«Звони, пока не услышат!»

«Звони, пока не услышат!»

Давным-давно, в 1981 году, на моем письменном столе по-хозяйски обосновался старинный колокол. Конечно, это не флотская рында, посредством которой в стародавние времена я лихо отбивал склянки на корабле. Но и далеко не сувенирный колокольчик. Стоит он солидно на одном и том же месте, хозяйская рука лишь иногда демонстрирует любознательным гостям его фамильный звонкий голос. На крутом боку гравировка: «Друян, звони, пока не услышат!» Этот чудо-колокол имеет прямое отношение к моей работе в Лениздате. Точнее – к изданию первой книги талантливого писателя Михаила Мишина.

История, о которой хочу рассказать, началась задолго до появления колокола в моем доме. Однажды утром, а было это летом 1974 года, я прочитал на последней полосе «Литературной газеты», где печатались веселые материалы «Клуба 12 стульев», маленький рассказ «Шел по улице троллейбус». Имя и фамилия автора мне ни о чем не говорили: какой-то Михаил Мишин. Но рассказец был отменный. Настолько он мне понравился, что в своей редакции я поспешил поделиться с коллегами своими восторгами, а затем порекомендовал друзьям из других редакций прочитать этот рассказ.

Редактор Отдела пропаганды и распространения Анатолий Александрович Литвин тоже успел прочитать свежий номер «Литературки». Улыбаясь, он заметил, что очень хорошо знает Михаила Мишина и, если я пожелаю, он может подослать его ко мне. Молодые таланты всегда были явлением далеко не массовым. Удача сама шла ко мне в руки. Как же я мог не согласиться?!

Анатолий Александрович, или Толя, как я его давно по-свойски называл, был намного меня старше. Бывалый человек, он излучал доброе тепло, поражал всех прямо-таки бешеной энергией, фонтанировал идеями, устраивал многолюдные празднества, встречи издателей и писателей с читателями, привлекая известных артистов эстрады, художников и даже лучших шеф-поваров дорогих ресторанов. Такие праздники в ЦПКО им. Кирова или в Московском Парке Победы запоминались надолго. Под стать ему была его широко образованная, мудрая жена Рита Михайловна. Работала она в Ленконцерте, но видел я ее довольно часто, она приходила в Лениздат к своему мужу.

В тот день Толя даже больше, чем обычно, рассказывал много смешных баек, острых анекдотов. Я спохватился: пора кончать разговорчики, надобно возвращаться к прозе жизни, рукописи заждались на столе. Толя меня остановил в дверях и поинтересовался, почему я в старом галстуке, ведь несколько дней назад он видел на мне новый, очень красивый галстук. Я ответил, что подарил его нашему сослуживцу Эдуарду Латынову, поскольку галстук этот Эдику очень уж понравился.

Прошло несколько дней, и в редакции появился Михаил Мишин – симпатичный молодой человек, конечно же, с несильно пухлой папкой рукописей. От Толи я уже знал, что Миша окончил Электротехнический институт, но склонность к сочинительству оказалась непреодолимой. У него к тому времени было несколько публикаций, но он, как и все начинающие, мечтал о своей первой солидной книжке, тем более, что рассказов – по преимуществу сатирических и юмористических – он уже успел написать изрядное количество.

При очередной встрече Толя Литвин подарил мне очень красивый галстук. Я благосклонно принял презент. Совсем недавно так же буднично я снял с собственной шеи и подарил Эдику Латынову понравившийся ему галстук. Это ведь так естественно в отношениях между приятелями!..

Рукопись Мишина я читал с удовольствием. В маленьких рассказах он сумел поведать многое о нашей тогдашней не очень-то радостной жизни, мастерски вылепил живую галерею сатирических образов. Особенно мне пришлись по душе два персонажа нескольких рассказов – неразлучная, всегда малость «под мухой» парочка – Брикетов и Супонин. Они, казалось, давно вышли из-под опеки автора, жили так, как сами хотели, что-то делали, что-то не делали, философствовали в меру своего понимания происходящего вокруг, соглашались друг с другом, лениво спорили о том, что было ясно как божий день.

