Начало

Начало

Нам надо было спешить на север,

Все дальше на север.

Фритьоф Нансен

Пришел первый послевоенный спокойный год 1946-й. Альпинизм начал «оттаивать» после войны. Альпинисты пересчитывали уцелевших, поминали погибших... Делались первые восхождения.

Осенью с Кавказа пришла удивительная весть: Виталий Абалаков, собрав небольшую группу альпинистов, совершил несколько интересных восхождений, лучшим из которых было первопрохождение северной стены вершины Накры в Приэльбрусье. Имя Абалакова известно и гремело еще с начала тридцатых годов, но удивительным было то, что он, капитан команды, шел на этих восхождениях всегда первым, ...имея в кармане удостоверение инвалида. До войны ему ампутировали половину одной ступни, первые фаланги пальцев рук. Так началась его послевоенная спортивная карьера, продлившаяся много лет.

Каково же было начало?

Осенью далекого 1931 года в альпинистские круги пришло взбудоражившее всех известие: два никому неизвестных сибиряка ? братья Абалаковы Виталий и Женя, с женой одного из них ? Валентиной Чередовой взошли на вторую по высоте пятитысячную вершину Кавказа ? Дыхтау (5204м) она видна еще из степей города Нальчика, сверкая снегами. По тем временам это было техническое спортивное восхождение экстра-класса.

Альпинисты были тогда немногочисленны, практически все знали всех этот мирок был официально «горной секцией Общества пролетарского туризма и экскурсий». Оно состояло тогда под эгидой Н.В.Крыленко[1]. Слово «альпинизм» официально не существовало (зачем советcкому человеку Альпы?), было «горовосхождение» поощрялись горные походы, познание своей страны или массовые восхождения, военные походы или решение географически ? геологических задач, «просто восхождению» придавался оттенок буржуазных развлечений. Например, экспедиция 1933 г. на пик Сталина (Коммунизма), организованная Н.П.Горбуновым, имела официальной целью установку на вершине автоматической метеостанции.

Альпинисты тех времен в большинстве своем начинали с горных походов, ходили через перевалы. Только постепенно они решались на первые простые восхождения, прочно были освоены лишь технически доступные восхождения на Эльбрус и Казбек, преимущественно массовые.

Эти энтузиасты были объединены страстью к горам. Разных людей она захватывала ? рабочих парней Б. Симагина, М. Ануфрикова, Н. Гусака, ученого с мировым именем академика И.Е. Тамма, ходившего еще в горах Шотландии, журналиста и боксера-тяжеловеса А.Ф. Гетье, будущего известного математика Б.Н. Делоне, врача Н. Калиновского, инженера В. Сасорова.

Многих охватывала страсть к походной жизни и восхождениям, они жили и бредили этим. Наверное, видевшие раз горы, снова стремятся к ним ? эти люди имели то, что Сарьян назвал величайшим даром природы, способность удивляться.

У далеких от альпинизма жителей Сенегала есть поговорка: «чтобы стать человеком, чтобы понять мир, надо хоть раз в жизни забраться на самое высокое дерево или самую высокую гору». В книге Корана Аллах говорит устами пророка: «я дал вам горы и звезды, дабы направить вас на путь правый» псалом Давида гласит: «придите, взойдите на гору, дом бога нашего».

Каждый выходной день эти люди отдавали пешим и лыжным походам, на которых лежал отсвет горных походов, у костров возникали рассказы о вершинах. Кто побывал в горах, твердо знает, что после всякой бури приходит солнце.

Это были не «строители альпинизма», это были ребята, голодные по свежему ветру и тяжелой работе, искатели приключений, а то и просто воли от табелей, проработок и т.п., наивные романтики, порой ставившие свою судьбу на снежную карту ? горы ведь не шутят… Многие только и жили ожиданием очередного летнего сезона. Особо увлеченные ходили и по Москве в штормовых костюмах и триконях, к ужасу соседей по трамваю. Это они начали писать историю нашего альпинизма своими ледорубами.

В 1941 году они ушли на фронт, но после войны продолжили писать послевоенную историю... уцелевшими именами.

