ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Все советские люди с напряженным вниманием следили за великим полярным дрейфом.

В Песковатском всюду: в избе-читальне, сельсовете, школе у репродукторов — каждый день собирались колхозники Все с нетерпением ожидали новых сообщений по радио о дрейфующей льдине. Ребята в школе следили по карте, где плывет четверка отважных полярных исследователей Спорили, в какие края может занести течением ледяное поле. Одни утверждали, что льдину отнесет к берегам Америки. Другие говорили, что поплывет она обратно на Северный полюс и там окончательно вмерзнет.

В семье Чекалиных газету теперь читали все вместе, вслух.

— Подвигаются!.. — радовался Саша. — Со всех сторон… Вот здорово-то будет, когда разом все подойдут!

Он представлял себе, как на ледоколах, самолетах, даже на подводной лодке и на дирижабле днем и ночью, несмотря на вьюгу и шторм, спешат советские люди на помощь дрейфующей станции «Северный полюс».

Когда великая северная эпопея благополучно закончилась, разговоры о ледяном дрейфе у ребят не прекратились.

Бродили они по замерзшей Вырке, воображая, что находятся на Северном полюсе. Даже для большего сходства построили на середине реки ледяную пещеру.

В начале апреля лед на реке сначала тихо, потом громко начал потрескивать.

Ледоход начался внезапно. Утром Сашу разбудил треск и рокот посиневшей и вздыбившейся Вырки. Когда ребята прибежали на берег, ледоход был в полном разгаре. Вода бурлила, кипела. Среди мелкого битого льда плыли крупные льдины, и все это неудержимо, с грохотом и треском неслось по течению под лучами весеннего солнца. От пещеры не осталось и следа.

— Поплывем?.. — предложил Саша, горящими глазами глядя на кипевшую речку.

Ребята, не сговариваясь, бросились по домам и скоро притащили кто жерди, кто веревку.

— Вот подходящая льдина… — показывал Илюша, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Круглая рыжая шапка сползла у него на затылок, ноги в сбитых сапогах промокли, но он ничего не чувствовал.

— Не выдержит… — сомневался Серега.

Витюшка ежился, молча поглядывая на ребят. Тенор тоже молчал. Поджав хвост, он сидел на бугре и скалил острые зубы, не понимая, что задумали ребята.

— Бери багры! — вдруг скомандовал Саша. Застегнув короткий ватный пиджак, он первым схватил багор. Серега накинул себе на шею связанную в круг веревку и тоже взял багор.

Когда все ребята вооружились баграми, наступила решительная минута. Выбрав покрепче льдину и подтянув ее к берегу, Саша первым шагнул на нее. За ним последовали ребята. На берегу остался только Тенор. Поджав хвост, он пятился назад, не решаясь прыгнуть за своими друзьями. Напрасно звал его Витюшка. Тенор, съежившись, тихо повизгивал, словно извиняясь за свое малодушие.

Он побежал за дрейфующей льдиной по берегу, избегая близко подходить к воде.

Когда льдина, немного осевшая под тяжестью путешественников, тяжело покачиваясь, поплыла по бурлящей реке, ребята не почувствовали страха.

Рядом плыли почерневший хворост, обломки досок. Дул ветер, который раньше на берегу не ощущался. Долго ли они так будут плыть — Саша не думал, и вообще ни о чем не думал, поглощенный управлением льдиной. Льдина, покачиваясь, двигалась теперь по широкому протоку, в гуще битого льда. Ее все больше относило течением к противоположному берегу. Где-то в кустах громко лаял Тенор. Впереди, за мельницей, Вырка еще шире разлилась, и оттуда доносились грохот и треск напиравшего льда.

Только теперь Саша почувствовал беспокойство. И в тот момент, когда уже решил направить льдину к своему берегу, она глухо треснула и мгновенно разошлась пополам. На одной половине, ближе к берегу, оказались Саша и Серега, а на другой Витюшка и Илюша.

