Глава 10 ОПЕРАЦИЯ «ТАЙТЛ»
Глава 10
ОПЕРАЦИЯ «ТАЙТЛ»
Понедельник, 26 октября 1942 года, 10 часов утра.
Лейф Ларсен спит, хотя «Артур» вот уже час назад, попрощавшись долгими гудками с «Алекто», покинул Ланна Фоэ. При отходе Ларсен видел одинокую фигуру Митчела, поднимавшегося по каменистой тропинке к большому серому дому на горке. Фелл, помахав рукой и крикнув едва слышимое: «Успеха!», скрылся в своей каюте на ремонтном судне.
Два дня на суше прошли весьма напряженно. Наследный принц Олаф, прибывший вместе с генералом Ханстееном, главнокомандующим норвежскими вооруженными силами в Англии, из Лондона, был представлен в «норвежском доме» в Скаллоуэе организаторам и членам экспедиции. Ховарт, Митчел и Роджерс, с трудом скрывавшие волнение, болтали с консулом Нильсеном обо всем, но только не о «Тирпице». Как только принц удалился, начался банкет, и по домам разошлись далеко за полночь. Слово «Тирпиц» не произносил никто, исходя из мер предосторожности.
Вечером перед отплытием Ларсен лег спать рано, но вдруг из Тронхейма пришла радиограмма:
«„Тирпиц“ находится на своей стоянке в Фаэттен-фьорде, прикрывшись противоторпедными сетями».
В тот же день корабль облетел один из «Спитфайеров», передавший такое же сообщение. Ларсену стали известны, однако, некоторые детали, которые он счел необходимым занести в бортовую книгу «Артура», куда записывались данные о состоянии погоды, скорости хода, приливах и отливах, происшествиях на судне. Записи эти отражали реальности без всяких приукрашиваний и искажения фактов. В книге были отражены все выходы куттера в море и перевозимые им грузы.
За его спиной, когда он делал своим корявым почерком записи, стояли норвежцы, дававшие ему советы. Так что в койке Ларсен оказался только в 4 часа утра, незадолго до отплытия…
Он еще спал. Погода стояла плохая. Высокие волны бросали куттер как щепку. За рулем был Брюстер, видевший почти каждый удар волн. По стеклам надстройки стекала вода. Брюстер чувствовал себя уверенно. Он испытывал даже радость от того, что находился в штормующем море не на большом корабле, а на этом маленьком, но крепком суденышке. Только бы не вышел из строя двигатель. Но он отчетливо слышал регулярные «тонк-тонк-тонк», что вызывало у него уверенность: на «Артуре» они дойдут и до «Тирпица».
Время от времени Брюстер бросал взгляд на лежащие на палубе торпеды, хорошо замаскированные сетями и парусиной. Волны перекатывались через них, но это не имело никакого значения. Он сам закреплял их вместе с Ларсеном, и снаряды со своих подставок не стронутся ни на дюйм.[41]
Рядом с ним в штурвальной рубке стоял Иоханнес Кальве, готовый в случае необходимости прийти ему на помощь. Бьёрни находился внизу, в машинном отделении. В люке, ведущем в помещение личного состава, то и дело появлялись головы Билла и Каузера. У обоих зеленые лица, и их тошнило тем, что у них еще оставалось в желудках.
Коротышка Крейг и Эванс пытались уснуть на нарах. Даже норвежские моряки переносили плавание с трудом. Они натянули парус, и судно стало держаться ровнее.
Ветер дул прямо в лицо. Час за часом «Артур» боролся с бушующим морем… Милях в пятидесяти до Шетлендов погода несколько улучшилась. Наступил уже вечер. После десятичасового сна Ларсен, бодрый и отдохнувший, появился на палубе. Выпив большую чашку крепкого чая и глоток виски, он направился в штурманскую рубку.
— Теперь я сам поведу судно. Спасибо.
Произнеся эти слова, он взял штурвал, за которым все время по очереди стояли Брюстер и Кальве. Лейтенанта тоже стало укачивать.
В течение первых двадцати четырех часов «Артур» шел со скоростью, не превышавшей 3 узлов. Над морем опустился шлейф легкого тумана. Видимость составляла не более десяти метров. Ларсену было известно, что опасная зона начиналась примерно в пятидесяти милях от норвежского побережья. Если там и встречается какой-либо куттер, вышедший явно не на рыбную ловлю, то немецкие самолеты беспощадно обстреливают его из пулеметов, убивая команду и дырявя корпус судна. Но «Артуру» с момента выхода из Ланны Фоэ ни один корабль не попадался. Если погода и следующие сутки будет оставаться такой же, их корабль подойдет к берегу незамеченным.
Вторник, 27 октября.
День прошел без происшествий. Ветер стих, но сильное волнение моря все еще продолжало сотрясать судно и десять человек, находившихся на его борту.
Среда, 28 октября, 4 часа пополудни.
