ЧТО-ТО ВРОДЕ ВВЕДЕНИЯ ИЛИ ВСТУПЛЕНИЯ

ЧТО-ТО ВРОДЕ ВВЕДЕНИЯ ИЛИ ВСТУПЛЕНИЯ

В минувшем июле месяце сего 1875 года мы с женою отпраздновали свою серебряную свадьбу в кругу наших милых и добрых детей, каковых я желал бы иметь всем отцам семейств. Семейное торжество это происходило в городе Ярославле, где мы, вот уже 10 лет, живем безвыездно. К этому дню нарочно приезжала наша старшая дочь Евгения, по мужу Рыкачева^{1}, вместе с своим добрым и хорошим мужем, а также и со своею двухмесячною дочкою, а нашею внучкою Сашуркою. Из этих немногих строк видно, что мы с женою, ежели не совершенные старики, то люди уже очень пожилые; и действительно, мне идет 51-й год и столько же и моей дорогой жене.

Проведя самое лучшее время лета, с 15-го по 25-е июля, в отдыхе (я брал на это время отпуск от служебных занятий) в кругу своего семейства, я вообще был настроен самым счастливым образом, и, глядя на своих взрослых уже детей, я поневоле вспоминал свою юность и даже свое младенчество… И, господи!.. какую разницу я находил между ними и собою, когда я был в их летах!.. И разницу эту я всецело отношу к тому обстоятельству, что дети наши гораздо лучше и счастливее меня собственно потому, что они, не расставаясь почти ни на один день, жили постоянно сперва под надзором, а впоследствии в сообществе с нами, своими родителями, тогда как я по 10 году был уже оторван от родного семейного гнезда, 12-ти лет лишился матери, а 14-ти — и отца и сделался, как говорят, круглым сиротою…

Эти мысли мои навели меня тогда же как-то на заявление, что я хочу написать свои записки, в которых помещу все, что помню о своем младенчестве и юности, а также и все обстоятельства последующей моей жизни. Женни, старшая дочь моя, услышав это, начала просить меня исполнить эту мысль, а также и жена моя отнеслась к этой моей затее очень сочувственно: и я тогда же решился написать все, что помню.

Конечно, эти записки мои будут иметь интерес только для близких мне, т. е. для жены и детей, но ни для кого больше, потому что могу, наверное, сказать (хотя и не знаю еще, чем они пополнятся), что содержание их будет самое незатейливое, а именно описание моей скромной жизни.

Еще прежде, помышляя об изложении некоторых эпизодов моей жизни, я находил сильное затруднение в том, что, не имея никаких письменных заметок, мне трудно будет сохранить хронологическую точность описываемых происшествий. Но при этом мне вспала на ум мысль, которая показалась мне и довольно оригинальною, и довольно счастливою, а именно: разгруппировать описание всей своей жизни по квартирам. При такой разгруппировке мне удобнее будет припоминать многие эпизоды, которые могли бы ускользнуть из памяти, и легче будет не сбиться с хронологического порядка. Даже если бы и случилось поместить одно происшествие прежде другого, то все-таки сохранена будет местность происшествия.

Итак, приступая к началу своих записок, я подразделяю их на квартиры. Хорошо это или дурно — покажет время, то есть успешно ли будут писаться эти записки при такой разгруппировке. Знаю только одно и предчувствую, что это доставит мне большое удовольствие. И в самом деле, я помню себя уже более 45 лет!.. Проследить эти 45 лет с самого начала — это все равно, что вкратце пережить всю жизнь снова!.. В особенности приятно это будет тогда, когда я дойду до эпохи своей самостоятельной жизни, жизни взрослого человека, мужа и отца.

Итак, да здравствуют мои квартиры! Дай Бог с успехом довести их до конца (то есть до сего 1875 года). — В этом году, конечно, они не будут кончены, но во всяком случае, с тех пор как они будут кончены, я доведу ежедневный журнал всего того, что случилось в нашем семействе.

* * *

Так начал я свои записки в 1875 году. Обстоятельства сложились так, что мои квартиры не подвинулись вперед, и записки до сего времени, то есть до ноября месяца 1895 года, остались только начатыми. Они с лишком 20 лет покоились в папке.

Нынешним летом (т. е. 1895 г.) у меня был сын Андрей^{2} и гостил в Ярославле около двух недель. При разговоре со мною он несколько раз просил меня возобновить записки. После отъезда его я начал излагать мои воспоминания про жизнь свою в Елисаветграде и на днях, то есть 13 ноября (1895 г.), закончил их. Затем я положил написать историю своего детства и юности. Разыскал свои начатые записки в 1875 году, прочел их… и в результате мне стало очень жалко переиначивать их начало; а потому я решил начало своих записок о детстве сохранить то же самое и переписать их, а потом далее продолжать записки в том же виде и в том же порядке.