Мой Гагарин

Мой Гагарин

Другие по живому следу

Пройдут твой путь за пядью пядь,

Но пораженья от победы

Ты сам не должен отличать.

Б. Пастернак

Мне посчастливилось с ним не только общаться, но и работать, тренироваться.

Первый раз я увидел Гагарина на космодроме Байконур, где я работал испытателем ракет. Привезли космонавтов. Нас от них отгородили. Мы могли смотреть на этих небожителей только издалека. Им показывали ракету, которую мы испытывали. Нам было, конечно, интересно, ведь мы гордились ракетой, на которой им предстояло летать. Ракета сначала не хотела летать, но она была очень красивая. И, как показало время, она остается самой надежной ракетой всех времен и народов. Красивая конструкция всегда работает лучше…

Ровней с ними мы себя не считали. Смотрели на них с восхищением… Среди небожителей был Гагарин, официально еще не отобранный как первый космонавт. Слухи о нем уже ходили и по некоторым словам Королева, было ясно, что ему нравится Гагарин. Мы, зная, что какой-то Гагарин Королеву нравится, выглядывали издалека и присматривались: что это за Гагарин? Какой он есть?

Наше КБ занималось подготовкой полета Гагарина, по-этому у нас проходила прямая радиотрансляция его полета. Все собрались в зале и переживали весь полет буквально по минутам – пока Юра благополучно не приземлился.

Второй раз я видел его на митинге в нашем подмосковном Калининграде. После полета первый космонавт приехал на предприятие, чтобы поблагодарить тех, кто создавал для него корабль, который вывел его в космос и невредимым вернул на Землю.

Наше ОКБ-1 – закрытое предприятие. О его существовании иностранцы не должны были знать. На Ярославском шоссе в районе Калининграда к каждой притормаживающей машине подъезжали представители охраны. Секретность!

А у нас была фабрика-кухня при заводе. Недорого можно было пообедать. За час перерыва успевали и выскочить, и перекусить, и вернуться на работу. Однажды фабрика решила подзаработать и открыла на базе своей кухни ресторанчик. В «Вечерней Москве» было опубликовано скромное, ординарное объявление: в Подлипках открыт ресторан. И на следующий же вечер вся площадь была запружена экзотическими машинами с иностранными номерами. Вот такое внимание привлек несчастный ресторан в Подлипках при всей секретности!

На заводе была строгая пропускная система. И вот нам объявили, что приедет Гагарин, что митинг пройдет на самой большой площади. Внутри предприятия – сразу за проходной. В городе никто не должен был об этом знать. Но когда настало время митинга – по ту сторону ворот собралось полгорода. Это не удивительно: в КБ и на нашем заводе работало полгорода. Слава Богу, что охрана поступила мудро – и ворота открыли. Митинг расширился, из закрытого превратился в открытый. Полгорода оказалось на территории секретного «ящика» – дело по тем временам неслыханное.

Что такое был Гагарин для русских людей и для всего мира – сейчас трудно объяснить. Трудно было сдерживать эмоции. Одна из наших работниц приготовила для Гагарина букет цветов. И она с такой скоростью к нему рванула с букетом, что он невольно отшатнулся. Потом быстро сориентировался и принял букет.

Тут же родился первый анекдот о полете Гагарина: самый страшный момент полета – когда на меня стремительно бросилась женщина с букетом. Встреча с Гагариным была для всех нас счастьем. Такое было отношение к первым космонавтам. Это не простые смертные, не мы. Супермены!

Я снова встретился и на этот раз познакомился с Гагариным, когда сам был принят в группу гражданских космонавтов и был направлен на подготовку в ЦПК (Центр подготовки космонавтов). Гагарин был заместителем командира по летной части. Гагарин был для нас даже не вторым после Бога, а первым. И в то же время это был наш человек. У него не было крыльев и нимба, он искренне и добросовестно беспокоился за подготовку. Вникал во все. Ему шли навстречу. Под его руководством подготовка шла максимально хорошо.

Мы видели, как он к своим товарищам из первого отряда относился без зазнайства, помогал даже в личной жизни. И мы пришли к выводу, что он с честью прошел не только огонь и воду, но и медные трубы. То, что Гагарин прошел огонь и воду – это понятно, так как любого космонавта готовят по этой программе. А вот то, что он прошел через такие медные трубы, которые выпали на его долю, – это бы не каждый выдержал! Королев его выбрал и не ошибся!

Хотя многим из нас, сотрудников Королева, тогда казалось, что первым должен был быть Герман Титов. Он был очень интеллигентным, начитанным, образованным: как-никак, из учительской семьи. Играл на скрипке, читал наизусть Лермонтова во время испытаний в сурдокамере, сам писал стихи… В общем, мы были не согласны с выбором Королева, а оказалось, что правы не мы, а Королев. Гагарин выдержал все. Хотя он возвысился по популярности выше небес, он оставался с друзьями и товарищами равным. Королев сказал, что Гагарин был очень способным, ярким человеком и, если бы он получил соответствующее образование, то мог бы стать большим ученым. В любой области он оказался бы среди лидеров.

Тогда на Земле не было равного ему по известности человека.

Гагарин – «сын Земли», (песня на полях)

В то утро по весне Земля узнала,

Что Сын Ее на старте в корабле.

– До скорого! – она ему сказала;

– Поехали! – ответил он Земле!

Никто не слышал грохота сильнее:

В нем содрогнулся весь Двадцатый Век!

За триста километров в апогее

Поднялся в Космос первый человек!

Припев:

Улыбчивый простой обыкновенный…

Он за один космический виток

Один был на один со всей Вселенной

На корабле по имени «Восток»!

