А. А. Пальна ДЕВЧОНКИ ИЗ ФРОНТОВОЙ
А. А. Пальна
ДЕВЧОНКИ ИЗ ФРОНТОВОЙ
Анна Андреевна Пальна (Пашнина) поступила на Челябинский тракторный завод в июле 1941 года после окончания семи классов. «Маленькая Аня» стала инициатором создания фронтовых комсомольско-молодежных бригад, возглавив в цехе нормалей первую фронтовую бригаду. В начале 1943 года награждена орденом Ленина. Спустя полгода ей вручили значок «Отличник социалистического соревнования Наркомтанкопрома».
С 1955 по 1976 год Анна Андреевна работала кабинщицей-кантовщицей в коксохимическом цехе Челябинского металлургического завода. Награждена медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», «Ветеран труда», «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина».
Есть в моем семейном архиве памятная фотография. Она сделана в июне 1983 года в музее Челябинского тракторного завода. Здесь через сорок лет собрались мои сверстницы — члены двух комсомольско-молодежных фронтовых бригад. Много было в тот вечер слез радости и воспоминаний, откровений и задушевных песен — мы возвращались к нашей боевой комсомольской юности.
Мы из поколения сороковых. В июне 1941 года я окончила семь классов школы № 18 города Челябинска. Мечтала стать учительницей. Но отец, Андрей Филиппович Пашнин, рабочий опытного корпуса ЧТЗ, сказал: «О педучилище думать не время, пойдешь на завод». И привел меня в ремесленное училище.
Спустя несколько месяцев, закончив училище, я пришла в цех нормалей и стала ученицей фрезеровщицы Ани Федоровой. Судьба свела меня с замечательными людьми и прежде всего с нашим боевым комсомольским секретарем Ниной Зайцевой, которую до сих пор называю наставницей, опекуном, старшей сестрой. Видная, статная, голубоглазая, она нравилась всем девчонкам. Это был прекрасной души человек, щедрый и добрый. И поревешь, бывало, на ее плече, и душевную тайну доверишь. Всегда даст совет, а если заслужил, и поругает. Обо всех и обо всем думала. Кому-то дополнительный паек раздобудет, место в общежитии выхлопочет, теплую обувку достанет. И самое главное — Нина могла вдохновить, зажечь, повести за собой. Не зря цех считался самым боевым, комсомольским! Не случайно именно в нашем коллективе родилось много починов.
26 апреля 1942 года токарь восьмого отделения нашего цеха Григорий Ехлаков, встав на стахановскую вахту «Все для фронта!», применяя различные усовершенствования на своих станках, выполнил сменную норму на 1018 процентов. Такой высокой выработки цех еще не знал. Весть о рекорде облетела весь завод. И последователи нашлись. Уже на другой день токари того же отделения Иван Григорьев и Николай Пашнин перекрыли рекорд. 1026, 1100 процентов нормы! Но и это не предел. 29 апреля токарь Борис Тарев за 6 часов 10 минут выполнил задание на 2064 процента. Так началось массовое патриотическое движение тысячников. Инициатор этого движения Григорий Ехлаков был награжден орденом Ленина.
Второй матерью стала мне мастер Люся Костромитина. Тогда, в те горестные военные годы, под началом Люси были одни неопытные девчонки. Сколько нужно было иметь душевной доброты, чутья и такта, чтобы ни о ком не забыть, каждому помочь, а где и спросить строго. Добрая, трудолюбивая, простая русская женщина, она болела за всех нас. Так и слышишь ее слова: «Девчонки, задание на смену получила. А ну, налетайте…»
Я чувствовала себя очень взрослым человеком, потому что в цехе рядом работали совсем еще подростки четырнадцати-пятнадцати лет — Нина Никитина, Тоня Сизганова, Васса Томилова… Они приехали в Челябинск с Украины, из Москвы, Куйбышева, Ленинграда, обыкновенные, простые девчонки, но с такими разными характерами.
Многим из нас делали подставки, своеобразные трапы к станкам, настолько мы были маленького росточка. Меня, например, так и называли «маленькая Аня». Да разве в трапах было дело?! Прямо из детства мы шагнули во взрослый мир, такой тревожный, сложный и трудный, на смену детским пришли заботы государственные.
Когда сейчас спрашивают, как жилось в те годы, обычно отвечаю, что были мы молодыми, с высокими помыслами и потому голода и холода словно не замечали. В войну у всех одни трудности, одно общее горе. Чтобы вынести его, победить, требовалась большая моральная сила. Ее давали верность долгу, сплоченность и дружба.
Вначале без опыта все казалось трудным. Нужно было обрести уверенность в своих силах, а ее давала практика. Постепенно, день за днем наращивала я выработку. Пришло время, и я стала перевыполнять норму в полтора и даже два раза.
