ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР СТРАНЫ
ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР СТРАНЫ
Есть на заводах, шахтах, фабриках человек, которому по самой должности положено смотреть на много лет вперед, готовить завтрашний и послезавтрашний день предприятия. Это главный инженер. Так сказать, инженер над инженерами.
Между прочим, в переводе с французского это слово означает: ученый строитель. «Но не жилых домов (это архитектор, зодчий)», — разъясняет Владимир Иванович Даль в своем знаменитом словаре. Он выделял военных и гражданских инженеров, инженеров путей сообщения, горных, корабельных, механиков… Годы пополнили список многими новыми профессиями, но главный остается главным.
В какой-то мере его можно сравнить с впередсмотрящим. Заглядывает вперед, но так, чтобы не оторваться от реальности, потому что с него, в отличие от романтической фигуры на носу корабля, спросят и за текущие дела или, как говорилось в инструкциях в недавние годы, за «выполнение предприятием плана по установленным качественным и количественным показателям при минимальных затратах».
Двойственность задачи, случается, вызывает противоречие, с которым не всем главным удается справиться. Один — излишне заземлен, уткнется в частную проблемку и теряет стратегическую инициативу. Другой, напротив, витает в облаках, не опускаясь до презренной текучки, — и лишается опоры. А настоящий главный инженер умеет и мечтать — какой же без этого загляд в будущее? — и тащить изо дня в день груз повседневных забот.
Но какое отношение все это имеет к Алексею Николаевичу Косыгину? Самое прямое. Во время одной из бесед с доктором философских наук Теодором Ильичом Ойзерманом (было это в 1961 году) Алексей Николаевич заметил: «Знаете, я ведь не политик, я — инженер, если хотите, главный инженер».
Что же волновало в то время, к началу 60-х годов, главного инженера страны? Перелистаем в поисках ответа на этот вопрос выступления и статьи Косыгина за первые два десятка лет его работы в правительстве, вчитаемся в его записные книжки, блокноты, которые бережно хранятся у его внучки Татьяны Джерменовны. На этих страничках — сухие, на первый взгляд, деловые пометки, сделанные на совещаниях, здесь полно цифр и даже встречаются химические формулы… Из первых двадцати лет государственной деятельности Алексея Николаевича Косыгина вынесем за скобки, в отдельную главу войну. То была работа в экстремальных условиях, по фронтовым заданиям, на грани жизни и смерти. Но и в тех условиях люди думали о будущем.
Чтобы сеять весной, решения выносить не надо
«…Пройдет года три-четыре, мы будем работать без решений, без резолюций. Чтобы сеять весной… решения выносить не надо. Надо сеять. Чтобы убирать хлеб… решения выносить не надо… Надо убирать… Много решений получается от нашей некультурности, от нашей азиатчины, от нашей распущенности, недостаточной требовательности к себе и другим».
Это первый секретарь Ленинградского обкома партии Алексей Александрович Кузнецов, для Косыгина — просто Леша (цит. по: Ломагин Н. Неизвестная блокада. Кн. 1. С. 97).
Прошло десять раз по три и десять раз по четыре года, а обкомы и крайкомы продолжали командовать, когда пахать и сеять, по какой технологии убирать хлеб. ЦК обобщал опыт то «беспривязного содержания скота», то «сдачи зерна непосредственно из-под комбайнов», то по совету академика Лысенко (1959 год) рекомендовал заняться «навозно-земляными компостами, обогащенными минеральными удобрениями».
Все эти «странности и страсти» отозвались горьким эхом в памятных строках Александра Твардовского:
Наука будто все дела вершила.
Велит, и точка — выполнять спеши:
То — плугом пласт
Ворочай в пол-аршина,
То — в полвершка,
То — вовсе не паши…
Науку мы оспаривать не будем,
Науке всякой —
По заслугам честь,
Но пусть она
Почтенным сельским людям
Не указует,
С чем им кашу есть.
