19 сентября 1980 года
19 сентября 1980 года
Сегодняшний день знаменателен тем, что со станцией состыковался корабль «Союз-38» с интернациональным экипажем в составе Юрия Романенко и первого кубинского космонавта Арнальдо Тамайо Мендеса. Первый представитель Латинской Америки поднялся в космос, и им стал представитель свободной Кубы — страны, в недавнем прошлом нищенски бедной, подавляющее большинство населения которой до революции было неграмотно. Двадцать один год строительства социализма и сотрудничество с Советским Союзом позволили Кубе послать своего представителя в космос.
Юрия Романенко я знаю давно. Он был дублером в программе «Союз» — «Аполлон». Затем мы вместе в одной группе начинали готовиться к работе на станции «Салют-6». Он был командиром экипажа, который в 1977—1978 годах первым перешел в станцию вместе с Георгием Гречко и отработал на ней 96 суток. В то время это был самый продолжительный полет в мире. Юра даже в первое время, по-моему, от такого рекорда задирал нос. Потом, к счастью, это прошло. А по своим деловым и человеческим качествам он мне импонировал. Хорошо и очень быстро схватывал все по технике. Ему не надо было ничего объяснять дважды. В придачу к быстрому уму у Юры был веселый, общительный характер, любил и ценил шутку, а это в нашей работе очень нужное качество. Сейчас на станцию он попал почти после трехлетнего перерыва и сразу стал оценивать те изменения, которые произошли за эти годы.
Арнальдо сравнивать было не с чем. Он на станции и в космосе впервые. Мне показалось, что он еще не верил, что это он в космосе, что это ему кубинский народ доверил первым прикоснуться к новому направлению исследований, первым увидеть свою любимую страну с космической высоты. Поверить было тяжело, потому что судьба Арнальдо Тамайо действительно самый убедительный пример тех огромных перемен в жизни простых кубинцев, которые принесла с собой революция 1959 года. Не будь ее, Арнальдо сейчас оставался бы на самой низшей ступени классовой лестницы. На что мог рассчитывать негр? Его уделом на Кубе до революции была только черная работа. О получении высшего образования он мог только мечтать. Арнальдо не исполнилось еще года, когда у него умерла мать, а затем отец. Его усыновила семья его дяди. Но жизнь была тяжелой. С девяти лет он начал трудиться, чем мог, помогал принявшей его семье. С 13 лет уже работал на мебельной фабрике.
Революция 1959 года изменила его судьбу и всю жизнь. Он сразу стал активистом ассоциации молодых повстанцев, на базе которой потом был создан Союз молодых коммунистов Кубы. Работал в молодежных бригадах труда в горах Сьерра-Маэстро. Не расставаясь с оружием, молодежь помогала крестьянам строить дома, сажать деревья, налаживать новую жизнь. Как одному из самых достойных, Арнальдо предложили стать летчиком и поехать на учебу в Советский Союз. Здесь же, на трудовом фронте, он впервые услышал о космосе, когда полетел Юрий Гагарин. Как потом рассказывал Арнальдо, они даже дали залп из винтовок от восторга за Советский Союз и это выдающееся достижение.
В 1962 году он уже вернулся на Кубу летчиком. Много летал, набирался опыта. В 1969 году поступил в Кубинскую высшую школу Революционных вооруженных сил. Закончив ее, перешел на командную работу и продолжал летать. Пользовался заслуженным авторитетом среди своих товарищей и руководства военно-воздушных сил. Трудолюбивый, уравновешенный, доброжелательный к людям, общительный, любящий юмор, шутку, но в то же время требовательный к себе и подчиненным. Все эти качества оценивались при выборе первого кубинского космонавта, и поэтому выбор пал на него вполне заслуженно.
1 сентября 1979 года он вместе с Юрием Романенко приступил к совместным тренировкам и к подготовке к полету на станцию «Салют-6». Меня с ним познакомили в Звездном городке сразу после возвращения из предыдущего полета. Потом были мимолетные встречи, и я, конечно, не предполагал, что нам придется ближе знакомиться уже на орбите.
Как раз накануне своего третьего полета я вместе с семьей отдыхал на Кубе. Для нас, северян, Куба всегда будет оставаться страной экзотической. Необычная для нас природа, голубое небо, чистейшая вода, замечательные пляжи и никогда не унывающий, доброжелательный народ. После многих лет бесправия и нищеты страна впервые получила возможность самостоятельно определять свой курс и строить жизнь по-новому, в интересах людей труда. Наша страна оказывала Кубе все эти годы бескорыстную помощь, и, как сказал Фидель Кастро, что если бы не эта помощь, Куба не смогла бы построить социализм. Кубинцы об этом прекрасно знают и при встречах с советскими людьми всегда оказывают нам очень теплый прием. И здесь, на орбите, мы готовы были оказать добрую встречу новому экипажу экспедиции посещения.
