Глава 8. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ

Глава 8. ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ

Приняв в июне 1894 года завод, Мосин полагал, что предприятие имеет потенциальную возможность выпускать по 50 тысяч 3-линейных винтовок в год при односменной работе. Но, детально познакомившись с состоянием производственных помещений и станочного парка, Сергей Иванович пришел к неутешительному выводу, что завод не может выполнить такой программы без коренного переустройства. И хотя сестрорецкие мастера справились с заданием 1895 года, Мосин верно отметил, что «получился успех такой только благодаря полной энергии и постоянной напряженной деятельности всех членов технической части завода, причем завод работает день и ночь и все праздники». Фактически Сергей Иванович констатировал жесткую эксплуатацию рабочих ради выполнения программы любой ценой, исключая улучшение производства и условий труда.

За год с небольшим Сергей Иванович упорядочил некоторые звенья технологической цепочки, перегруппировал с помощью верного помощника Залюбовского часть оборудования, организовал ремонт изношенных, признанных негодными станков и запустил их в работу. По его распоряжению начали работать почти все резервные двигатели, имевшиеся на заводе на случай маловодья, поскольку основным энергоносителем оставалась вода. Так что, были мобилизованы все средства, но и их оказалось недостаточно для нормальной работы. Сергей Иванович решил подготовить рапорт на имя начальника Главного артиллерийского управления, в котором указывал:

«При имеющихся на заводе 850 станках, считая в том числе и все старые, приспособленные и переделанные станки, на 110 разработках в 10 рабочих часов нельзя выполнить уроки в 200 изделий в день, следовательно, для выполнения наряда в 50 тысяч винтовок в год необходима вторая ночная смена рабочих, необходимо пустить в работу все двигатели, а для этого надо принять второй штат машинистов и турбинщиков».

Завод работал в убыток, имел, по словам Мосина, «громадный накладной расход». Поэтому Сергей Иванович и предложил увеличить выпуск винтовок до 75 тысяч в год, предварительно проведя реконструкцию и переоснащение предприятия. В конце своего рапорта Сергей Иванович писал так:

«С получением нового устройства Сестрорецкий завод вполне оправдает свое историческое значение, которое дано ему основателем завода императором Петром Великим».

Собственно, просил Мосин не так уж много: 200 тысяч рублей, чтобы устроить центральную электрическую станцию, действующую водой, так как 180 л. с. имевшихся на заводе паровых машин и газовых турбин было явно недостаточно. Одновременно Сергей Иванович испрашивал 184 с половиной тысячи рублей на приобретение новых станков — другого решения быть не могло, ибо приходилось только удивляться, как на столь древних, вибрирующих и громыхающих, стонущих от старости развалюхах умудрялись мастера выделывать детали винтовки? Но и при всех стараниях этих искусников браку выходило больше половины от сделанного. Терпеть такое положение Мосин не мог. Потому-то он так настойчиво просил деньги, предлагая даже изъять их из резервного или иного фонда.

Свои предложения Мосин базировал на трезвых расчетах. Ежели бы его план осуществился, то удалось бы сократить стоимость каждой винтовки на 81 копейку. И, даже несмотря на то, что еще предстояли траты на строительство нового производственного здания, общая сумма экономии составила бы ежегодно около 120 тысяч, а значит, всю испрашиваемую нынче сумму завод мог бы вернуть через четыре года.

Это была только одна сторона дела. Сергей Иванович полагал заново поставить все лекальное и инструментальное хозяйство, для чего просил перевести целиком из Петербурга в Сестрорецк инструментальный отдел трубочного завода. Недруги утверждали, что, мол, инструментальное производство — это навязчивая идея полковника Мосина. Но они не понимали или не хотели понять, что без отличного поверочного инструмента, без совершенно единообразных лекал и шаблонов невозможна выделка добротного оружия. В этом Сергей Иванович был абсолютно убежден, его четвертьвековой опыт конструктора и инженера убедительно свидетельствовал: только закосневший в рутине, технически неграмотный человек верит, что современное оружие можно делать дедовскими способами!

В своем нервами написанном рапорте он утверждал:

«С новым устройством вверенный мне завод, кроме своего прямого назначения, всегда сможет выполнять любое поручение оружейного отдела Артиллерийского комитета как по постройке разных приборов, так и по проектированию новых образцов лекал, частей ружья и даже самих ружей».

Как далеко смотрел Сергей Иванович! Он мыслил широко, закладывая основы опытной проектно-конструкторской базы, которая была развернута уже без Мосина после Октябрьской революции. Сергей Иванович хотел устроить завод так, чтобы самые даровитые слушатели Артиллерийской академии, проходя практическое знакомство с живым делом, приобщались и к проектированию оружия. Изобретатели известные, имеющие свои образцы, могли бы воплощать их здесь в металл, дорабатывать, доводить до необходимых кондиций.

