1903 год
1903 год
1/14 января 1903. Среда.
За Литургией, кроме учащихся, весьма мало в Церкви.
Потом обычные поздравления японцев, после полудня — русских.
Исаия Мидзусима представил подписи Церквей: Ситая, Хонго, Хондзё и даже Хориноуци (где он состоит катихизатором), что продавать дом, где живет о. Симеон Юкава, они не позволют.
В Асакуса сегодня умер один христианин, и хотели просить другого священника для погребения, но я сказал, что это нельзя, пусть похоронит свой священник, о. Семен Юкава.
2/13 января 1903. Четверг.
Начали обычные занятия: в школах классы, у нас с Павлом Накаи перевод — с «Ин» ирмос шестой п. в неделю Святых Отцов и чтение корректуры Пентикостария, сегодня дошедшего до девяносто шестой страницы.
После полудня перевод расписок к отчету.
3/16 января 1903. Пятница.
Диакон Петр Уцида, по словам Петра Исикава, теперь действительно старается о примирении христиан Асакуса с о. Семеном Юкава; ходит по домам и убеждает. И странно: отдельно каждый христианин не имеет ничего против о. Семена и высказывает расположение к нему, а как соберутся несколько вместе, то и начинают злословить.
Был Reverend Petec, из Окаяма, с другим протестантским миссионером из Кобе, отбирать разные статистические сведения по нашей Миссии. Показал и рассказал им все, что они хотели, отвел взглянуть их на училища. И охотники же эти протестанты до статистики — то и дело, что собирают и составляют сведения.
4/17 января 1903. Суббота.
Петра Исивара, одного из здешних церковных старост, попросили отправиться сего дня вечером в Асакуса на собрание христиан. Он прежде жил в том квартале, имеет там много друзей и крестников и может повлиять на них в смысле примирения с о. Семеном Юкава. Отправится также Василий Ямада, красноречивый говорун, начальник общества молодых людей.
5/18 января 1903. Воскресенье.
Сколько раз уже я испытывал, что не в меру медленное пение охлаждает и прогоняет молитвенное расположение, а спешное совсем убивает его! Сегодня и то и другое пришлось опять перестрадать. «Херувимскую» так тянул этот несчастный урод, лишенный всякого чувства и смысла меры, Львовский, что мы кончили все не только у престола, но и у жертвенника, а он еще не начинал третьей части песни. Послал я иподиакона сказать, чтоб «не тянул», но все же таки пришлось стоять у жертвенника и ждать, пока он кончит. А затем «Верую», «Отче наш», «Достойно» так рвал, что слова нельзя было разобрать, да и певчие не выговаривали слова. В камень надо обратиться, чтобы молиться с такого рода пением, только камень может ли молиться? На всенощной Львовского не было, пел в Посольстве, но Обара продолжал спешную линию, начатую им, что расстроило меня до крайности! Точно деревянные, ничего не вдолбишь им!
О. Симеон Мни просит «прибавить содержание катихизатору в Кёото, Акиле Хирота, повыславшему отцу, безногому старцу, четыре ены, при трех своих детях, почему и не может выписать к себе жену, а оставляет ее у отца ее, о. Матфея Кагета, в Сидзуока, вместе с детьми; свидетельствует о. Семен при этом, что Акила очень усерден к службе, преподает в Женской школе». Прибавлено три ены ежемесячно; обещано, кроме того, двенадцать ен на дорогу жене и детям, если Акила хочет взять их к себе. Вместе с этим послано и о. Семену Мин пятнадцать ен на лечение его болезни, к счастию, судя по письму, уступающей лечению.
6/19 января 1903. Понедельник. Праздник Богоявления.
До Литургии крещение нескольких взрослых и детей.
После Литургии обычное водоосвящение и потом окропление домов. Вечером в школах занятия, у нас с Накаем перевод, у о. Семена Юкава в Асакуса собрание христиан, на котором будет что–то решено.
7/20 января 1903. Вторник.
На водоосвящении в доме генерального консула В. Я. Сиверса в Иокохаме и на завтраке у него вместе со всем Посольством. Он и жена лютеране, но захотели освятить ремонтированный дом по–православному; видимо, люди благочестивые.
8/21 января 1903. Среда.
О. Яков Мацуда просит «разбитого параличом, но поправившегося Василия Хираи назначить опять на проповедь в Сеною, так как Николай Исикава, на Окаяма посещающий Сеноо, постоянно нужен в Окаяма». Что делать! Недостаток в катихизаторах заставляет прибегать и к этому средству. Ответил о. Якову, чтобы он вызвал из Оосака к себе Василия Хираи и посмотрел, действительно ли он свободно владеет руками, ногами и языком; если да, то и пусть пошлет в Сеноо. Василий Хираи и сам очень просится опять на службу, а дети его пишут, что если с ним снова приключится паралич, то опять возьмут его к себе.
О. Роман Фукуи продолжает просить на три месяца для Сибецу Исайю Мураки из Хокадате. А о. Андрей Метоки отвечает на это: «Как же можно оставить Хокадате без катихизатора на три месяца!» Я предоставил им переговариваться, потому что помочь им не могу.
Был из Уцуномия катихизатор Иоанн Акаси; наговорил с три короба о том, как он оживил там Церковь; хорошо, хоть сам несколько ожил.
О. Феодор Мидзуно вернулся из Кабусато, повенчав Павла Канасуги с девицей двадцати двух лет. Убедить его простить свою прежнюю, виновную в прелюбодеянии жену, мы никак не могли, сколько ни старались. Дай Бог, чтобы с новою брак был честен и сожитие мирно.
9/22 января 1903. Четверг.
О. Сергий Судзуки из Оосака пишет, что положили там о. Павла Косуги в городской госпиталь. Значит, увеличение расходов на него, и в здравом состоянии бывшего бесполезнейшим служителем Церкви!
Пишет еще о. Сергий, что крестил там, в Кобе, одного русского младенца, для которого недавно наш консул выписал отсюда золотой крестик, и похоронил одного русского матроса, по имени Иван Антонов, которого недавно приобщал, умершего в иностранном госпитале в Кобе. Службу совершал по славянскому Требнику.
