Заветы генерала Адамовича

Заветы генерала Адамовича

Каким запомнился и остался в памяти воспитанников и преподавателей Первого Русского кадетского корпуса их бессменный директор? Со стороны кадетов, особенно первые годы, отношение к нему было более чем сдержанное и настороженное. Он умел внушать трепет. Но справедливость требует признать: «…Адам, как его называли ученики, жил и дышал своим детищем, а тот, в свою очередь, был пропитан Адамом…», посвятившим ему остаток жизни и здоровья. Директор сумел завоевать полное уважение и симпатию бывших австрийских подданных к русскому корпусу, дело доходило до забрасывания каждого парадного строя цветами. Буквально весь город трогательно провожал кадетов при переезде из Сараево в Белую Церковь.

Из воспоминаний одного из учеников, относящихся к 1930 годам:

…Видели мы его иногда, но присутствие чувствовали всегда. Когда Адам выходил из своего кабинета, это был действительно выход. В полной тишине вечерних занятий вдруг раздавались равномерные шаги с малиновым звоном шпор идущего вдоль длинного коридора генерала. Сердце слегка замирало, классы ещё больше притихали — пронеси нелёгкая! Чуть-чуть сгорбленный, в хорошо сшитом мундире, на погонах которого блестели вензеля КК, брюки-галифе и чёрные краги поверх ботинок (у него уже болели ноги). Адам был всегда подтянутым, очень аккуратным и не переносил расхлябанности. Знаю, что его многие не любили за резкие меры. Но этим он, вероятно, избегал нежелательных случаев. Испытывая смышлёность, догадливость и находчивость кадета, директор часто задавал не вполне ясные вопросы, что нас приводило к замешательству и смущению…

И по отзывам многих подчинённых служить с ним было нелегко. Холодность, немногословность, сухость при жёсткой требовательности и въедливости «скорпиона» не добавляли ему ни друзей, ни сторонников. С ним сходились те, кто, понимая всю тяжесть борьбы за выживание корпуса, сами прилагали усилия к поднятию его репутации.

По рапорту генерала Адамовича от 23 июля 1921 года на имя Российского Военного Агента в КСХС, например, были уволены от службы два преподавателя-полковника Ф. И. Миляшкевич и П. С. Молчанов за отказ продолжить в каникулярное время занятия с отстающими учениками без дополнительной оплаты своего труда[858]. Кто-то уходил и по своей воле, не найдя взаимопонимания (полковник В. Ф. Гущин — преподаватель математики и другие).

Среди заслуг директора — учреждение в Белграде 4 апреля 1923 года первого «Объединения бывших кадет Русского кадетского корпуса в КСХС». К 1925 году при Лувенском университете в Бельгии организовалась целая колония из бывших сараевских кадетов, создавших своё «Объединение». Его Устав был утверждён 14 ноября Б. В. Адамовичем как избранным почётным председателем.

К 1929 году «бельгийская колония», имея в своих рядах уже 25 членов, устраивала ежегодные балы и даже учредила собственную стипендию, при этом право на её замещение передавалось на личное усмотрение директора корпуса в Югославии.

К концу 1929 года отдельные «Объединения» кадет на чужбине были трансформированы в Общество «Княже-Константиновцев», охватывающее всех воспитанников, так или иначе оказавшихся в стенах Русского корпуса. Устав новой организации был утверждён 23 августа 1930 года её почётным председателем — Его Высочеством князем Гавриилом Константиновичем. Девизом КК стал афоризм цесаревича Константина Павловича, старшего брата императора Александра I Благословенного — «Помните, чьё имя носите!» Центром «Общества» являлся сам корпус, а его председателем — директор по должности.

В самом начале эмиграции генерал Адамович создаёт и возглавляет Объединение лейб-гвардии Кексгольмского полка, составляет его устав. Им же предлагается и крылатый девиз организации — «Рассеяны, но не расторгнуты», позаимствованный и другими патриотическими «Союзами». Один из пунктов «свода правил и положений» указывал чёткую цель общества — «сохранение до смерти последнего из нас традиций старых кексгольмцев для возможности их передачи на Родину».

12 августа 1925 года из Сараево в Шуаньи (Франция) на имя бывшего Верховного Главнокомандующего и великого князя Николая Николаевича:

Ваше Императорское Высочество!

Примите поздравления и самые искренние пожелания кексгольмцев ко дню вашего Ангела.

Вашего Императорского Высочества верноподданный Борис Адамович.

Ген. — лейтенант и «Старший полковник Общества офицеров лейб-гвардии Кексгольмского полка»[859].

Известно, что помимо вышеназванных «Обществ», Б. В. Адамович состоял и председателем Сараевского отдела Общества Георгиевских кавалеров. По его инициативе городской отдел с 1 декабря 1925 года вышел из центрального Правления «Общества» под председательством генерала от инфантерии Э. В. Экка в Белграде и провозгласил самостоятельное «Сараевское объединение», открытое и для офицеров королевской армии[860].

