Глава 2 НА БОРТУ «ТИРПИЦА»

Глава 2

НА БОРТУ «ТИРПИЦА»

После полудня 16 января «Тирпиц» встал на якорь в самом конце Фаэттен-фьорда, одного из разветвлений Тронхеймс-фьорда.

Командовал им капитан первого ранга Карл Топп. На флот он попал в 1914 году, командовал подводной лодкой, действовавшей в Средиземном море, потом был переведен на торпедные катера, а затем плавал на «Эмдене» в качестве штурмана.

Небрежно сдвинутая на затылок фуражка, резкие черты лица, крепкий подбородок и бычья шея свидетельствовали о его большой силе воли. Энергичный моряк был избран самой судьбой стать командиром такого мощного корабля, как «Тирпиц».

Командовал кораблем он с 25 февраля 1941 года, с того дня, когда «Тирпиц» был включен в состав военно-морского флота, покинув верфь в Вильгельмсхафене. Вместе с ним на борт корабля поднялась целая группа офицеров, в числе которых были его первый помощник капитан второго ранга Пауль Дювель, командир артиллерийской боевой части капитан третьего ранга Роберт Вебер, корабельный инженер капитан второго ранга Оскар Штелльмахер, электроинженер капитан третьего ранга Пауль Штайнбихлер, штурман капитан третьего ранга Вернер Кеппе и инженер старший лейтенант Хайнц Бернштайн. Эти офицеры осуществляли на верфи контроль за установкой корабельного оборудования, артиллерийских систем и за наладкой машин. И вот уже одиннадцать месяцев корабль находился в полной боевой готовности.

Карл Топп мог гордиться тем, что ему было доверено командование «Тирпицем». Он знал, что водоизмещение корабля равнялось не 35 000, как было объявлено официально, а 43 000 брутто-регистро-тоннам, да еще без топлива и боеприпасов. При полной загрузке водоизмещение корабля составляло порядка 56 000 тонн.

Чтобы детально ознакомиться с этим гигантом, необходимо несколько недель. Не одну тысячу раз прошел Топп по корабельным переходам и палубам, контролируя работу машин и оборудование командного мостика. Он облазил все трюмы и тщательно осмотрел гигантский дальномер. Длина «Тирпица» с носа и до кормы — 251 метр, ширина 36 метров и осадка около 11 метров. Его броневая защита должна выдержать попадание самых тяжелых снарядов противника.

«Тирпиц» непотопляем — таково мнение всей команды.

Непотопляем! В этом Карл Топп и его офицеры абсолютно уверены. Броня толщиной от 120 до 200 миллиметров по бокам несколько отходит в стороны и в разрезе напоминает панцирь черепахи. Она полностью защищает все жизненно важные части корабля: машинное отделение, электроцентраль, гироскопы, погреба для боеприпасов, башенное оборудование. Авиабомбы, прежде чем достичь бронепалубы, должны встретить на своем пути легкую обшивку, которая предназначена для подрыва их взрывателей. Боковой броневой пояс высотою 4 метра опускается на 2 метра ниже ватерлинии и имеет толщину от передней носовой до кормовой артиллерийских башен около 380 миллиметров. Специальная сталь брони во время испытаний выдержала удары самых крупных авиабомб и снарядов того времени.

За счет многочисленных продольных и поперечных переборок и антиторпедной защиты корабль стал практически водонепроницаемым. Такая компоновка оправдала себя еще в период Первой мировой войны, когда во время сражения при Скагерраке немецкий флот имел гораздо меньше потерь, чем британский, хотя в линейные корабли попало довольно изрядное число вражеских снарядов.