10/23 января 1903. Пятница.
О. Симеон Юкава приходил рассказать, что обошел с крестом и со святой водой в сопутствии диакона Петра Уцида весь свой приход в Асакуса. Все почтительно приняли его, за исключением четырех домов, из коих в двух, впрочем, хозяев не было дома. В день Богоявления вечером собрание у христиан Асакуса было по следующему поводу: прежде христиане сговорились не иметь своим священником о. Семена, почему положили не принимать его с рождественским Христославлением; а когда на святках умер там один христианин, то родные пригласили о. Семена отпеть его; так теперь, в крещенское собрание, препирались: «Как, мол, смели нарушить взаимное обещание?» Но негодующих на это оказалось мало; притом же о. диакон на этот раз сильно налег в пользу о. Семена (которого, разумеется, на собрании не было), так и рассеялся дымом весь заговор против о. Семена. Ныне он, по его словам, опять в любезных отношениях с своими прихожанами. Но дал я ему краткое наставление — вперед по Церкви не предпринимать ничего без моего сведения; велел на память затвердить Тридцать Девятое Правило Апостольских Постановлений; да кроме того, в разговорах с христианами взвешивать хорошо свои слова, так как христиане придают значение каждому слову священника. Обещал он блюсти это.
11/24 января 1903. Суббота.
О. Симеон Юкава, будучи у меня сегодня, рассказал, между прочим, что из троих, принимавших участие в умирении его с прихожанами Асакуса, о. Роман Циба, Петр Исикава — писатель, Исайя Мидзусима — писатель и вместе катихизатор, последние два очень рады, что дело пошло на лад, что он обошел христиан с крестом, и те приняли его и молились с ним, а о. Роман рассердился на него: «Как–де он, не спросивши его, отправился к христианам?» «Да мне Епископ велел», — оправдывался о. Семен. Все–таки о. Роман сердит и недоволен. Характеризует о. Романа. Полагаться на него нельзя в деле церковном; свое «я» у него выше пользы церковной.
Петр Исикава, которому, видимо, дороги интересы церковные, приходил совещаться: «нельзя ли сделать что–нибудь в предупреждение случаев церковного разлада, таких, как вот теперь в Асакуса? Дело прямо вышло из незнания, или несоблюдения церковных канонов: священник действует, не спрашиваясь Епископа, христиане продают дом, тогда как не имеют права распоряжаться церковным имуществом»…
— Да ведь церковные каноны переведены и напечатаны, Церковное Законоведение тоже; книги в руках священников и имеются в библиотеке при каждой Церкви.
— Книги очень большие и неудобные к употреблению; самое нужное в них трудно найти.
Положили мы с ним, чтобы он выбирал из «Книги Правил» наиболее необходимые ныне к сведению всех правила и печатал в «Сейкёо- Симпо», а потом эти правила будут собраны и отпечатаны в брошюрах и во множестве распространены по Церквам.
Начальник Семинарии Иван Акимович Сенума приходил сетовать, что вор оказывается между учениками: у пяти были выкрадены деньги во время святок и притом так, что из двух ен в кошельке берется одна, из пятидесяти сен берется тридцать и так далее — значит, вор, несомненно, домашний. Советовались, как изловить, да не легко! Беда с этими воришками, коли появляются.
12/25 января 1903. Воскресенье.
До Литургии крещены трое взрослых и один младенец из Коодзимаци, и за Литургией было много христиан оттуда.
Reverend Jefferys, епископальный миссионер, американец, из Син- дая, пишет, просит послать наши христианские переводные книги в Сан—Франциско для живущих там многих японских христиан. Пошлем.
13/26 января 1903. Понедельник.
С Афона от о. Денисия письмо; сетует, между прочим, на то, что здесь не заводится монастырь. По прочтении письма явилась у меня мысль, не позвать ли его сюда завести монастырь?
Если эта мысль угодна Богу, то укрепи ее Господи!
14/27января 1903. Вторник.
О. Семен Мни из Кёото пишет, что совсем оправился от болезни, в Крещение служил Литургию, а утром совершил крещение двоих. Слава Богу! Сохрани его Господи! Человек нужный для Церкви.
15/28 января 1903. Среда.
Павел Ниицума прибыл из Симооса, чтобы опять поговорить с немирными коодзимацкими христианами; только из них многие отшатнулись от него из–за того, что он всячески хочет убедить их к миру, много вредит там этот дрянной катихизатор Ефрем Омата. Советовал я Ниицума, не обращая внимания на дрязги, продолжать внушать им замирение с прочими христианами в Коодзимаци и с оо.Савабе, без чего они не получат особого священника, то есть если прошение о прибавлении одного священника для Коодзимаци не будет от всей этой Церкви и вместе от оо. Савабе.
28 января/10 февраля 1903. Вторник.
Недавно умер глава Ниси—Хонгвандзи секты Монто, граф Отани Косой, сорока пяти лет, и 7–го февраля его хоронили в Кёото; 6500 бонз было на погребении, больше двадцати тысяч собравшихся на похороны буддистов его секты и бесчисленное множество зрителей. Случаев было во время похоронной процессии: 311 повреждений от давки, 75 обмороков, 7 драк, 121 кража, 374 карманника взято полицией, 1021 потеря, 79 упавших в каналы и канавы. Еще живет буддизм в Японии, хотя, без сомнения, скоро придет ему конец.
29 января/11 февраля 1903. Среда.
С восьми часов Литургия, потом благодарственный молебен, на который и я выходил. Во время молебна за японского Императора и японцев какой–то японец поблагодарил за сие наше усердие: камнем, пущенным, должно быть, с дороги, что с северной стороны, разбил стекло в окне Собора.
После службы зашел Стефан Доде в сопутствии сиделки, которая ныне постоянно при нем. Подарил ему три книги толкования Златоуста на Первое Послание к Коринфянам, а он из дома прислал мне сладкий хлеб.
