Часть восемнадцатая

Часть восемнадцатая

Я вышел на свободу. Я почувствовал, что не хочу больше ничему учиться, не хочу соответствовать ни чьим-то требованиям, ни чьей-то форме. Я больше не музыкант. Если когда-нибудь я встречу кого-нибудь, с кем мне будет легко, может быть я и смогу сыграть несколько нот. Но я не буду этого искать. Если этого не произойдет, то ничего страшного. Я могу больше не играть. Я даже могу больше не слушать музыку. Все чаще я ловлю себя на мысли, что предпочитаю тишину.

Прошло полгода со времени прошлого фестиваля. Мы снова стали собираться у Насти, и надо было приступать к подготовке очередного фестиваля, который мы планировали на октябрь. Но к этому моменту ещё ничего не было понятно, не было ни грантов, ни спонсоров, ни копейки денег. Я хорошо представлял себе, что поиском всего этого надо будет заниматься все лето, и предложил перенести его на весну. По счастью, все охотно согласились, и я обрел лето.

Я снова устроился в Александровскую. Там было все понятно, я знал свое дело. Мне никто не говорил, что мне делать, и как это следует делать. И меня вполне устраивало это занятие. К тому же в этом году нам это было удобно тем, что, не имея дачи, мы с девочкой могли ездить туда каждый день. Сначала я не представлял себе, как мы сможем совместить это с первыми месяцам жизни девочки. Но постепенно мы привыкли и отработали четкую схему. Обычно, мы в коляске ездили на электричке, что было не легко для Лены, поскольку на Ланской очень высокий подъем на платформу, я же пока мог пользоваться только одной рукой. И если я уезжал раньше, то приходилось просить кого-нибудь из друзей помочь ей. Нашим ближайшим соседом оказался Андрюша Алякринский, который снял квартиру в соседнем доме, и он всегда был готов ей помочь. Иногда за нами заезжали Ермаковы, и мы ездили на машине. Мы привезли туда старую коляску, в которой она спала. По счастью этим летом в основном нам повезло с погодой, но даже редкие ливни вызывали у нас панику, поскольку у нас не было никакого укрытия ни от солнца, ни от тропического ливня. Но постепенно мы как-то приспособились. Я потихоньку разрабатывал руку и даже пытался играть в теннис, правда почти до конца лета не мог подбрасывать мяч при подаче. Но в этом не было беды, поскольку я вообще редко играю на счёт. Мне больше нравится просто кидаться. И если удается встретиться с равным партнером, то я могу часами обмениваться длинными ударами под заднюю линию. Мне нравится звук, когда при правильном ударе мяч попадает прямо в центр ракетки. Иногда я люблю стоять у стенки и играть сам с собой. Я получаю удовольствие от собственного движения и игры с мячом. Но и это совсем не обязательно делать. В теннис тоже можно не играть, а достаточно просто ухаживать за кортами. Мне нравится делать реальное дело, когда ты сам видишь свои плоды и делаешь это для себя. Возиться можно целый день, укатывать их, подкрашивать валиком белые линии, сметать крупную крошку, просеивать и подсыпать красный песок, а главное поливать. Корты должны все время оставаться влажными, и надо найти меру, чтобы их не переливать в течение дня. Зато вечером, особенно в жаркую погоду, их надо заливать до луж. Иногда эта работа кажется бессмысленной. Зачем так усердствовать, кто-нибудь придет и всё равно все растопчет. Но это не так. Корты живут даже тогда, когда на них никто не играет. Я иногда жалею, что не могу уделить им больше внимания. По утрам Ирина занимается с детскими группами, и мне там делать нечего, а потом наступает перерыв в поездах и туда не доехать. И обычно мы приезжаем уже во второй половине дня, после Катиного дневного сна. Но за это время корты чуть-чуть рассыпаются. В выходные дни проще, Лена с Катей приезжают только во второй половине дня, а поскольку я нахожусь там целый день, то могу все время их поливать. Как и в прошлом году в начале лета в мотеле было достаточно много народу, особенно по выходным, и появлялись желающие играть в теннис. А в будни, по вечерам приезжали одни и те же клиенты. Но вот уже второй год мы наблюдаем интересную картину – к середине лета место вымирает. И с конца июля, даже в выходные дни там почти никого нет. И тогда наступает наша очередь, и в силу вступает другой закон. Этот же закон я наблюдал на Каменном острове. Ты это чувствуешь, как только попадаешь на эту территорию. Мы едем туда, и я никогда не знаю, что я буду делать. Мы приезжаем, ставим чайник и смотрим на небо, потому что очень много зависит от погоды, тучи могут ходить кругами, а дождя всё равно не будет. Потом я спокойно смотрю в каком состоянии корты. Иногда надо подготовить хотя бы один корт, потому что всегда есть вероятность, что кто-то может приехать. Можно просто полить и подготовить корты для утренних занятий Ирины. Но можно просто посидеть и почитать. К концу лета корты становятся все лучше и лучше, а осенью они уже живут своей жизнью. Вечерней влаги уже достаточно, чтобы за ночь напитать корт настолько, что он остается плотным и влажным весь день.

