бадлаева стояла на пригорке. Выглядела она лучше нашей кособокой: три окна — с фасада, два — с левой стороны, одно — с правой. Небольшой двор был огорожен пряслами. За избой виднелся маленький амбар, дальше — сарай. Напротив избы стояла юрта. Из скотины Бадлаевы имели лошадь, корову с теленком да двух овец. Покосные угодья и пашни были небольшие, так как из всей семьи в живых остался один мужчина, а сестрам земли не полагалось. А между тем и Донгор и Марина были прекрасными работницами; во время уборки и молотьбы они работали по найму и зарабатывали больше, чем иные мужчины.

Сам Бадлаев часто болел: тяжелая работа была ему не под силу. Человек спокойный и уравновешенный, Покров имел много друзей среди русских и бурят. Правда, любил он малость прихвастнуть, что богат и имеет влиятельных родственников. Одни поддакивали ему, зная эту его слабость, другие искренне верили рассказам Покрова.

Вскоре, однако, Бадлаева, не считаясь с его слабым здоровьем и «влиятельными родственниками», мобилизовали на тыловые работы. Уходил он, оставаясь, как всегда, спокойным и невозмутимым, — казалось, ничто не может вывести его из себя.

Вернулся Бадлаев в начале 1917 г. едва живой, на костылях.

Через какое-то время, когда Покров немного пришел в себя, в его доме собралось много народу.

В доме Бадлаева не было никаких перегородок. Вдоль стен стояли скамейки, несколько стульев, посередине — большая печь, а рядом с ней — длинный, грубо сколоченный стол.

Бадлаев лежал на широкой деревянной кровати в белом солдатском белье. Рядом на табуретке — кисет и трубка.

Соседи Покрова устроились прямо на полу, а гости, пришедшие из других сел, расселись на скамейках и стульях. Сестры Бадлаева разнесли всем угощение, и, когда присутствующие выпили за здоровье Покрова, он хотя и не встал, но приподнялся на кровати. Лицо его оживилось, на минуту приобрело прежнее, всем знакомое добродушное выражение. Но улыбка быстро пропала, и Покров начал свой невеселый рассказ.

Две недели спустя после мобилизации он оказался на севере России, в Архангельском порту. Там его зачислили рядовым батальона лесорубов по заготовке древесины для Северо-Восточного фронта. Батальон этот (его скорее можно назвать дивизией) был сформирован из нескольких тысяч мобилизованных бурят и казаков. Покров поинтересовался у бурят, откуда они Родом. Большинство оказалось из Агинской, Хоринской, Селенгинской и других волостей. Русский язык все знали плохо.

В первое время батальон «инородцев» работал на острове Мудьюг в Белом море, в тридцати-сорока верстах от Архангельска. Это был опорный пункт России, закрывающий вход в Архангельский порт, правый фланг Северо-Западного фронта. На острове установили дальнобойные батареи, а со стороны моря, вдоль побережья, противнику преграждали путь минные заграждения. С моря Архангельск охраняли ледоколы «Микула Селянинович» и «Святогор».

Жили буряты в наспех построенных холодных бараках. Командир батальона, человек недалекий и злой по натуре, по всякому поводу и без повода пускал в ход кулаки, избивая бурят порой просто за незнание русского языка. Покров был назначен в своем подразделении переводчиком.

Через некоторое время «инородцев» отправили на лесозаготовки. После трехмесячной непосильной работы смертность в батальоне возросла, увеличилось и число больных. Тяжело заболел ревматизмом и Покров Бадлаев. Скоро он слег окончательно. В конце 1916 г. Бадлаев был отчислен из батальона и отправлен в распоряжение военного ведомства Иркутской губернии.

Покров добирался до Алари два месяца и прибыл домой только в начале 1917 г. Это был первый человек, вернувшийся с фронта. От остальных мобилизованных бурят пока не поступало никаких вестей.