Поэтому «Тирпиц» считался непотопляемым… Однако эта уверенность была поколеблена 28 мая 1941 года, когда стало известно о героической гибели «Бисмарка». Из 2400 человек, участвовавших в том сражении, уцелели лишь немногие. Подробности происшествия стали известны несколько позже, они подействовали успокаивающе. Против «Бисмарка» англичане собрали весь флот метрополии — линейные корабли, тяжелые и легкие крейсера, торпедные катера и даже авианосцы. Это была самая настоящая охота «котлом», как на кабана! К тому же англичанам сильно повезло: торпеда, выпущенная с палубного самолета, базировавшегося на «Арк роял», повредила рулевое управление «Бисмарка», и он потерял свою маневренность. Корабль продолжал сражаться до последнего снаряда, а затем был затоплен командой, не спуская флага на мачте.[11]

Командир «Тирпица» Карл Топп знал боевую мощь корабельной артиллерии и высокую точность ее стрельбы. И он снова подумал о «Бисмарке», залпом артиллерии которого на дно моря был отправлен «Худ».

В тот день, 17 января, он внимательно наблюдал, как матросы натягивали маскировочные сети на башни 380-миллиметровых орудий — «Антона» и «Бруно» в носовой части и «Цезаря» и «Дорм» на корме. По бортам были уже замаскированы двенадцать 150-миллиметровых орудий, расположенных попарно в шести башнях. В боевой готовности на случай налета вражеской авиации находилась зенитная артиллерия: шестнадцать спаренных 105-миллиметровых орудий, шестнадцать скорострельных 37-миллиметровых и 20-миллиметровых пушек и восемьдесят крупнокалиберных 20-миллиметровых зенитных пулеметов.

Топп с удовольствием снял бы маскировочные сети с башен артиллерии главного калибра, чтобы поскорее выйти в море. Как только он получит соответствующее распоряжение Гитлера или разрешение на свободу действий, он сразу же покинет фьорды, чтобы совершить нападение на британские морские конвои и потопить вражеский крейсер, а то и линейный корабль, выйдя при удобном случае в открытую Атлантику для того, чтобы соединиться с эскадрой в Бресте.

Фаэттен-фьорд, или, как его еще называли, Аасен-фьорд, имел наибольшую ширину 400 метров. В том месте, где «Тирпиц» встал на якорь, ширина его не превышала 200 метров. Поблизости проходили шоссейная дорога и железнодорожная линия. Если по шоссе не было почти никакого движения, то по железной дороге дважды в день проходили поезда, нарушая перестуком колес окрестную тишину. Вагоны мелькали среди берез, пока поезд не скрывался вдали, следуя в Тронхейм или Станхвер.

Карл Топп предпочел бы выбрать место стоянки подальше от дорог и больших городов. А тут совсем неподалеку находился Тронхейм, да и шведская граница пролегала едва лишь в пятидесяти километрах. А это означало, что местонахождение «Тирпица» надолго скрыть от англичан не удастся.

Прошлым вечером Топп изучил позиции зенитной артиллерии, установленной в соснах по обе стороны фьорда. Теперь же он с командного мостика еще раз осмотрел полностью замаскированный корабль, сливающийся с серым цветом окружающих его скал. Пошел снег. На поверхности воды отражалось лишь низкое небо. Корабль составлял единое целое с фьордом.

Командир корабля посмотрел в сторону Тронхейма, а затем на побережье, откуда в скором времени можно было ожидать появления английских бомбардировщиков. Могли они вылететь и из-за нависавших скал, но тут опасаться было практически нечего: рано сброшенные бомбы попадут в склон, сброшенные с задержкой — в воду.

Его беспокоило нечто другое. Когда они шли сюда, делая 20 узлов,[12] инженер Штайнбихлер сказал ему:

— Жаль, что корабль введен в строй слишком рано. Нам не хватает многих запасных частей и инструментов.

— Но мы не могли дольше оставаться в Киле, — ответил Топп. — Английские бомбардировщики разбомбили бы «Тирпиц» еще до выхода в море.

Вообще же он знал, что корабль введен в строй рановато. Проверочные ходовые испытания были завершены еще не полностью, будучи в некоторых аспектах неудовлетворительными. Естественно, командование было заинтересовано ввести «Тирпиц» в строй как можно раньше, но поспешность вынудила Топпа проводить отдельные работы, которые должны были бы осуществляться на верфи, практически на ходу. Вот и с генератором пришлось основательно повозиться.

