19. «Во-о-от он, Руперт!»
19. «Во-о-от он, Руперт!»
Де Ниро приостановил свою стремительную карьеру после самого крупного триумфа. Акция Джона Хинкли поставила обладателя «Оскара» перед рядом вопросов. Что это означает? Стоит ли какой-нибудь фильм своей славы, если ее цена — человеческая жизнь? Или политический и экономический скандал и хаос, которые могли бы возникнуть, будь Хинкли более метким стрелком?
Остановить собственную артистическую карьеру — дело не такое простое, как кажется. С актерами, как и с оперными певцами или дирижерами, заключают контракты на годы. На них ложится определенная ответственность, ведь они знают, что, дав согласие сниматься в какой-то картине, они тем самым дают работу многим людям. Так что шестимесячное отсутствие Де Ниро на съемочной площадке было отнюдь не легким решением. Есть разница между актерами, которые «вышли» и теми, которые «ушли». «Вышедший» актер знает, что хотя сейчас он не работает, но вскоре, месяца через три, к примеру, у него назначены съемки. А быть «ушедшим» гораздо сложнее. Это все равно что пытаться остановить танкер — на это требуется масса времени. Поэтому для Де Ниро перерыв в работе означал пока, что он перестал просматривать предлагаемые сценарии. И хотя он был глубоко потрясен инцидентом с Хинкли, но не мог сразу бросить работу, он смог сделать это лишь через несколько месяцев. А пока он должен был закончить еще один фильм со Скорсезе.
Де Ниро в то время был все равно что сейчас — Том Круз. Он был тем самым актером, которого каждый продюсер хотел заманить в свой фильм. И хотя он не искал работы, продюсеры постоянно осаждали его сами. Подобно британской королевской фамилии, Де Ниро не опускался до опровержений и потому становился легкой добычей всякого, кто искал «сенсаций».
Так в апреле 1981 года имя Де Ниро оказалось связано с фильмом о потрясшем Англию убийце, Питере Сатклиффе, которого окрестили «Йоркширским насильником». Эта сплетня появилась в «Дейли стар», в те годы самой низкопробной из всех бульварных газет Великобритании. В ней говорилось, что Де Ниро был приглашен на роль Сатклиффа и что он оценил это «как интересное предложение». Вся история была полной чушью, а опубликовал ее обозреватель, известный скандальными «газетными утками». Неудивительно, что у Де Ниро невозможно было получить никаких комментариев по данному поводу. Единственный комментарий был дан представителем компании, занимавшейся прокатом «Бешеного быка» в Великобритании. Поскольку у них имелось столько же информации о планах Де Ниро, сколько о полетах на Марс, они отделались туманным и кратким заявлением. Однако его подхватили газеты, и вскоре мать одной из жертв Сатклиффа даже попыталась организовать кампанию протеста против планов создания подобной картины, которых, естественно, не существовало в природе.
Де Ниро не раскрывал в прессе своих чувств по поводу выстрелов Джона Хинкли. Как всегда, он предпочитал выражать себя в кино, продолжив работу с Мартином Скорсезе над «Королем комедии», что оказалось не очень удачным выбором. Они работали вместе уже над четырьмя фильмами с тех пор, как встретились на рождественской вечеринке у Джея Кокса, это был пятый. Наблюдатели замечают, что поскольку Скорсезе и Де Ниро оба итало-американцы, они прекрасно сочетаются, как томатный соус со спагетти. На самом же деле они совершенно разные люди. Скорсезе обычно легкомысленный, переменчивый — настоящий итальянец. Де Ниро — итальянец лишь на четверть. В нем смешались ирландская, французская и датская кровь, что делает его характер более задумчивым и менее взрывным. Де Ниро — наблюдатель, Скорсезе — деятель. Они дополняют друг друга, особенно в характерном для обоих, чуть детском чувстве юмора…
Вообще говоря, их совместные фильмы — это результат равноправного сотрудничества. Но не таков оказался пятый фильм, «Король комедии».
Сценарий, написанный бывшим кинокритиком из «Ньюсуика» Полом Циммерманом, представляет собой историю Руперта Папкина, который свято верит, что ему отпущены его пятьдесят минут славы. Папкин страстно желает стать комедийным актером. Вся беда в том, что он абсолютно неинтересный человек. Кумир Руперта — хозяин телевизионного ток-шоу Джерри Лэнгфорд. То, что Руперту удается оказать услугу хозяину, в его воображении становится основой их дружбы и сотрудничества. Однако Лэнгфорд отказывается помочь Руперту, тогда тот вместе со своим приятелем похищает знаменитость. В качестве выкупа похитители требуют устроить пятиминутную комедийную передачу с участием Руперта.