У нас в редакции не было приемных дней и часов. Писатели приходили, когда им заблагорассудится, было шумно и дымно. Это нам нисколько не мешало читать рукописи, беседовать с авторами. А общие застольные разговоры под стопочку водки или коньяка были, как водится, содержательны и интересны.

В один прекрасный день, когда я заканчивал чтение рукописи Мишина, появились сразу два гостя – неразлучные веселые соавторы Владимир Константинов и Борис Рацер. Рассказывая о чем-то, Володя Константинов непременно говорил, нарочито соединяя предлог с фамилией друга: «Мы с Рацером…». Боря Рацер нисколько на это не обижался. Они были необыкновенно популярны. Их комедийные пьесы шли во многих театрах страны и за рубежом.

Поздоровавшись, они поинтересовались, какой талант я пытаюсь в данный момент «изувековечить», если не секрет. Я ответствовал, что очередной молодой автор Михаил Мишин в «изувековечении» не нуждается, пишет очень даже отлично.

– А-а, так это ж сын вашего Толи Литвина, он и вправду талантливый парень.

Сейчас я, разумеется, не помню, кто из них произнес эту фразу. Она меня буквально оглушила. «Вот гад, вот негодяй, притворился, что не в родстве с Мишиным, галстучек всучил, подлец! Ну, погоди, я тебе устрою!» – так или почти так пронеслось тогда в моей голове. Сейчас совестно об этом вспоминать, но что поделаешь – трудно управляемые эмоции иногда шли впереди капитально обдуманной мысли, поступка. Я выскочил из-за стола и направился к Литвину. Его на месте не оказалось, я в ярости сорвал с себя галстук и швырнул его в грязную, полную окурков, заплеванную урну. И успокоился, охолонул.

Ближе к вечеру мы с Литвиным встретились. Жаркого разговора не получилось. Он вполне резонно рассудил, что намеренно не признался в отцовстве, поскольку, опасался: вдруг я из-за своей щепетильности откажусь «порадеть родному человечку», прочитать рукопись сына приятеля. От предложения принять в подарок другой галстук я категорически отказался.

По моей просьбе рассказы Мишина прочитали и одобрили заведующий нашей редакцией Е. Н. Габис и главный редактор Д. Т. Хренков. Рукопись под названием – конечно же! – «Шел по улице троллейбус» включили в план выпуска 1976 года. Нам хотелось предпослать рассказам Мишина остроумное предисловие известного писателя-юмориста. Оригинальный выход был найден. Я приехал в Москву – прямиком в «Литературную газету», где был сразу же принят заведующим отделом юмора и сатиры Виктором Веселовским. В результате вышедшую в срок книгу Михаила Мишина предваряло необыкновенно смешное вступительное слово человека-фантома, изобретенного талантом В. Веселовского. Подписался он очень даже внушительно: От администрации «Клуба 12 стульев» «Литературной газеты» писатель-людовед и душелюб Евг. САЗОНОВ. Не знаю другого писателя, который бы удостоился высокой чести быть представленным читателям маститым душелюбом.

Литературные дела Мишина неуклонно двигались в гору. Рассказы его все чаще печатались в периодике, звучали по радио и телевидению. По нескольким рассказам были сняты короткометражные художественные фильмы. Он написал по просьбе Аркадия Райкина сценарий «Его величество театр». Спектакль шел с большим успехом в Ленинграде и во многих городах страны. На творческом вечере молодого сатирика во Дворце культуры им. И. И. Газы был Аркадий Райкин, что само по себе явилось исключительным событием. Со сцены, а затем за кулисами за праздничным импровизированным столом выдающийся актер говорил о Мише добрые, ласковые слова. Все были взволнованы, у всех было приподнятое настроение, особенно у виновника торжества, а его родители Анатолий Александрович и Рита Михайловна были просто счастливы.

Вторая книга Михаила Мишина «Пауза в мажоре» вышла в 1981 году и стала последней в моей пятнадцатилетней редакторской работе в Лениздате. Случились события, о которых и вспоминать-то не больно хочется. Но из песни даже худое слово не выкинешь.