Ребята стартовали вчера поздно вечером. Самая напряженная работа первых суток на орбите у них была ночью. Все операции по подготовке к стыковке прошли успешно, и сегодня в 23 часа 49 минут произошла стыковка «Союза-38» со станцией. Стыковка проходила в тени. Мы на экране своего монитора наблюдали только свет фары, с транспортного корабля освещавший стыковочную мишень станции. До дальности 180 метров я снимал подход «Союза-38» на пленку, только чтобы зафиксировать включение и работу двигателей ночью. Это очень красивое зрелище. Затем была привычная уже для нас стыковка, стягивание двух кораблей, проверка герметичности стыка, и вот ребята уже в станции.
После открытия люка первым в станцию вплыл Арнальдо. По русскому обычаю мы его встретили хлебом-солью. Затем появился Юра. Мы все обнялись. Это действительно большая радость — принять гостей на орбите, а нашему экипажу повезло в этом отношении особенно — мы встречали уже четвертый экипаж. Теперь нам предстоит выполнить около 20 экспериментов. Ребята чувствовали себя хорошо, и по ним не было заметно, что они только первые сутки в невесомости. В первом же телевизионном репортаже Арнальдо делает сальто, и, наверное, все сидящие в этот момент в Центре управления полетом убеждаются в этом. После окончания первого совместного телерепортажа ребята передают нам посылку с Земли — письма, газеты. Среди газет есть и специальный выпуск газет «Известия» и «Гранма», сделанный на русском и испанском языках. Я уже кратко говорил о таких спецвыпусках. Сейчас остановлюсь на этом подробнее.
Когда на станции была первая длительная экспедиция Юрия Романенко и Георгия Гречко, то в ЦУП стали думать, как можно скрасить их длительную работу. Появилась мысль приглашать на встречу с ребятами артистов, комментаторов радио и телевидения, интересных людей. Желающие сразу же нашлись, и эти встречи вошли в жизнь и быт ЦУП и экипажей. Как-то Алексей Елисеев, который был тогда руководителем полета, в беседе с корреспондентом «Известий» Борисом Коноваловым предложил выпустить какой-нибудь печатный листок специально для экипажа. Борис Коновалов ответил, что уж если выпускать, то нужно делать спецвыпуск «Известий». Доложил эту идею главному редактору, и тот его поддержал. И вот тогда появился первый специальный выпуск газеты «Известия». Он имел малый тираж, что-то около 200 номеров. В продажу он не поступал, а раздавался бесплатно в ЦУП, и несколько экземпляров отправлялось на борт.
Первый экземпляр был направлен на борт с экипажем первой экспедиции посещения Володей Джанибековым и Олегом Макаровым. Спецвыпуск прижился сразу. Он всем понравился. Обычно там помещались репортажи из семей космонавтов, находящихся в данный момент в полете. Печатались фотографии, которые до этого не публиковались. Был раздел сатиры и юмора, и вообще печаталось все, что можно было придумать, чтобы как-то подбодрить, развеселить людей, находящихся наверху, оторванных от Земли, дома, друзей. У Бориса нашлись помощники, которые помогали найти интересный материал, но, конечно, основная нагрузка ложилась на него, и он эту добровольную ношу тянул до конца, за что все мы ему были благодарны. Почти вся программа «Интеркосмос» нашла в спецвыпусках свое отражение. Во время предыдущей моей экспедиции, когда к нам летели Н. Рукавишников и Г. Иванов, с ними также был спецвыпуск, но тогда стыковки не получилось, газета вернулась на Землю вместе с экипажем, а затем, уже в грузовом корабле, попала к нам на борт. А в этом полете каждая экспедиция посещения по программе «Интеркосмос» привозила нам на борт свою газету, которую мы прочитывали от корки до корки.
В предыдущем номере, присланном нам с В. Горбатко и Фам Туаном, была замечательная фантастическая миниатюра «Воспоминание о будущем» — плод коллективного творчества ЦУП, так, во всяком случае, было написано в конце. Тем, кто хорошо знаком с работой ЦУП, его структурой управления, конкретными людьми, читать эту миниатюру без смеха было невозможно. А это и входило в основную задачу, которую решали этим спецвыпуском, — поднять настроение у экипажа в длительном полете, заставить нас по-доброму улыбнуться. Я эту миниатюру приведу здесь полностью.
