Психологический портрет
Психологический портрет
Очевидно, «богатый» генофонд сказался на психике Руби уже в раннем возрасте.
В 11 лет он был направлен Еврейским общественным бюро в Исследовательский институт по проблемам юношества как «трудный ребенок». Входе психиатрического обследования он был охарактеризован как «вспыльчивый» и «непокорный», проявлявший большой интерес к вопросам пола и имевший некоторый сексуальный опыт.
С раннего детства за ним закрепилась кличка Спарки (Запальчивый). Сестра Руби свидетельствовала, что он с восьмилетнего возраста лез драться, когда кто-либо называл его этим прозвищем.
Одни вспоминают его как обладавшего в юности спокойным и ровным характером, но многие другие характеризуют как вспыльчивого подростка, быстро переходившего к резким словам и действиям. Третьи объясняют, что в том неблагополучном районе Чикаго, где он проживал, «самозащита была жизненной необходимостью» и он был способен постоять за себя, не обращая внимания на неравенство сил. Возможно, именно это пробудило в нем любовь к спорту. Он стал заядлым болельщиком на соревнованиях по боксу, дружил со многими профессиональными боксерами. В молодости сам усиленно занимался силовой гимнастикой в нескольких атлетических клубах и слыл «здоровяком». В продолжение всей жизни делал все, чтобы быть в отличной физической форме. Не пил и не курил. Обладая, как отмечалось выше, взрывным темпераментом, в повседневной жизни Руби активно пользовался своими силовыми «накоплениями» начиная с младых лет.
Он не был религиозен, хотя воспитывался в иудаизме. Только после смерти отца в течение 11 месяцев посещал синагогу, соблюдая ритуал, в остальное время бывал в синагоге только по большим еврейским праздникам, иврита не знал. Однако Руби был очень чувствителен к своей этнической принадлежности. Возможно, такая самоидентификация сложилась во время пребывания в еврейских детских домах под влиянием воспитателей.
В юношеские годы Руби с друзьями из еврейского квартала часто пытался срывать митинги антисемитского Немецко-американского бунда, и есть свидетельства, что он «разбил несколько голов членам этого союза». По словам его брата, Руби всегда агрессивно реагировал на любые, общие или личные, проявления антисемитизма и пронацистских настроений и готов был драться с каждым, кто позволял себе оскорбительное замечание по поводу его, Руби, происхождения. Когда в армии один из сержантов в споре обозвал его «еврейским ублюдком», Руби набросился на обидчика с кулаками и избил. В 1951 году он выбил зуб у человека, назвавшего его «жидом».
Помимо такой «ответной» агрессивности у Руби всегда присутствовала склонность к насилию, нередко не спровоцированному и даже с признаками садизма. В докладе Комиссии Уоррена приведены такие данные на этот счет, собранные в ходе расследования прошлого Руби: «Его забота о физическом состоянии отчасти оправдывалась практической необходимостью, ибо в своих заведениях он фактически выполнял роль вышибалы. С 1950 г. он около пятнадцати раз применял кулаки, бил рукояткой револьвера или дубинкой посетителей, устраивавших беспорядки… Тем не менее, по многим показаниям, он применял больше насилия, чем это было нужно… Помимо подобных актов «вышибания», Руби неоднократно избивал людей, которые не были посетителями клуба (это относится и к его служащим. — О.Н.)… В 1951 г., после того как гитарист Уиллис Дикерсон «послал Руби к черту», тот сбил его с ног, затем прижал к стене и ударил ногой в пах. Во время потасовки Дикерсон укусил Руби, и притом настолько сильно, что тому пришлось ампутировать верхний сустав левого указательного пальца.
Приблизительно в 1955 г. Руби избил одного из музыкантов кастетом так, что тому пришлось наложить многочисленные швы в области рта».
По свидетельству одного полицейского, во время драки в «Вегасе» Руби жестоко избил боксера тяжелого веса, который стал угрожать ему. Друг Руби, боксер Бадди Тэрман, утверждает, что Руби «бил с разбором». По его словам (Тэрман служил вышибалой в клубе «Вегас» около года), жертвами Руби бывали часто люди пьяные, женщины или вообще те, кто, по тем или иным причинам, был не в состоянии дать ему отпор.
Нет прямых указаний на то, что Руби в своих скандалах и драках прибегал к огнестрельному оружию, за исключением двух случаев. Известно, что он гонялся с револьвером за своим компаньоном (по «Вегасу») Джо Бондсом по аллее и несколько раз выстрелил, но промахнулся, — это показания служащего Ларри Крэфорда (Познер. С. 358). Крэфорд сообщил, что примерно за неделю до убийства президента Кеннеди Руби приказал ему принести револьвер, чтобы выгнать Эрла Нормана, бывшего служащего клуба, а теперь работника профсоюза. Вообще, Руби редко прибегал к своему револьверу, хотя и держал его всегда под рукой, когда при нем были крупные деньги (КУ. С. 809).