Поэт и партийный работник думали, по сути, об одном и том же: о праве хлебороба, рабочего человека на самостоятельное ведение дел. Им твердили: вы хозяева. Но хозяевам не командуют, как плугом пласт ворочать, по какой технологии плавить сталь или добывать уголь. Ах, как не хватало нашей стране таких партийных работников, как расстрелянные питерские большевики — Кузнецов, Вознесенский, их товарищи, казненные по сфабрикованному «Ленинградскому делу». Как длинны и горьки эти списки, целые тома с именами «врагов народа»! Партийные работники, инженеры, директора предприятий, ученые… У нас их ставили к стенке, выкидывали в эмиграцию, закрывали в спецфондах книги, по которым на Западе учились!
Потрясающую историю о судьбе одной из таких русских книг рассказал в «Российской газете» (4 декабря 2002 г.) профессор Теодор Шанин. В середине 60-х годов американский ученый, специалист по сельскому хозяйству Индии Дэниел Тернер заметил, что среди индийских ученых ходит какая-то книга, которую они считают великим теоретическим вкладом в понимание индийского крестьянства. Он прочел эту книгу, и она оказала на него очень сильное впечатление. Начали по всей Европе разыскивать автора. Многие считали, что это немец: Тша-йа-нов — вроде по-немецки звучит. Профессор было заказал английский перевод с немецкого, но в это время в какой-то библиотеке нашелся русский вариант. Так что на английский переводили с этого издания. По свидетельству профессора Шанина, «появление Чаянова было подобно взрыву бомбы».
Экономистов Кондратьева и Чаянова определили в лидеры мифической Трудовой крестьянской партии, одного из крупнейших советских инженеров, профессора МВТУ Рамзина произвели в вожди Промпартии. Леонид Константинович принимал участие в разработке плана ГОЭЛРО, создал и возглавил Всесоюзный теплотехнический институт — его страстью были наука и техника, политикой он вообще не занимался. Но не зря говорится: вы можете не заниматься политикой, все равно политика занимается вами. Занялась она и профессором-вредителем и «его партией»…
Через много лет академик Владимир Алексеевич Кириллин, заместитель Косыгина и председатель Госкомитета СССР по науке и технике, рассказал премьеру, что в 40-е годы работал вместе с Рамзиным. Леонида Константиновича, к счастью, «вышка» миновала. Во время Великой Отечественной войны за одно из своих изобретений, очень важное для развития теплоэнергетики, он даже получил Сталинскую премию. «Вообразите мои чувства, — вспоминал тот разговор Кириллин, — когда Алексей Николаевич сказал мне, что никакой Промпартии вообще не существовало, а дело это было сфабриковано органами ОГПУ».
К сожалению, Кириллин не указал дату этого разговора на косыгинской даче, но по ряду косвенных деталей его можно ограничить рамками 1966–1967 годов. В те годы Промпартия еще проходила как «антисоветская подпольная вредительская организация, действовавшая в промышленности и на транспорте СССР в 1925–1930 гг.». А в энциклопедическом «Биографическом словаре деятелей естествознания и техники» (год издания — 1959-й) о Рамзине говорилось буквально следующее: «В 1930 был осужден по делу т. н. промпартии. В дальнейшем искупил свою вину перед Сов. Государством, выполняя важнейшие для народного хоз-ва исследования». Реабилитация людей, которых обвинили по такому же дутому Шахтинскому делу, процессу Промпартии, по делу Трудовой крестьянской партии, была далеко впереди. Но это отдельная тема. А пока вернемся к заботам главного инженера советской экономики.
Этот вечный «директивный бантик»
…У Ильфа и Петрова есть убийственно точный фельетон «Директивный бантик» — о нашенском ширпотребе. Сюжет простой: на пляже знакомятся двое очаровательных молодых людей. «Черт побери, она была очень красива в своем купальном костюме. И он был, черт побери, не Квазимодо в своих трусиках-плавках на сверкающем теле». Но когда молодые люди оделись, парень в тяжких москвошвеевских штанах и жестком пиджаке превратился в кривоногого прощелыгу, а девушка в готовом платье с бантиком между животом и грудью сделалась похожей на скверную тещу… Больше никогда в жизни они не встречались.
