Глава 18 МОДЕЛИРОВАНИЕ В МОРСКОМ УЧИЛИЩЕ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 18

МОДЕЛИРОВАНИЕ В МОРСКОМ УЧИЛИЩЕ

ОСЛО, ЗИМА 2000 ГОДА.

Я познакомился с коммандером норвежского Королевского флота Маркусом Эйнарссоном Осеном, когда он пришел ко мне и рассказал об одной истории, связанной с островом Сенья. Эта история до сих пор многим навевает печальные воспоминания. Все случилось 12 апреля 1943 года, спустя три недели после того, как Боевая группа встала на якорь в западном Финмарке. Примерно в полдень появилась выкрашенная в серый цвет подводная лодка, она прокралась в район отмели Свенсгруннен, примерно в 20 милях западнее мыса Маанесодден. Тут было около тридцати рыбацких судов, рыбаки возились со своими снастями и сетями и вдруг увидели плавно двигающуюся черной тенью подводную лодку. У носового орудия были видны артиллеристы, а у комингса рубки стояло несколько моряков. Некоторые рыбаки брали в руки треску и показывали ее экипажу лодки, как бы предлагая воспользоваться случаем и получить свежую рыбу, если будет такое желание. Никакого страха рыбаки не испытывали — правда, только до момента, когда прозвучала громкая команда, а над головами просвистел первый снаряд. А потом уже было поздно что-либо делать. С расчетливой жестокостью артиллеристы в упор расстреляли три рыбацких судна, а затем захватили четвертое. Позже его обнаружили в Анд-фьорде — оно медленно дрейфовало, людей на борту не было. Во время атаки девять рыбаков погибло, семеро были ранены и еще семеро взяты в плен.

Это была советская подводная лодка К-21 под командованием капитана 1 ранга Николая Лунина, который теперь мог похвастаться громкой победой над четырьмя безоружными рыболовными судами. Жители острова Сенья были глубоко потрясены и возмущены этим ужасным преступлением, и неудивительно, что немцы, оккупировавшие Норвегию, постарались в своей пропаганде максимально использовать факт «трусливого и жестокого» поведения советской подводной лодки.

Осен происходил из довольно известной семьи, жившей на острове Сандсё, в Анд-фьорде, и в детстве не раз слышал рассказы об этой трагедии. Один из его друзей, Бьёрн Братбак, провел тщательное расследование инцидента и при этом сделал весьма любопытное открытие. Удалось выяснить, что через несколько часов после того, как советская подводная лодка ушла из района рыболовного промысла, норвежское судно «Барен» спасло молодого парня, который чуть было не утонул. Оказалось, что это — дневальный с подводной лодки; он упал за борт, но никто его не хватился, и парень был обречен на верную гибель. Это был девятнадцатилетний Александр Лабутин. Возмущенные происшедшим, многие жители хотели расстрелять парня на месте, но местному священнику удалось отговорить их от этого. Вместо этого русский моряк был отправлен в лагерь военнопленных под Тромсё.

Придя ко мне осенью 1999 года, Осен рассказал то, что было известно очень немногим. Братбак выяснил, что Лабутину удалось выжить во время войны и что сейчас он живет в небольшом городке, примерно в 100 километрах от Москвы. Тогда решили пригласить его в качестве гостя ВМС на встречу ветеранов в Тромсё, которая должна была состояться в 2000 году. Осена интересовало, смогу ли я содействовать тому, чтобы возвращение Лабутина было должным образом освещено в средствах информации, и нельзя ли снять об этом документальный фильм. Не задумываясь, я ответил согласием и сделал немало для того, чтобы организовать встречу русского со своими спасителями — впервые за пятьдесят семь лет. Это событие запомнится надолго — было очень трогательно наблюдать, как Лабутин обнимал и благодарил оставшихся в живых членов экипажа «Барена» и просил прощения за возмутительное поведение своего капитана.[24]

Я решил воспользоваться представившейся возможностью и рассказал Осену о неудачах, преследовавших меня в процессе поиска «Шарнхорста». Он сразу же заинтересовался этим. В письме, отправленном ему вскоре после знакомства, я постарался обобщить все свои находки и выводы:

«Проведя собственные расследования, мы выяснили, что „Шарнхорст“ лежит не там, где он должен быть согласно официальной версии, т. е. в точке, которую до сих пор все считали чуть ли не священной. Какое значение это несоответствие может иметь с чисто военной точки зрения, я не знаю, поскольку неизвестно, где же фактически находятся останки. По нашему мнению, было бы крайне интересно попытаться обнаружить и снять на пленку останки корабля в пока неизвестном месте с учетом результатов анализа огромного материала, накопленного нами. Соответственно, меня интересует, не сможет ли принять участие в проекте военно-морской флот — прежде всего просмотреть наш материал, а затем оказать содействие в реальных поисках останков в Баренцевом море».

Генеральный инспектор ВМС, контр-адмирал Кьелль Биргер Ольсен проект одобрил и постарался заручиться поддержкой своего предшественника — контр-адмирала (в отставке) Кьелля Амунда Притца, чтобы он консультировал нас по вопросам, связанным с военным флотом. Он оказал еще одну важную услугу, познакомив меня с Ярлом Йонсеном — начальником отдела подводного флота в Исследовательском институте вооруженных сил в Хортене. Этот институт был осведомлен не меньше, если не больше, чем любая другая организация аналогичного профиля в Европе, о том, что можно найти в Баренцевом море, а также о том, что происходит на его поверхности и под ней.