Циммерман работал над сценарием с режиссером Милошем Форманом. Когда Форман «отпал», Циммерман послал сценарий Скорсезе, которого, как и Де Ниро, давно уважал. Скорсезе текст понравился, но он объявил, что уже работает над сценарием о комедианте вместе с Джеем Коксом. Наконец сценарий попадает в руки Де Ниро, который приходит от него в восторг. Он встречается с Циммерманом, обговаривает проект и покупает сценарий. Де Ниро держит рукопись некоторое время без движения, до тех пор, пока решает, что время для этого фильма пришло. Именно в этот период он и становится звездой. Вслед за прочими звездами кино, этот самый «закрытый» в мире человек обнаружил, что играет-то он для таких вот рупертов, большинство из них добропорядочные и приятные, а некоторые — отнюдь нет. Можно сказать, что это и есть цена, которую Де Ниро должен заплатить. Иначе он мог бы выбрать себе другую профессию. Ведь в конце концов именно миллионы рядовых рупертов папкинов несут свои деньги в кассы кинотеатров, из которых актеру выплачивают гонорар. Но Джон Хинкли выявил то страшное, что случается с Рупертом Папкином, потерявшим над собой контроль.
«Бобби понял кураж Руперта, его говорливость, простоту его мотивов, — вспоминает Пол Циммерман. — Бобби заявил, что ему нравится целеустремленность в людях. Де Ниро считают интуитивным актером, но он понимает персонажей и на интеллектуальном уровне. Наверное, Бобби понял Руперта, потому что и сам является очень устремленным человеком. Я помню Бобби, еще когда он только начинал. В нем всегда была масса гордости и амбиций. И тогда, и сейчас он, похоже, несет в себе целый воображаемый мир. Порой, когда вы общаетесь с ним, то вдруг ощущаете, что некая часть его существа живет в огромном, интуитивном мире. У Брандо тоже было такое свойство. Бобби видит в Руперте человека, который скорее готов умереть, чем жить без вдохновения».
Изложенные самим Де Ниро мотивы создания этого фильма были много проще.
«Мне понравился сценарий «Короля комедии», — говорит он. — Мне понравился главный герой, и вся история показалась забавной. Мы снимали на улицах Нью-Йорка, и это дало нам возможность ввести в фильм эпизоды из жизни. В «Бешеном быке» есть сцена, где все вопят. Я кричу на жену, она — на меня, люди вопят на улице и в доме. Шумный там народ живет. Во время съемок кто-то с улицы заорал, я крикнул в ответ, все засмеялись, и эту шутку мы оставили про запас. Мы использовали такого рода шизоидные штучки и в «Короле комедии». Как-то раз пожилая леди подошла ко мне, когда я сидел на ступеньках дома в ожидании Джерри. Она подошла, обняла меня, поцеловала, что-то лопотала. Я ужасно смеялся. Мы использовали спонтанно возникавшие моменты вроде этого».
Де Ниро испытывал энтузиазм, но Скорсезе — вовсе нет. Силы Скорсезе были в полном упадке после съемок «Бешеного быка» и музыкального фильма «Последний вальс» с Робби Робинсоном. Но наконец он позволил себя уговорить. Де Ниро и Скорсезе взяли исходную рукопись Циммермана с комментариями, и уехали на Лонг-Айленд делать съемочный вариант.
«Король комедии» был для меня непосильным проектом, — сознавался впоследствии Скорсезе. — Это был скорее проект Бобби, чем мой, а я в то время так ослаб, что толку от меня было немного. Мне нужны ясные мотивы, чтобы делать фильм. А тут мои мотивы мне самому до конца не были понятны».
Состояние здоровья Скорсезе постоянно «вмешивалось» в планы съемки. Он страдал хронической астмой с детства, и стоило ему испытать стресс или физическую нагрузку, как приступы возобновлялись. Иногда во время съемок он был так слаб, что просто физически не мог начать съемку до второй половины дня. Это означало, что работа шла в основном по вечерам, надо было немало платить за добавочное время труппе и персоналу.