Разлучил их Наркомлегпром с его бездарными фасонами и покроями, которые устанавливались «самое меньшее на пять лет». «Директивный бантик» увидел свет в марте 1934 года, когда Алексей Косыгин заканчивал Ленинградский текстильный институт. Конечно же он, студент-коммунист, секретарь парткома, прочитал фельетон в «Правде», может быть, даже отложил этот номер. Кстати, начальники из Наркомата легкой промышленности прислали Ильфу и Петрову телеграмму, в которой приглашали посетить московские швейные фабрики «для ознакомления с качеством пошивки и фасоном выпускаемых изделий».
Прошло два десятка лет, а «качество пошивки» все так же мало радовало людей и лишь давало сюжеты юмористам. «Товары массового потребления, хотя и отличаются, как правило, прочностью, но по своей отделке и внешнему виду оставляют желать много лучшего», — замечал Косыгин в своей статье о производстве промышленных товаров широкого потребления (Коммунист. 1953. № 18). Затем, как водится, следовало указание: каждое предприятие должно выпускать продукцию высокого качества, заботиться о добротной и хорошей внешней отделке изделий. Наверное, он и сам задавался вопросом: должно-то должно, но что же не заботится? И как сделать, чтоб обходиться без призывов и указаний? Ведь «чтобы сеять весной, решения выносить не надо. Надо сеять». Чтобы шить красивую, добротную одежду, тоже никаких решений выносить не надо. Надо шить. Предложить фабрикам качественное натуральное сырье и полноценные заменители. В те годы уже строились многие новые заводы и комбинаты этого профиля. К 1955 году выпуск искусственного волокна по сравнению с довоенным уровнем увеличился в 10 раз. Но и этого было мало. ЦК КПСС и Совет Министров СССР принимают постановление о развитии производства искусственного и синтетического волокна. Отрасль создавалась на новой индустриальной основе, и это было стратегическое решение. Одной из новостроек был комбинат в Энгельсе, куда через несколько лет предстояло прийти работать его будущему директору Владимиру Гусеву, пока еще студенту Саратовского университета.
Косыгин постоянно обращался к опыту западных стран. 16 марта 1939-го он, совсем молодой нарком текстильной промышленности (назначен 2 января этого же года), выступает на XVIII съезде ВКП(б). Его слушает Сталин.
— Мне хотелось бы доложить съезду о развитии текстильной промышленности, — говорит Косыгин и после принятых тогда (да и позже) сравнений с 1913 годом перечисляет по пунктам, что нужно сделать для успешного решения задач третьей пятилетки: «6. Надо использовать опыт американской промышленности, чтобы наши машиностроители принимали заказы на оборудование комплектно на целую фабрику».
В статье в «Коммунисте», на которую я уже ссылался, Косыгин так говорил о технике, необходимой для производства искусственного волокна: «Как известно, для производства искусственного волокна требуется сероуглерод. Основными аппаратами на сероуглеродном заводе являются реторты, выпускаемые Краматорским и Красноярским заводами Министерства тяжелого машиностроения СССР. Срок службы наших реторт не превышает трех-четырех месяцев, в то время как за рубежом реторта, как правило, служит три-четыре года».
В экономической политике Косыгина это не частный факт и не случайный пример. Он внимательно, можно даже сказать жадно присматривался ко всему дельному, что происходило в мире, касалось ли это новых форм организации труда, новых технологий или научных открытий.
Выступая на XX съезде КПСС (февраль 1956 года), Косыгин пытался предложить решение одной из острейших проблем машиностроения: «Существующая практика планирования производства машин и станков в единицах или по весу не содействует созданию высокопроизводительного оборудования и внедрению новой техники». Что же можно было бы сделать? «Количество оборудования, подлежащее выпуску, должно устанавливаться потребителями и заводами-поставщиками совместно по согласованию…» Пока эта мысль осталась лишь общим пожеланием, так же, как глубокие рассуждения о необходимости «серьезно улучшить практику планирования капитальных работ».
