Прежняя любовь

Прежняя любовь

Турне по семнадцати городам России завершилось во второй половине апреля 1914 года, и футуристы, переполненные впечатлениями и гордостью за свалившееся на них признание, вернулись в Москву. Почти четырехмесячные гастроли принесли им невероятную популярность.

А в это время новый товарищ (заместитель) министра внутренних дел и шеф корпуса российских жандармов Владимир Джунковский предпринял решительный шаг по оздоровлению правоохранительных органов. Узнав, что агент охранки Роман Малиновский (являвшийся, как мы помним, членом большевистского Центрального Комитета) в прошлом имел три судимости за кражи, а последнюю – и вовсе за кражу со взломом, Джунковский, по его же собственным словам, «твёрдо решил прекратить это безобразие»:

«Когда я узнал, что он состоит в числе сотрудников полиции и в то же время занимает пост члена Государственной Думы, я нашёл совершенно недопустимым одно с другим. Я слишком уважал звание депутата и не мог допустить, чтобы членом Госдумы было лицо, состоящее на службе в департаменте полиции, и поэтому считал нужным принять все меры к тому, чтобы избавить от неё Малиновского».

Джунковский сообщил обо всём председателю Государственной думы Михаилу Владимировичу Родзянко. От Малиновского потребовали немедленно завершить депутатскую деятельность и уехать за границу. И 8 мая 1914 года он сложил с себя полномочия члена большевистской фракции, а на следующий день покинул Петербург.

Депутат Государственной думы большевик Григорий Иванович Петровский тотчас послал телеграмму за рубеж – своему партийному руководству:

«Малиновский без предупреждения сложил полномочия, дать объяснения отказался, выехал за границу. Петровский».

Разразился жуткий скандал.

Депутата, оставившего свой пост в Государственной думе, социал-демократы назвали «трусливым дезертиром» и устроили над ним суд. Ульянов-Ленин энергично защищал своего любимца. Но Малиновского из партии всё-таки исключили.

А жизнь продолжала идти своим чередом.

Наступило лето. В Москву приехала Софья Шамардина. И пришла к Маяковскому:

«Встретились мы бурно-радостно и всё общупывали друг друга – лицо, руки, плечи… Он… был болен корью. Уже поправлялся. Лежал на коротком диванчике – ноги висели. Ещё не вставал. Рубашка на локтях у него была дырявая, а рукава короткие, из них – большие ослабевшие руки. (А может быть, я придумала, что дырявая – просто стиранная.)

Познакомил с матерью и сёстрами. Чаем поили и всегда очень приветливо встречали…

В эти же дни встретила у Маяковского С.Третьякова – длинный, в парусиновом костюме: «А, вот она Сонка!»».

Сергей Третьяков – эта фамилия уже встречалась нам. Кто этот человек?

Сергей Михайлович Третьяков родился в Риге, там же учился в школе. Поступил в Московский университет на юридический факультет. Начал писать стихи и сблизился с московскими эгофутуристами.

Художница Елена Владимировна Семёнова впоследствии про него говорила:

«Третьяков – человек разносторонний – поэт, очеркист, драматург… Он обладал даром убеждать».

Впрочем, очерки и пьесы Третьяков стал писать позднее. А пока он был молодым поэтом, о котором (и о Маяковском тоже) Софья Шамардина написала:

«Втроём бродили».

Вскоре Маяковский выздоровел. Шамардина написала:

«В Москве в это лето он не ходил в своих жёлтых кофтах, помнится рубаха-ковбойка. Пиджачок какой-то…

Все свои новые стихи за это время, что встречались в Москве, прочитывал мне. А может быть, и не все?

К прежней близости не возвращались никогда. Последняя попытка с большим объяснением у калитки в Новинском переулке привела только к закреплению конца нашей любви. Любви ли?

– Ты должна вернуться ко мне.

– Я ничего не должна.

– Чего ты хочешь?

– Ничего.

– Хочешь, чтоб мы поженились?

– Нет.

– Ребенка хочешь?

– Не от тебя.

– Я пойду к твоей маме и всё расскажу.

– Не пойдёшь.

Это краткий конспект большого разговора летом 1914 года».

В ту пору у Маяковского накопился богатый материал для написания поэмы о любви. Любви безответной. Любви, которая принесла поэтической душе автора глубокие страдания.

А в автобиографических заметках – в главке, названной «НАЧАЛО 14-го ГОДА» — слово «любовь» отсутствует. Там говорится о совсем другой поэтической «теме»:

«Чувствую мастерство. Могу овладеть темой. Вплотную. Ставлю вопрос о теме. О революционной. Думаю над „Облаком в штанах“».

8 июля, когда работа над этой «революционной» исповедью была в разгаре, царское правительство закрыло легальную большевистскую газету «Правда».

А через двадцать дней началась война.