Вечером в Семинарии был «энзецуквай». И меня пригласили, говоря, что будет больше «хикитацу» (одушевления). Действительно, говорили спичи с таким горячим одушевлением, что можно было и поубавить — слишком уж кричали. Настроение хорошо: все, видимо, одушевлены желанием служить Церкви. Во время речи Василия Нобори мне пришло желание послать его в Академию: очень умный и религиозно настроенный молодой человек, жаль только, что здоровьем плоховат, часто болеет. Его бы в Киевскую, а Петра Уцияма — в Петербургскую. Конечно, никому еще не говорил об этом намерении. Увижу, что Бог дальше положит на сердце. Сотвори Господи по Твоей Воле и во благо Твоей Церкви! Распорядитель вечера, Н. Ёсида, предложил и мне сказать что- нибудь собранию. Я сказал о том, что современные японцы должны благодарить своих предков за все доброе, наследованное от них, и воздавать славу и благодарение Богу за то, что Он сохранил японский народ в продолжение столь длинного периода его жизни, начиная с Дзинмутенноо… Мексика и Перу тоже были цветущие государства, но погибли, отчего? Священная История участию Хананеев объясняет это: нервы и обычаи, как приношение в жертву пленных и рабов, были столь противны Богу, что Он не мог хранить их. Не то с японским народом, истинного Бога он не знал, но милость и хранение Божие не отступали от него за многое доброе, бывшее всегда у него; настолько то возможно для язычества… Но теперь вы уже не под пестунами, а прямо под руководством Отца Небесного. Итак, светите, Светом Его…
Сказавши речь, я ушел, чтобы не слушать следовавшей дальше музыки «Сацума–бива», при которой бывают такие дикие выкрики восхищенных слушателей, что положительно нельзя выносить.
30 января/12 февраля 1903. Четверг.
Чтобы поскорее справить отчеты в Россию, прекратил на время перевод, только корректуру вместе читать будет приходить Накаи.
Из Нагасаки получена телеграмма от консула князя Гагарина, что иконостас и колокола для Кёото пришли, наконец, в Нагасаки. Слава Богу! Тотчас же написал Гагарину, чтобы поскорей прислал коносамент, с которым здесь я выхлопочу позволение на беспошлинный пропуск груза через таможню в Кобе.
31 января/13 февраля 1903. Пятница.
Из Церквей благодарят за полученные книги служб Первой Недели Великого поста и Страстной седмицы, но требуют пение к ним, с каким требованием я в свою очередь отнесся к Д. К. Львовскому, он положит на ноты, что нужно. К Первой неделе в этом году обиход не поспеет для Церквей, а со Страстной, вероятно, что–нибудь отлитографируем и назошлем.
1/14 февраля 1903. Суббота.
Один русский безрукий попросился пожить с месяц в Миссии — родом вятчанин, работал на Манчжурской железной дороге, где ему отрезало руку; приехал, чтобы сделали ему здесь механическую, да беден; помещен с прислугой.
2/15 февраля 1903. Воскресенье. Праздник Сретения.
Между зашедшими после обедни гостями был Иоанн Фукасе, богатый бумаготорговец из Цуяма, который дождался, пока все ушли, и отнесся с просьбой: убрать катихизатора Игнатия Камеи из Цуяма.
— Что за причина?
— В чахотке он, так никто не бывает у него, — боятся заразиться.
— Камеи был здесь на Соборе совсем цветущим по здоровью.
— Тем не менее он в чахотке, должно быть, заразился от жены, которая умерла от этой болезни.
— Очень жаль, если так.
А скорее всего, доктора японские перемодничали: трубят везде, что чахотка почти такая же заразительная хворьба, как холера, и нагоняют пустой страх на людей.
3/16 февраля 1903. Понедельник.
Из Немуро один чиновник, язычник, спрашивает, где ныне Мануил Аримото, который был там катихизатором, и жалуется на него, что, отлучаясь на время из Немуро, поручил ему на сохранение чемодан с платьем и разными вещами, а он сломал замок в нем, и все вещи заложил; хочет он подать жалобу на Аримото властям о взыскании своего имущества. Отвечено уведомлением, что Аримото в Хакодате, а к о. Роману Фукуи написано, что Мануил Аримото отставлен от службы. Хорош проповедник христианства! А что будешь делать, коли таких представляют в школу, а пока в школе, покрывают дурные поступки?
4/17 февраля 1903. Вторник.
Из Нагасаки известие, что девятнадцать ящиков с иконостасом и девять с колоколами отправлены на пароходе в Кобе и завтра будут там.
5/18 февраля 1903. Среда.
Был у посланника попросить выхлопотать позволение на беспошлинный пропуск иконостаса и колоколов через таможню в Кобе. Обещал.
Объявлена смерть принца Комацу и трехдневный траур по сему случаю. Завтра школы не учатся — три дня нет нигде музыки и тому подобного.
Полковник Глеб Михайлович Ванновский, военный агент, по случаю возвращения в Россию приезжал вместе с женою Марией Дмитриевной и дочками проститься и попросить отслужить напутственный молебен; так как Львовский уехал в Иокохаму, то петь было решительно некому; я же попросил его жену Катерину Петровну, отлично поющую в Церкви, пропеть, и мы вдвоем с нею отслужили молебен в Крестовой Церкви.
6/19 февраля 1903. Четверг.
Секретарь посольства, князь Кудашев, известил, что в Гваймусе позволения на беспошлинный пропуск церковного груза не дали. Нечего делать; видно, придется заплатить пошлину. Отправил я иподиакона Моисея Кавамура в Кобе; завтра утром уедет, чтобы получить груз в Кобе и доставить в Кёото. Наказал просить, чтобы, по крайней мере, не открывали ящиков в таможне, а послали чиновника в Кёото освидетельствовать вещи при открытии ящиков в храме, — боюсь, чтобы не перепортили иконы и позолоту на иконостасе.
7/20 февраля 1903. Пятница.
Сиденье не разгибая спины за перепиской отчетов.
8/21 февраля 1903. Суббота.