— Мне хотелось бы высказать некоторые соображения относительно мероприятий по совершенствованию планирования, — говорил Косыгин. Он предлагал «вместо существующего порядка планирования капитальных вложений на один год перейти к планированию всего объекта на срок до окончания строительства».
Второй масштабный вопрос — увязка текущих и перспективных планов. «Имевшие место частичные диспропорции в хозяйстве объясняются в значительной мере тем, что у нас не придавалось должного значения перспективному планированию». Алексей Николаевич все больше убеждался, что выход надо искать на путях экономических, а не директивных. Именно из этого он исходит, работая над докладом «О мерах по дальнейшему подъему текстильной промышленности». Этот вопрос по решению Политбюро («докладчиком утвердить т. Косыгина А. Н.») пленум ЦК рассматривал в июне 1959 года. Алексей Николаевич подготовил обстоятельный, острый доклад, сравнил нашу текстильную промышленность, ее подотрасли с аналогичными отраслями на Западе. Горько было признавать, но даже лен, традиционно русскую культуру, мы теряли: «Товарный сбор волокна с гектара у нас в три раза ниже, чем в Бельгии и Голландии».
В стенограмме пленума, которая хранится в Российском госархиве новейшей истории, мое внимание привлек любопытный эпизод. Обсуждается постановление пленума:
«Хрущев. Значит, принимаем решение.
Кучеренко В. А. Тов. Косыгин правильно предложил, чтобы 250–300 строек были сквозными».
Правка Хрущева: «тут были правильные предложения, чтобы…» — далее по тексту. Без ссылки на Косыгина (РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 392. Л. 57).
Представляю, как в своем кабинете первый секретарь, навалившись большим животом на стол, правит стенограмму. Вычеркнул Косыгина, позавидовал, что ли, заодно обозначил себя…
Сохранились рабочие блокноты и отдельные странички с записями Косыгина, которые с большой определенностью можно отнести к рубежу 50-60-х годов. Это короткие пометки, сделанные на совещаниях в ЦК и Совмине, деловые расчеты, цифры… Такой действительно бывает записная книжка главного инженера. Только здесь другой масштаб — страна.
«Требуются жесткие меры экономии»
Приведу для примера записи из одного блокнота за 1959 год, Косыгин — председатель Госплана СССР.
«Корд.
Сахар.
Рассмотреть вопрос о закупке дополнительно 65 т.т. сахара — 80 долларов = 5,6 млн. долл.
Молоко.
Табак.
Махорка.
Чай.
Вино виноградное.
Добавить 1 млн. дкл = 200 м. руб.
(молодое вино).
Водка.
Хлопчатник.
Шерсть.
Лен.
Аккумуляторы 590 Проверить.
Косы, пилы, вилы.
Al посуда. (Именно так: Al, а не ал. — В. А.).
Мыло…»
Опущу дальше несколько страниц с наименованием изделий и товаров, от гвоздей и оконного стекла до проката, цемента, шин, с расчетами по годам, заданиями, где что купить… Вывод: «Требуются жесткие меры экономии, иначе товарооборот вырастет, а товаров не хватит».
И снова страница за страницей — расчеты, выкладки, сравнения — и размышления над фактами.
Вот одна из таких страниц, приведу ее полностью, чтобы читатель мог сам оценить развитие экономической мысли Косыгина. Судя по тому, что он анализирует данные с 1940 по 1957 год, а на 1958-й берет плановые цифры, эти записи сделаны не позже 1958 года.
«1. Производительность труда и зарплата.
2. Фонд зарплаты по годам.
3. Рост доходов колхозников.
4. Товарооборот по годам.
5. Производство товаров и остатки по годам.
6. Производительность труда (в) США и Англии.