В нашем цехе нормалей делали планки, скобы, втулки. Словом, мелочевка. Но без нее нет танка, и мы это хорошо понимали.
Летом 1942 года на участке, где я работала, создалось очень тяжелое положение — программа выполнялась только на 57 процентов. Помню, как переживали мы. «Что делать?» Этот вопрос мучил меня постоянно, а газеты писали о том, как повсюду в стране, на предприятиях Москвы, Горького, Урала, создаются комсомольско-молодежные фронтовые бригады. Мы знали их призыв: «Вся молодежь сейчас должна трудиться по-фронтовому. Мы призываем: создавайте, комсомольцы, на своих предприятиях фронтовые бригады. Пусть они будут образцом для всех рабочих, пусть они покажут всем, что значит работать по-военному!»
«А что если и нам создать такую бригаду?» — подумала я. Посоветовалась с мастером Люсей Костромитиной, с секретарем цеховой комсомольской организации Ниной Зайцевой, с групкомсоргом участка Катей Парфентьевой. Девчата меня поддержали. Решили от рекордов отдельных рабочих перейти к коллективной борьбе за успех участка.
3 октября 1942 года состоялось первое организационное собрание будущей комсомольско-молодежной фронтовой бригады.
— Работать в тылу по-фронтовому, — решили девчата. — Мы должны быть достойны наших фронтовых подруг.
Так родился тот боевой клич: станок — орудие, участок — поле боя. Обязались не уходить из цеха, пока задание не выполнено. Мы давали слово, что будем обходиться без наладчиков, освоим смежные специальности.
Бригада заработала, и результаты сказались очень скоро: в октябре план выполнен на 101 процент, в ноябре — 116,6, причем, на четыре дня раньше, в декабре — 117 процентов. В результате уплотнения рабочего дня и лучшей организации труда постепенно стали перевыполнять задание и до 210 процентов. Свое слово мы сдержали, ведь при создании бригады сразу оговаривалось: звание фронтовой присваивается только тому коллективу, который из месяца в месяц дает показатель не менее чем 200 процентов.
Наша бригада стала первой фронтовой бригадой на заводе, и ей присвоили имя Героя Советского Союза летчика Николая Гастелло, а бригаде Шуры Садиковой, которая образовалась вслед за нашей, — имя Зои Космодемьянской.
Так было положено начало соревнованию комсомольско-молодежных бригад за звание фронтовых.
«Норма — не предел, но и задание — не предел», — решили мы. Людей на участке не прибавлялось, а выработка росла. Чтобы работать бесперебойно и высокопроизводительно, нужно каждому овладеть несколькими специальностями, научиться трудиться на двух-трех станках и, конечно, следить за их состоянием и чистотой.
Стахановки нашей бригады Аня Перцова, Груня Редько, Аня Полфунтикова и другие (на двух-трех станках!) давали ежедневно от 250 до 300 процентов нормы.
Групкомсорг сверловщица Катя Парфентьева овладела специальностями резьбонарезчицы и фрезеровщицы и постоянно вдвое перекрывала норму. Не раз наша комсомольская группа отмечалась как лучшая по заводу.
Помню, в конце октября 1942 года мастер Х. Беспечанский дал мне задание сделать за смену 1150 моторных деталей. Цифра показалась невероятной, потому что в самые удачные дни я добивалась выработки в 700—800 деталей при норме 320.
— Не сумею, — сказала я мастеру. — Не смогу.
— Сможешь и сделаешь, — настаивал он.
Мастер почему-то был уверен, что задание мне по силам. И возражать ему я больше не стала. Пошла к своему станку, тщательно подготовила рабочее место, проверила станок на всех оборотах, отрегулировала. Утром с особым вниманием, собранностью, сосредоточенностью принялась за работу. Все свое умение и силу воли вложила. Хотелось доказать, что смогу.
Подруги по участку чувствовали мое настроение. Никто не мешал мне ни жестом, ни взглядом. Все с нетерпением ждали моего вечернего рапорта. И я доложила:
— Задание выполнено. 1150 деталей отфрезеровано.
Говорят, успех окрыляет. И верно, сил как будто намного прибавилось. Уже на другой день я выдала 1200 деталей, а затем и 1300. И темпов не снижала.
Был такой случай. Зина Ларина, уже отработав подряд две смены, узнала, что на ее деталь поступил новый срочный заказ. Только после того как его выполнила, она ушла домой.
Когда бригада проводила на фронт последнего слесаря-долбежника, девчонки освоили и эту, всегда считавшуюся мужской, специальность.
