Глава 32 БОРТ К БОРТУ С БРИТАНСКИМ ЭСМИНЦЕМ В АРКТИКЕ

Глава 32

БОРТ К БОРТУ С БРИТАНСКИМ ЭСМИНЦЕМ В АРКТИКЕ

Оперативная сводка

Посреди общего краха, посреди поражений на всех фронтах подводный флот прикладывал сверхчеловеческие усилия к переоборудованию и перевооружению подводных лодок. В сентябре вошли в строй первые 14 новых лодок. За ними последовали 32 в октябре и 65 в ноябре. Это был пик производства за всю войну. Вместе с этим стоит упомянуть, что в октябре потопленный тоннаж составил всего 7000 тонн — самый низкий результат за всю войну. И достигнут он был ценой потери четырех подводных лодок. Последний факт объясняется выведением из строя действующих большинства старых моделей.

Новые типы лодок оказались последней надеждой в попытке ослабить поток живой силы, материалов и техники через океан и уменьшить напряженность на Восточном фронте, а также остановить помощь Востоку. Эти лодки, которые, помимо различных других инноваций, имели автоматическую перезагрузку торпедных аппаратов и дополнительные систерны для быстрого погружения, так что они могли погружаться на глубину 140 метров за 30 секунд, а также достигать глубины, на которой все до тех пор известные противолодочные средства были бессильны, должны были приступить к операциям в ноябре. Но эти сроки не удалось выдержать. Для того чтобы повысить безопасность команд и избежать крушения самых больших надежд на успех, связанных с ними, было сочтено, что эти лодки приступят к боевым действиям не раньше весны 1945 года. Новые трудности возникли после того, как рухнул финский фронт и русские подводные лодки смогли угрожать германским учебным группам.

Метод подводного движения Вальтера был идеален для всех новых лодок. Первая серия таких лодок, XVIIb, наконец была принята в строй. Но возник дефицит пергидроля. Потребности в пергидроле для ВВС и ракет «Фау» возросли до астрономических пределов, и два завода по производству пергидроля не могли удовлетворить этих запросов. Если бы компетентные власти уделили больше внимания производству пергидроля в начале войны, ситуация была бы совершенно иная. Сверхмалые лодки тоже встретились с растущими трудностями и даже близко не подошли к тому успеху, которого от них ожидали. Время, выделявшееся для подготовки команд этих лодок, было, как оказалось, явно недостаточным.

Большинство боевых подводных лодок старого типа, часть из которых оборудовали шнорхелями, направили на норвежские базы.

* * *

Подводные лодки, базировавшиеся в Норвегии, обнаружили конвой в Россию, и на сей раз подводники подумали, что смогут добиться успеха.

«U-1163» (командир Бальдун), серии VIIc, еще не оборудованная шнорхелем, также вошла в контакт с конвоем, но в плохую погоду была отогнана самолетами эскорта. Тогда лодка пошла наперерез к русским берегам. Русский эсминец перерезал ей курс и открыл огонь из орудий. Лодка применила «Zaunk?nig», и успешно: русский эсминец затонул.

Около полуночи Бальдун, который погрузился после потопления русского корабля, всплыл для зарядки батарей. Лодка уже была готова погрузиться — вся команда стояла по местам к погружению, — как неожиданно из тумана метрах в двухстах пятидесяти по правому борту появился британский эсминец.

Вражеский корабль сразу открыл огонь, один из снарядов взорвался в десятке метров по носу. На какой-то момент люди на лодке остолбенели, но быстрые приказы Бальдуна снова привели их в чувство.

— Полный вперед! Торпедный аппарат номер пять, приготовиться к выстрелу! Лево на борт! Номер пять — товсь!

Но теперь лодка и эсминец, который намеревался протаранить лодку, находились так близко друг от друга, что выпускать торпеду было бессмысленно. Быстрым изменением курса Бальдуну удалось избежать тарана, и эсминец на 25 узлах проскочил метрах в пятидесяти за кормой. Эсминец совершил маневр право на борт, чтобы протаранить лодку в левый борт.

Благодаря опытной команде командиру удалось если и не избежать тарана, то по крайней мере уменьшить его последствия. Бальдун отвернул вправо, и эсминец ударил в левый борт прочного корпуса вскользь, под острым углом. Прочный корпус не пострадал. Эсминец проскрежетал по всему борту подводной лодки. Три минуты, прошедшие с момента появления эсминца, можно было назвать мирными по сравнению с одной минутой, которая последовала затем.