Главная проблема состояла в том, что необходимо было быстрее начать снимать. Надвигалась забастовка Гильдии режиссеров, и избежать участия в ней можно было лишь при условии, что к назначенному сроку съемки шли уже примерно четыре недели. Продюсер Арнон Милчен передвинул срок на месяц вперед. Скорсезе сомневался, что они справятся, но Де Ниро заявил, что бояться нечего. Итак, съемки начались 1 июня, но Скорсезе явно не справлялся с задачами.
«Я был смертельно усталым, — вспоминает он. — Мне пришлось взяться за съемки раньше, чем я был в состоянии из-за угрозы забастовки. Все превратилось для меня в кошмар. Производство — всегда тяжелое дело, но режиссеру не следует, приходя на съемочную площадку, думать про себя: Боже, что я тут потерял? Сперва мне сценарий вообще не понравился. Я бы определил его как гэг из пары фраз для одного персонажа. Но потом я постепенно стал понимать обе стороны сценария — Руперта и Лэнгфорда — и принялся за работу. Делать эту картину было интересно, но я просто насильно заставлял себя работать и придумывал причины, по которым мне ее надо делать. Вообразите, как это ужасно — делать картину равнодушно и принуждать себя… Как же должен выглядеть результат?»
Здесь Скорсезе еще раз вводит в фильм свою мать, так же, как и в «Злых улицах». Однако фактически Кэтрин Скорсезе не появляется на экране. В одной из сцен слышен ее голос, упрекающий Руперта (Де Ниро) за его идиотскую увлеченность шоуменом Лэнгфордом.
Очевидно, образ Лэнгфорда был срисован с Джонни Карсона, человека, который был королем ночных ток-шоу в Америке в течение более 30 лет. Первоначально Циммерман хотел, чтобы эту роль сыграл Дик Каветт, бывший одно время конкурентом Карсона. Скорсезе склонен был видеть самого Карсона в роли Джерри, но Карсон отказался наотрез. Он был слишком тертый калач, чтобы поверить обещаниям Скорсезе: дескать, от него потребуется сделать всего по парочке дублей в каждой сцене.
Де Ниро и Скорсезе стали перебирать другие варианты. Кандидатуры Орсона Уэллса и Фрэнка Синатры были одна за другой рассмотрены и отвергнуты. Но по ассоциации с Синатрой им вспомнился Дин Мартин, а уж от Дина Мартина они тут же дошли до его старого комедийного партнера Джерри Льюиса.
Джерри Льюис оказался удачным вариантом. Скорсезе часто задыхался от смеха, глядя на его выходки. Льюис был крупной звездой в паре с Дином Мартином в пятидесятые годы, а в шестидесятые исполнял комедийные репризы соло. В начале восьмидесятых он был известен тем, что играл в Лас-Вегасе и организовывал телешоу в пользу больных детей. Это был комик старой школы, и на первых порах ему было трудновато приспособиться к манере игры Де Ниро.
Де Ниро провел несколько месяцев, наблюдая за профессиональными комедийными актерами и пытаясь воспринять их ритм и темп выступлений. Но когда Льюис — один из крупнейших комиков своего поколения — пригласил Де Ниро на ужин, Де Ниро не пошел…
«Да и как я мог пойти, — объяснялся потом Де Ниро, — когда по фильму я готов перерезать ему глотку?»
Льюис был удивлен таким высказыванием, но ответ его был дипломатичен:
«Де Ниро, видимо, никогда не слышал совета великого Ноэля Коварда, что актерам следует помнить свой текст и стараться не натыкаться на мебель, — заметил Льюис. — Просто в конце рабочего дня он все никак не может выйти из роли, бедняга».
Другая ключевая роль в «Короле комедии» — Маша, ненормальная поклонница Лэнгфорда, которая участвует в похищении и вносит нотку сексуальности в деяния Руперта. Де Ниро был уверен, что эта роль для Мерил Стрип, с которой он уже работал в картине «Охотник на оленей».
«Я просил Мерил встретиться с Марти и все обговорить, потому что боялся, что она начнет выкидывать коленца. Она очень, очень взбалмошна. И большая комедийная актриса. Она пришла, но, похоже, не хотела играть, не знаю почему. Мне лично казалось, что эта роль как раз по ней».