Иоханнес Кальве стоял за штурвалом. Прямо по курсу из тумана показалась горная цепь с покрытыми снегом вершинами. Ларсен узнал горы, возвышающиеся над небольшим городком Буд южнее Кристиансунна. Куттер вошел в воды Хустадвика. Когда до Буда осталось пятнадцать миль и начало смеркаться, Ларсен отдал команду:
— Курс на северо-запад…
— У нас есть время, — объяснил он Брюстеру, склонившемуся над картой. — Ночью мы пойдем на расстоянии в тридцать миль от берега. Пройдя маяк Грип, выйдем к минным заграждениям у островов Смела и Эдой. Там мы и возьмем якобы торф на борт.
Не успел Ларсен закончить свое объяснение, как двигатель стал чихать, а затем и вовсе заглох. Наступила полнейшая тишина. Слышался только шум накатывавшихся волн. Бьёрни, поднявшийся было на палубу, тут же спустился вниз… «Артур» стало постепенно сносить в сторону. Брюстер и Ларсен пытались сохранить спокойствие, внушая себе мысль, что ничего серьезного произойти не могло. Остановившийся двигатель можно и отремонтировать… Кое-какие запасные части они с собой захватили, но они могут оказаться не теми, которые в данный момент нужны. Ведь именно так чаще всего и бывает.
Через несколько минут Бьёрни появляется снова.
— Ничего серьезного. Я начал заниматься устранением неполадки.
В течение трех часов «Артур» шел под парусом и был видимым для немецких постов на берегу. Море было пустынно. Норвежцы взволнованно глядели на родные берега. Козер широко раскрыл глаза, ведь он в своей Бразилии никогда не видел снега, лежащего на вершинах гор. Представлявшаяся его глазам картина была просто великолепной.
— Тонк-тонк-тонк, — двигатель заработал вновь. Люди вздохнули с облегчением.
Как и многие моряки, привыкшие к молчанию, Ларсен зачастую не произносит ни одного слова в течение нескольких часов. Но иногда, как в тот вечер, он становился разговорчивее. То ли Брюстер сумел завоевать его симпатию, то ли Ларсен хотел увести шотландца от размышлений о завтрашнем дне?
Брюстер часто поглядывал на часы.
— Думаю, что вам давно пора идти спать, — произнес, наконец, Ларсен. — Спокойной ночи!
Брюстер спустился в трюм, передав штурвал Ларсену. Но сразу заснуть он не смог. Через несколько часов вместе с Эвансом ему предстоит на своей торпеде атаковать «Тирпиц». Две блохи против слона!
Ночь была безлунной, «Артур» мягко покачивался на волнах. Двигатель работал вполсилы.
Четверг, 29 октября, 7 часов утра.
«Артур» подошел к Эдойе, маленькой гавани на юго-западном берегу острова Смела. Наступающий день заявил о себе широкой красной полосой на море. Все уже были давно на ногах и занимались туалетом. Кто знает, когда им снова представится возможность побриться и по-настоящему умыться… И тут они заметили рыбачью лодку, которая вскоре подошла вплотную к «Артуру». Англичане облачились в походную форму, которая в утреннем тумане выглядела как рыбацкая одежда. Лодка снова удалилась от куттера, не обратив на него никакого внимания. «Артур» шел по шхерам западнее Эдойя, прямо по минным заграждениям. Настало время сбросить маскировочные сети и снова превратиться в рыбачье судно, транспортирующее торф. Да и пора доставать боевые головные части, замаскированные под торфом в трюме…
Ларсен умело вел куттер между рифами. Море успокоилось, но было очень холодно. Мужчины сели завтракать — яйца с беконом и чай. Затем закурили — кто сигарету, а кто и трубку. Англичан беспокоил двигатель, который Бьёрни снова запустил на полную мощь: ведь его могли услышать немецкие патрульные катера. Но норвежцы, не в первый раз оказывавшиеся в этих водах с тем или иным заданием, успокоили их.
В 8 часов утра Ларсен застопорил и встал на якорь. Куттер оказался у западного берега Хоггорки (63°18? северной широты и 7°56? восточной долготы). Люди приступили к подзарядке батарей для торпедных двигателей. Через пятнадцать минут генератор вдруг прекратил работу, и наладить его не удалось.
— Вообще-то заряда вполне хватит, — сказал Брюстер. — Необходимое расстояние мы пройдем.
И опять стал слышен лишь шорох волн. Местность была пустынной. Небольшая полоска суши скрывала «Артур» от любопытных взоров.
— Кальве, иди на нос. Докладывай обо всем, что заметишь! — приказал Ларсен.
После этого закипела работа. Брюстер и Билл Тебб спустились в трюм и начали извлекать боевые головные части торпед из-под торфа. Эванс, Странд, Козер и Крейг снимали маскировочные сети с торпед, лежавших на погрузочной площадке.
— Самолет! — вдруг раздался истошный крик Кальве.
И тут все услышали рокот авиамоторов.
— Быстро прикрыть торпеды сетями и закрыть люки, — отдал приказ нерастерявшийся Ларсен.
Немецкий летчик заметил куттер и решил осмотреть его, перейдя в пике.
Два норвежца схватили рыбачью сеть и сделали вид, что собираются бросить ее за борт. Кальве, стоя на носу судна, начал преспокойненько оправляться в воду. Вдруг Ларсен увидел побежавшего на корму Тебба, который, вне всякого сомнения, намеревался вытащить спрятанный в бочке пулемет и открыть стрельбу по самолету.