Мы – кандидаты в космонавты – инженеры конструкторского бюро С. П. Королева, научились в Коломенском аэроклубе летать на Як-18 самостоятельно, без инструктора. Тогда это было бесплатно

Когда мы уходили домой с работы, его продолжали эксплуатировать в пользу страны и партии. Если не по-черному, то по-белому уж точно. Каждый день он участвовал в форумах, конференциях, митингах. Он был лицом нашей страны. И он достойно справлялся с нелегким грузом общественных забот и поручений. Оставался самим собой, был ли среди рабочих, комсомольцев или на приемах у королей. За него, за его слова или поведение никогда не было стыдно. Для укрепления авторитета Советского Союза в мире в то время он сделал так много, как никто другой. Вся планета была озарена гагаринской улыбкой.

Когда он погиб, остался его мемориальный кабинет в том виде, как был при нем. На столе можно увидеть приглашение на концерт, приглашение на встречу с трудовым коллективом. И на перекидном календаре, который открыт на 27 марта, записаны все его многочисленные обязанности и, в частности, – договориться с Серпуховским аэроклубом о полете гражданских.

Это про нас гражданских космонавтов. Я и мои товарищи были недовольны, что в Звездном городке мы летали только с инструкторами. Ведь в полете с инструктором можно просто сидеть и спать. Только зад отсидишь. Управлять можешь шаляй-валяй: знаешь, что ты прикрыт инструктором. В случае любой опасности он возьмет на себя инициативу. Я говорил: это мало что дает, просто трата времени. Мы хотели летать самостоятельно, но нам не разрешали.

Я до прихода в ЦПК уже летал сам на планерах и самолетах Як-18, прыгал с парашютом. Я просил: раз у вас нельзя – давайте договоримся о занятиях в аэроклубах. Там можно летать самостоятельно. Там ты не будешь спать в кабине, там никто тебя спасать не будет. Это заставляет лучше изучать технику, тренировать выходы из различных ситуаций, быть к ним готовым морально.

Управлять космическим кораблем и самолетом – совершенно разные вещи. И некоторые гражданские космонавты говорили: «А зачем нам летать на самолете? Военные летают лучше нас. Мы с ними никогда не сравняемся. Опыт пилотирования в космосе не нужен». В самолете нужно принимать решения очень быстро, там доли секунды могут решить проблему или усугубить. А в космосе наоборот, нужно очень крепко подумать, прежде чем отреагировать.

А я говорил: «Нужно уметь держать жизнь в своих руках, верить своим рукам и глазам. Чтобы в сложной обстановке полета можно было ориентироваться по многочисленным приборам в облаках, на скорости, во время исполнения фигур высшего пилотажа». Вот если ты это можешь делать в полете, ты достоин места в самолете и корабле. Гагарин это понимал и помогал нам. Он мог сослаться на устав и отказать, это легче всего. Но он подошел неформально, хотел помочь. Он был военным человеком. Но не просто дисциплинированным, а с сознательной дисциплиной.

А еще он был хорошим русским парнем. Не вундеркинд и не выскочка. Молодой, но уже квалифицированный военный летчик, сформировавшийся как личность, со своими убеждениями и опытом достаточно трудной, небогатой жизни. С ремесленным училищем за плечами, школой рабочей молодежи.

Полет в космос действует на человека как усилитель: усиливает все хорошее и плохое в характере его и натуре. Не случайно Королев выбрал первым именно Гагарина. Все его достоинства высветились и обозначились столь ярко, что какие-то малозначительные недостатки сошли на нет. Но ангелом он не был. Мог с друзьями на вечеринке в меру выпить, любил пошутить, мог даже схулиганить.

У первых наших космонавтов был такой розыгрыш: когда кто-то из них получал машину, ее обязательно «выкрадывали» свои же друзья. Участвовал в этом и Юрий. Начинались поиски, конечно же, без милиции, без расстройств, и в конце концов «потерпевшим» приходилось выкупать свою «пропажу» за бутылку шампанского.

Он был летчиком, и, естественно, рвался в небо, хотел летать и в космос, и на самолетах. Но «наверху», насколько я знаю, ему сразу сказали, что в космос он больше не полетит. Его берегли, как могли, а вот совсем запретить ему, военному летчику, летать, было бы, конечно, невозможно.

Вспоминаю, как-то мне довелось быть на телемосту в Финляндии. И вот с самого севера этой страны, из Лапландии, финн спрашивает с укором: «Почему вы дали погибнуть вашему хорошему парню космонавту Гагарину?» Я так ответил ему на этот больной и горький вопрос: «В космос Гагарина решено было больше не направлять. Он после космического полета всегда летал на самолете с инструктором, причем с лучшим. Я, например, после космоса летал один…

Известно, что в автомобильных авариях людей гибнет больше, чем в авиационных. Значит, надо было запретить ездить в автомобиле. И для Гагарина для всех поездок подавали небольшой автобус. Вероятность травмы в автобусе меньше, чем в автомобиле. Но случается в жизни, что кирпич падает на голову – запретить выходить на улицу? А дома могут быть сквозняки – запретить открывать форточку? Посадить под стеклянный колпак?»

Остановились, мне думается, на самом разумном. В космос не летать, а на самолете – только с инструктором. И все-таки беда случилась. В авиации ведь как? Кажется, все предусмотрено, отработано тысячу раз на непредвиденную аварийную ситуацию. А на тысяча первый раз происходит трагедия.

Как Гагарин погиб, непонятно. Когда они с Серегиным возвращались с задания, самолет разбился. Это понятно. А вот что было тому причиной, до сих пор не ясно. Во всяком случае, не было диверсии, он не сошел с ума, его не забрали инопланетяне и он не летел пьяным в Ташкент на футбол. Обломки после аварии сохранены и запечатаны. Может, когда-нибудь их откроют, и мы узнаем всю правду?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.