То же, рассылка содержания служащим на третий и четвертый месяцы.
9/22 февраля 1903. Воскресенье.
После Литургии между гостями был Давид Ниими, врач из Ханда, весьма благочестивый и радетельный о Церкви христианин. Бог послал ему тяжелое испытание — параличное поражение, впрочем, такое, что еще может ходить и владеть руками, но не свободно, а всего ему пятьдесят восемь лет, и по виду он не стар. Приехал посоветоваться с здешними врачами. Был еще христианин из Сиракава, говоривший, что Церковь там весьма оживилась с поселением у них о. Игнатия Мукояма. Уже помышляют по постройке храма; тысяча ен для того собрана, но мало — будут собирать больше.
10/23 февраля 1903. Понедельник.
Отчеты и донесения за 1902 год кончены и отправлены на почту. Работа эта всегда немало утомляющая и, главное, отвлекающая от главного занятия — перевода богослужения — недели на две.
После полудня читал накопившиеся за последние дни письма.
Василий Хираи, лежавший в параличе, поправился; о. Яков Мацуда испытывал его и свидетельствует, что он совершенно свободно говорит и владеет руками и ногами, как здоровый, почему и представил его опять на службу в Сеноо; там весьма обрадовались этому и даже мне написали благодарственное письмо за это.
Больше интересного из писем ничего не вычитал, а просьб о деньгах, как и водится, вычитал несколько, которые по возможности и удовлетворил.
11/24 февраля 1903. Вторник.
Задень справил частную корреспонденцию: адмиралу Алексееву, начальнику Квантунской области, о находящихся здесь в Семинарии русских учениках Легасове и Романовском — как учатся и прочее, на запрос адмирала; В. Н. Буховецкому и А. Эр. Шпейер об их крестнице Кате, учительнице здесь в школе; Miss Mary Patherson, San—Francisco, что, по просьбе Reverend Jefferys’a, наши книги ныне посылаются в Сан—Франциско для живущих там японцев и прочее.
Вечером с Накаем продолжали перевод. Ныне идет служба праздников Обрезания и Святого Василия Великого.
12/25 февраля 1903. Среда.
Отправлен ящик книг в Сан—Франциско, по просьбе Rev. Jefferys’a, что в Сендае, — все наиболее серьезные наши религиозные переводные книги, около пятидесяти экземпляров, на имя Miss MaryJ. Patherson, Librarian for the San—Francisco Mission to Japanese — в пользу японцев, живущих в Сан—Франциско, — между которыми есть и православные.
На будущее время иметь в виду, однако, что при подобных просьбах о пожертвовании книг следует, жертвуя, сдавать их тут же кому–нибудь. Теперь на пересылку ящика с этими книгами потребовали из Пароходной компании двенадцать ен; трата вовсе не по нашему карману, хотя книг не жаль.
13/26 февраля 1903. Четверг.
Школы с сегодня отдыхают, так как масленица. Кстати посмотрят великолепие похорон принца Комацу, которые происходят сегодня.
У нас с Накаем отдыха не полагается — переводим.
14/27 февраля 1903. Пятница.
Ученики Семинарии и Катихизаторской школы, человек пятьдесят, отправились, в шесть часов утра, под предводительством Василия
Ямада, начальника общества «Сейнен», в Оомия на прогулку. Туда, восемь ри, будут идти пешком, оттуда вечером приедут по железной дороге. Там погуляют в Общественном саду и побудут в церковном доме, где предполагается религиозное пение и произнесение религиозных речей. Погода, кстати, хорошая.
Из Кобе от Кавамура письмо, что ящики с церковными вещами ему сдали и что таможня их пропустила беспошлинно. Спасибо за это! Теперь забота Кавамура — только благополучно доставить их в Кёото. К ста енам, данным ему отсюда, потребовал еще сегодня семьдесят ен перевести на его имя в Кёото телеграфным путем. Сделано.
Утром, во время перевода, посетил Bishop Williams в сопровождении Mistress Gradiner. С радостью принял я старого приятеля. Он живет теперь постоянно в Кёото и имеет в своем заведывании только четыре Церкви. Скромен до того, что на кресла не упросишь сесть, присел на стуле; снять с себя фотографию невозможно упросить его. Спрашиваю:
— Когда это вы прекратите выписку ваших миссионеров в Японию? Теперь здесь у Вас, епископалов, вероятно, около сотни на поле. И еще Bishop of Kyoto, Partrige, требует «as soon as possible» выслать ему сюда «ten ordained missionaries and ten women», как вчера напечатано во вчерашнем номере «Japan Daily Mail».
— А как же! Нужно, очень нужно! — отвечает.
15/28 февраля 1903. Суббота.
Написал о. Денисию, на Афон, в ответ на его недавнее письмо, чтобы, если благословят авторитетные афонские старцы, если средства есть на дорогу и на прожитие здесь и если желает, пусть приедет сюда частно, чтобы посмотреть, можно ли основать здесь монастырь. По его желанию послал ему и некоторым старцам японское Евангелие и несколько других книг.
16 февраля/1 марта 1903. Воскресенье.
Заговенье перед Великим Постом.
До Литургии крещены один взрослый, трое детей.
После службы были, между гостями, христианин из Сайдзё, на Сикоку, агент страховой компании, по–видимому, усердный верующий; христианка из Аннака, мать жены катихизатора Негуро, плакавшаяся, что издержалась на лечение его; потом она была вместе с катихизатором в Аннака Иоанном Ито и его невестой — видимо, в качестве сватьи их, просить на время поместить невесту в школу (пусть, если Елисавета найдет там место для нее).
В пять часов с половиною вечерня и повечерье перед завтрашним постом. Прощаясь после богослужения, я сказал небольшое поучение, чтобы старались искоренять дурные свойства, составляющие причины и корни грехов; каяться только в дурных поступках поверхностно — все равно, что отщипывать ростки, не трогая корни. Пусть каждый твердо верует, что с помощию благодати Божией может исправить свои дурные свойства. Священное Писание и Священное Предание полны примерами исправления грешников. Святой Ефрем, молитву которого только что творили мы, в молодости был дурным человеком, а теперь как чтется!.. И пусть каждый считает своею непременною обязанностию самоисправление, помочь тут никто не может, кроме Бога, другой тебе своих сил не передаст, как, например, учитель передает знание истории, географии и подобного. Если сам не позаботишься и не попросишь Бога, непременно погибнешь.