Будучи истинным немцем, Карл Топп воспринимал эти недостатки с удручением. Однако в его подчинении находилась целая группа высоко интеллигентных, знающих свое дело офицеров, а многие матросы экипажа были выходцами из рабочих — первоклассными специалистами. С большой сноровкой они разбирали и снова собирали различные машины и сложнейшее электрооборудование, что исключало возможность их выхода из строя в боевой обстановке.

Тем не менее Топп был несколько разочарован. Ему приходилось, как говорится, делать хорошую мину при плохой игре, выполняя решения высшего командования. Ведь он, как и капитан третьего ранга Бидлингмайер, вынашивал план пройти проливами Па-де-Кале и Ла-Манш для соединения с эскадрой, находящейся в Бресте. План этот, однако, рухнул. Как-то осенью 1941 года, когда они находились в Балтийском море, штурман изложил ему преимущества подобной стратегии:

— Мимо Дувра мы проскочим ночью. Находясь днем в проливе Ла-Манш и идя вдоль французского берега, мы можем быть сопровождены авиацией. В районе Шербура и при подходе к Бресту нас встретят торпедные катера. Путь этот — кратчайший, и мы израсходуем совсем немного топлива. Если же мы станем обходить Англию с севера, то придется встретиться со всем британским флотом метрополии, базирующимся в Скапа Флоу. Пройдя проливами, мы ошеломим Англию, да и весь мир, если и не потопим ни одного английского корабля. Думаю даже, что до боевого столкновения дело не дойдет. Сам прорыв будет равносилен победе.

Топп был согласен с его предложением и распорядился:

— Отлично. Разработайте подробный план. Я поставлю под ним и свою подпись, а затем направлю командованию флотом.

Когда перед самым Новым годом они оба были вызваны в штаб восточного командования флота в Киль, то восприняли это как хороший знак.

— Думаю, что наш план принят, — высказал свое мнение Бидлингмайер.

— Кажется, это действительно так, — возразил Топп, — но я все же не совсем уверен, исходя из собственного опыта…

Командир «Тирпица» и его штурман не могли знать, что их предложение опоздало на несколько дней. 13 ноября 1941 года гросс-адмирал Рёдер доложил Гитлеру в его ставке «Волчье логово» в присутствии генерала Йодля[13] и капитана первого ранга Путткамера свой план направить «Тирпиц» в Тронхеймс-фьорд в Норвегию, обосновав отказ от первоначальных намерений послать корабль в Атлантику недостатком топлива и риском повторить судьбу «Бисмарка».

Гитлер, опасавшийся высадки английских войск в Норвегии, дал свое принципиальное согласие, окончательное же решение было принято 29 декабря, то есть всего за день до прибытия Топпа и Бидлингмайера в Киль. Гросс-адмирал Рёдер еще раз возвратился к вопросу о «Тирпице». На этот раз во время его пребывания у фюрера кроме начальника штаба оперативного руководства присутствовал вице-адмирал Фрике. Рёдер начал разговор с того, что обеспечение немецких войск в Норвегии осуществлялось почти исключительно по морю. Англичане могли нападать на небольшие суда в районе между Бергеном и Нарвиком, а также высаживать небольшие десанты. Нахождение «Тирпица» неподалеку от Тронхейма имело бы поэтому следующие преимущества:

1. Тронхейм находится на полпути между Скагерраком и Нарвиком. В связи с этим «Тирпиц» мог бы обеспечивать защиту северной части побережья от ударов со стороны Норвежского моря.

2. Одно только нахождение его в этом районе будет удерживать весь флот метрополии англичан в Скапа Флоу, да и в Атлантике, не давая возможности переброски кораблей в другие места, скажем, в Средиземное море или в Тихий океан. Вместе с тем «Тирпиц» сможет наносить удары и по морским конвоям англичан в Россию.

Рёдер предложил вывести «Тирпиц» в море 10 января. Гитлер с ним согласился, и соответствующие распоряжения были даны командиру «Тирпица».