— Остановись, идиот, черт бы тебя побрал! — заорал Ларсен по-английски без акцента.
Тебб тут же одумался и повернул назад.
Самолет облетел куттер на двадцатиметровой высоте, удалился, потом возвратился назад и сделал несколько кругов, то опускаясь, то поднимаясь… Казалось, что пилот хотел продемонстрировать жалким рыбакам все свое умение. Работать на палубе в таких условиях было просто невозможно. Брюстер принялся ругаться, жалуясь на бесцельную потерю времени, но им не оставалось ничего другого, кроме как ждать, когда пилот устанет и достаточно наиграется. Наконец, уже около полудня, он улетел, чуть ли не касаясь волн.
Не успели мужчины приняться за работу, как с кормы появился другой самолет. Это был «мессершмитт», который спикировал на «Артур», затем свечой взмыл вверх и исчез, растворившись в чистом небе.
Времени оставалось в обрез. Надо было идти на риск, чтобы до наступления темноты попасть в нужный фьорд. Первая торпеда была поднята на блоках и подтянута ее головная часть. Брюстер внимательно осмотрел море. Хотя оно и успокоилось, волны были еще слишком высоки. Посмотрев на Ларсена, он скорчил гримасу. Норвежец понял намек и отдал Бьёрни распоряжение снова включить двигатель. Вскоре Ларсен нашел более защищенное место за скалистым участком берега, но там было так глубоко, что якорь не доставал до грунта. Тогда Ларсен спрыгнул в ялик, взял якорь с собой и закрепил его в скалах.
Эти маневры отняли еще больше времени, а в это время года на таких широтах дни очень короткие. Англичане уже не успевали спустить торпеды в воду и прикрепить их к корпусу судна.
— Останемся на ночь здесь, — принял решение Ларсен. — Пусть наездники ложатся спать. Им предстоит тяжелый день. Вахту я буду нести сам со своими людьми…
Пятница, 30 октября.
В 5 часов утра мужчины снова принялись за работу, убедившись, что поблизости не было ни людей, ни лодок. Брюстеру и Эвансу, несмотря на натренированность помощников, потребовалось довольно много времени, чтобы надеть все снаряжение и водолазные костюмы. Они попрыгали в воду, когда первая торпеда была опущена, взяли ее в руки, затем проверили электромотор и инструменты. Проделав все необходимое, они стали прикреплять ее к корпусу «Артура» в двух метрах ниже ватерлинии. После этого то же самое было проделано и со второю торпедой. Поднявшись на борт, они принялись разоблачаться, когда раздался предупредительный крик Бьёрни:
— Внимание… Лодка… Она идет к нам!
Англичане, не успев еще раздеться, бегом спустились вниз. К счастью, лодка приближалась довольно медленно. В ней находился всего один человек. Наконец он причалил к «Артуру». Незнакомец, пожилой человек с седой бородкой, в повидавшей ветер и море одежде, с любопытством глядел на Ларсена и Бьёрни. Он ухватился своими длинными худыми руками за обшивку куттера и что-то проворчал себе под нос, жуя жвачку.
— Хороший хоть улов-то? — спросил Ларсен.
Старик ответил встречным вопросом:
— А чего это вы встали здесь на якорь?
— У нас забарахлил двигатель, так что пришлось здесь переночевать.
Мужчина внимательно осмотрел палубу «Артура».
— А это ваши сети?
— Естественно.
— Откуда это вы?
Ларсен не ответил.
— И что же вы ловите?
— Тюленей.
Ларсен потерял терпение. Старик слишком любопытен, к тому же он принялся осматривать кормовую часть куттера. Отталкиваясь от борта руками, он схватился за трос, удерживавший торпеду в горизонтальном положении. Нагнувшись, с любопытством стал смотреть вниз.
— А что это там такое?
— Аппарат, с помощью которого мы взрываем мины.
— Стало быть, вы работаете на немцев?
Тут в разговор вмешался Бьёрни, сказавший:
— Да, несколько немцев у нас на борту. Они еще спят.
— Ах, — махнул рукой старый рыбак, пожевал жвачку и задумался.
Ларсен и Бьёрни задавались вопросом, как бы побыстрее отделаться от старика, как вдруг тот произнес:
— Мы получаем так мало смальца и масла. Если вы работаете на немцев, у вас наверняка найдется немного масла…
— Принеси масла, — сказал Ларсен, обратившись к Бьёрни, затем сам стал выспрашивать старика:
— Чем вы живете?
— Рыбной ловлей, но дела обстоят очень плохо… Рыбы мало…
— Вы живете здесь?
— Да, в небольшой хижине, один… Слава богу, моя дочь с мужем живут неподалеку. Я иногда к ним хожу.
В это время появился Бьёрни с большим куском масла. Глаза старика заблестели.
— О, так много я и не хотел!
— Возьмите, — буркнул Ларсен. Потеряв наконец терпение, он затем заорал: — Довольно болтовни. Послушай-ка: мы знаем, где ты живешь и где живет твоя дочь. Если скажешь кому-либо хоть словечко об этом куттере, тебя заберет гестапо — и тебя, и твою дочь, понятно? А теперь исчезни!