17 февраля/2 марта 1903 – 22 февраля/7 марта 1903.
Первая неделя Великого Поста.
Службы: утреня в шесть часов — шла полтора часа;
Часы в десять часов — почти два часа;
Великое повечерье в половине шестого — продолжалось два часа. Великий Канон я читал. Таков порядок службы был всю неделю. В среду и пятницу была преждеосвященная Литургия. Кроме учащихся в Церкви почти никого не бывало, особенно утром и вечером. В четверг после утрени прочитаны были молитвы к исповеди, после чего в продолжение двух дней о. Роман Циба исповедал учеников Семинарии, о. Феодор Мидзуно — учеников Катихизаторской школы и учениц. В субботу в восемь часов прозвонили к причастному Правилу, вслед за которым был звон к Литургии, на которой все учащиеся приобщились Святых Тайн. Вместо запричастного я сказал небольшое поучение — о единении всех в одну семью Отца Небесного таинством причащения. «Смешением языков люди разделены были, ниспосланием Духа Святого в виде огненных языков — соединены, и это совершается преимущественно через участие в единой для всех таинственной трапезе, через которую ныне вы и за себя, и за весь народ ваш присоединяетесь к семье Отца Небесного, и истинно воспитываетесь для Царства Небесного. Тело нельзя напитать, например, написав иероглиф „миси“ и держа его перед глазами, и душа тоже не мечта — ей нужна действительная пища, это и есть Тело и Кровь Христовы», — и так далее.
Замечательных писем из Церквей не было. Только из Маезава христианин Адриан Сунгиноме попросился в катихизаторы, «полгода–де поживу при катихизаторе для более ясного узнания веры — а там и на службу». Но и в эти полгода нужно ему на пропитание семье по меньшей мере восемь ен в месяц и так далее. И ходатайствуют за него катихизатор Иоанн Синовара, катихизатор в Ивайквай Тит Накасима и сам о. Борис Ямамура. А Адриану шестьдесят лет; жена у него не встает с постели, стало быть, отлучиться он никуда не может. Прямо–прямёхонько видно, что человеку хочется только задаром сесть на шею Церкви. И за такого человека ходатайствуют! Бедная моя головушка! Ни единого нет между японцами печалящегося о Церкви! Борис — лучший из священников, и тот вот всегда так!.. Разумеется, отказано.
Из Сан—Франциско от о. Севастиана получено письмо, которым он просит «присылать туда японского священника для удовлетворения духовных нужд православных японцев там». Там–де «до десяти человек семинаристов из вашей японской Семинарии». Еще бы! Для этих мерзавцев оторвать тут от дела священника! Каждый из них изменил своему обещанию служить Церкви, обманул Церковь, воспользовавшись ее средствами, и так далее. Книги туда недавно посланы, пошлются и еще, коли нужно; больше ничего не будет для них сделано. Таинства могут принимать там в русской Церкви. О. Севастиану, конечно, не будет писано о них в сем тоне.
В продолжение недели мы с Накаем почти окончили чтение корректуры Пентикостария.
23 февраля/8 марта 1903. Воскресенье. Неделя Православия.
Моисей Кавамура вернулся из Кёото, благополучно доставивши туда из Кобе ящики с иконостасом и колоколами. Теперь мне нужно туда ехать открыть ящики и устанавливать иконостас.
Петр Исикава, редактор, приходил прочитать письмо к нему из Мае- баси от причетника Павла Оонума. На вопрос Исикава: «Там в Церкви какое–то расстройство, что такое?» Оонума описывает отношение о. Павла Морита к христианам, совсем не хорошее в настоящее время. Любит сей отец мешаться не в свои дела, так посватал за одного христианина в Маебаси (сына Кувадзима) христианку из Такасаки, поженил их, а потом они разошлись — из–за этого смута. С ним вступил в пререкание Спиридон Фукузава, дряной характером, прежде уходивший в протестантство, и развелось волнение на всю Церковь в Маебаси. Весьма жаль! И едва ли уже уладит о. Морита. Горд он к тому же. Не хочет никого позвать на помощь отсюда, из Хонквай, когда ему советуют это: «там все мои ученики», говорит. Много еще другой дряни в письме Оонума. Между прочим, что в Такасами катихизаторы Иван Судзуки и Стефан Оно перессорились. Боже Ты мой! Как благочинный необходим — посещать Церкви и предупреждать или улаживать все это! И нет ни единого человека для сего, ни здесь, ни из России.
Павел Ниицума был: в Симооса много проповедывал в помощь катихизаторам и говорил, что там ныне везде сердца людей открыты для принятия Христианского учения, только проповедники плохи, лучший из них — Филипп Узава, но и тот, по словам Ниицума, везде еще мешает Конфуция с Христом, Христово же учение плохо знает (здесь, в Катихизаторской школе, не был). А еще церковку построил, и я в душе полагал, что хорошо бы его местным священником сделать. Куда такого негодного священника!
24 февраля/9 марта 1903. Понедельник.
Немирные христиане коодзимаци просили, чтобы священник пришел к ним поисповедывать желающих из них. Это значит, что они перед исповедью и причастием не хотят даже и всенощную отстоять здесь. Ответил, что позволить им значило бы уж слишком поощрить их леность. Пусть придут сюда, поисповедываются, помолятся за всенощной и так далее. Замечательно, что просил об этом за них о. Феодор Мидзуно — так–то священники безучастно относятся к святому делу!
25 февраля/10 марта 1903. Вторник.
Поверка отпечатанного Пентикостария закончена. Остается переплести и разослать по Церквам, что будет сделано до Пасхи.
