8 марта 1979 года
8 марта 1979 года
Сегодня на Земле праздник — Международный женский день. А у нас на борту день ремонтных работ. Заменили несколько приборов и впервые в космосе опробовали пайку. Хорошо, что мы взяли с собой паяльник, очень он нам пригодился и не раз выручал. Паяльник в составе инструмента предусмотрен не был. Никто не знал, как будет вести себя расплавленный припой, и поэтому боялись класть опасный инструмент. Уже перед самым стартом, где-то за день, я попросил у Главного конструктора разрешение взять дополнительно на борт паяльник и несколько сверл для универсального инструмента. Главный немного подумал и согласился. И вот первый эксперимент.
Но основным сегодня все же была не работа, а встреча с семьями. Они пришли в Центр управления. Жена Володи Зина с сыном Юрием и дочерью Ольгой и моя жена с дочерью Викторией и сыном Вадимом. Они нас наблюдали по телевидению и слышали, а мы их не видели, а только слышали. Это была наша первая встреча, и прошла она довольно сумбурно. Каждый пытался что-нибудь рассказать и как можно быстрее. Дети мешали друг другу. А жены, по-моему, очень волновались. Основной вопрос, и это естественно, был, как мы себя чувствуем. Шел 11-й день нашего полета, и мы уже почти привыкли к невесомости. Видимо, выглядели бодро. Это их успокоило. Нам зачитали массу приветственных телеграмм от родных, знакомых, друзей и от совершенно незнакомых людей и даже целых коллективов. Мы еще больше стали ощущать, как много людей следят за нашим полетом...
— Ну а у нас был естественный вопрос: «Как дела дома? Как дети учатся?» Хотя мы и понимали, что никакое неприятное сообщение на борт не передадут. Ведь помочь мы им никак не могли. А поддержку друзей на Земле они всегда имели. Мы это знаем. Люди у нас хорошие, всегда готовы прийти на помощь. Это нас всегда подбадривало во время полета. Потом было много встреч с близкими, но первая запомнилась особенно отчетливо.
А в Москве сегодня плюс восемь градусов, и кругом текут ручьи. Самое мое любимое время года. Видно, как начинает пробуждаться природа. И хотя по ночам бывают еще морозы, днем яркое солнце растапливает снег и весело-весело журчат ручьи. Особенно хорошо это наблюдать и слушать в деревне, вдали от городского шума. Там и ручьи текут не так, как в городе, направляемые улицами.
Отсюда же, с орбиты, весна на Земле еще не видна. Я сейчас пишу дневник, а сам лежу, а точнее, вишу в переходном отсеке. Тетрадь лежит на иллюминаторе, и я одним глазом гляжу вниз. Пролетаем восточнее Австралии и идем над океаном. Как же много у нас воды. А над океаном облака. На горизонте над белесыми облаками голубой слой атмосферы, причем около облаков она как бы гуще и цвет более голубой. Выше же становится тоньше и цветом бледнее. Интересно: слой атмосферы виден совершенно отчетливо. А над ней черное-черное небо. Пока писал, на краю иллюминатора показалось солнце, и так как защитного слоя атмосферы на высоте нашей орбиты нет, то яркость солнца такова, что без черных очков смотреть на него невозможно. А внизу все тот же пустынный океан.
Солнце тем временем прошло через иллюминатор и приблизилось к горизонту. Всего 15 секунд, и оно скрылось за ним. И теперь оно как бы с той стороны Земли подсвечивает атмосферу. Сначала светящийся ореол планеты был довольно широким, но проходило несколько минут, и он исчезал. Земля, а вместе с ней и наш комплекс, успела отвернуться от солнца, и наступила ночь. Я не зажигаю света в переходном отсеке и продолжаю смотреть на Землю. Летим над Африкой, над ее южной частью. Луна почти полная и очень хорошо подсвечивает Землю. Над Африкой бушуют грозы. От молний облака как бы вспыхивают, словно разрывы артиллерийских снарядов. В просвете облаков увидел змеевидную молнию, что видно бывает весьма редко. Обычно — только вспыхивающие пятна. При такой яркой Луне очень четко виден слой атмосферы.