Старик не заставил себя долго уговаривать.
— Я никому не скажу ни слова, точно, — пробормотал он и, оттолкнувшись, стал уходить прочь.
— Господа немцы могут выйти! — крикнул Ларсен англичанам и рассказал о происшедшем.
— Сработано неплохо. Браво!
Англичане засмеялись, но Брюстер тут же сделался серьезным и произнес:
— А немцев мы действительно скоро увидим. Кроме вещей в тайнике, все предметы английского происхождения должны исчезнуть: этикетки, пачки сигарет и тому подобное. Надо иметь в виду, что они станут внимательно осматривать весь куттер.
Брюстер с тяжелым сердцем первым выбросил в море свою трубку. Пулемет спрятали в тайник, а бочку, в которой он до тех пор хранился, выбросили за борт. Странд принес радиоприемник и стоял несколько мгновений в нерешительности: аппарат-то новенький и дорогой, потом бросил его в море.
В 14 часов пополудни куттер покинул хорошо защищенную стоянку. Погода установилась хорошая, дул легкий бриз, едва касавшийся волн. Ларсен оглянулся на южную оконечность Смелы, зная, что судно находится теперь в окулярах немецких биноклей, но сказал себе, что опасаться нечего. Операция продумана и подготовлена до мельчайших деталей, судовые документы в порядке, англичане вместе с водолазным снаряжением скрылись в тайнике. Но ведь всего все равно не предусмотришь… Немцы могли в последние дни установить новую запретную зону, да и любая глупая случайность может все испортить.
Но Ларсен не относился к числу людей, которых могут остановить здравые опасения. Он ведь сказал, что проскочит, значит, должен проскочить. Момент-то вполне удачный. Ларсен отметил оживленное движение судов. «Артуру» встречались торговые корабли, вооруженные пушками, на корме которых развевался немецкий флаг. Куттер шел уже вдоль южного берега острова Хитра. Стали видны маленькие деревенские домики, окрашенные в красный и голубой цвета, стоявшие на каменных и бетонных фундаментах. На пестрых стенах выделялись белые окна. То тут, то там перед домами были видны флагштоки, на которых по праздникам вывешиваются флаги. Теперь на них ничего нет. На улицах были видны люди…
Англичане оставались в трюме, но время от времени в люке показывалась голова, внимательно смотревшая на незнакомую страну, в ландшафте которой столь чудесно сочетаются природа и человеческий труд.
Брюстер вошел в штурманскую рубку к Ларсену. Бьёрни то и дело тоже появлялся на палубе, смотрел с улыбкой на остров, на рыбачьи лодки и суденышки, проходившие мимо, и снова скрывался в машинном отделении. Так прошла вся вторая половина дня.
Вдруг раздался подозрительный звук: двигатель снова начал глохнуть, снижая обороты. Куттер стал терять скорость. Передав Брюстеру штурвал, Ларсен поспешил к люку.
— Что случилось?
— Надеюсь, ничего серьезного, — ответил Бьёрни.
Ларсен спустился в машинное отделение, и оба внимательно осмотрели двигатель, прислушиваясь к его порывистому, скрежещущему дыханию.
— По всей видимости, в цилиндры попала вода, — решил Ларсен.
«Двигатель-то выдержал довольно большое число переходов с Шетлендов в Норвегию, — подумал Бьёрни. — Я так за ним ухаживал, а вот теперь он стал барахлить». В машинном отделении стоял черный дым, щипавший горло.
— Скорее всего, это поршень, — произнес Бьёрни. — Если мы будем продолжать движение, он может совсем выйти из строя.
— Пойдем дальше, но на сниженной скорости, — ответил Ларсен, который быстро оценил обстановку и принял решение.
Моторный куттер, идущий под парусом, вызовет подозрение. Немцы наверняка захотят посмотреть, что там такое происходит. Необходимо поэтому дойти до Хествика, деревушки на восточной оконечности острова Хитра. Там некто Нильс Стрём держит небольшой магазинчик. К нему можно будет обратиться. Его адрес Ларсен получил от Одда Сёрли. Ларсен объяснил англичанам, которые стали волноваться из-за длительного пребывания в трюме и ненормальных звуков двигателя, создавшееся положение дел.
— Через час стемнеет, и вы снова сможете выйти на палубу.
У норвежца возникла еще и вторая проблема. При входе во фьорд Тронхейма, между Хитрой и континентом, установлены минные заграждения. Между ними оставлен свободный проход, но где? Для «Артура» с его неглубокой осадкой мины не особенно опасны, но его появление на минных полях может вызвать подозрение немцев.
В этот момент большой корабль, шедший под немецким флагом, обогнал «Артура» и направился во фьорд. Ларсену осталось лишь следовать за ним.
В машинном отделении Бьёрни с покрытым каплями пота лицом прислушивался к нерегулярным шумам двигателя. Когда он остановится? Чихая и делая перерывы, он все же работал. Наступила темнота. Англичане вышли на палубу и уселись на сети.
— Каково расстояние до цели? — спросил Брюстер.