Выводы
I. Средняя зарплата начинает обгонять (здесь и далее подчеркнуто А. Н. Косыгиным) или идти на уровне производительности труда. Нужны меры — во-первых: очень серьезно заняться новой техникой, модернизацией оборудования, вопросы производительности труда, как наиболее важные, как главный источник дальнейшего повышения зарплаты и повышения всего уровня жизни нашего народа. Это должно быть и в центре внимания наших профсоюзов.
Во-вторых: нужна систематическая работа по пересмотру норм выработки, причем нельзя останавливаться на существующих нормах, нужно систематически проводить большую разъяснительную работу среди рабочих о необходимости пересмотра норм. На всех производствах есть резервы для увеличения производительности труда…
II. Как видно из приведенных цифр (эти записи не сохранились. — В. А.), фонд зарплаты стал перерасходоваться. Причем перерасход фонда зарплаты вытекает также и из-за очень низких планов.
В связи с прогрессивной оплатой труда каждый процент перевыполнения плана оплачивается, как известно, значительно выше, чем основной. Поэтому низкие планы для предприятий ведут к большому перерасходу абсолютных фондов зарплаты, а продукция производства, очень часто изготовленная, не имеет заказов и не находит сбыта, требуя больших затрат материалов и фондов зарплаты.
На 1958 г. в плане предусмотрен рост производительности труда на 5,5 %. Это самый низкий % роста производительности труда за последние годы, а зарплата на 1,5 %. Эти соотношения должны быть выдержаны.
Чтобы выдержать эти соотношения плана, должна быть проведена большая работа также со стороны профсоюзов. Профсоюзы должны знать эти цифры по каждому предприятию и проводить соответствующую работу, ведь нужно понять, что других источников для повышения зарплаты у нас нет. Кроме того, необходимо знать, что это средние цифры, сюда входит и повышение зарплаты в угольной промышленности восточных районов, где зарплата будет повышена в 1958 году.
Нарушение соотношения между зарплатой и производительностью труда неизбежно приведет к нарушению пропорций в народном хозяйстве и трудностям на рынке». (Что и случилось, добавлю, при горбачевских кооперативах. — В. А.)
Еще несколько страниц из рабочих блокнотов Косыгина. В совещании (дата не указана), посвященном проблемам химической промышленности, принимает участие Н. С. Хрущев. Косыгин делает пометки, выделяя самое существенное, разделяя по своему принципу «текущие дела и перспективу».
«Акад(емик) т. Каргин.
Как передается наука в производство.
Опытные установки освободить от плана.
Производство опытного оборудования.
Нет реактивов. Нужно дать оборотные средства для реактивов.
2. Начальник Гл. упр. азотной промышленности.
Объединить силы инженеров на производстве и в институтах.
Дать опытные установки.
Необходимо координировать работу научно-исследовательских институтов волокна и химии.
3. Горьковский совнархоз.
Разместить дополнительное оборудование в цехах и за этот счет увеличить выпуск продукции.
4. Луганский совнархоз.
Оплата труда лаборатории должна быть пересмотрена…»
Выступают ученые, директора заводов и институтов, конструкторы… Постепенно вырабатываются общие подходы, которые выльются вскоре в строгие пункты решений.
А вот эти записи, судя по тексту, сделаны в 1962 году. Косыгин — первый заместитель председателя Совмина.
«Кооперативное строительство и индивидуальное строительство.
Незавершенное строительство». Он помечает стоимость неустановленного оборудования на 1 января 1962 года и расчеты на следующие годы.
Следующая страница вся посвящена Казахстану: черная металлургия — Карагандинский завод, как он будет развиваться — по цехам и по годам, с 1962 до 1968-го. Нефть, энергетика, химия — по заводам (Джамбул, Актюбинск, Чимкент, Балхаш) и по видам продукции; так же детально — машиностроение, уголь, пищевая промышленность — «отметить плохое использование оборудования, лежит шведское оборудование, деньги не используются».
«Роль совнархоза и роль министерства по строительству. Ставит вопрос или отвечает?»
