Ода Алма-Ате 

Ода Алма-Ате 

В Алма-Ате царил марсианский рай. Помню, как, сняв квартиру, утром я вышел на балкон и увидел, что сверху свешиваются гроздья абрикосов. Я нарвал полную тарелку, помыл их под краном и съел с неимоверным удовольствием. Это были самые вкусные абрикосы в моей жизни.

Однажды я шел по улице и увидел, как перед человеком в рваном залатанном халате остановилась роскошная иномарка. Из нее вышел молодой казах и сердечно обнялся с оборванцем. Они сели тут же, в открытом кафе и, непринужденно болтая, стали пить пиво.

Мне стало интересно, и я присел неподалеку. А потом не выдержал и подсел прямо к ним. Оборванец оказался столь же молод, что и «новый казахский». Я обратился к ним:

– Извините за любопытство. Я издалека, из Сибири. Я сейчас видел картинку, которая у нас просто невозможна. Вы – представители разных социальных слоев, а так радуетесь встрече, словно старые друзья…

«Новый казахский» ответил:

– А мы и есть старые друзья. Мы – одноклассники. Просто я пошел по европейскому пути: ставлю перед собой материальные цели, достигаю их, а затем лезу на следующую вершину. А он пошел по пути Востока: он самодостаточен, он не гонится за материальными благами и ищет Бога в себе путем самосозерцания. Мы любим и уважаем друг друга, мы даем друг другу то, чем богаты: я угощаю его пивом, а он делится со мной умными мыслями, которые помогают мне жить. И мы говорим друг другу: «Рахмет, дорогой»…

В первый же день в Алма-Ате на центральном, спрятанном от солнца под землю, рынке я увидел продавца кумыса. Я спросил:

– Это что, лошадиное молоко?

– Нет, – возразил тот, – лошадиное молоко пить нельзя, не выдержит желудок. Это продукт из лошадиного молока, его пить можно.

– Вкусно?

– А ты не пил?

– Нет, – признался я.

Казах налил себе стакан кумыса, выпил залпом, вытер губы и блаженно закатил глаза. Тогда и я купил стакан и тоже выпил его залпом.

Меня тошнило двое суток, из меня перла непрерывная отрыжка с запахом гнилой дыни, а про понос я уж и не говорю.

Вывод: и в раю нужно быть осторожным.

… В России устроили обмен денег на новые. Казахстан новые деньги напечатать еще не успел, здесь ещё ходили старые русские деньги. Их вагонами везли сюда со всего СССР, скупая на них все, что только можно. Инфляция была такая, что в течение дня цена на любой товар могла взлететь раз в сто. На приличных (вроде нашего) предприятиях зарплату давали ежедневно, по утрам, отпуская сотрудников сбегать по магазинам, чтобы они могли хоть что-то на эти деньги купить, так как к обеду эта сумма могла превратиться в ноль.

Я читал о такой инфляции у Ремарка в «Черном обелиске», но, честно говоря, считал ее плодом писательского вымысла, гротеском. Ничего подобного. Так бывает. Самое удивительное, что никогда, наверное, я не видел на улицах столько веселящихся людей, сколько видел их тогда в Алма-Ате. Потому что не было смысла хранить деньги даже час, нужно было срочно хоть как-то их потратить. И не было смысла думать о будущем: ни от кого в тот момент ничего не зависело.

… Решили с Серегой Лукьяненко поехать ко мне и выпить бутылочку коньяку, купленную в буфете «Казахстанской правды». По дороге зашли на базар, взять к коньяку лимон. Подошли к первому же торговавшему лимонами чуреку:

– Почем?

Чурек уточнил:

– Сколько?

– Один, один лимончик – почем?

– Восемьсот, – ответил чурек. Имелись в виду те самые старые советские рубли. Как бы то ни было, но мне показалось, что это – дороговато. Ну, максимум, шестьсот. Я знал, что торговаться на восточном базаре считается хорошим вкусом, потому решил сразу перегнуть палку, а потом уж продвигаться к консенсусу. Я сказал:

– Давай за двести?

Чурек внимательно посмотрел на меня. Чуть заметно улыбнулся и сказал:

– Давай.

… С коньяком и лимоном мы добрались до моего дома, за магазином товаров из Индии «Ганг». Вечерело. На одной площадке не горел свет, там стоял странно одетый бородатый мужчина. В чем его странность, я в потемках не понял. Не по сезону одет, что ли…

– День добрый, – сказал незнакомец.

– Здравствуйте, – отозвался я.

– Извините, у вас в квартире есть телефон?

– Есть.

– Вы разрешите мне позвонить?

– Пойдемте.

Мы двинулись дальше по лестнице, и благоразумный Серега зашептал мне в ухо: «Ты что, дурак, какого-то бомжа к себе пускаешь…» Но делать было нечего. Мы втроем вошли в квартиру, я включил в коридоре свет, посмотрел на незнакомца… Он был в платье… Нет, в рясе!

Незнакомец куда-то звонил. Дозвонился, стал выяснять, как ему добраться до места, куда он шел, но, по-видимому, заблудился.

Когда он закончил и положил трубку, я спросил:

– А вы, собственно, кто?

– Я, собственно, батюшка.

– Батюшка, – обрадовался я, – а вы коньяк пьете?

– Ну-у… – протянул батюшка, – если только в добром месте да с хорошими людьми…

– Мы хорошие, – заверил я, – вот, позвонить вам позволили. И место доброе…

Короче, бутылочку с лимончиком мы приговорили втроем – я, Серега и батюшка. Интересно было. А потом, уходя, он благословил этот дом.

Возможно, потому мне и жилось в нем так хорошо, и писалось легко. Например, с Серегой мы наваяли там трилогию «Остров Русь»[11]. Если вы читали, представляете, как нам тогда было радостно, несмотря ни на что.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.