Сейчас наш трудовой порыв называют героическим, а тогда мы считали, что ничего особенного не совершаем. Работали так, как нужно: по 12 часов и больше, если требовалось — без праздников и выходных. И никто не ныл. Мы знали: нашим сверстникам на поле боя труднее.
Мы не просто стремились достигнуть высокой выработки: этой думой жили и этого добивались. Совершенствовали мастерство, смело применяли повышенные режимы резания, экономили каждую минуту, улучшали подготовку производства. Словом, действовало суворовское правило: не числом, а умением.
Сил придавали вести с фронта. Разные это были вести. Тревожные и горькие, радостные и счастливые. Сводки Совинформбюро слушали перед началом смены. На каждом отделении висела карта, на которой постоянно отмечали положение на фронте. Помню, как 6 ноября 1942 года многотиражная газета «За трудовую доблесть» напечатала письмо писателя Ильи Эренбурга:
«Много раз на фронте я слышал, как пехотинцы благословляли вас, друзья-кировцы. А наши танкисты гордятся отечественными танками — лучшими в мире. Каждым часом работы вы убиваете фрица-поджигателя, карлушку-колбасника, вешателя и палача. В добрый час. Мы их бьем и мы их перебьем. Побольше танков — и мы проутюжим землю».
Фронт требует! Эти слова звучали как набат, о нем помнили и днем и ночью. Там, за тысячи километров от Урала, от цехов нашего завода решалась судьба Родины, и мы были солдатами ее трудового фронта.
Все девушки-комсомолки имели лицевые счета. В них ежедневно перед сменой мастер записывал задание. Заканчивалась смена — и в лицевые счета вносилась запись о его выполнении. Дисциплина в бригаде, как на передовой. Слово мастера — закон. Ежедневно собирались на короткие совещания, обменивались опытом и помогали друг другу, как это делали бойцы. Отстающих не было. Все трудились, не жалея сил — и Тоня Трусова, и Аня Гриневицкая, и Клава Панарина, и Тоня Емец, и все-все. Молодчиной была наша Таня Макушина, любили ее за общительность и редкостную доброту.
Партгрупорг участка резьбонарезчица Мария Кузикова стала первой среди женщин в цехе нормалей тысячницей, выполнив задание на изготовлении моторных деталей на 4000 процентов. Кавалер ордена «Знак Почета», она была достойна самой высокой похвалы, так как успевала обслуживать две смены.
Сделав деталей в два-три раза больше плана, мы не давали им залеживаться на участке. Грузили в тележку и тут же везли на сборочный конвейер. Хотели, чтобы обработанные детали как можно быстрее заняли место на боевой машине. Если случались сбои и заготовок не хватало, шли в чугунолитейный цех, писали «молнии», «тревоги», ругались, жаловались, даже плакали — все, бывало, испробуем, а заготовки раздобудем.
Огромную организаторскую роль играло социалистическое соревнование. Наглядная агитация была оперативной, броской, доходила до самого сердца. На стенде в конце смены вывешивались показатели каждого и бригады в целом. Кто как сработал, чего достиг — видно, как на ладошке. Каждый месяц определяли победителей по цеху. Перед заседанием цехового комитета профсоюза, который возглавляла Анна Михайловна Родионова, тщательно проверяли выполнение условий соревнования. Не всегда, конечно, наш коллектив был первым. Нередко нас обгоняли бригады Саши Додонова, Шуры Садиковой, Марии Сибиряковой.
Вся наша жизнь, особенно в первые военные годы, проходила в цехе. Ждали комсомольских собраний с нетерпением. Собирались все, перед началом под гармошку споем и спляшем. Жаркими были наши споры, порой до хрипоты судили себя по самой высокой мерке, провинившимся спуску не давали. Но и какие разумные решения принимали!
В январе 1943 года Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение задания правительства по увеличению выпуска танков, танковых дизелей и бронекорпусов большая группа работников была награждена орденами и медалями. В их числе я была удостоена высшей награды Родины — ордена Ленина. Помню, как в переполненном зале театра ЧТЗ мне вручили орден. Каким волнительным и незабываемым стал для меня этот день.
Вскоре после того, как была снята блокада Ленинграда, я вместе с другими товарищами ездила в Ленинград. Делегацию возглавлял Иван Степанович Белостоцкий — коммунист с 1904 года, слушатель Ленинской школы в Лонжюмо, участник Великого Октября, первостроитель ЧТЗ. Ремонтно-заготовительный цех, которым руководил Белостоцкий, не раз держал первенство. Умелый организатор, умный, необычайно скромный и деликатный человек, Иван Степанович покорил нас своей простотой, чуткостью, вниманием. Это во многом благодаря ему вся поездка превратилась в праздник. Мы побывали на Кировском заводе. Принимал нас и Маршал Советского Союза Л. А. Говоров, он горячо благодарил уральцев за ратный труд.