И за рубежом военный педагог и историк продолжал литературную работу по увековечению славы русского воинства. Здесь им были написаны и опубликованы: в 1927 году — «Спасение знамени лейб-гвардии Кексгольмского полка в 1914 году»; в 1928 — «Дочь Кексгольмского полка»; в 1930 — «Лейб-гвардии Измайловский полк. 200-летие со дня основания. 1730–1930» (Париж); в 1931 — «К минувшему, 22 авг.-4 сент. 1931 г. К 100-летнему юбилею 3-ей Гвардейской пехотной дивизии»; в 1932 — «Отход из Галиции»; в 1935 — «Трыстень», к 225-летию основания полка (Париж); в 1936 году — «Лейб-гвардии Московский полк. 7.11. 1811–7.11.1936».

Второй музей родного Кексгольмского полка, созданный им вне России, насчитывал к 15 сентября 1935 года 1147 единиц хранения! 3 марта 1932 года Борис Викторович пишет для парижского журнала «Часовой» программную статью «Каков правильный путь к привлечению молодёжи в наши ряды?»:

1. Назвать идею, во имя которой юноши призываются под знамёна.

2. Не возвещать сроков.

3. Уволить на покой людей выдохшихся, не увлекающих слушателей.

4. Возвести в идеал и ценз элемент нравственный: воля, аскетизм, спартанство, жертвенность, благородство, честность, порядочность, этичность, скромность.

5. Не привлекать соблазнами.

6. Задать должный тон собраниям.

7. Прекратить костюмирование в исторические формы тех, кто их не носил.

8. Поставить на пути гимнастику, спорт, оркестры, хоры — всё то, что даёт достижения.

9. Создавать и всячески поддерживать артели.

10. Заменить пропаганду прямой действенной задачей.

11. Поддерживать Союз «Нового поколения», который устранил бы отмежевание от старого поколения в общей, равно дорогой и нужной работе.

Неожиданное известие племянницы Ляли о смерти матери 20 мая 1934 года (на 63 году жизни) ошеломило, казалось бы, подавившего в себе все родственные чувства директора-холостяка. Ведь совсем недавно она так радовалась переезду в Ленинград второй дочери Зои с демобилизованным мужем и 10-летним сыном Сашей. Да и её оптимистическое письмо Ляле от 17 января из дома отдыха (у станции Сиверская Варшавской железной дороги) не предвещало такой скорой развязки:

…Моя родная девочка, вот уже 4-й день, как я здесь и делаю всё для того, чтобы отдохнуть. Кормят нас прекрасно — 4 раза в день, и я стараюсь всё съедать. Много лежу, читаю. Природа кругом прекрасна, домики стоят в лесу, полном сосен и елей. Снегу масса, тишина полная. Каждое утро в 8 ? идём на прогулку до завтрака. Теперь, дружок, мы обе поправим здоровье.

Есть клуб, читальня, библиотека. Бывают лекции, концерты с исключительно хорошими пианистом и певцами. Живу в домике на 40 человек, в моей комнате шестеро. Подбор очень удачный.

В первый же день меня единогласно выбрали старостой по дому. Немедленно вызвала на соревнование по выполнению правил внутреннего распорядка соседний дом, а наш объявили «ударным».

Сейчас пишу статью в стенгазету. Ну, словом, ты узнаёшь свою неугомонную маму.

Солнышко моё ненаглядное, увидимся только 30-го, береги себя и не скучай. Все мысли мои с тобой, люблю тебя. Вся твоя, мама[861].

Но беда не приходит одна…

9 октября 1934 года Югославию и всю Европу потрясла ужасная трагедия. В Марселе хорватскими националистами — агентами итальянской и германской разведок — во время своего официального визита во Францию были убиты Король-Рыцарь Александр I Объединитель и министр иностранных дел Франции Луи Барту.

В последующие два дня панихиды по Блаженнопочившем короле прошли в церквях корпуса и Русской колонии в Белой Церкви. А 17 и 18 октября депутация из кадет и преподавателей (27 человек) участвовала в похоронах бывшего монарха в храме Св. Георгия Победоносца на Опленце в Тополе. В день погребения короля и по случаю 20-го дня его кончины заупокойная литургия и панихида были отслужены и в корпусной церкви. Траурное собрание 28 октября и выставка, посвящённая памяти почившего талантливого государственного деятеля Балкан и покровителя 300 русских колоний в Югославии, завершили череду скорбных мероприятий, последовавших за этой тяжкой для всего славянского мира потерей.