Поэтому восхождение Абалаковых и Чередовой на Дыхтау было некоторым стимулом к рекордно-спортивному стилю, повлекшему ряд последователей. Стали отваживаться уже многие и перед началом войны было сделано многое, появился ряд сильных альпинистов. К концу 1937 г. наши альпинисты взошли на все главные вершины Кавказа и многие менее крупные («Горы покорить нельзя ? они лишь позволяют людям подниматься на их вершины» Э.Шиптон, альпинисты иной раз говорят «взять»), разведали далекие Памир и Тянь-Шань. В те годы, правда, еще не возник «альпинизм маршрутов» ? изыскание более трудных путей на взятые вершины ? и было еще далеко до «стенных маршрутов».

Как всегда в спорте, вокруг братьев Абалаковых образовалась стайка молодежи ? учеников, в число которых вошел и автор. Были здесь три брата Малеиновы (средний, Алексей в 1933 г. прославился восхождением на пятитысячную вершину Коштан на Кавказе), Ю. Шиянов ? летчик-испытатель (впоследствии Герой Союза), Г. Харлампиев, Ю. Губанов и другие. Весенние походы, костры в ночи ? насаждался культ смелости и выносливости, железное правило ? просмеять любую беду, рассказ о грозной опасности мог подаваться только в юмористическом ключе. Лыжные походы со слаломом по лесу, с ночевками где-нибудь на веранде или сеновале. Не раз, проснувшись в спальных мешках, мы были окружены деревенскими мальчишками, шептавшимися:

? Глянь, живые еще, шевелятся малость!

Всем, кто бывал в горных походах, наверное, знакомо это чувство: дома, сидя на диване, странно представить, что ты ночевал, полувися на обледенелой стене... Да не мираж ли это? А вот когда собралась группа друзей, все обретает реальность, встают в памяти живые воспоминания. Были и разговоры о технике альпинизма. Книг тогда еще не было, обучались «со слов» одним из учителей был дипломат В.Л. Семеновский, ходивший раньше проводником в Альпах.

Братья Абалаковы, Виталий и Евгений, из семьи казака-хуторянина, родились под Енисейском, потом жили невдалеке от Красноярска. Вместе приехали в Москву учиться: Виталий ? на инженера, Евгений ? на художника. Оба брата были невысоки, кряжисты, разве что Женя чуть поплотнее, малость похожий на милого таежного медвежонка. Но характерами они были разные: Виталий ? несколько суховатый, замкнутый, Женя ? улыбчивый и общительный. Виталий был склонен к некоторому аскетизму, Женя ? далеко не чужд радостям жизни. Они имели богатый опыт тяжелых походов по Алтаю и Саянам, суровой сибирской тайге, опасных плаваний по бурным рекам, а главное, лазания по знаменитым Красноярским Столбам ? великолепной школе скалолазания.

Столбы и впрямь хороши! На невысокие холмы наброшен ковер густой зеленой тайги, а на вершинах ? диковинные высокие скалы.

Красноярец ? художник В.И. Суриков: «Видел я Альпы швейцарские и итальянские, но нигде не видал такой красоты, как эта наша сибирская». Еще в начале 19-го века говорил рудознатец Прохор Селезнев: «Зело велики и пречудесно сотворены эти скалы... даже в других землях не увидишь такие... и залезть на сии скалы никто не сможет». Ко времени Абалаковых Столбы были уже «освоены» и там сложилась особая скальная техника и, что поважнеее, своя мораль, свой кодекс чести и крепкого товарищества. Братья, с детства любившие природу, прошли здесь великолепную школу техники, мужества и дружбы.

Для человека, любящего природу, пройти по любимой лесной дорожке, посмотреть мощные контуры вершин на восходе ? то же, что для меломана прослушать любимую мелодию. Но так же, как музыка может быть лиричной и бравурной, так и природа говорит разное. Русский равнинный пейзаж беззовен ? милая лесная полянка тянет к спокойному созерцанию, да и куда идти? Через четыреста километров найдешь такую же полянку а в горах всегда манит движение ? за поворот ущелья, за бровку перевала, на вершину ? узнать, что там, проявить себя в активном действии, напрягать все свои силы это и влекло Абалаковых в горы. Евгений, с его художественным чутьем, писал: «Нас покорила то сверкающая, радостная и зовущая, то мрачная, клубящаяся вихрями, то гневная и грозная, то таинственной, неуловимой завесой скрывающая себя и лишь на мгновение открывающаяся чудесными фантастическими видениями особого мира, суровая и прекрасная, вечно зовущая стихия горных вершин».