Топп сказал себе, что у командования есть, по всей видимости, основания послать корабль в Норвегию. И приказ этот он выполнит, хотя и без особого воодушевления.

Подготовка к выходу в море вскоре заставила его забыть о разочаровании. Необходимо было облегчить линейный корабль насколько можно, чтобы он смог беспрепятственно пройти по каналу кайзера Вильгельма, соединявшему Балтийское море с Северным и имевшему в длину 99 километров. О переходе через Каттегат не могло быть и речи. На шведском берегу «Тирпиц» был бы сразу же замечен, и наблюдатели немедленно доложили бы англичанам о выходе корабля в море и о направлении его движения.

Вечером 12 января «Тирпиц» стал медленно продвигаться по каналу. Его высокие мачты чуть было не задели мост принца Хайнриха. Из-за опасности воздушного нападения корабль шел при полном затемнении. Его зенитная артиллерия находилась в постоянной боевой готовности, как и зенитные батареи вдоль всего канала. Своими бортами корабль чуть ли не касался стен канала, да и под килем у него воды было в обрез. Несмотря на очень тихий ход, все же была сорвана одна из причальных тумб. Топп вздохнул с облегчением, когда наконец вышел к пункту назначения на Шиллиг-рейд. Там «Тирпиц» стоял на якоре в течение нескольких часов, принимая на борт топливо и тяжелые грузы.

Ранним утром 14 января корабль снялся с якоря. Погода была прекрасной. Когда он проходил сквозь минные заграждения, по радио было получено предупреждение о том, что в воздухе появилось тридцать британских самолетов. Однако ни один из них так и не оказался в поле зрения, так как их целью был Вильгельмсхафен, где в целях маскировки изображалась бурная деятельность. В полдень «Тирпиц» дошел без дальнейших происшествий до Фаэттен-фьорда. Погода к тому времени заметно испортилась.

Командир корабля стоял на капитанском мостике, внимательно рассматривая покрытые снегом горы и скалы, отражавшиеся ясно, как в зеркале. Снежные хлопья скоро покрыли весь корабль. Природа как бы завершала маскировочные работы людей…

Он с удовольствием смотрел на работу экипажа. Каждый офицер и матрос были на своих местах. Все подвижные части снимались и смазывались. Под его командованием было 2400 человек. Многие из них служили на корабле еще во время ходовых испытаний и прошли хорошую практику на Балтике. Как-то они находились в открытом море и не заходили ни в один порт в течение восьми недель. В результате этого корабль и команда слились в единое целое. И он, Карл Топп, поведет их в бой, в котором будет сражаться до победы за фюрера и Германию!

С молодыми парнями надо еще, однако, поработать. Для них будут организовываться игры, проводиться доклады и демонстрироваться кинофильмы. Среди офицеров были слышны разговоры о возможности побегать на лыжах на ближних склонах гор. Нужно будет спланировать целую программу… Командир должен быть человечным и добропорядочным, но и энергичным, а если возникнет такая необходимость, то и жестким. Главным должно быть неукоснительное выполнение дисциплинарных требований, чтобы поддерживать корабль в постоянной боевой готовности.

Топп знал, что офицеры и матросы называли его между собой «Чарли», но лишь смеялся над этим, как посмеялся летом 1941 года в Балтийском море, когда рядом с «Тирпицем» вдруг всплыла подводная лодка. Топп тогда стоял со своими вахтенными офицерами на капитанском мостике. «Тирпиц» и подводная лодка 21 — слон и козявка! Младший по званию, командир подводной лодки «U-156», капитан третьего ранга Вернер Хартенштайн, потопивший позднее «Лаконию», приветствовал его первым. Топп ответил на приветствие. Заметил ли командир подлодки легкую иронию на его лице или решил подшутить? Во всяком случае, он крикнул в мегафон:

— Как командир командиру! А вы так сможете? — И ушел под воду.

Топп громко рассмеялся, а история скоро обошла весь корабль.