Эксцентричность поведения Руби заставляла окружающих сомневаться в его психической адекватности. Вот как высказывались его служащие о состоянии своего патрона. Ведущая солистка: «Невозможен, совершенно непредсказуем… Он сверхэмоционален. Одну минуту нормален, в следующую уже обезумевший… Я не думаю, что он здоров». Один из музыкантов назвал Руби «раздвоенной личностью». Муж одной из актрис: «Он нездоров. Он псих… С ним не все в порядке». Служащий Американской гильдии артистов варьете заявил, что знающие Руби чувствуют, что он был «с приветом», поскольку непредсказуем, вспыльчив. Человек, знавший Руби более 10 лет, считал, что состояние того ухудшается: «Думаю, что последние годы он страдает какой-то формой отклонений, умственных отклонений, судя по его поступкам».
Вот свидетельства о таких поступках, собранные во время расследования. Руби часто входил в раздевалку танцовщиц без рубашки, поглаживал свою волосатую, как у гориллы, грудь и спрашивал у присутствовавших, не кажется ли им, что у него прекрасная фигура. На одной вечеринке Руби сбросил всю одежду и кружился по залу обнаженным. Периодически он звонил по телефону танцовщицам и читал им скабрезные стихи или в деталях описывал интимные части своего тела. Иногда он тепло приветствовал гостей клуба, в другие дни без видимой причины тем же людям отказывал в посещении заведения. Во время разговора нередко обрывал фразу и начинал новую тему без всякого объяснения. Еще одной странностью Руби была его чрезмерная любовь к собакам. В своем доме он всегда держал несколько, до 10 одновременно, собак, называя их «детьми», своей «единственной семьей». Любимицей его в 1963 году была такса Шиба, которую он называл женой, брал с собой на работу, где она проводила целый день. Шиба ждала Руби в незапертой автомашине, когда он спустился 24 ноября в подвал полицейского управления для «проводов» Освальда, после чего «жена» больше его не видела. В клубе ходили разговоры о неестественных отношениях Руби со своими «детьми», но в докладе Комиссии детали таких разговоров опущены.
Комиссия не нашла также подтверждений гомосексуализму Руби. Такие предположения были основаны на слухах или на «ощущении», что он был «неженкой», «со странностями», имел женственные манеры и, когда сердился, говорил тонким, высоким голосом. Некоторые исходили из ошибочного мнения о том, что Руби не ухаживал за женщинами. Однако установлено, что он любил женское общество. В молодые годы друзья прозвали его Ромео из-за успеха у молодых женщин. В течение 11 лет он поддерживал близкие отношения с женщиной, с которой встречался еженедельно. Брак не состоялся, поскольку у обоих одновременно были и другие партнеры.
Неуравновешенность Руби носила двойственный характер. Когда агрессивные вспышки в отношении окружающих затухали, он быстро менял гнев на милость. Например, Руби легко давал деньги взаймы, мало заботясь о том, будут они возвращены или нет. Охотно предлагал работу у себя тем, кто находился в безвыходном положении, или помогал устроиться в других местах. Если его друзья или новые знакомые не имели в какой-то момент крыши над головой, его квартира была всегда к их услугам. Что и послужило, кстати, одной из причин появления подозрений в его гомосексуальных наклонностях.
На основе изучения этой стороны характера Руби Комиссия Уоррена сделала следующие выводы: «Необыкновенная щедрость Руби, может быть, частично объясняется тем, что он остро переживал чужую беду, хорошо зная по личному опыту, что такое бедность. Его щедрость могла также быть результатом его настойчивого стремления быть популярным, быть человеком, на которого можно положиться. Многие из его знакомых говорят про него, что он любил «гоняться за рекламой», «расточать любезности» и «невзначай в разговоре обронить какое-нибудь известное имя», стараясь быть все время в центре внимания. По-видимому, эгоцентризм его молодости так никогда и не покидал Руби» (КУ. С. 810).
Пожалуй, последнее заключение комиссии можно выразить по-другому — Руби испытывал комплекс неполноценности по нескольким параметрам и старался компенсировать его «комплексом превосходства», о чем свидетельствуют его фанатичное стремление к совершенной физической форме, модной одежде, влиятельным связям и бурная реакция на проявления антисемитизма. Постоянное ношение оружия также придавало ему уверенности в себе. Сочувствуя и оказывая помощь страдающим людям, он также повышал свой «статус», чувствовал себя «чище и выше».
При сопоставлении психологических портретов Руби и его жертвы Освальда возникает ощущение, что их комплексы и попытки преодолеть их или компенсировать очень похожи.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.