Притцу тогда было шестьдесят пять лет, это был один из наиболее эрудированных и уважаемых морских офицеров и вообще приятный человек. Когда-то он служил капитаном фрегата и командующим эскадры береговой охраны, а впоследствии — командующим флотом Южной Норвегии и генеральным инспектором ВМС, так что хорошо был знаком со штабной работой и имел представление о том, что происходит в коридорах власти. В свое время он взял на себя всю ответственность за потерю фрегата «Осло» и твердо стоял на своем во время последовавшего разбирательства. Многие коллеги считали его добрым и мудрым человеком и называли «Великим стариком». Он сыграл незаменимую роль как в моих делах, так и в конечном успехе.

Сначала я показал ему весь собранный материал. Он сразу же обратил внимание на позицию, зафиксированную в бортжурнале «Дюк оф Йорк» в полдень 24 декабря (точнее, 26 декабря. — Прим. пер.) — за 7 часов до потопления «Шарнхорста». «Я доверяю штурманам линкора, — сказал он. — Они знали свое дело. Если они зафиксировали позицию в журнале, то это значит, что у них было два надежных источника данных. Мы не знаем, что это за источники, но я бы удивился, если бы положение корабля в полдень было определено с ошибкой. Речь идет о традициях Королевских ВМС. Результаты определения и счисления положения фиксируются в журнале, если только базируются на точных исходных данных».

А потом Притц сделал совершенно неожиданное предложение. С целью проверки наших теорий он предложил использовать новейшую систему имитационного моделирования с компьютерным управлением, которая благодаря его усилиям была установлена в Военно-морском училище. Образно говоря, эта система могла дать возможность «проиграть» ход сражения в течение восьми последних часов в виртуальном мире, а затем проанализировать результат. Я немедленно ухватился за эту идею и, не теряя времени, отправился в Берген. Тренажер был размещен в отдельно стоящем корпусе цилиндрической формы на территории училища. Внутри имелась реальная копия мостика современного корабля с круговым обзором на 360°, оборудованная всеми стандартными приборами навигации и управления. Например, когда на специальных компьютерных экранах воссоздается ситуация входа в бухту Бергена или плавание в других районах норвежского побережья и одновременно воспроизводятся реальные условия освещенности и звука, эффект достигается, мягко говоря, потрясающий. Ощущение того, что стоишь на мостике корабля, идущего в море, поразительно реалистично. Однако все это — эффекты, создаваемые мощными компьютерами STN Atlas, которые управляют работой установки имитационного моделирования. Тренажер дает курсантам уникальную возможность пройти близкую к реальной подготовку, однако нашу задачу было не так просто решить. Начальник установки коммандер Кьетил Утне и преподаватель навигации коммандер Петтер Люнде объясняли мне: «Объектом моделирования должен быть HMS „Дюк оф Йорк“, поскольку это — единственный корабль, которому удалось определить свою позицию в полдень. Затем необходимо зафиксировать относительное положение „Шарнхорста“ в момент его потопления. Но не забывайте, что имитатор — это „вычислитель“, результаты работы которого представляются в виртуальной среде. Если вы хотите, чтобы результаты вычислений были точными, то и данные, на которых они базируются, должны быть достоверными».

Итак, исходные данные должны быть надежными — в этом главный вопрос. Я опять впал в отчаяние, когда понял, что это значит. Поставленная задача загоняла нас в тупик. Чтобы создать адекватную математическую модель корабля, идущего в море, нужно иметь по крайней мере 800 элементов исходной информации — от длины и ширины корабля до числа и площади рулей, числа и радиуса винтов. Когда дошло до этого момента, нужную информацию мы нашли только частично. «Дюк оф Йорк» давно был списан, а линкоры вообще остались в прошлом. Подобно динозаврам, они исчезли навсегда. Существующие базы данных относились лишь к современным судам с совершенно иными, более изящными обводами.

Я пребывал в растерянности, однако Утне и Люнде призвали на помощь все свои творческие способности. Они решили использовать модель судна-контейнеровоза, и 3 мая 2000 года мы уже виртуально воспроизводили «сражение» у Нордкапа, несмотря на пробелы в исходных данных, на которых базировалась модель.

Мы понимали, что нельзя вычислить оптимальный курс «Дюк оф Йорк», не имея оптимальную модель. Однако используя модель контейнеровоза, можно было хотя бы приближенно оценить воздействие ветра и течения на достаточно крупное судно, хотя, конечно, и не линкор.

В течение двух захватывающих дней мы совершали виртуальное вторжение в сердце Баренцева моря. Полученный результат оказался для нас совершенно неожиданным. Было проведено четыре сеанса вычислений — один был чисто математическим, без учета внешних факторов, а в остальных варьировались параметры силы ветра и течения. Действительно, при юго-западном ветре модель уходила на север слишком далеко — больше чем на 20 миль, однако наиболее интересным было не это. Главное заключалось в том, что по результатам всех четырех сеансов получалось, что официальная позиция слишком далеко смещена к востоку. Отсюда следовало, что район поисков нужно сдвинуть к западу, т. е. ближе к точке, зафиксированной в бортжурнале, к точке, где была найдена торпеда, а также к той, которую называли капитаны траулеров Финдуса.

Выводы Притца были совершенно четкими:

«Британская торпеда Mark 8 найдена недалеко от точки, зафиксированной в бортжурнале „Дюк оф Йорк“ как точки потопления „Шарнхорста“. На мой взгляд, корабль действительно затонул именно в этом месте. Дальность действия торпеды порядка 5 миль, т. е. 8500 метров».

Меня разбирал смех. Мы провели несколько часов, собравшись вокруг одной из мощнейших компьютерных установок в Норвегии, только для того, чтобы подтвердить возможную правоту моего непрофессионального мнения. Однако я подавлял свое радостное настроение. Все-таки стоимость одного часа работы на установке — 3500 крон (около 325 фунтов стерлингов), и тут уже не до смеха.