После ухода из Лениздата Д. Т. Хренкова его место занял служивший до этого в Смольном заместителем заведующего отделом пропаганды ОК КПСС Леонид Николаевич Плющиков, человек осторожный, сдержанный, неулыбчивый, словно застегнутый на все пуговицы. Мы далеко не сразу привыкли к новому начальнику после открытого, приветливого, доступного всегда и всем Дмитрия Терентьевича, само присутствие которого в значительной степени исключало склоки в большом коллективе издательства, неприглядные, нечестные поступки сотрудников. Его порядочность, принципиальность, дружелюбие служили для каждого живым примером. Конечно, как и всюду, работали в Лениздате люди разные, но даже самые «проблемные» по характеру и душевным качествам старались не «засветиться», предпочитали подстраиваться под естественную линию поведения Главного.

К сожалению, именно такой пренеприятнейший человек в то время возглавлял нашу редакцию художественной литературы. Евгений Габис до Лениздата был заведующим корпунктом «Торговой газеты», затем – «Литературной газеты», служил в журнале «Нева» ответственным секретарем. Да и в Лениздат он пришел «по второму кругу», покаявшись в прошлых грехах и разжалобив добросердечного директора Леонида Васильевича Попова. Всюду он оставлял по себе недобрую память. Был он профессиональным журналистом, но главным его творческим жанром были доносы-докладные. Передо мною – автограф едкого стихотворения Михаила Дудина, написанного еще в 1963 году. Привожу две первые строфы, где упоминается тогдашний главный редактор «Невы» Сергей Воронин:

Евгений Габис – странный тип,

Ему я в лысину не дую.

Он сам по ноздри в пьянство влип,

А на других составил докладную.

Какой позор для праведной «Невы»!

Престиж ее сим Габисом уронен.

Ах, боже мой, куда глядели Вы,

Руководитель органа Воронин?..

С некоторых пор, точнее – в «послехренковский» период, я стал ощущать неприязненное к себе отношение со стороны Габиса. Мелкие придирки, неоправданное вмешательство в уже отредактированные книги, мои «идеологические просчеты». Естественно, я защищался, как мог. А он писал на меня докладные новому главному редактору. Тот не торопился делать какие-либо выводы, находясь в самом начале пути на новом для него поприще. Габис же явно переоценил свои силы. На очередном партийном собрании он попенял главному редактору, который-де не торопится реагировать на неоднократные сигналы о Друяне, пользовавшемся благосклонностью предыдущего Главного: под редакцией Друяна выходили идеологически небезупречные книги Горбовского, Ахматовой, Зощенко, Хазина, а теперь вот – накануне выхода сатирическая книга Мишина, против которой он, Габис, решительно возражает. Не забыл Габис подчеркнуть, что Лениздат является органом Обкома и Горкома КПСС и что забывать об этом недопустимо.

Опытный партийный аппаратчик Плющиков, конечно же, болезненно воспринял скрытый выпад в свой адрес относительно нерешительности кардинально решить вопрос идеологического порядка. Он вызвал меня к себе, мы долго беседовали, я подробно отвечал на все его вопросы. Мои разъяснения Главного удовлетворили. И, тем не менее, он попросил меня изложить свои соображения в письменном виде. Вполне возможно, он уже прикинул, что Габис после партсобрания вполне может накатать и на него «телегу» в Смольный, поэтому решил запастись серьезными контраргументами.

Медлить я не стал и вскоре вручил Плющикову служебную записку.

Главному редактору Лениздата

Тов. Л. Н. ПЛЮЩИКОВУ

По Вашей просьбе излагаю соображения по поводу рукописи книги Мих. Мишина «Пауза в мажоре».

Рукопись была в свое время отрецензирована специалистом по истории советской сатиры д.ф.н. проф. И. С. Эвентовым и секретарем партийной организации ЛО Союза писателей В. Н. Сусловым.

После необходимой доработки она была прочитана Вашим предшественником Д. Т. Хренковым, замечания которого были учтены.

С рукописью внимательно ознакомился зам. Главного редактора Я. Л. Сухотин. Он дал ей высокую оценку и сделал ряд советов, которые были приняты.

По Вашему указанию рукопись читал зам. Главного редактора Е. Р. Христофоров, с которым был определен окончательный ее состав, после чего она была сдана в производство в соответствии с утвержденным руководством сроком.