«Итак, приближались юбилейные десятитысячные сутки полета орбитального долголета «Привет-7». В Центре отображения полета (ЦОП) было, как всегда, многолюдно, но тихо. Лишь изредка заходили страховые агенты и небольшие экскурсии из Института истории техники.
В одиннадцатой комнате сидел, как обычно, бессменный руководитель полета (БРП). Ему регулярно приносили справки о днях рождения космонавтов, об основных событиях, которые происходят у него дома, и о радиационной обстановке. Зачем ему это, никто не знал. Но тем не менее каждый раз, когда молодая секретарша входила к нему с очередным донесением, он явно оживлялся, даже пытался привстать с кресла, но возраст уже взял свое, и он быстро снова погружался в дремотное состояние.
В этот день кто-то предложил отметить юбилей полета. Идею поддержали. Организацию юбилея поручили молодому специалисту из отдела психологической поддержки сотрудников ЦОП, внуку одного из основоположников управления полетами Пете Благову. Праздновать решили в главном зале отображения (ГЗО) — туда никто не заходит. В отделе планирования начали составлять меню. Коля Касьян обещал достать неучтенный элеутерококк, а Арсен Оганесянц должен был привезти атлантическую селедку. Все жили предстоящим праздником.
И вдруг неожиданный звонок из отдела кадров. Сказали, что в этом году надо проводить переаттестацию космонавтов и следует подумать о замене бортинженера. На него стали поступать жалобы (мало занимается перспективой, не следит за герметичностью, слишком много времени стал уделять личным вопросам). Предупредили, что скоро на станцию будет направлена квалифицированная комиссия. Якобы даже нашли человека, который в общем знал устройство станции, кто-то из бывших проектантов. Сейчас его направили в Институт восстановления памяти.
Это был как гром среди ясного дня! Оперативный дежурный помчался к БРП. Референт его в кабинет не пустил, сказал, что БРП очень занят и что этим вопросом он займется сам. Дежурному поручили разыскать по телефону сотрудников и уговорить их прийти в ЦОП.
К вечеру все собрались на работе. Самым мудрым оказался референт. Он сразу понял, что неполадки, которые происходят на борту, ЦОП не касаются. Главное, чтобы у нас ничего не обнаружили. Начали опрашивать начальников отделов. И тут началось!
Точного списочного состава экипажа нет, регистрация рождаемости на станции не организована. Доставка на станцию кровельного железа и краски задерживается. Срок действия договора с космонавтами истек. Сведения об НЛО не систематизируются... Да... если все это дойдет до начальства?..
Не успели мы так подумать, как звонит Главный конструктор, просит соединить с БРП...
— Вы что, решили прервать экспедицию?
— Какую экспедицию?
— То есть как какую?
— Ах, да... помню, помню... Нет, прервать мы не можем... Уже и Рюмины не просят. А что, разве нужно прервать?
— Алексей Станиславович, соберитесь с мыслями... Нельзя же так... я, кстати, хотел с вами посоветоваться.
— Слушаю.
— Как вы считаете, если мы будет периодически привозить космонавтов на Землю, сколько времени они смогут здесь находиться?
— Я думаю, для начала дня два-три, потом посмотрим.
— Да... Вы не изменились... Мы же не можем такими темпами двигаться вперед. Вы ведь должны понимать, что мы достигнем цели тогда, когда всех космонавтов окончательно вернем на Землю.
— Товарищ Главный конструктор, отпустите меня с этой работы. Я устал.
— Опять... Я ведь уже обещал, доведите эту работу до конца, и мы вас отпустим.
— Спасибо.
А в ГЗО в это время уже обсуждали план действий. Отдел анализа предложил выйти на связь с космонавтами и пообещать, что все будет сделано. Предложение отвергли сразу, так как все давно забыли, как выходить на связь. Отдел снабжения советовал установить контакт с комиссией. Кто-то говорил, что надо пристыковать комиссию к другой станции. Мысли кипели... Час юбилея приближался неотвратимо...»
Газета, которую привезли Ю. Романенко и Арнальдо Тамайо, также была интересна и по-своему оригинальна. Мы ее прочитали сразу и потом еще несколько раз перечитывали отдельные отрывки. Затем поставили на ней свои автографы, все имевшиеся на борту космические штемпели и отдали ребятам для возвращения на Землю, как редкий сувенир и память о совместной работе в космосе.