— Причаливай к берегу!.. — закричал Саша Сереге охрипшим голосом, чувствуя, как льдина уходит под воду, уплывает из-под ног.

Из села уже бежал народ, тащили жерди, доски. Перепуганный Серега, бросив свой шест, хотел перемахнуть на соседнюю льдину, ближе к берегу, но провалился в воду и, захлебываясь, крикнул:

— Помогите-е… утопаю!..

Оставшись один на сразу всплывшей льдине, Саша заметался, не зная, кому помогать: барахтавшемуся в воде Сереге или брату с Илюшкой, тоже стоявшим по колено в воде на своей льдине.

Видя, что Серега с помощью подоспевших колхозников уже выбирается на мелкое место, Саша своим багром стал помогать брату и Илюше удержаться на льдине.

Вскоре все путешественники, мокрые и озябшие, были на берегу.

О предстоящей расплате Саша в эту минуту не думал. Было только не по себе, что сбежалось столько народу. И все шумели, кричали, спрашивали: не утонул ли кто?

В сопровождении толпы ребятишек «путешественники» поплелись по домам. За ними добровольные помощники тащили позабытые багры и мокрую, связанную в круг веревку, которой так и не пришлось воспользоваться. А народ все еще не расходился, следил за вздыбившейся рекой.

По счастливой случайности никто из дрейфовавших «путешественников» не заболел. Но дома каждому из них пришлось пережить немало неприятных минут, особенно Саше, которого справедливо родители Сереги и Илюши винили как главного зачинщика.

На другой день на очередной сбор пионерского отряда Саша шел с душевным трепетом. Он уже знал, о чем будет разговор. Неожиданно для Саши на сбор явилась мать. Пришли секретарь комсомольской организации Ваня Колобков и учительница Александра Степановна.

— Исключать нас будут из пионеров, — шептал Саше перетрусивший Серега.

Илюша, как и обычно, держался бодро. Он только пыхтел и тяжело отдувался как паровоз, когда вспоминали о нем.

— Для чего понадобилось ребятам плыть на льдине?.. — говорил Ваня Колобков, бросая суровые, осуждающие взгляды на Сашу и его соучастников. — Чтобы возвысить себя. Смотрите, мол, какие мы ловкие, бесстрашные. Ничего не боимся. Нам и река по колено…

Стояли «полярные исследователи», как теперь насмешливо величали их ребята, на виду у всех, смущенно переминаясь с ноги на ногу.

— Не совсем так… нам тоже жутковато было… — бормотал Саша, насупившись… — Мы хотели испытать, что чувствовали папанинцы на Северном полюсе…

— Раньше таких поступков ни за Сашей, ни за Витей не замечалось… — взволнованно говорила Александра Степановна. — Ничего плохого я о них не могу сказать. Но теперь…

«Исключат или нет? — думал Саша. — Только бы не исключили». Сердце у него то замирало, то снова отходило, в зависимости от того, что говорилось на сборе.

— Ноги у меня подкосились, когда увидела, что плывут мои сорванцы… — глухо, подбирая слова, говорила Надежда Самойловна. — Могли ведь не только заболеть, но и утонуть. Правильно осуждают… мои зачинщики… их выдумка…

Саша еще ниже наклонил голову. Даже товарищи смотрели теперь на него как-то осуждающе.

Участникам ледяного дрейфа на Вырке было вынесено порицание. Большей меры наказания никто не предлагал.

— Теперь из избы ни ногой, — сказали Саше и Витюшке дома отец и мать. — Пришли из школы — делайте уроки. Хватит, нагулялись. На все село опозорили. «Пожалуй, и на охоту и на рыбную ловлю больше не пустят», — мрачно думал Саша.

Но все проходит. Прошли и эти тяжелые дни. И когда началась рыбалка на Оке, Саше разрешили ходить сначала с отцом, а потом и с ребятами.