По средам мы продолжали ездить в баню, и я договорился с Плюхой, чтобы он приезжал на корты вместо меня. Самыми же частыми гостями по-прежнему были Наташа Воробьева с Виталиком, с которыми мы сдружились ещё на Каменном острове, а в это лето зачастил Дусер. Он неожиданно увлекся теннисом, и мы даже сговорились с ним так, что он мог приезжать туда, даже когда нас там нет – открывать корты и играть с друзьями. Как-то уже в конце лета мы устроили очередной велопробег. Мы все лето пытались это организовать с «Двумя самолетами», но музыкантов всегда трудно собрать, то одни на гастролях, то у других запись. В итоге мы решили больше не ждать, и в этот раз собралось всего человек десять. Мы не все знали друг друга и при встрече просто представились по именам. Конечно же мы поехали в Александровскую. Уже приехав туда, мы накупили еды и всяких сладостей и как обычно устроили застолье, а потом разыграли маленький турнир. После обеда приехали Лена с Катей. Уже к вечеру мы так намотались, что всем было лень ехать своим ходом, и мы поехали на электричке. Я спросил Дусера, кто были эти ребята, что приехали с ним. Ими оказались Дима Веселов и Коля Кошкин, музыканты из группы «Аквариум». Это было мистическое совпадение. Мы обменялись любезностями, и я порадовался тому, как многолика эта группа. Можно встретиться на улице, пройти мимо и даже не знать, что мы в разное время носили одно имя. Мы разговорились, и мне было интересно узнать, что в этот момент они не были уверены – продлит ли Боб контракт с ними? Настроение у них было таково, что скорее всего участие в этой группе для них было уже прошлым. Мы покаламбурили на эту тему, жаль что и мы в свое время не подписали контракт с Бобом. Может быть это упростило бы то, что стало нашим прошлым, которое для него остается гармоничным настоящим. По-прежнему пытаясь проанализировать историю этой группы, мне кажется, что если бы я мог предвидеть такое развитие событий, что «Аквариум» – как образ жизни, будет заключаться в бесконечной смене декораций в театре одного Артиста, то я предпочел бы в ней не играть.

Этим летом умер ещё один персонаж этой истории – Саша Кондрашкин. Один из барабанщиков этой группы. Как и многие другие, он не нашёл себя в этой группе. И мы потеряли друг друга из виду гораздо раньше, но каждый из нас узнал, что и он себя не нашёл.

Наступила осень. Мы сняли сетки и закрыли сезон. Будем ли мы там работать на следующий год, я не знаю. Будет ли это место готово принять нас? Если нет, то это тоже не имеет никакого значения. Наконец, кортов в городе много, и всегда можно где-нибудь приткнуться. А может быть это будут и не корты. Для меня не имеет большого значения, что я буду делать. Лишь бы люди, с которыми мне предстоит что-то начать или продолжать делать были бы преисполнены любви к друг другу. И если я почувствую, что это будет не так, я всегда уйду и уступлю дорогу.

Мне, наконец, удалось сдать квартиру, правда не совсем так, как я рассчитывал, но, тем не менее, это значительно облегчило нашу жизнь. По крайней мере мне не надо туда мотаться. И какое-то время я смогу об этом не думать. Настала пора вплотную приступать к подготовке фестиваля и я, как обычно, не знаю с какой стороны начать. Я по-прежнему готов всячески помогать Насте и делать что-то во имя Сергея. Но это не совсем то, чем мне хотелось бы заниматься. Может быть в этот раз удастся привезти моего героя Тёрстона Мура. Он дал согласие, но надо изобрести деньги на его проезд. Мы с Плюхой мечтали пригласить Роберта Уаятта, и Антея Ино должна была передать ему наше приглашение. Британский Совет обещал нам помочь, но пока ни ответа, ни привета. Если бы он согласился, то это было бы событием и здесь и там, поскольку он уже почти двадцать лет не выступает. Но, неожиданно, свое согласие на участие подтвердил Терри Райли.

Фестивали в Нью-Йорке, судя по всему, заглохли. Да в них и не было особенного смысла. Как опыт, это было безусловно интересно. Но в Нью-Йорке ежедневно столько всего происходит, что если эти же музыканты выступят в сочетании с русскими, это никого не удивит. Кто же из русских может снова туда поехать, чтобы это было действительно интересно для Америки, я не представляю. В поле моего зрения эти музыканты попадают очень редко. Наверное, мне надо быть более внимательным. Для этого и надо приложить усилие к тому, чтобы эти фестивали в первую очередь проходили бы здесь. И только через несколько лет время покажет, был ли в этом какой-нибудь смысл?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.