Мосину пришлось преодолеть немало препон на пути воплощения своих замыслов в жизнь. Сам генерал-фельдцехмейстер оказался сущим двуликим Янусом. Он одобрил все без исключения предложения начальника завода, но денег не дал! Он повелел изыскать средства на заводе, из его «экономических сумм» [21]. Столь архимудрое, по-своему «соломоново» решение, поставило предприятие и его начальника в крайне затруднительное положение. Пришлось все силенки поднапрячь, просить рабочих — благо, они понимают, что идет на пользу России, а что ей во вред — не пожалеть трудов своих. Не за одно лето, конечно, как полагал сделать Мосин с помощью ГАУ, и не по всем параграфам, но многое удалось свершить. Во всяком случае, если за год до его прихода на завод в арсеналы было отправлено всего 16 тысяч винтовок, то в 1895 году — 71 тысяча. Рост стремительный. Удалось устроить и инструментальную мастерскую, которая, без сомнения, стала одной из лучших в России и во всей Европе. После всех преобразований завод помолодел, налился новой силой, словно его живой водой окропили.

Большой успех принес С. И. Мосину и всем оружейникам 1900 год — на Всемирной выставке в Париже 3-линейная винтовка была удостоена высшей награды — Гран При. Это было международное признание заслуг изобретателя и всей русской промышленности, в подъеме которой Мосин сыграл заметную роль. Вообще после 1894 года на Сергея Ивановича посыпались награды и почести. Прибыв в Сестрорецк, он стал не только начальником завода, но и начальником сестрорецкого гарнизона. В декабре же 1894 года его избирают совещательным членом Артиллерийского комитета ГАУ, в следующем году награждают орденом святого равноапостольного Владимира III степени, потом Серебряной медалью в память Александра II, в 1898 году грудь его украсил бухарский орден Золотой Звезды III степени, и, наконец, 9 апреля 1900 года Сергей Иванович был произведен в генералы. Так, сын николаевского солдата и Воронежской крестьянки достиг высокого воинского звания, заслужив его честно и беспорочно.

В ноябре 1895 года произошло еще одно событие, крайне приятное для Сергея Ивановича — его пригласили на празднования по поводу 50-летия Михайловского Воронежского кадетского корпуса. Юбилей был обставлен весьма торжественно, съехалась масса гостей и депутаций, произносились теплые речи, поздравления, подносились памятные подарки, поздравительные адреса, иконы и евангелия. Дальнейшие события так описаны в «Памятной книжке Воронежской губернии» за 1896 год:

«Но вот на середину залы ставят длинный стол, накотором бывший „михайловец“ (вып. XV, 1867 г.), а теперь начальник Сестрорецкого оружейного завода и совещательный член Артиллерийского комитета ГАУ полковник Мосин, кладет в футляре изобретенную им трехлинейную винтовку образца 1891 года. Нарастает гробовая тишина, кругом — ни шороха, ни кашля. В публике чувствуется напряженное внимание. Принося свой дар корпусу, полковник Мосин сказал: „Передавая ружье,приготовленное во вверенном мне Сестрорецком заводе,я прошу принять его от меня в знак глубокой признательности к заведению, в котором я получил первоначальное свое образование. Я несказанно счастлив, что лично могу приподнести в дар изобретенное мною ружье“.

Генерал Махотин, начальник корпуса, на это ответил: «Принесенное ружье вполне свидетельствует, что образование и направление, данное корпусом, при желании и дальнейшем труде бывших кадет, может принести огромную пользу Отечеству. Пусть этим изобретением гордятся кадеты! Наша армия при столкновении с неприятелем нанесет полное поражение врагу, благодаря этому ружью. И мы, бывшие и настоящие кадеты, приветствуем изобретателя!»

Торжества в Воронеже дали Мосину возможность впервые почувствовать гордость общественного признания.

145

Сестрорецкие оружейники помнили разных начальников своего завода, были среди них и солдафоны, и бездушные карьеристы. После отмены обязательного труда заводом командовали русские и немецкие арендаторы, заботившиеся только о том, чтобы поскорее да пополнее набить мошну. А Сергей Иванович Мосин был не таков. Став начальником завода, он думал не только о том, как перестроить завод, оснастить его новейшими станками и механизмами. Все это важно и нужно, но в любом деле главное — человек со всеми его достоинствами и недостатками, умением и умом, силой и слабостью. Для Мосина вопрос стоял однозначно — вдруг ниоткуда, вдруг из ничего подлинные мастера не возьмутся. Их надо готовить с малолетства, чтобы едва ли не с пеленок понимали, где они живут и где им придется трудиться. Не все, безусловно, пойдут на оружейный завод, но лучших надо увлечь оружейным делом. Осмотревшись на новом месте, справившись с первейшими заботами, Сергей Иванович со всем тщанием, с присущей ему прилежностью и логикой подготовил ходатайство инспектору народных училищ Петербургской губернии об учреждении на вверенном ему заводе ремесленной школы для детей рабочих. Однако ответа положительного он не дождался. Тогда он вошел с аналогичным предложением в военный совет Главного артиллерийского управления. Ровно четыре года прошло со времени подачи первого ходатайства, и только 8 апреля 1899 года военный совет постановил:

«Учредить во вверенном вашему высокоблагородию заводу ремесленную оружейную школу. Разрешить Сестрорецкому оружейному заводу воспользоваться для устройства означенной школы имеющимися свободными помещениями. Постоянный ежегодный расход, требующийся на содержание школы, а именно 3190 рублей, вносить в планы заготовления потребностей для вверенного вам завода».