В шесть часов вечера со скорым поездом выехал в Кёото раскрыть ящики с иконостасом и принять колокола, установить в Церкви первый, поднять на колокольню последние. Взял с собою звонаря Ивана.
26 февраля/11 марта 1903. Среда.
Утром в семь часов двадцать восемь минут прибыл в Кёото и через двадцать минут был дома. Тотчас же призваны были столяры и открыты ящики с иконостасом. От слабого прикрепления икон к киотам пять больших икон нижнего яруса выпали из киота, две большие иконы третьего яруса тоже; свободно двигаясь внутри ящиков, эти иконы нанесли значительные изъяны киотам. К счастию, сами иконы совсем мало повреждены, кое–где только царапины, которые легко исправит наша иконописица Ирина Ямасита. Иконы нижнего яруса все благолепны, верхнего — тоже, о малых — среднего яруса — нельзя сказать этого, но и эти порядочные. Иконостас же превосходен — совершенно фарфоровый. Колокола все пришли в совершенной целости.
Призван был архитектор Мацумура, и с оным переговорено об установке иконостаса и поднятии колоколов, а также об окраске Церкви с наружной стороны.
Женскую школу нашел в полном порядке. В ней ныне восемнадцать учениц; везде чистота; занятия идут правильно.
Остановился я в доме катихизатора Акилы Хирота, который здесь еще один — семейства не вызвал из Сидзуока.
27 февраля/12 марта 1903. Четверг. В Кёото.
Утром более подробное изучение пришедшего иконостаса. Столяры целый день склеивали и приклеивали отломанные у киотов части, столбики, колонки. С помощником архитектора, который, будучи сам и нездоров, и очень занят, прислал его, условлено, как поставить и укрепить иконостас — врубить балку из хиноки повыше царских врат и прочее.
Открыты ящики с церковной утварью и облачениями.
28 февраля/13 марта 1903. Пятница. Кёото.
Целый день в Церкви со столярами; склейка обломанных частей, раскладка иконостаса по полу. Увы, он оказался на один фут десять дюймов две линии шире нашей Церкви. Думали, думали мы, куда деть излишек, и решили, наконец, две крайние киоты завернуть на клиросы; более лучшей меры решительно нельзя придумать.
Вечером из бумаг вынуты и осмотрены: паникадило, оказавшееся на двадцать свечей, вызолоченное, с эмалевыми орнаментами; два больших подсвечника и выносной, тоже золоченные. Подсвечники не без труда составили из множества частей.
1/14 марта 1903. Суббота. Кёото.
Иконы из Церкви перенесены в мою комнату, чтобы не подпортились и не пылились, пока будут работать над иконостасом. Принесены две балки хиноки — большая и выше малая для скрепления иконостаса, и их врубают в стены концами; концы эти будут еще привинчены к стоящим столбам железными планками. Переговорено с постановщиком лесов для поднятия колоколов.
С шести часов всенощная в комнате второго этажа о. Семена Мии, временно приспособленной для совершения богослужений. Пели ученицы на два голоса превосходно, ни разу не срознили; зато голос Надежды Такахаси, начальницы, постоянно слышался то с верхними, то с нижними голосами — отлично ведет пение. Ирмосов не пели. Кроме учащихся при богослужении было человек двадцать с малыми детьми в том числе. Читал Акила Хирота, но слабый у него очень голос; проповедь говорил другой катихизатор, Иоанн Исохиса, — малосодержательно.
2/15 марта 1903. Воскресенье. Кёото.
С десяти часов о. Симеон отслужил обедницу. Поучение я сказал. Пели отлично. Молящихся было столько же, как вчера, только больше мужчин, чем женщин.
В Церкви балки прикреплены ко столбам, и к ним начали ставить и прикреплять иконостас. Поставлены Царские ворота и от них направо два киота.
Развернуты и осмотрены металлические вызолоченные хоругви, дар московских Кремлевских Соборов Хоругвеносцев. К сожалению, у нас едва ли найдутся такие богатыри, как там, носить в крестных ходах эти тяжелые знаки победы Христа над смертию. Осмотрены также ковчег и священные сосуды — все превосходно.
Заказаны столярам: комод для ризницы, шкалик для свечника, другой, небольшой, под жаровню в алтаре, в них, кажется все можно поместить, что потребно в Церкви для совершения богослужений.
Вечером я написал к Петру Исикава для Rev. Hagin прошение им сведения о нашей Церкви здесь со статистическими данными. Как надоели эти протестанты с приставаниями о разных сведениях! Недели не проходит, чтобы не было этого; покоя не дают; делать им нечего при их многочисленности здесь.
3/16 марта 1903. Понедельник. Кёото.
Целый день в Церкви. Поставили все киоты нижнего яруса, из коих две крайние к окнам наискось. Помощник архитектора принес соображения и цены на материал и работы по постановке иконостаса, поднятию колоколов, окраске храма снаружи — вся смета на 687 ен 63 сен, ужас! Толковал и поверял с ним долго, кое–что оказывается совсем лишним и будет выброшено, но сокращение суммы последует мало. А что поделаешь!
Вечером толковали с о. Симеоном и катихизаторами Акахира и Исо- хиса о приготовлениях к освящению Церкви, о гостях, и подобном. Они хотели пригласить человек сорок, начиная с губернатора. Ладно, сделаем для них угощение — иностранное «риссёку», от полутора до двух ен на человека, в палатке направо от Церкви. Налево от Церкви, тоже в палатке, устроим угощение для христиан, которых еще неизвестно, сколько будет — каждому будет хорошее бенто в ящике. Более почетных из них можно присоединить к язычникам, которые все будут почетные, предложил я разослать, в определенное для того время, приглашения по Церквам Тоокайдо и Циукоку, с тем, чтобы все, кто пожелают быть на освящении, путевые в Кёото и обратно имели на свой счет, в Кёото же — не могущие себя содержать — три дня могут быть моими гостями: каждый получит билетик (киппу) на прожитие три дня в гостинице, по шестьдесят сен за сутки. Таковы предварительные соображения. Кстати, я выбранил о. Симеона и катихизатора Исохиса за небрежность, выказанную ими при постройке храма: принесли от подрядчика двери и окна с такими затворками, что ничего ни затворить, ни отворить как следует нельзя — такие плохие приборы. Впрочем, о. Мии и умрет неисправимым в этом отношении, такой спустя–рукавный характер у него.
