Родина — как океан. Притягивает и выталкивает…

Родина — как океан. Притягивает и выталкивает…

Хотите верьте, хотите — нет, но о том, что такое Родина, знают, на мой взгляд, люди, живущие вдали от нее. Так и я. Жила в Украине и, вроде, знала, что «Родина-мать», но почему-то все время ехидно тянуло добавить «твою…»

А сейчас я абсолютно определенно и без тени иронии могу сказать, что Родина, на самом деле, мать, вернее отчий дом. Гнездо, которое помнишь, оно всегда с тобой, постоянно манит, а рано или поздно начинает к себе тянуть.

Выпархиваешь из него, уходишь в свободный полет, забываешь обо всем на свете, а потом — раз! — и защемило где-то под сердцем. Начинаешь копить деньги на поездку, покупать загодя билеты, мечтать…

И ты уже дома, среди родных тополей, едешь на маршрутке через плотину, и уже сидишь на диване в своей старой квартире или в кабинете родного Дома печати.

А вокруг Кузя, Граня, Фрезя… И ты уже Ирка, Мансуриха, Шизгарева, еще Бог знает кто, но только не миссис Скарборо.

Невероятно и с ума сойти! Такой бешеный стресс хватаешь дома за месяц, что потом себя в Америке еще месяц по кусочкам собираешь. Ведь избыток эмоций, пусть даже положительных, всегда сильнейшая нагрузка.

Но снова часы начинают бить полночь. Вот и погостила в родном гнезде, пора собираться в дорогу… Ненавижу минуты прощанья. Все скомкано, бестолково.

Скорее-скорее на такси в автобус, а потом в самолет. В Америку!

Да, тесен уже отчий дом, не такой уютный, как в детстве. Уклад жизни слишком патриархален, хоть мобильники скоро и у младенцев появятся. Нет, Родина — это, наверное, океан, который манит и выталкивает одновременно…

Наконец, ты в Техасе. Просторы, зелень, жара. И захлестывает чувство тихой радости. Несколько дней разгребаешь чемоданы, бесконечно ставишь привезенные кассеты и думаешь, думаешь…

Родина, как хорошо, что ты есть. Проходят годы, шумят революции, свирепствуют катаклизмы, а ты остаешься. И будешь всегда. Даже когда мы уйдем. И так хорошо становится на душе от этой мысли:

…Вы уже устроились поудобней? Итак, истории. От кого? Жигаревой, Мансуровой, Селезневой, Скарборо, Ирины, Айрин, Оришки, как бабушка называла, — целые эпохи и миры за этими именами. А Бог его знает… Короче, от меня, затерявшегося в дебрях жизни, но очень счастливого, человека — Колумба Америки и собственной (а, возможно, и вашей) души.