ВЕНЕЦИНСКИЙ ЗАКАТ

ВЕНЕЦИНСКИЙ ЗАКАТ

Ее приезд в Нью-Йорк на сей раз не принес Пегги творческой радости, она категорически отвергла архитектуру нового музея: «Это напоминает мне огромный гараж, – писала она впоследствии, – для музея выбрано место, которое не соответствует его размерам и выглядит весьма странно. Я это сказала и архитектору – Фрэнку Ллойду Райту и дяде Соломону».

Не нравилась Пегги и живопись, которая была выставлена в музее, ей было незнакомо новое поколение авангардистов, она не воспринимала их творчество.

Пегги вознаграждала себя поездками в Филадельфию, где с удовольствием посещала Philadelphia Museum of Art и картинную галерею, которую собрал доктор Альфред Барнс – Barnes Foundation. Пегги не воспринимала начавшуюся коммерциализацию искусства – творчество Энди Уорхолла, его «Шесть Мэрилин», было ей чуждо.

Она начала собирать этническое искусство – скульптуру и живопись из Африки, Эфиопии, Океании.

Пегги пополняла свою венецианскую коллекцию, которая разрослась до весьма солидных размеров. Путешествия были ее страстью – в 1968 году, когда ей было семьдесят лет, она предприняла двухмесячный вояж по странам Востока. Ее не смущали тяжелые житейские условия – плохая питьевая вода, примитивные гостиницы, где номера были отделены друг от друга куском грязной ткани. Пегги жадно впитывала увиденное, приобретала изделия местных художников.

В 1969 году Пегги выставила часть своей коллекции в Нью-Йорке. Это был огромный успех, выставка длилась две недели, на ней побывали все самые известные люди Америки. Благодаря этому событию разветвленный клан Гуггенхеймов собрался вместе. Конечно, прибыли далеко не все родственники – ведь многие даже не знали, кто именно состоит с ними в родстве.

На встрече был решен важный вопрос – определенную часть расходов по содержанию коллекции взяла на себя Solomon R. Guggenheim Foundation. Дядя Соломон отлично вел дела, щедрые спонсоры оплачивали значительную часть расходов.

Вернувшись домой после долгого отсутствия, Пегги обнаружила, что палаццо находится в довольно плачевном состоянии. Она не истратила ни цента на ремонт, огромный запущенный сад во время дождя превращался в болото – дорожки не были вымощены, дренажные работы не производились, не было в нем и туалетов – гости облегчались либо за деревьями, либо отправлялись в ближайшее кафе.

В довершение ко всему палаццо не охранялся, и в 1971 году, когда Пегги была в Лондоне, воры легко проникли внутрь и украли пятнадцать работ. Полиция их обнаружила и вернула Пегги, но она крайне легкомысленно относилась к вопросам охраны, и попытка украсть большее количество картин повторилась. Закончилось это тем, что в палаццо установили систему сигнализации, но Пегги никак не могла привыкнуть к тому, что нужно ее включать, поэтому огромный дворец часто оставался без охраны.

В декабре 1974 года Пегги Гуггенхейм получила весьма лестное предложение от дирекции Лувра устроить выставку ее коллекции. Пегги была польщена, она всегда любила Париж, не говоря уже о Лувре. Конечно, со временем Париж уже утратил славу лидера современного искусства, но для Пегги он все еще хранил очарование 20-30-х годов. Это было время ее юности, когда она только начинала собирать картины. Выставка длилась довольно долго, почти год и пользовалась огромным успехом. Это было, пожалуй, последнее крупное событие в ее жизни.

…80-летие Пегги Гуггенхейм праздновалось шумно, во дворец приехали ее внуки. Некоторых из них Пегги увидела впервые. Сын Синдбад произнес прочувствованную речь, было много гостей, но потом все разъехались, и Пегги осталась в огромном дворце вместе с преданным дворецким, который выполнял множество функций, охраняя свою старую хозяйку, исполняя ее капризы. Здоровье продолжало ухудшаться. Но Пегги по-прежнему выезжала каждый день в гондоле любоваться венецианским закатом.

В сентябре произошел случай, который отрезал все нити, связывающие ее с внешним миром. Венецианские друзья пригласили ее на званый обед в Лидо. Он закончился поздно, наступили сумерки, и, садясь в лодку, Пегги поскользнулась и упала, подвернув ногу. Друзья на руках пронесли ее из гондолы в постель, рентгеновский снимок обнаружил перелом.

Уезжая в госпиталь, Пегги взяла роман Достоевского «Братья Карамазовы», она рассчитывала на долгое лечение.

Она умерла в воскресенье, 23 декабря 1979 года. Ее сын как раз собирался приехать на Рождество к матери. В Венеции была ужасная погода – три дня шел непрерывный дождь, и Синдбад вместе с дворецким бросились спасать картины из подвального помещения – там был настоящий потоп.

Согласно завещанию, Пегги была кремирована, и урна с ее прахом помещена в саду, рядом с «любимыми беби» – верными болонками. На похоронах присутствовало всего четыре человека – сын Синдбад и дворецкий, оба с женами. Они открыли бутылку шампанского и выпили по бокалу в память о великой, эксцентричной, презирающей все условности, женщине – ПЕГГИ ГУГГЕНХЕЙМ.

* * *

Прошло несколько лет, и все преобразилось в венецианском дворце Venier dei Leoni. Энергичные, деловые люди привели в порядок запущенный огромный сад, заново отремонтировали палаццо. Теперь сад называется Nasher Sculpture Garden, в память о богатом коллекционере из Техаса, который вложил несколько миллионов долларов в Peggy Guggenheim Collection.

Посетители ходят по асфальтированным дорожкам, посещают ресторан, небольшие сувенирные магазинчики. Туристы со всего света, приехав в Венецию, приходят посмотреть это прекрасное собрание авангардной живописи.

Трудно переоценить заслуги Гуггенхеймов в истории современного искусства. Благодаря их преданности, таланту, самоотверженности созданы Solomon R. Guggenheim Museum на Пятой авеню в Нью-Йорке, Guggenheim SoHo в Манхэттене, Venier dei Leoni в Венеции, Deutsche Guggenheim в Берлине, Guggenheim Museum в Бильбао.

Работают многочисленные фонды, создаются новые проекты открытия гуггенхеймовских объектов в Шанхае, Токио, Венеции и других точках земного шара. Это ли не лучший памятник преданным рыцарям Искусства, неутомимым собирателям знаменитых коллекций – Пегги и Соломону Гуггенхейм?