Абаканские заимки. Уход дальше в тайгу. Организация заповедника. О некоторых староверах — их отношение к общественному труду

Абаканские заимки. Уход дальше в тайгу. Организация заповедника. О некоторых староверах — их отношение к общественному труду

Но вернемся в тайгу Западных Саян, на далекие таежные поселения, где также всех волновал тот же вопрос.

Староверы собирались и подолгу обсуждали свалившееся на всех горе. Предлагались самые разнообразные варианты. Одни советовали уйти подальше в тайгу, другие настаивали уйти через хребты в Танну-Туву, благо граница была почти рядом, а часть настаивала оставаться на месте и ждать, что будет. Позднее рассказывали, что приезжали уполномоченные, собирали людей и много говорили о пользе коллективизации. Один старик, рассказывая мне о том времени, сказал:

— Искушали сатанинскими речами, после их речей мужики стали разбегаться по тайге, а жили-то вольно, никому не мешали, в каждом логу поселение было. Мнения разделились, и стали принимать решения — каждый по своему разумению. Одним удалось, перевалив горные хребты, уйти в Туву, другие постарались перебраться ближе к рабочим поселкам, где была казенная работа, но основная часть осталась на месте, и в поселке Тиши впоследствии была организована сельхозартель. А Лыковы и их близкие перебрались в верховья Абакана, и на его правом берегу при впадении речки Каир-су остановились на жительство. Здесь в короткий срок срубили пятистенные избы, и этот поселок получил официальное название Верхняя кержакская заимка; во всяком случае, так она обозначена в документах. Всего сюда переселилось шесть семей, из них три семьи братьев Лыковых: Степана, Карпа и Евдокима. Дальше идти было некуда. Так и обосновались они в этом глухом таежном месте, наивно думая, что их так просто не достанут, и они смогут здесь пережить лихое время. Однако связь с миром они не теряли. Внимательно следили за всем, что происходило в державе. И сейчас судить о правильности принимаемых ими решений не следует. В те годы, когда так просто, вдруг, так сказать, без подготовки, власти решили распорядиться судьбами основной массы жителей России, многие растерялись.

В те годы на Алтае и в Саянах стали появляться научные экспедиции, которые занимались исследованием этой территории, представляющей большой научный интерес. Да и «белых пятен» в природе Сибири было предостаточно. Для работы в экспедициях проводниками и рабочими приглашали местных жителей из среды охотников, таежников. Все эти люди были знатоками животного и растительного мира, лекарственных растений. А местность они знали как свои пять пальцев. Молодые мужики с охотой принимали приглашения поработать в экспедициях и оказывали неоценимую помощь в сборе различного научного материала, создании походного быта, уходе за лошадьми и сохранении экспедиционного имущества. Своевременно предупреждали о приближении каких-либо, опасных для жизни природных явлений по только им ведомым признакам. И зачастую они невольно становились помощниками начальников экспедиций. Их знание природы создавало им непререкаемый авторитет. И надо отдать им должное — они помогли в исследовании и изучении природы Алтае-Саянской горно-таежной системы.

В отчетах и трудах исследователей, путешествовавших в горах Алтая и Саян, можно встретить десятки фамилий местных жителей, которые принимали участие в экспедициях, на сообщения которых ссылаются ученые. Это жители Северо-Восточного Алтая и Западного Саяна, в частности Нижней (Тиши) и Верхней кержакских заимок. Их близкие родственники и по сей день живут в селах Алтая и Саян. Особенно часто фигурируют фамилии Молокова, Деменева, Шмырина, Золотаева, Берсенева, Самойлова, Параева и других. И, конечно, Лыковых, чья фамилия была нанесена на военно-топографические карты еще в начале сороковых годов.

В двадцатых годах прошлого века большую работу по охране природы проводило «Всероссийское общество охраны природы», где главным специалистом и большим знатоком дикой природы был Ф.Ф. Шиллингер — человек, избродивший Россию вдоль и поперек. Результатом его многочисленных научных экспедиций было создание проектов свыше двадцати заповедников СССР, включая Алтайский. Совершая путешествие по Алтаю и Западному Саяну, Ф.Ф. Шиллингер определил примерные границы будущего заповедника и по возвращению из экспедиции представил на рассмотрение его проект, с центром на Телецком озере. В заповедную территорию входили наиболее интересные, с научной точки зрения, места и редкие по красоте природные ландшафты.

Создание заповедника на Телецком озере явилось важнейшим событием того времени. Заповедник охватил значительную часть бассейна Телецкого озера, его правобережье, правобережье реки Чулышман и верховья реки Бол. Абакан и вошел в число крупнейших заповедников СССР. Таким образом Верхняя Кержакская заимка Лыковых оказалась на территории Алтайского заповедника.

Заповедник был организован постановлением ВЦИК и Совнаркома РСФСР от 4 мая 1930 года. Местные органы — Ойротский и Хакасский облисполкомы в декабре 1931 года специальным постановлением признали целесообразным открытие заповедника.

В апреле 1932 года появилось постановление «Об учреждении в пределах Ойротской и Хакаской областей государственного Алтайского заповедника». Хотя в тексте постановления речь шла о территории «Около 1 млн. га» фактически его площадь была больше 1,3 млн. га.

Главной базой управления заповедником был выбран поселок Яйлю. Как только прошел слух о создании заповедника, и люди узнали, что это за организация, потянулись в заповедник жители ближайших районов, с целью поступить на такую интересную государственную службу. Среди них были и коренные жители — алтайцы и староверы. Таежники, охотники, следопыты, знатоки Горного Алтая и Западного Саяна принимались в охрану заповедника наблюдателями. Для организации подсобного хозяйства, строительства поселка и кордонов приглашали плотников, столяров и крестьян, знающих сельское хозяйство.