— Примерно 75 миль, — ответил Ларсен.
— Такое расстояние мы на торпедах не пройдем. Вдруг двигатель подведет нас окончательно?
Вместо ответа Ларсен кивнул головой в сторону нескольких огоньков на берегу. Это Хествик. Уже 23 часа, поздний вечер, но двигатель еще работает, хотя и с тяжелым скрежетом. Огоньки приближались. Наездники спустились снова в трюм, увидев на берегу целую толпу людей, что в это позднее время в оккупированной стране было необычным явлением. Не исключено, что на пирсе могли находиться немцы.
На глубине в десять футов[42] Ларсен бросил якорь. Ближе к берегу он подойти не решился, чтобы не повредить торпеды.
— Разбери двигатель, — приказал он Бьёрни. — Ты, Иоханнес, помоги ему. А я со Страндом сойду на берег.
В деревне отмечался какой-то праздник. Воспользовавшись яликом, Ларсен и Странд высадились на берег и подошли к группе молодежи, гулявшей на набережной.
— У нас кончилась провизия. Может ли кто-нибудь из вас показать нам дорогу к лавочке Нильса Стрёма?
Парни удивленно посмотрели на чужаков. В 11 часов вечера они собирались делать какие-то покупки! Но вот вперед выступил один из парней и сказал:
— Хотя уже и поздно, но я проведу вас туда. Нильс Стрём — мой отец. Уже не впервой моряки обращаются к нему за помощью. Пошли.
Нильс Стрём жил в самом начале деревушки. Из-за праздника он был еще на ногах. Стало быть, морякам нужны продукты.
— Хорошо, — произнес он. — Лавка неподалеку, но слишком-то не надейтесь. Немцы оставляют нам не так уж и много провизии.
Они вошли в небольшое помещение. Прилавок, полки, мешки. Пахло хлебом, растительным маслом и керосином — всем, чем торгуют в таких маленьких деревушках. Нильс Стрём взял из шкафа несколько буханок хлеба.
— Вот это вы можете захватить, — сказал он. — Я их…
Ларсен перебил его вопросом:
— А торф вам не нужен?
Эти слова являлись паролем, который был дан ему Оддом Сёрли.
Но Ларсен не услышал нужного ответа.
— Торф? Нам его не хватает, как и всего прочего. Я возьму весь ваш груз, если хотите.
Ларсен улыбнулся. Мужик-то хотел жить и был вынужден покупать все, что ему предлагалось. Затем у него появились сомнения. Фамилия «Стрём» в Норвегии была столь же частой, как и «Ларсен». Но ведь имя-то было правильным. Нильс Стрём. Как же дать понять ему, что от него ожидалось, не выдавая себя, если он все же окажется не тем, кого они разыскивали? И тут у Ларсена мелькнула спасительная мысль. Надо будет попробовать упомянуть в разговора имя Сёрли.
— Я хотел бы продать вам весь торф, — произнес он после долгого молчания, — но он принадлежит не мне, а Сёрли. Я мог бы отдать вам некоторую его часть из-за уважения и вашей готовности оказать мне помощь…
Когда Ларсен произнес имя Сёрли, торговец наморщил лоб, что не ускользнуло от внимания моряка. Уставившись в пол, он задумался. Затем, взглянув прямо в лицо Ларсену, спросил:
— Андреас Сёрли из Оркангера?
Узкие губы Ларсена расплылись в широкой улыбке:
— Нет, не Сёрли из Оркангера, а Одд Сёрли из Тронхейма.
После этих слов Стрём протянул Ларсену руку.
— Теперь я понял. Чем я могу вам помочь?
Ларсен рассказал ему о неполадке с двигателем. Ремонт нужно сделать в течение ночи. Большего он говорить не стал.
Через несколько минут Нильс Стрём вместе с сыном были уже на «Артуре». Их Бьёрни встретил с перемазанным копотью, маслом лицом и треснувшим поршнем в руках.
— Выхлопные газы скопились в кожухе. Хорошо еще, что мы добрались сюда. Я попытался наложить на трещину заплатку, но она не держится.
Стрём решил разбудить деревенского кузнеца, надежного друга. Бьёрни с поршнем в руках пошел в сопровождении обоих островитян к дому кузнеца. Тот уже спал. Поднявшись, он впустил мужчин в дом. Через несколько минут он вместе с Бьёрни был уже в кузнице. Бьёрни был опытным механиком и, взяв необходимые инструменты, начал колдовать над поршнем. Просверлив несколько отверстий, приступил к клепке. Ларсен тем временем попросил Стрёма показать ему документы на его небольшое суденышко, чтобы сличить их со своими судовыми документами.
Через два часа поршень был отремонтирован. За все это время ни торговец, ни кузнец не задали никаких вопросов. Поблагодарив обоих, Ларсен и Бьёрни возвратились на куттер.
Суббота, 31 октября, 7 часов утра.
Бьёрни вновь собрал разобранный двигатель и опробовал его.
— До Тронхейма он дотянет, но большего ожидать от него не приходится.
Англичане удивились столь хорошей работе и взаимодействию членов норвежской организации патриотов.
