Жребий брошен

Жребий брошен

23 октября 1758 года Никита Никитич надиктовал завещание. Вот как он итожил в нем свои «прибытки»: «Имею я недвижимое и движимое свое имение, нажитое, покупное и заведенное мною, железныя заводы и полатняныя фабрики, состоящия в разных губерниях, правинцыях и других городах и местах, и при тех заводах и фабриках поселенных купленых крепостных и разного звания мастеровых и работных людей, и приписных к тем заводам по указом крестьян, да купленныя мною ж разныя вотчины, и деревни и земли и протчия угодья каменныя и деревянныя двары, состоящия в разных же губерниях и правинциях и других городах и местах».[1044]

Никита искал, как нанести этому немалому хозяйству наименьший урон, когда, а это неизбежно, он покинет сцену. Он мог воспользоваться чужим опытом. И воспользовался им.

Существовало два варианта решения вопроса: оставить хозяйство в общем пользовании или способствовать его разделению. 13 лет пребывания «ведомства Акинфия Демидова» в собственности трех братьев и сопряженное с этим совместное им управление (в котором сами братья, не имея на то прав, участия не принимали) продемонстрировали, кажется, все недостатки такой схемы. Казалось, опыт настойчиво убеждал: хорошего от компании собственников, даже и родственников, ждать не приходится[1045]. Вот как сам Никита сформулирует позже эту мысль в духовной: «…Во общем содержании не всяк равно радеит, а заводы всегда должно содержать в прилежном и добром неусыпном смотрении и усердном прилежании, чрез что всякой хозяин, яко главной в своем имении… и не имея з другими общества, должен будет лутчее старание и чрез то ревность и попечение иметь всегда без сумнения, нежели с кем-либо в том какия расприи или споры видеть, но всегда с покоем от того останетца»[1046].

Укрепившись в этой мысли, Никита решил разделить имение еще при жизни, причем так, чтобы желания переделить не возникло. Определить закрепление заводов за конкретными лицами решил с помощью максимально обезличенной и беспристрастной процедуры — с помощью жребия.

К моменту составления завещания его имущество «по крепостям и дачам» было уже описано в «полюбовно» составленном детьми «расписании». При их согласии он сам разделил его на четыре части — Людиновскую, Сергинскую, Шайтанскую и Брынскую и «благословил тем владеть». Дети кинули жребии. Их вынимали при свидетелях — тульских первой гильдии купцах Иване Лугинине, Харитоне и Иване Постуховых. Части, которые назначил случай, предпочтениям отвечали не вполне. С разрешения отца сыновья ими обменялись и подписали согласие на то, что получилось. Вслед за этим Никита и составил духовную: «определил» сыновьям названные части с имуществом в них. Документ включил санкции, следующие за нарушение «уравнителнаго и безгрешнаго… по совести раздела»[1047]. Вечный мир скрепляли, пугая вечным проклятием. Слишком удручающей выглядела перспектива новой затяжной войны за демидовское наследство.

Завещание было составлено в Туле, свидетели подобрались не особенно видные — попроще, чем у Акинфия[1048]. Это говорит, пожалуй, о том, что в воздухе порохом не пахло, решения принимались действительно полюбовно. Впрочем, участники раздела подстраховались. Иван, Никита и Алексей спустя несколько дней дали Евдокиму запись (внесенную в соответствующую книгу Тульской крепостной конторы), в которой обещали соглашение соблюдать и доставшееся им имущество «иметь в вечном и безповоротном владении»[1049]. Крепил дело мира и Никита Никитич: просил о записи своего завещания в Юстиц-коллегии[1050]. Получив справки из тульских учреждений (духовного правления и провинциальной канцелярии), коллегия в конце декабря вынесла решение духовную Демидова в соответствующую книгу записать[1051], чем дополнительно ее законность подтвердила.

Раздел наследства Никиты Никитича Демидова — пример удачного, «бескровного» дробления на части крупного промышленного комплекса — особенно примечателен на фоне того, что происходило с наследством его брата. Одаренный недюжинной волей, Акинфий Никитич верил, что она и после его кончины сможет противостоять амбициям потомков. Никита Никитич побеждал реже, случалось — бывал бит и, что еще важнее, имел возможность убедиться, к чему может привести следование в этом деликатном деле слишком жесткой политике. Он выбрал стратегию более гибкую.

И, как оказалось, в ожиданиях не ошибся.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.