Успехи Абалаковых продолжились: в 1932 г. братья вместе с Алешей Гермогеновым (в то время председателем Московской горной секции) сделали траверс Безенгийской стены ? снежно-ледовой стены протяженностью более восьми километров, половина которой выше пяти тысяч метров, замыкающей Безенгийское ущелье ? район наивысших вершин Кавказского хребта прошли от Гестолы до Ш. Руставели под Шхару (Зап.) (дальше не пустила сильная непогода).

Однако, вскоре пришло и первое большое горе: зимой 1933 г. умер на седловине Эльбруса Алёша Гермогенов ? горы предупредили...

В 1933 г. ? Евгений, единственный из большой экспедиции, взошел первым на пик Сталина (Коммунизма), высочайшую вершину всего Союза (7495 м), стоящую в самой глубине Памира, это было 16-е по счету восхождение в Мире на вершины выше 7000 м. А Виталий с большой группой молодежи прошел траверс высшей вершины Алтая ? Белухи и совершил довольно трудное первовосхождение на вершину Иик-ту, высшую точку в Южно-Чуйском хребте.

В 1934 г. братья отдали силы военному мероприятию. Их пригласили на Памир руководить восхождением группы командиров на пик Ленина (7134 м), тогда считавшуюся второй по высоте в Союзе, высшую вершину Заалайского хребта, протянувшегося почти на двести километров с востока на запад. Виталий впервые увидел азиатские степные просторы, Алайскую долину ? ковыльную равнину шириной до тридцати километров, лежащую между снежным Алайским хребтом ? границей Ферганской равнины и Заалайским («Алайская долина поражает степным простором» ? географ Н. Корженевский), увидел море гор Памира, узнал азиатские высоты. Виталий ? первый русский покоритель вершины ? взошел вместе с двумя командирами (Евгений, пожертвовав вершиной, повел вниз группу ослабевших).

Оба брата оказались не мелькающими падающими звездами на альпинистском небе, но прочными светилами.

Осенью 1934 г. к братьям обратились среднеазиатские геологи, так как в глубине Тамынгенского ущелья, в отрогах Памиро-Алая было найдено месторождение дефицитного в Союзе олова, но выходы рудного тела были на очень крутой и высокой (4500 м) стене, для геологов недостижимой. Виталий провел разведку вместе с молодыми альпинистами Андреем Малеиновым и Владимиром Цейдлером дело выглядело серьезно. В 1935 г. братья, собрав группу (Валентина Чередова, Андрей Малеинов, Виктор Корзун, Михаил Дадиомов, Евгений Тимашев, Лоренц Саладин ? швейцарский альпинист, коммунист, с которым подружились раньше на Кавказе), отправились в глухой край. Это были глубины азиатских гор: путь шел через кишлак Варух, где Абалаковы увидели еще сохранившиеся каноны старой Азии ? пыльные кривоколенные улочки между глухих заборов, по которым стелились плети тыкв, со слепыми стенами домов ? из-за заборов были видны только развесистые урюки. Женщины в мешках паранджи с грузом на головах сухие старики в чалмах, темно-коричневые, достойно важные, как библейские патриархи, восседали на коврах чайхан под карагачами в пятнышках солнца...

Стена была обработана ? навешены перила, веревочные лестницы, повешены площадки, и геологи начали работы. Попутно были совершены несколько восхождений на близлежащие пятитысячные вершины, но главное, было продемонстрировано прикладное значение альпинизма, получившее определенный резонанс.

Виталий на этом не остановился. Окончив экспедицию, он по просьбе армейского командования провел воинскую часть на пик Трапеция (примерно 6500 м) в восточной части Заалайского хребта.

На следующий год, конечно, хотелось сделать что-то крупное спортивное. Тот, кто побывал в горах, уже не выйдет из ритма смены нового новым.