— Как это только вам удалось сделать все необходимое среди ночи и в чужой местности? — с восхищением спросил Билл.
Бьёрни смерил его холодным взглядом.
— Какая же это чужая местность… Страна-то ведь моя.
В 9 часов утра «Артур» снялся с якоря. Отец и сын Стрёмы стояли на пирсе и провожали куттер взглядами. Судно медленно вошло в узкую горловину фьорда между Брекштадом и Агденом. Все люди были на своих постах. За штурвалом стоял Ларсен, а рядом с ним Бьёрни, который в машинном отделении все равно мог только прислушиваться к работе двигателя. На палубе же он мог оказаться полезным, если бы возникли какие-нибудь трудности с немцами. У двигателя находился Роалд Странд. Кальве был впередсмотрящим. Англичане скрылись в тайнике, который они могли покинуть с пулеметом в руках, если на палубе вдруг раздадутся выстрелы. У каждого из норвежцев под курткой был спрятан пистолет…
И вот «Артур» вошел в строго охраняемую зону. Ветер внезапно стих. Море, зеленые сосны, покрытые снегом вершины гор и нежно-голубое небо — все дышало миром и покоем. Только звуки двигателя — «тонк-тонк-тонк» — нарушали тишину.
Появившийся немецкий патрульный катер приблизился к судну. Ларсен еще раз внимательно осмотрел палубу куттера. Все выглядит так, будто бы он был одним из сотни норвежских суденышек, бороздящих ежедневно прибрежные воды с грузом торфа.
10 часов утра… Немец прошел примерно в ста метрах от «Артура». На мостике стоял офицер, а на палубе несколько матросов занимались обычными делами. Катер удалился. Ларсен смотрел ему вслед. Вскоре корабль стал точкой на горизонте. Перед Агденом находилось минное поле. Ларсен знал о нем, как и о втором, находившемся северо-западнее. «Артур» вошел непосредственно во фьорд. К югу от него — Агден с крепостью, а к северу — деревушка Хассельвик. Повсюду были расположены посты наблюдения, а в скалах размещены орудия. Проход еще более сузился, и в самой его середине Ларсен заметил рыбацкое судно с пушкой на борту, которое явно его поджидало. Настал критический момент.
Ларсен обратился к Бьёрни:
— Предупреди англичан. Мы наверняка будем подвергнуты контролю. Пусть они находятся в готовности. И сразу же возвращайся назад.
Когда Бьёрни ушел, Ларсен ощупал свою куртку. Пистолет на месте, под мышкой. Судовые документы лежат в коробочке одного из ящиков столика. Ларсен достал их, Бьёрни возвратил с озабоченным выражением лица.
— Ветер совсем стих. Если мы остановимся, они наверняка увидят торпеды.
При этом он показал на абсолютно спокойную поверхность воды во фьорде. Даже сухопутная крыса с расстояния в пять метров заметит торпеды. Предпринимать что-либо было уже поздно. До сторожевого судна немцев осталось пятьдесят метров… сорок метров…
— Возьми штурвал, — приказал Ларсен Бьёрни.
Тот исполнил приказание и стал рассматривать немцев сквозь стекло рулевой рубки.
Двадцать метров… пятнадцать метров… десять метров… На носу судна, возвышавшегося над «Артуром», стояли несколько молодых матросов, смотревших с любопытством на куттер. На небольшом капитанском мостике флотский лейтенант — вероятно, командир корабля — отдавал какое-то распоряжение молодому офицеру.
— Доброе утро! — крикнул Ларсен по-немецки, выходя из рубки, как если бы каждый день проходил по этим местам.
И тут Ларсен и Бьёрни увидели, как один из молодых матросов, внимательно смотревший в воду, вдруг поднял руку. В этот момент Кальве бросил причальный конец, который упал прямо на плечи этого матроса. Тот быстрым движением оттолкнул его от себя, тогда как другой схватил и закрепил за швартовый кнехт. Канат натянулся, и «Артур» пришвартовался к немцу.
Ларсен с усмешкой посмотрел на Бьёрни. Заметил ли немецкий матрос торпеды? Этого они так и не узнали.
Лейтенант перепрыгнул на палубу «Артура», преисполненный важности. Под мышкой у него был портфель из искусственной кожи. Ларсен протянул ему документы. Он надеялся, что лейтенант бегло взглянет на них, проверит подписи, и на этом все кончится. Немец, однако, был преисполнен служебного рвения. Пройдя мимо Ларсена и Бьёрни, он спустился в трюм. Ларсен последовал за ним. Офицер сел на скамеечку около стола, за которым команда обычно обедала, и открыл свой портфель, из которого достал какие-то бумаги. Ларсен, оставшийся стоять, передал ему судовые документы «Артура».
Немец разложил их на столике и стал проверять строчку за строчкой. Ларсен, затаив дыхание, смотрел за ним. Время от времени лейтенант сверял подписи. При этом он негромко читал написанное. Продление формальностей доставляло ему явное удовольствие.
— Покажите мне накладные на перевозимый груз… спецудостоверение…
Ларсен предъявил требуемое.
— Хорошо.