Карл Топп прошел в свою каюту: большой кабинет, строго обставленный и освещенный парными светильниками на стенах, спальня и примыкающая к ней ванная комната. Стены везде покрашены белой краской, помещения хорошо отапливаются. Такая же каюта зарезервирована для адмирала. Но в настоящее время его на борту корабля нет. Между обеими каютами находится столовая для адмирала с его штабом и командира корабля. Она украшена двумя портретами. На одном изображен гросс-адмирал фон Тирпиц в парадной форме. Большой лысый череп, высокий лоб мыслителя, седые усы и бородка. На кителе сверкает большой крест — орден «Орла». Рядом — портрет Гитлера. На корабле изображений фюрера, вообще-то, немного. В каюте капитана второго ранга Дювеля висит его фотография, да еще одна — в офицерской кают-компании.

Топп присаживается за письменный стол. Взгляд его падает на снимок молодого матроса, стоящий в рамке на столе. Это его старший сын, служащий пока санитаром, но собирающийся стать врачом.

Во фьорде царит абсолютная тишина, вокруг темным-темно. Топп разворачивает карту Тронхеймского фьорда. В тридцати километрах от стоянки «Тирпица» расположен город Тронхейм, насчитывающий около 50 000 жителей, живущих производством консервов, судостроением и рыбной ловлей.

По водам фьорда день и ночь снуют норвежские рыбацкие суденышки, но они не заходят в Фаэттен-фьорд, где характерный звук их двигателей — «тон-тонк» — слышен лишь изредка. За островом Салтёй плавают суда побольше, развозя пассажиров из гавани в гавань — в стране почти нет приличных дорог. За этими судами следует установить наблюдение, не нарушая их передвижения. В противном случае страна будет обречена на голод, а у рейха врагов и так хватает, так что новых заводить не стоит.

В сорока милях западнее Тронхейма, у входа во фьорды, расположены рыбацкие поселки Агденес и Хазельвик, один южнее, другой — севернее. Первый прикрыт фортом, у другого установлены береговые батареи. Сторожевые корабли задерживают там каждое норвежское судно для проверки судовых документов с многочисленными разрешениями и штемпелями. Топп знает об этом, но достаточны ли эти меры? Сколько шпионов и агентов британской «Интеллидженс сервис» находится в этом районе, сколько людей в этих домиках, окрашенных в красный и голубой цвета, видели, как мимо них проходил «Тирпиц»? Англичане, видимо, уже знают, что корабль находится во фьорде. В этом Топп не сомневается. Уже завтра утром возможно появление английского разведывательного самолета, который облетит «Тирпиц» на большой высоте, в недосягаемости для зенитной артиллерии. В Бодо и Барду, правда, расположена немецкая авиация, но этих самолетов что-то не видно… Между тем англичане произведут аэрофотосъемку, а уж потом появятся бомбардировщики.

Командир корабля продумывает план действий. Весь фьорд необходимо перекрыть противоторпедной сетью. Но этого еще недостаточно. В узкой части фьорда, там, где в него впадает речушка Холла, а это всего несколько сотен метров от стоянки «Тирпица», надо вдоль и поперек натянуть кабель, чтобы воспрепятствовать подходу любопытствующих. А красивейший остров Салтёй с его соснами, пологими скатами, песчаным берегом и многочисленными бухточками он превратит в место отдыха своего экипажа. Людям нужны свежий воздух, немного зелени и кусочек земли, где они могли бы размяться и повеселиться.

Командир думает о молодых парнях, спящих в своих подвесных койках или несущих службу у орудий, о Пауле Дювеле, своем помощнике, который следует за ним по пятам, ожидая приказов, об офицерах, лежащих в койках, пишущих письма своим родным или находящихся на вахте. Все они верят в него, их старого Чарли. Карл Топп осознает ответственность, лежащую на нем. Под его командованием находятся самый мощный корабль Германии и 2400 человек личного состава! И он приведет «Тирпиц» к победе. А после окончания войны возвратится со всем экипажем, увешанным орденами и медалями, на родину. Сам же станет адмиралом. Адмирал Карл Топп — звучит совсем неплохо…