В течение этой минуты эсминец и подводная лодка были как бы пристегнуты друг к другу, идя полным ходом. С лодки видели британских артиллеристов, слышали команды британского командира. С кормы эсминца сыпались глубинные бомбы, которые заставляли лодку подпрыгивать в воде, пулеметы лодки поливали эсминец, но без толку.

Лодка сотрясалась и подрагивала мелкой дрожью.

От сильного удара лодка накренилась на 30° вправо, потом постепенно выровнялась, и британцы с немцами оказались совсем рядом, С мостика лодки можно было чуть ли не дотянуться до леерного ограждения эсминца. Вода кипела, дизели ревели. Крики, команды, пистолетные выстрелы, облака черного и белого дыма дополняли картину настоящего ада.

Счастье для лодки, что она была ниже эсминца и его орудия не могли быть применимы в такой ситуации. Но на носу эсминца бил установлен 20-миллиметровый пулемет, немного приподнятый над палубой, и его ствол направился на мостик лодки.

Командир эсминца приказал пулеметчикам открыть огонь. Но по какой-то причине пулемет заело. Но и зенитчики Бальдуна, которые перед этим сбили самолет, тоже пока не могли привести в действие свою зенитку, потому что в момент появления эсминца лодка уже чуть ли не начинала погружение. Зенитка была подготовлена к погружению, боеприпасы убраны в водонепроницаемые контейнеры.

Некоторое время британские и немецкие моряки смотрели друг на друга с расстояния нескольких метров.

Наконец корабли разделились, потому что эсминец вначале застопорил машины, а потом рванул полный назад, готовясь снова протаранить лодку. И снова Бальдун успел вовремя повернуть влево, и эсминец прошел мимо кормы лодки. Эсминец сразу пустил в ход прожектор и открыл огонь из всех огневых средств, которые можно было направить в сторону лодки. Между двумя кораблями образовалась дистанция метров в сто пятьдесят, и Бальдун воспользовался представившимся шансом. Под углом в 45° он ушел в глубину. На лодке еще не успели оценить, какой ущерб она понесла. Механик вовсе был не убежден, что лодка в состоянии погружаться.

Теперь все взгляды устремились на глубиномеры. 85 метров, 90, 95, 100. А тем временем эсминец беспрерывно бросал глубинные бомбы. Чтобы увеличить вес носа, всем, кто не стоял на жизненно важных боевых постах, приказали бежать в носовой отсек. Все шло как часы, и скоро удалось стряхнуть с себя британского преследователя.

Повреждения получила одна топливная систерна, снарядом повредило корму, пробоина оказалась и в одной из балластных систерн. Лодка имела приличный дифферент на корму и крен в 30°. В таком положении она пять дней боролась со штормами. О горячей пище нечего было и мечтать, спать приходилось мало. Холод, волны, перекатывающиеся через мостик. Люди прикреплялись к поручням мостика, приходилось часто менять верхнюю вахту. Но «U-1163» добралась до базы.

* * *

1944-й был спокойным годом для подводных лодок, годом реорганизации и перевооружения, годом крушения и возрождения надежд. Шнорхель, установленный после колебаний и отсрочек, вполне оправдал себя. Команды приобретали опыт пользования этим устройством, делились опытом друг с другом, и скоро основные трудности остались позади.

Оборудованные шнорхелем лодки снова проникали в проливы Ла-Манш и Па-де-Кале, откуда их полностью вытеснили последние два года. Проливы буквально кишели противолодочными средствами всякого рода, морскими и воздушными. И тем не менее лодки, проникшие в проливы и не замеченные с помощью «Asdic», во второй половине декабря потопили пять грузовых судов и фрегат.

* * *

На совещании в штаб-квартире фюрера в декабре 1944 года лейтенант Ноллеманн, докладывая о своем боевом опыте, заявил, что внедрение шнорхеля полностью восстановило эффективность подводных лодок.

Но число лодок, оборудованных шнорхелем, было слишком мало. Скорость хода лодок, которые ходили теперь только в подводном положении, была ограничена с введением шнорхеля максимум 6 узлами. На большем ходу вибрация достигала такой силы, что возникала опасность поломки мачты шнорхеля.

В декабре число потопленных судов снова возросло.

Числа и статистика весьма часто способны, конечно, запутать, но факт остается фактом, что в конце 1944 года потери среди германских подводных лодок снизились. Шнорхель, похоже, оправдывал себя.