В конце концов роль была отдана перспективной молодой актрисе Сандре Бернард, которая позже признавалась, что гораздо больше нервничала, знакомясь с Джерри Льюисом («он похож на всеобщего папашу»), чем с Де Ниро и Скорсезе. Она оказалась прекрасной исполнительницей Маши.
«В ходе съемок искра между мной и Де Ниро возникала совершенно естественно, — рассказывает она. — Он очень чувствительный и все схватывает моментально. Раньше мы его видели в ролях людей замкнутых, придурковатых, угрюмых, мучающихся. Но в роли Руперта он был на месте. Наши с ним персонажи перекликались, как две кукушки. Когда мы снимали на улицах, стояла невообразимая жара, градусов сто по Фаренгейту. И тут еще Скорсезе со своим чувством безысходности… Думаю, Джерри Льюису это все не очень приглянулось. Наверное, он ощущал, что это слабовато с профессиональной точки зрения. Он ведь и сам был режиссером. А тут все было неотработано, все на импровизации. «Во-о-от он, Руперт!»
Подобно фильмам «Нью-Йорк, Нью-Йорк» и «Правдивые признания», «Король комедии» не сумел найти своей аудитории. Говоря коммерческим языком, это был полный провал предприятия: в кассе было собрано всего 1,2 миллиона долларов против 19 миллионов, истраченных на производство фильма.
Вообще говоря, кассовые успехи Де Ниро довольно скромны. Из всех его фильмов только «Таксист» и «Охотник на оленей» могут считаться настоящими хитами. «Таксист» обошелся менее чем в 2 миллиона, а собрал около 12 миллионов только по кинотеатрам в США, «Охотник» слегка превысил смету, но зато принес в кассу верные 28 миллионов долларов. «Крестный отец II» был, безусловно, удачным фильмом, но его успех нельзя относить целиком на счет Де Ниро. Во всяком случае, трудно себе представить обывателя, который посадит детей в машину и рванет в ближайший кинотеатр, чтобы поскорее посмотреть новый фильм с этим актером. И тем не менее еще не так давно, в 1977 году, Де Ниро значился в первой десятке самых популярных актеров Соединенных Штатов. Это место в «табели о рангах» скорее объясняется его творческим уровнем, чем непосредственно кассовыми успехами его фильмов. Его статус, как «актера для актеров», и его умение чаще говорить «нет», чем «да», придают ему определенную ценность. И потом он всегда был любимцем критиков, а продюсеры ставят деньги именно на это.
Хотя «Король комедии» не имел кассового успеха, Де Ниро по-прежнему получал разнообразные похвалы критики, за которые иной актер и голову бы заложил. «Вог» пел ему дифирамбы как «самому крупному и волнующему актеру современного кино», «Ньюсуик» заявил, что Де Ниро «добавил новый яркий портрет к своей славной галерее», а «Нью-Йорк таймс» назвал его игру «самым лучшим, сложнейшим и ярким исполнением за всю артистическую карьеру».
Действительно, исполнение Де Ниро роли Папкина в «Короле комедии» одно из лучших за всю его жизнь. В своих мятых блейзерах, слаксах, в белой кепочке он и вправду приводит в замешательство. Да, фильм комедийный, но он не смешной. И это даже не черный юмор. Это комедия глумления. Сцена, в которой Руперт приглашает сам себя на вечеринку в доме Джерри Лэнгфорда, чрезвычайно болезненно воспринимается зрителем, особенно из-за страстного исполнения Де Ниро. Его игра тут не так блестяща, как в роли Джейка Ла Мотта, и не так психологична, как в изображении Майкла Вронски, но она остается значительным моментом его творчества.
И до этого Де Ниро всегда рисковал. Он всегда старался идти непроторенными тропами. Но несколькими годами позже в большом интервью для журнала «Американ филм» он рассказал, что в «Короле комедии» пошел на риск, который себя не оправдал:
«У меня были определенные мысли насчет этого фильма, и потому это было интересно. Мартину я мог сказать: давай попробуем вот это, а давай то. Словно мы идем мимо магазина готовой одежды и примеряем костюмы, снятые с манекена. И причесочку потом подогнали под костюмчик. С таким персонажем вам приходится принимать что-то, соглашаться на что-то и делать что-то. Вам может показаться неуютно, потому что это «не вы», но в этом-то вся и соль. Надо просто попробовать. Вы можете попробовать то или иное, и вслед за вашим выбором придет и интерпретация. Возможно, она окажется неудачной, но это — ваш личный выбор, личный».