4/17 марта 1903. Вторник. Кёото.
Иконостаса второй ярус и третий — Деисус — и три киота с Апостолами установили и прикрепляют железными связями.
Злато–красная парча, пожертвованная Владимиром Григорьевичем Сапожниковым, послана в Токио к ризничему Моисею Кавамура, чтобы он пошил из нее облачение для священника, диакона, чтеца, на престол жертвенние, аналой для храма в Кёото.
Другой прибор облачений прислан сюда — еще не знаю, от кого, совсем готовый к употреблению.
Днем заявился некто Иоанн Такахаси, урожденец окрестности Токио, двадцать семь лет тому назад крещенный в Хакодате о. Анатолием, потом поступивший в Катихизаторскую школу здесь в Токио; в школе будучи, он захворал грудью, долго лечился в казенном госпитале, а потом обратился к мирским занятиям. Жил прежде в Оосака, ныне живет уже двенадцать лет в Кёото и промышляет закладчеством. По–видимому, не совсем потерял чувство, хотя в Кёотскую Церковь до сих пор не заявлялся, говорит, будто на днях только случайно узнал, что здесь есть наша Церковь. Обещался вперед бывать в Церкви. Сколько таких заблудившихся овец рассеяно по Японии!
5/18 марта 1903. Среда. Кёото.
Круглые четыре киоты на третий ярус еще не поставили, только прилаживают, да помаленьку укрепляют иконостас с алтарной стороны. Слишком уж мешкотны здешние рабочие. Леса для поднятия колоколов возвели до высоты колокольни.
Во время классов вчера и сегодня был на преподавании почти всего, что преподается в Женской школе. Учительницы: Надежда Такахаси, Любовь Асано, Ольга Ябе — прекрасно учат; видно, что к классам готовятся и разумно объясняют свои уроки; о. Мии, конечно, тоже отлично преподает Закон Божий и русский язык, которому все ученицы учатся; практическую пользу едва ли придется извлечь им из русского языка, а для развития памяти и соображения полезно.
Заказано помощнику архитектора Иции оградить все нижние окна Женской школы железными прутьями, построить небольшую кладовую для съестных припасов, навес над переходом в ватер–клозет, стеклянные двери в одном месте — все это по просьбе Надежды Такахаси, начальницы школы. Около ста ен будет стоить.
Был из Оосака о. Иоанн Оно. Говорил, что там Церковь мирна, о. Сергий Судзуки в добрых отношениях с катихизатором Фомою Танака, который, к тому же, ныне значительно посмирел; проповедь идет успешно; десять человек недавно крещено; есть и дальнейшие слушатели. О. Сергий только что вернулся из поездки по Церквам, говорил (о. Сергий), что в Химедзи Церковь в очень хорошем состоянии; несколько человек он крестил там.
От меня о. Оно отправился беседовать со своим бывшим стародавним приятелем Араи’ем Цуненосин, с которым еще не виделся по приезде его из Америки. Я предупредил его, что Араи до сумасшествия мистик, что и не удивительно, коли он тридцать лет пробыл в Америке на содержании и под влиянием какого–то завзятого мистика Гарисса.
6/19 марта 1903. Четверг. Кёото, и на пути из него.
Утром прибыл Василий Окамото, бывший начальником плотничьих работ при постройке собора в Токио, укреплявший иконостас там и участвовавший в поднятии колоколов. Я его просил, по пути в Оосака на выставку, остановиться в Кёото и помочь советом здесь по скреплению иконостаса и поднятию колоколов; к первому он опоздал, ко второму как раз вовремя; я ему сдал присмотр за этим делом, за что уплатил его дорожные в Кёото и дал за труд — всего двенадцать ен, а сам был свободен сегодня же оставить Кёото, так как пока здесь делать нечего. Исправление изъянов иконостаса займет недели три, так как поврежденные места нужно четыре раза покрывать составом и давать ему высыхать, могли бы мы приготовить к освящению храма не ранее Вербного воскресенья, но о. Мии просил отложить оное до более удобного времени после Пасхи, так как к Вербному воскресенью, перед Страстной седмицей, неудобно священникам собраться к освящению. Снабдил я остающихся разными наставлениями и распоряжениями, вымерил пространство Церкви и алтаря, чтобы купить в Токио ковер, если найдется, или заказать — всего надо 270 ярдов и 11 ярдов дорожки с амвона до престола (вдвое); — и со скорым поездом в восемь часов шесть минут вечера уехал в Токио. Звонарь Иван (бывший здесь и поваром для меня) остался, чтобы научить звонарному искусству Иова Таката, старика пятидесяти лет, из дворян, человека благочестивого, который попросился в это звание и вместе звание «квайдо–мори» — хранить храм и показывать его желающим видеть, рассказывая по иконам о Христианской вере.
7/20 марта 1903. Пятница. Токио.
В десять часов утра был дома, на Суругадае. Между русскими письмами одно — от некоего послушника Вавилина, из Пекина, да такое безграмотное, что ответ пишет так: «отьветъ». Просится сей ученый муж на службу сюда. Пошлется ему отказ, Преосвященный Иннокентий, конечно, имел в виду для него какую–нибудь службу, когда брал его с собой из России, — пусть ее и исполняет.
Между японскими письмами одно — от старика Филарета Миками из Оосака, что ссорился с о. Иоанном Оно, — пишет, что написанное по поводу прежнего его письма ко мне в «Сейкёо—Еова» убедило его покаяться и примириться с о. Оно и со всеми, он это и делал и ныне обрел покой душевный. Значит, писанье Иисаи Мидзусима приносит пользу.