Почин нашей фронтовой комсомольско-молодежной бригады широко подхватила молодежь завода. Уже в декабре 1942 года было создано 67 фронтовых бригад, объединивших 526 человек, а в феврале 1944 года их число увеличилось до 974. К концу войны на заводе действовало более 1700 бригад — это около 10 тысяч молодых рабочих. Имена 68 лучших бригадиров занесены в книгу Почета завода. Есть в той книге и мое имя.
Фронтовым комсомольско-молодежным бригадам поручались самые тяжелые и ответственные задания. Как скажет потом заводской поэт, «мы прошли дорогой длинной, как на битву, шли на труд».
По всей стране прогремела слава о фронтовой комсомольско-молодежной бригаде Василия Гусева, которая в 1944 году завоевала первое место во Всесоюзном социалистическом соревновании и переходящее Красное знамя ЦК ВЛКСМ и Наркомата танковой промышленности, а сам Василий Гусев был награжден орденом Ленина.
Как радовались мы этой вести, ведь для нас Вася и его товарищи были не только соперниками по соревнованию, но и хорошими, верными, отзывчивыми друзьями. Нередко после смены мы бегали во второй механический, чтобы посмотреть, обогнала ли нас бригада Гусева, с мальчишками встретиться.
А в цехе все более крепкая дружба связывала нас с бригадой сверловщицы Шуры Садиковой. Удивительная это была девушка, веселая, задорная, неутомимая. Почетные книжки «Стахановец военного времени» в ее бригаде первыми получили резьбонарезчица Даша Сазонова, фрезеровщица Тося Сизганова, сверловщица Дуся Летунова. Все любили наладчика Юлю Зырянову — маленькая, юркая, она везде успевала. Никогда не унывала Нина Линючева. Посмотришь на нее, и настроение сразу поднимается.
Достойные были у нас сменщицы. Радовались мы от души, когда в 1944 году Шуру Садикову наградили орденом «Знак Почета».
Все вместе сдавали мы экзамен по начальной военной подготовке, овладевали санитарным делом. После смены ходили в военный госпиталь, ухаживали за ранеными, делали перевязки, читали газеты. И дома забот хватало: шили теплые варежки для солдат, кисеты, доставали теплые носки, белье. Собирали продуктовые посылки, отрывая от своих пайков. В каждую посылку непременно вкладывали записки. Их адресовали самым смелым и храбрым бойцам. Активно участвовали в создании областного комсомольско-молодежного фонда помощи детям фронтовиков. Словом, везде успевали. Время было такое: ко всему обязывало.
В октябре 1943 года страна отмечала большой юбилей — 25-летие Ленинского комсомола. На праздничные торжества в Москву поехать доверили мне. Провожая на вокзале, девчата давали наказ:
— Расскажи, как живем и работаем, передай, что сил не пожалеем, сделаем все, что скажет комсомол.
Ехали на поезде, останавливаясь на каждом полустанке. Времени обдумать свои слова было много. На приеме в Центральном Комитете ВЛКСМ я очень волновалась, говорила горячо, и сказала о том, что всех так волновало — о страстном желании приблизить день Победы. Речь мою транслировали по радио, мои дорогие девчонки в Челябинске слушали и, говорят, даже плакали.
В ЦК ВЛКСМ мне вручили значок «Отличник социалистического соревнования Наркомтанкопрома» и удостоверение, подписанное народным комиссаром танковой промышленности В. А. Малышевым. А на плечи накинули дорогой подарок — роскошную белую шелковую шаль с большими кистями. Я вся в ней утонула. В зале засмеялись и захлопали, а я заплакала, потому что, кроме рабочей спецовки да телогрейки, ничего у меня не было.
«Награжденные значком «Отличник социалистического соревнования» должны носить его с достоинством и честью, служить примером высокопроизводительного труда и организованности на производстве или в учреждении, образцово выполнять свои обязанности», — говорилось в удостоверении. Ко многому обязывали меня эти слова.
— Моя награда — это и ваша награда, — сказала я, возвратившись в свое родное десятое отделение, на свой участок. — Не подведем, девчонки?
— Конечно, не подведем! — ответили мне.
И снова были рабочие будни, труд до седьмого пота и сознание того, что каждой рабочей сменой мы приближаем этот светлый день — День Победы.
Тот ликующий солнечный праздник мы отметили всей бригадой. Мы долго шли к заветной вершине и все-таки ее достигли. Что тогда испытывали? Радость и огромное счастье.
Спустя двадцать лет после окончания войны на Комсомольской площади города на высоком постаменте был воздвигнут танк, а на металлической доске вылиты столь дорогие и памятные нам строки:
Уральцы, вам,
чьи руки золотые
ковали здесь
Победу над врагом…