Напряженность с лица офицера спала. «Только бы парни наверху не наделали глупостей», — подумал Ларсен.
— Как я вижу, вы идете из Кристиансунна? — вдруг произнес немец. — Знаете ли вы тамошнего начальника порта капитана Ормана?
— Конечно, господина капитана я знаю хорошо.
— Мы оба родом из одного города и учились в одной школе. А теперь вот оба оказались здесь.
— И расстояние между вами не более 50 миль, — поддакнул Ларсен. — Господин капитан относится к рыбакам Кристиансунна очень хорошо. Нам, норвежцам, приходится нелегко… Мы не можем ввозить продукты питания, и одной рыбы в рационе явно недостаточно.
— В этом виноваты англичане. Мы находимся здесь, чтобы защитить вас от англичан. Они пытались высадиться, но мы сбросили их в море… Если они попробуют сделать это вторично… Вы не знаете, что вас тогда будет ожидать! Война мне тоже не нравится, поверьте мне, но ее навязали нам англичане…
Разговор на эту тему продолжался еще некоторое время. Ларсен говорил на плохом немецком языке или по-норвежски, поддакивая офицеру. А что еще он мог сделать?
Наконец немец достал из портфеля какой-то формуляр и стал его тщательно заполнять: название судна, тоннаж, длина, ширина, груз, номер накладной, фамилия и имя капитана, порт назначения.
В это время Бьёрни вел разговор с Кальве в рулевой рубке.
— Внизу беседа длится что-то уж очень долго.
— Пойду взгляну.
— Не надо, не ходи.
— Внимание, они идут.
Немец опять вел себя подчеркнуто официально.
— Вы загрузились торфом, не так ли? Вскройте один из мешков. — Ларсен вынул нож, норвежский нож, и сделал разрез. На палубу просыпалось немного торфа.
— Вскрыть еще один?
— Спасибо, этого достаточно.
Офицер заглянул в машинное отделение, затем в рулевую рубку. После этого вернулся на свое судно и дал разрешительный знак следовать дальше.
Ларсен отдал честь и взялся за штурвал. Бьёрни сразу же запустил двигатель. Винт взбаламутил воду, так что никто уже не мог заметить торпеды. А Ларсен подумал, что теперь ничто не сможет остановить «Артур» на его пути к «Тирпицу».
— Скажи англичанам, что они могут выйти из своей «каюты», но должны оставаться в трюме, — приказал он Кальве. — И добавь, что все в порядке.
Уже через несколько минут до Ларсена донесся лондонский диалект Билла Тебба и смех всех остальных.
Двигатель пока выдерживал нагрузку. Куттер шел ходко. Небо затянулось тучами, и на море поднималась волна. Ветер дул с северо-востока, и Ларсен подумывал об укрытии, прижимаясь к северному берегу фьорда. В обоих направлениях шло оживленное движение различных судов. Сразу же за Строрреном около «Артура» прошел немецкий эсминец, да столь близко, что куттер еще долго после этого раскачивало. Англичане, вышедшие на палубу, едва успели скрыться в рулевой рубке. Ларсен снизил скорость, чтобы не повредить торпеды. В 5 часов пополудни он разрешил англичанам выйти на палубу. Стало постепенно смеркаться. Последние часы перед атакой казались бесконечными. Брюстер распорядился, чтобы каждый член его команды еще раз подробно рассказал о своих будущих действиях. Это их хоть немного отвлекло.
Между Ханганом и Рокке находились сетевые заграждения.
— Через них мы пройдем без особого труда, — заверил Ларсен.
17 часов 45 минут.
«Артур» прошел маяк Родбергета (63°29? северной широты и 10°44? восточной долготы). Стало совершенно темно. По правому борту показались огоньки Статсбигда. Фьорд в этом месте делает поворот на север.
— Вон там находится Тронхейм, — указал Ларсен Брюстеру.
В его словах прозвучали нотки удовлетворенности — человек показывал иностранцу свою родину. Вскоре появились неясные очертания города с серыми куполами соборов. Один за другим зажигались огоньки.
— Тут, по всей видимости, нет никакого затемнения, — констатировал Брюстер.
— Практически да, поскольку немцы не подходят к этому вопросу слишком серьезно.
На этом их разговор и закончился. Каждая минута, каждый оборот винта приближали их к «Тирпицу». Оставалось всего около пятнадцати миль — совсем немного до начала атаки.
Лейтенант посмотрел на Ларсена и улыбнулся. Норвежец ответил почти незаметным кивком головы.
— Приготовиться, — сказал Брюстер Крейгу и Бобу Эвансу.
Оба тут же направились в трюм, чтобы приступить к переодеванию. За ними последовали Тебб и Позер. Ветер подул сильнее, на этот раз с востока-северо-востока. Огоньки Тронхейма отражались в воде фьорда. Брюстер проявлял нетерпение. Ему казалось, что Крейг и Эванс слишком долго надевают водолазные костюмы. Вместе с Брауном он спустился в трюм. Там было тесновато, но, к счастью, Крейг и Эванс были почти готовы. Оставалось только надеть кислородные баллоны. Брюстер присел на ящик и стал облачаться в водолазный костюм. От неожиданного толчка он чуть было не упал.