Преобладающее большинство принятых на работу наблюдателями в охрану были порядочные, скромные, и в то же время решительные и смелые люди. Все они хорошо знали тайгу, условия, в каких придется работать, и быстро разобрались в целях заповедника и в своих обязанностях.

Из их среды как-то сразу выделились: Молоков Данила Макарович (которого я часто упоминаю в повествовании) — добрый, внимательный, дисциплинированный человек. В коллективе заповедника он пользовался авторитетом на протяжении всех лет службы в охране. Молоков хорошо знал семью Лыковых и многих староверов, живущих в Западном Саяне. Обстановка сложилась так, что именно на его долю выпали почти все контакты с Лыковыми. Под стать Молокову, и характером и знаниями дикой природы, был Деменев Илларион Федосеевич. Непревзойденный охотник-капканщик, большой знаток лекарственных растений. Заслуживают внимания наблюдатели: А. Кулебакин, Ф. Табакаев, Н. Головин, Н. Будуев, К. Яковлев, Г. Андадиков, лесничий С. Абрамов и др. Все они много сделали для обустройства этого громадного по площади заповедника.

В общей массе людей, поступивших на разные работы по строительству и ведению подсобного хозяйства, были родственники Лыковым и жителям большинства абаканских заимок. Особенно ярко выделялись Ощепков Моисей Осипович, его родственник Иван Сергеевич Брыляков и Парфентий Филимонович Казанин. Эти добросовестные и глубоко знающие жизнь люди в течение многих лет занимались большим хозяйством заповедника, вплоть до его ликвидации в 1951 году. П.Ф. Казанин, отец семерых детей, был близким родственником Лыковым. Ощепковы, хотя и в далеком, но так же находились в родстве с Лыковыми.

Несколько отступая, хотелось бы об этих людях сказать подробнее. Во-первых, все они контактировали со всеми «мирскими», как и большинство жителей сибирских деревень контактировали между собой, и никакой грани мы особенно и не чувствовали. Но ведением личного домашнего хозяйства, трудолюбием, чистотой опрятностью они выделялись.

Первым из рода Ощепковых пришел в Сибирь, в царствование Александра II, Фрол Ощепков с семьей. Пришли они из Перми и вначале поселились недалеко от города Томска в деревне Боровушка. Но задержались здесь ненадолго и вскорости переехали на Алтай, где окончательно обосновались в деревне Ашпанак. В семье Фрола было семеро детей. Один из его сыновей Осип родился уже на Алтае. У него также было семеро детей. Его дети отличались большим ростом, физической силой и ясным умом. Особенно выделялись Моисей и Акинфий.

Акинфий Осипович прожил недолго. Умер он перед войной в поселке Яйлю в результате врачебной ошибки в возрасте двадцати девяти лет, оставив на руках у жены семерых детей. Старший его сын Лука окончил семилетку и самообразованием постиг работы с металлом, постиг электродело, токарное дело, автодело. Вся его усадьба — это сплошная мастерская. Кузница, лебедки, станки по обработке металла и древесины. Ко всем работам подходил творчески. Сконструировал и построил мини-трактор, изобрел и поставил автоматику на токарный станок, изобрел электроколун — дрова колоть. Все домашние работы выполняют агрегаты, построенные им самим. Лука отец семерых детей. Проживает сейчас на Алтае в поселке Удаловка.

Моисей Осипович детей не имел. Это был внимательный, отзывчивый человек. Он всегда один из первых появлялся там, где что-то случалось, и, как мог, оказывал помощь, если таковая требовалась, любому, кто в ней нуждался. Много лет он возглавлял хозяйство заповедника, и любые работы, связанные с посевом, уборкой, сенокосом и другими делами, делались в положенное время. Был он высокого роста, могучего телосложения и обладал огромной физической силой. Сила его поражала всех. Можно привести массу случаев, где он применял свою силу к великому изумлению присутствующих. Вспоминается забавный случай, свидетелем которого я был.

Как-то перед войной мы играли на берегу озера, около пристани. Здесь же был главный хозяйственный склад заповедника. Склад был открыт, и мы видели, как один плотник из строительной бригады, довольно крупный мужчина плотного телосложения, вынес из склада один за другим два больших ящика с гвоздями, положил их один на другой на чурку и стал ждать подводу, чтобы увезти гвозди на место строительства. В это время мимо проходил Моисей Осипович. Плотник, увидев его, улыбаясь, шутя, сказал:

— Ощепков, унеси гвозди. Моисей Осипович ничего не сказал, молча подошел, подобрал поудобнее оба ящика под мышку правой руки, потом довольно резко повернулся к плотнику, слегка наклонился, обхватил левой рукой ноги в районе колен, и, распрямившись, бросил плотника животом на левое плечо и также молча и не спеша понес и плотника, и гвозди. До стройплощадки было метров двести. Мы устремились за ними. Моисей Осипович легко донес свою ношу к месту строительства и под дружный хохот всей бригады аккуратно поставил на ноги плотника, бросил ящики на землю и, не сказав ни слова, ушел по своим делам. Все были поражены и стали громко прикидывать общий вес. Получалось в пределах 170–180 килограммов.

В начале войны Ощепков ушел на фронт. Все военные годы сельхозработами занимались И.С. Брыляков и П.Ф. Казанин. Оба они знали крестьянское дело в совершенстве, поэтому и не было никаких сбоев. Демобилизовавшись в 1945 году, М.О. Ощепков возглавил эти работы, и в первые послевоенные годы только пшеницы собирали до 45–47 центнеров с гектара. Это выдающийся результат, и директор заповедника А.И. Мартынов дважды направлял представление на присвоение М. Ощепкову звания Героя Соцтруда. К сожалению, оба представления остались без ответа.