Молодой кореец, студент Университета в Васеда, K. P. Han, приходил, хочет креститься, завтра в Церкви Коодзимаци, у о. Савабе; вследствие правительственного требования, он, как и другие корейские студенты, возвращается ныне в Корею, не докончивши курса только на несколько месяцев. Пять лет он воспитывался здесь; говорит, как японец, лицо очень умное. Но слушает Христианское учение у диакона Якова Тоохей только с 16–го числа, то есть четыре дня. Я сказал ему, что крещение принимать ему еще рано, пусть едет так домой, а там поучится христианству у о. архимандрита Хрисанфа; и дал ему рекомендательное письмо к о. Хрисанфу и наиболее важные христианские книги на японском языке.
Вечером продолжал перевод Праздничной Минеи с Накаем.
8/21 марта 1903. Суббота.
До обеда обычный перевод. — Приходил с визитом новый секретарь Посольства Борис Константинович Арсеньев, очень симпатичный джентльмен.
От протестантства опять запрос сведений! Reverend Jandis просит сообщить ему, где по всей Японии наши Церкви, где живут наши миссионеры, в каких местах Японии наши Епископы. К счастью, от этого запроса легко отделался. Три года тому назад у нас при книжке протоколов Собора была отлично составленная Исаиею Мидзусима карта наших Церквей. Ныне попросил его прибавить народившиеся после того Церкви и отослал Jandis’y, написав, что миссионеров у нас всего один в Нагасаки, да и тот еще учится японскому языку, епископия тоже одна, в Токио.
9/22 марта 1903. Воскресенье.
Учительница нашей Женской школы, Христина Хасуике, приходила проситься в монастырь. Ей двадцать два года; она — дочь одного бедного здешнего христианина. Спросил у нее: «Отец об этом какого мнения?» Она ответила, что «отец предоставляет ей в этом полную волю». Я сказал ей, что «если в продолжение дальнейших трех лет ее намерение не изменится, то я попрошу принять ее в один из русских женских монастырей. Эти три года пусть будут ей искусом; она свободна, если нынешнее расположение ее изменится, выйти замуж, греха в этом не будет. Но желательно, чтобы она сохранила это ее святое влечение». Бог да поможет ей!
10/23 марта 1903. Понедельник.
Получен ответ от Преосвященного Антония (Храповицкого), Епископа Волынского, на мое письмо, которым я спрашивал: «что за человек о. Пантелеймон, настоятель Мироносицкой пустыни близ Царевококшайска?» Просится он сюда, так нужно было справиться о нем у человека, близко знающего его по Казанской Академии. Преосвященный Антоний хвалит его и уверяет, «что если он приедет сюда, то будет работать с усердием и постоянством». Затем продолжает, что «приедет ли? Когда он терпит незаслуженные обиды от грубого начальства, то присылает и мне иногда, и вот теперь, прошение о переходе, но потом успокаивается, и ему становится жаль своих „черемисов”» и так далее. Стало быть, ждать нечего. Да и не нужно; ему тридцать семь лет, учиться японскому языку поздновато. При том же, бывший поручик артиллерии, богословские предметы едва ли знает так, как коренной духовный, прошедший Семинарию и Академию.
11/24 марта 1903. Вторник.
Так как вчера в здешних магазинах не нашел ковра для Кёотской церкви, которого нужно 270 ярдов, то сегодня отправился в Иокохаму в иностранные магазины, и в них не нашел одного сорта такого количества, поэтому в лучшем магазине Jane and Crawford заказал выписать из Англии, по выбранному рисунку, красного цвета с белыми вкраплинами; цена три ены двадцать пять сен за ярд — дорого, зато прослужит лет двадцать, тогда как дешевый изнашивается года в три–четыре, а японские гоза — в два года, не более, стало быть, в конце концов дорогое оказывается дешевым. На русский взгляд такой ковер покажется излишнею роскошью, но в японском храме, куда входят без грязной обуви и где многие сидят, это не роскошь, а скромная необходимость.
12/25 марта 1903. Среда.
Из Методистской Американской Миссии в Аояма прислали приглашение на выпускной акт в Аояма Гакуин. В виде привлекательности помещено было в приглашении, что доктор Ямакава, президент Императорского Университета в Токио, и доктор Hall, президент Семинарии в Нью—Йорке, произнесут речи. Акт был в удобное время — в два с половиною часа Р. М., поэтому я отправился. Но Ямакава сказал всего несколько слов, да и то по развернутой бумаге, что, мол, «этот момент (окончание курса и получение диплома) очень важный для вас, воспитанников, и потому запомните его навсегда — полезно будет для жизни». Доктор Hall с залихватскими жестами, всплескиванием в ладоши и привскакиваньями, отхватил, действительно, порядочную и длинную речь, но по временам она топила ненужными подробностями, например, что все люди непохожи один на другого, об этом без нужды ораторствовал десять минут, да и заключил скачком: «Почему непохожи?» «Потому что есть Бог, и он этого хотел», ответил он сам себе. Сердцевина речи: «Бог вручил каждому из вас (воспитанников) сокровище, это сокровище — вы сами; Бог дал вам вас самих». Немножко похоже на каламбур. Президент заведения, Ебира, сказал короткое и хорошее напутствие кончившим курс, внушал им «запастись в жизнь мужеством и самоотвержением (юуки и кенсин)». Японка пела два раза: симпатичный и хорошо обработанный дискантик, но такой слабый, что на верхних нотах, где оные случались, совершенной крысой пищала, и неприятно для уха, и жаль становилось ее. Открыт был акт чтением Первого псалма по–японски и молитвой, после чего пропет был, стоя, японский национальный гимн, кончился тоже молитвой. Было множество миссионеров. Доктор Hall — нынешняя новинка в Японии; он путешествовал по Индии, Китаю, ныне в Японии, везде гремит своими речами; везде его нарасхват просят, и он, действительно, блестящий и неутомимый оратор. Тоже порядочная помощь протестантской Миссии эти путешествующие ораторы, а их каждый год несколько случается, и миссионеры умеют отлично пользоваться ими. Боже, что за богатый арсенал средств у Протестантской Миссии!