«Безлунная ночь с легким туманом — идеальные условия для атаки», — подумал он, чтобы успокоиться.
В рулевой рубке Ларсен обеспокоенно смотрел на становившиеся все выше волны, обрушивавшиеся на «Артур». Бортовая качка усиливалась. Сильный ветер, несущийся над волнами, предвещал ухудшение погоды. «Мои англичане заболеют морской болезнью, прежде чем окажутся в воде», — подумал Ларсен.
Внезапно большая волна подняла куттер. Не успел он принять нормальное положение, как его подхватила другая, еще большая волна. Двигатель мог остановиться.
— Снижай обороты, — крикнул Ларсен Бьёрни, резко поворачивая штурвал. У него создалось впечатление, что торпеды порвали крепления, так как что-то ударилось о винт. Ларсен хорошо знал свой куттер и буквально чувствовал, слышал и угадывал все происходящее с ним, особенно если случалось нечто необычное. Когда судно было поднято очередной волной, он увидел болтающиеся тросы крепления.
Торпеды!
Брюстер появился на палубе полуодетый. Через несколько мгновений все, кроме Кальве, оставшегося у двигателя, собрались в рулевой рубке. Они ошеломленно молчали, поняв, что произошло.
— Одна из торпед, возможно, еще на месте, — произнес без убежденности Ларсен. — Как только мы найдем подходящее защищенное местечко, один из водолазов должен будет проверить.
— Пойдешь ты, Эванс, — решил Брюстер. — Ты одет уже почти полностью.
Они смотрели друг на друга удрученно. Это были люди, готовые на любые испытания, на все, но только не на это. Все усилия и подготовка, длительный процесс обучения, опасности морского перехода, поломка двигателя, контроль — и все понапрасну. И «Артур», кроме всего прочего, был куттером с неисправным двигателем, фальшивыми судовыми документами, в окружении врагов. Люди были настолько ошеломлены, что не нашли даже сил, чтобы выругаться.
— В случае необходимости мы высадимся на берег под Викхамаром, где нас будут ждать норвежцы с автомобилем, — произнес наконец Брюстер.
Ларсен возразил ему:
— Это невозможно. В ялике все десять человек не уместятся, а дважды переправиться там мы не сможем. Кроме того, при таком волнении моря мы туда и не дойдем. — Помолчав, Ларсен добавил: — Погода может скоро улучшиться, но мы не можем оставаться здесь в светлое время дня. Мы ведь должны были выгрузить торф в Тронхейме, а он остался уже далеко позади. «Артур» придется затопить.
— А если мы повернем назад? Немцы-то ведь тревоги еще не подняли, — предложил неуверенно Тебб.
— Во второй раз контроль у Агдена мы не пройдем. У нас нет соответствующих документов… К тому же мы и торф-то не выгрузили.
— Мы можем сбросить его в воду.
— Двигатель уже не выдержит, — вмешался в разговор Бьёрни. — Ничего не поделаешь. Миль на десять-двадцать еще его хватит, а там все.
— Вы правы, Ларсен, — принял решение Брюстер. — Возвращаться нельзя. Так что «Артур» придется затопить вблизи берега. Немцы не должны его обнаружить, в противном случае они могут догадаться о наших намерениях.
— Пойдем до острова Таутра, — заявил Ларсен. — Там между ним и побережьем мы и затопим куттер. Течением и северо-восточным ветром его отнесет на середину фьорда… Высаживаться на берег придется на ялике в два приема. После этого попытаемся добраться до шведской границы.
С этим были согласны все. Другой возможности просто не было. Во время дальнейшего хода «Артура» мешки с торфом полетели за борт, чтобы немцы не так быстро идентифицировали судно в случае его обнаружения. Эта работа немного отвлекла людей. Брюстер и Кальве стали готовить провиант в дорогу. Затем проверили пистолеты и взяли дополнительно патроны. Водолазные костюмы и снаряжение, а также пулемет пришлось выбросить, так как взять их с собою было слишком рискованно.
Куттер без огней подошел к берегу Фростленда, двигатель был выключен.
— Теперь Эванс может пойти на погружение, — сказал Ларсен. Море здесь было относительно спокойным. Боб Эванс ушел в воду.
С фонарем подсветки он осмотрел крепления торпед. Кольца на головных частях торпед оказались слабыми и теперь изуродованными беспомощно свисали на своих цепях. Крепежные кольца, прикрепленные к корпусу судна, остались на месте.
На воду был спущен ялик. Кальве сел на весла и отплыл вместе с Бьёрни, Страндом, Козером и Брауном. Когда он возвратился, Ларсен приказал запустить двигатель и медленно отошел от берега. Вспоминал ли он при этом тот день, когда с помощью отца Бьёрни увел у хозяина этот куттер? Он открыл оба вентиля. Вода, булькая, устремилась в трюм судна и быстро его наполнила. С «Артура» надо было срочно уходить.[43]
Взяв судовые документы, Ларсен сел в ялик, в котором уже находились Кальве, Эванс, Брюстер, Крейг и Тебб.
Была уже полночь, когда они один за другим высадились на берег.