Сергей Иванович, не откладывая в долгий ящик с такими трудами выстраданное разрешение, написал приказ по заводу:

«Ремесленную оружейную школу открыть из шестидесяти приходящих учеников из детей рабочих, с трехгодичным обучением для подготовки необходимых заводу слесарей, токарей, а также мастеров со сведениями, имеющими исключительное применение в оружейном деле».

В своих стремлениях организовать подготовку для завода квалифицированных кадров Сергей Иванович был не одинок. На тульском заводе в то же время хлопотал об устройстве ремесленной школы бывший коллега Мосина по Артиллерийской академии капитан С. А. Зыбин, который пришел на завод как раз в год принятия на вооружение 3-линейки, осваивал под руководством Мосина ее производство, а, главное, был близок Сергею Ивановичу по образу мышления, по духу, по отношению к рабочим людям. Благодаря усилиям С. И. Мосина и С. А. Зыбина ремесленные школы были открыты не только в Сестрорецке, но и в Туле.

Выдающийся конструктор и руководитель сделал исключительно много доброго как для сестрорецкого завода, так и для сестрорецких оружейников. Но не все было безоблачно, не всегда Мосину удавалось провести в жизнь намеченное, бывали и конфликты администрации с оружейниками, ибо их взаимоотношения в условиях казенного завода были далеко не идиллическими.

Однажды начались заметные волнения среди рабочих коробочной мастерской. Оказалось, что из-за сокращения штата контролеров не был своевременно замечен брак и некоторое количество ствольных коробок разбраковали с большим опозданием. Более того, они оказались негодными к использованию на сборке. Администрация мастерской решила в соответствии с общепринятым порядком взыскать убытки с виновных. Но рабочие не согласились с этим, избрали уполномоченных, которые заявили, что брак сделан не по их вине, поскольку приемку нужно было совершить сразу же после сдачи работ. Однако администрация завода сочла аргумент несостоятельным и распорядилась удержать со всех рабочих коробочной мастерской деньги за брак из жалованья.

И все же это был случай не типичный для отношений Мосина с рабочими, они запомнили его как заботливого начальника, близко к сердцу принимавшего их нужды.

Обстоятельства сложились таким образом, что к 1902 году заканчивалось перевооружение русской армии новой винтовкой. По подсчетам генералов артиллерийского управления выходило, будто тех пяти миллионов винтовок, что сделали на русских и иностранных заводах, вполне хватит и для службы в мирное время, и на случай войны. Однако высокое петербургское начальство совсем не подумало о том, как рабочие-оружейники, попавшие под сокращение в связи со свертыванием производства, будут кормить свои семьи. На Сестрорецком оружейном заводе, благодаря стараниям Мосина, число рабочих выросло до двух тысяч человек. Сергей Иванович был твердо убежден, что людей выбрасывать на улицу нельзя по соображениям гуманным, а разбазаривание кадров он справедливо считал преступлением. В конце 1901 года Мосин подготовил обширный доклад о положении сестрорецкого завода, в котором изложил свои взгляды на создавшееся положение:

«Вследствие малого наряда винтовок на 1902 год число рабочих придется сократить еще человек на 250 — 300. Главному артиллерийскому управлению известно, что сестрорецкие оружейники исключительно существуют заработком на оружейном заводе. При отсутствии в селе кустарного промысла и сельского хозяйства всякое уменьшение работ в заводе сейчас же отражается на их заработке и начинает вызывать нужды. Как следствие, сестрорецкому оружейнику трудно пережить то время, когда он в заводе не имеет никакого заработка. Чтобы облегчить положение тружеников, остающихся без дела за сокращением работ в заводе, прошу Главное артиллерийское управление рекомендовать орудийному и трубочному заводам брать их к себе на работу. Названные заводы по случаю предстоящих усиленных работ будут увеличивать и число рабочих. В этом случае оставшиеся без работы были бы очень полезны тем заводам, так как в лице их заводы имели бы уже вполне опытных рабочих».

Несмотря на явную очевидность доводов Мосина, бюрократы от артиллерии еще долго обсасывали рапорт Сергея Ивановича, прежде чем вынесли по нему положительное решение.

Рабочие были осведомлены об этих хлопотах своего генерала и проявляли к нему глубокое уважение. В. Г. Федоров, бывший тогда на производственной практике на сестрорецком заводе, вспоминал, что ему «бросилось в глаза, что на этом заводе существуют необычные для того времени отношения между рядовыми оружейниками и их начальником».

Многогранная административная работа не мешала Сергею Ивановичу заниматься в меру возможностей конструированием. Понимая необходимость вооружения офицеров и солдат нашей армии личным оружием, он настойчиво работал над созданием револьвера, который мог бы заменить имевшийся тогда в войсках «Смит и Вессон». Ему удалось сделать достаточно много, спроектированный им образец участвовал в испытаниях наравне с системами Пипера, Нагана, других изобретателей, но завершить эту работу Сергею Ивановичу не пришлось…