Смерти Елизаветы Адамович, родной сестры Марии и короля-покровителя, по всей видимости, резко сказались на здоровье и состоянии духа 64-летнего директора корпуса: в конце года он обнародовал 67 своих заветов, обращённых к 220 русским кадетам — кодекс чести, поведения и наказов к дальнейшей их жизни; 9 и 10 февраля 1935 года под его председательством проходят 300-е заседание педагогического Комитета и вечер памяти по всем российским кадетам за время существования корпусов (1732–1935 гг.); 15 марта — богослужение и панихида по всем скончавшимся в Югославии воспитанникам и преподавателям.

Именно в эти дни он пишет потомкам и памятную записку-завещание:

…Вопрос будущего Русского корпуса — общеславянский.

И разговор нужно вести о сохранении превосходной школы двухвековых преданий, последнего живого семени Российской империи, русской драгоценности и, наконец, идейной и принципиальной связи с национальной Россией…

… Для того же, чтобы признать неизменным и жизнеспособным нынешний строй России, надо быть очень неумным. Этот режим — этап, эпизод, эксперимент, который отойдёт в историю ещё при вашей жизни. В народе проснётся инстинкт нации, и он сметёт ненародную власть… Я учил одинокой непоколебимости. Не теряйте веры, не связывайте её со сроками.

…Как был бы счастлив хоть ненадолго полюбоваться вашим слётом к воскресшей Матери-России! Но доживу ли? Суждена ли мне посмертная награда, когда на Родине признают мою Ей верность за рубежом и службу до последнего издыхания?..

675 писем, телеграмм и почтовых карточек, полученных на его имя от «Киевлян» и «Виленцев» в 1920–33 годы, передал директор на хранение в музей корпуса!

После заупокойного богослужения в корпусной церкви 9 октября 1935 года по годовщине кончины Блаженнопочившего короля Александра I сердечные припадки у Бориса Викторовича усилились. Для постоянного дежурства у его кровати коллеги организовали группу братьев милосердия из шести кадетов. По воспоминаниям одного из них, когда больному было плохо, он никогда не вспоминал родных, а говорил только о своих питомцах.

19 октября Б. В. Адамовича отправили в Панчевский госпиталь, затем перевезли в военную больницу в Сараево. Молебен о здравии генерала 9 марта в корпусной церкви, возможно, подарил ему несколько дней жизни. Уже лёжа на смертном одре, он закончил последнее в своей жизни письмо словами:

…Да хранит Господь моих лучших спутников жизни — однополчан-кексгольмцев. Благодарный полку ученик, удостоившийся учительства.

А 22 марта в два ночи генерал-лейтенанта Бориса Викторовича Адамовича не стало. В полузабытьи, неуверенным тонким почерком, косыми буквами он ещё успел буквально нацарапать что-то похожее на четверостишие:

Где-то вы? Где вы, родные детишки?

Где-то вы? Где вы, милые детки?

Где-то вы? Где, мои шалунишки?

Где-то вы? Где, дорогие кадетки?

С 1920 по 1936 год 668 его воспитанников получили среднее образование, из них 52 поступили в военно-учебные заведения королевства и стали офицерами югославской армии.

Сараево давно не видело таких похорон. 24 марта в 15 часов 30 минут среди пальм, венков и зажжённых свечей в больничной часовне состоялось отпевание и прощальные молитвы в присутствии множества друзей покойного. Белый гроб с Георгиевским оружием и фуражкой на крышке, установленный на артиллерийском лафете, сопровождаемый почётным караулом с обнажёнными шашками и воинским отрядом, под звуки траурного марша направился к военному кладбищу.

За гробом русского генерала шли представители Его Величества короля Югославии, князя-наместника, военного министра, офицерских организаций и русской эмиграции, митрополит, командующий 2-й армии с высшими военными чинами, депутация Русского корпуса и ещё многие и многие.

Похоронен был Б. В. Адамович под звуки военного салюта на участке Русского кадетского корпуса перед общим крестом-памятником на высоком каменном пьедестале. Из родных и близких в последний путь его провожали лишь двоюродный брат, бывший командир 225 пехотного Ливенского полка полковник Г. Н. Адамович с супругой Еленой Алексеевной и друг-однополчанин К. А. Цабель.

Журнал русской военной эмиграции «Часовой» посвятил памяти «офицера без страха и упрёка» серию публикаций (№ 165–170 за 1936 г.) с фотографиями и стихами:

… Крепче сомкнитесь кадеты,

В трауре наши ряды,

Скорбью природа одета,

Лучшие блекнут цветы [862].

Панихиды после кончины директора, по случаю 9-го, 40-го дня, полугодия и годовщины смерти, прошли и в корпусной церкви. В 1936 году в память о незабвенном педагоге в корпусе была учреждена награда имени генерала Б. В. Адамовича, в дополнение к семи ранее установленным именным премиям за успехи в обучении. По 1939 год её получили 4 воспитанника.

Помянем и мы двоюродного дядю четверостишием русского поэта и офицера-эмигранта Павла Булыгина:

Я жил, служил. И я сгорел…

Пусть я раздавлен у порога,

Но я дыханием согрел

Один янтарь на чётках Бога!