Выполняя Вашу рекомендацию, рукопись этой книги я отправил Е. Дубровину – главному редактору журнала «Крокодил», являющемуся органом ЦК КПСС. Е. Дубровин, прочитав «Паузу в мажоре», написал послесловие к книге, дав емкую, положительную оценку творчества Мих. Мишина…

Казалось бы все ясно: за издание второй книги талантливого ленинградского сатирика, «рожденного», кстати, Лениздатом, – ученый, уважаемые литераторы, два Ваших заместителя, редактор. Однако мнение одного человека – Е. Н. Габиса почему-то до сих пор перевешивает мнение всех специалистов…

С самого начала Габис повел борьбу на уничтожение книги Мих. Мишина: из 51 рассказа он сразу же снял 26, многие из которых были ранее опубликованы, в том числе рассказы, которые читатели знают по первой книге Мишина «Шел по улице троллейбус», выпущенной Лениздатом в 1976 году…

Убежден, что книга Мих. Мишина заслуживает быть изданной…

12 августа 1980 г.

Редактор (Б. Г. Друян)

Прошло немало времени, прежде чем Плющиков вызвал меня к себе. Он сказал, что внимательно прочитал рассказы Мишина, мою служебную записку, проконсультировался со своими заместителями, переговорил с директором издательства и пришел к выводу, что книгу надо издавать. Неожиданно он вытащил из ящика стола габисовские докладные и дал мне их прочитать. Впервые в жизни я увидел собственными глазами донос на себя, грязные бумажки грязного человека.

На всю эту отвратительную историю Миша Мишин откликнулся четырьмя выразительными строчками:

К иносказаньям слабость

Имеем мы давно,

И произносим: Габис,

Чтоб не сказать: говно!

Вскоре после этих событий Габис принужден был уволиться из Лениздата: новый, в принципе очень осторожный, Главный в данном случае оказался человеком решительным, ведь поднятая Габисом волна касалась его партийного авторитета.

Меня же давно и настойчиво приглашал в «Неву» руководить отделом поэзии Дмитрий Терентьевич Хренков. Однако новый директор Лениздата Н. И. Ермаков долго не хотел подписывать мое заявление о переводе на новое место работы. Тогда я написал ему сугубо личное аргументированное послание, и он пошел мне навстречу. В декабре 1980 года я наконец обосновался в «Неве».

Прошли годы, Михаил Мишин давно стал жителем Москвы, у него вышло много книг. В 1997 году он стал обладателем премии Российской Академии Сатиры и Юмора «Золотой Остап». Среди его книг – внушительный том сочинений в престижной серии «Антология Сатиры и Юмора России ХХ века». Разделы книги предваряют его друзья, коллеги по перу Аркадий Арканов, Юрий Рост, Аркадий Инин, Игорь Иртеньев, Константин Райкин, Виктор Лошак, Александр Ширвиндт, Семен Альтов и другие столь же достойные люди.

Замечательно, что множество рисунков к книге сделала малолетняя дочь автора Катя. Рисунки выразительные, веселые, талантливые. Еще бы, ее родители – Михаил Мишин и Татьяна Догилева. И Катя на «отлично» справилась с возложенной на нее обязанностью художника-оформителя.

…Нет, не зря давным-давно я восхитился рассказом Михаила Мишина «Шел по улице троллейбус», опубликованным в «Литературке», не напрасно сделал все, что было в моих силах, чтобы помочь молодому талантливому писателю-сатирику войти в литературу.

Мы очень редко видимся, лишь иногда перезваниваемся. Родители Миши уже много лет как ушли из жизни. Колокол, подаренный им и всей его семьей после выхода книги «Пауза в мажоре» в 1981 году, все так же занимает почетное место на письменном столе и напоминает о том времени, когда мы были молоды, безоглядны и – несмотря ни на что – счастливы.

А вот галстука жаль. Шикарный был галстук. А я его – того…

PS. В ноябре 2012 года на своем творческом вечере в Санкт-Петербургском Доме Актера Михаил Мишин рассказал давнюю историю про галстук и, неожиданно пригласив меня на сцену, подарил дивной красоты итальянский галстук.