«Капитальные работы. (Цифры и проценты освоения.) «Чем занять строителей на угле в других местах? Где свободные мощности? И чем занять?»
«Канал Иртыш — Караганда идет очень плохо. Канал — удорожание на 100 % за счет перевозки вместо прямого отвала».
Страничка озаглавлена «Фосфатные удобрения». Формулы, проценты, цены. Сравнения: в Актюбинске тонна удобрения обходится в 86 руб. 13 коп., а в Джамбуле — 91 руб. 12 коп.
Пометка: «2 печи куплены в ГДР. Все сделать для пуска 2-х печей. Чимкент».
И еще страничка о подготовке к жатве в Казахстане: сколько нужно дополнительно комбайнеров («в 1962 г. завозили 17 ООО человек»). Сейчас — 5–6 тысяч.
Во всех косыгинских блокнотах записи только на одной стороне листа и только по одной теме.
«1. Волокно. С 160 до 753 т.т. в 1966 г.»
Дальше — без нумерации — наискось листа, с сокращениями:
«К-во тканей с участием искусств(енных) и синтетических) волокон, 1965 — 450 м2.
Костюм(ная) штапельная — 200 м. (млн.)
Костюм(ная) искусств(енная) — 220 м. (млн.)
Чулки и носки — 510 м. (млн.) пар. В 3 раза.
В 1965 году должна была завершиться семилетка, которую Хрущев объявил в 1958-м. Значит, эти цифры — первые наметки нового плана. Этот план в январе-феврале 1959 года рассматривал XXI съезд КПСС. 28 января выступал Алексей Николаевич. Как всегда, свою речь он писал сам. В сборнике избранных речей и статей Косыгина («К великой цели», изданном Политиздатом в 1979 году) это выступление «причесала» рука политредактора, убрав ссылки на Хрущева.
Это был внеочередной съезд партии. Партийцы только что разобрались с очередной командой отступников (Молотов, Маленков, Каганович и «примкнувший к ним Шепилов») и готовились заняться хозяйственными делами. Хрущев выступает с докладом «О контрольных цифрах развития народного хозяйства СССР на 1959–1965 годы». (О том, что ему не суждено доработать до конца этого срока, он, конечно, не предполагает.)
— Нашему съезду предстоит обсудить программу дальнейшего коммунистического строительства в Советском Союзе, нового подъема экономики, культуры и материального благосостояния трудящихся, — напористо говорил Никита Сергеевич.
На следующий день, на утреннем заседании, после выступления главы китайской делегации Чжоу Эньлая, который громил югославских ревизионистов, титовскую группировку, слово предоставили Косыгину. Напоминаю: он выступает с текстом, написанным собственноручно от первой до последней строки, и потому для полноты картины восстанавливаю строки, пропущенные в издании 1979 года.
Это политическая и, не будем лукавить, конъюнктурная оценка того, что сделано всего за три года после XX съезда.
«…этот небольшой период имеет выдающееся значение в истории нашей партии и нашего государства. Благодаря правильному руководству боевого штаба партии — ленинского Центрального Комитета решены грандиозные задачи по подъему народного хозяйства, проведена коренная перестройка управления промышленностью и строительством, осуществлены крупнейшие меры по дальнейшему развитию колхозного строя, обеспечен значительный рост материального благосостояния народа. Советский Союз вступил в период развернутого строительства коммунизма…»
«Центральный Комитет, свято оберегая единство нашей партии, вовремя разгромил антипартийную группу Маленкова, Кагановича, Молотова и Шепилова, пытавшуюся свернуть партию с ленинского пути. Отбросив прочь эту группу фракционеров и раскольников, наша партия стала еще более монолитной и боеспособной. В результате осуществления ленинской генеральной линии наша партия одерживает все новые и новые победы».
И еще один абзац: «Программа развернутого строительства коммунистического общества, изложенная во всеобъемлющем и замечательном докладе тов. Н. С. Хрущева, является ярким подтверждением исключительной заботы партии о благе и процветании советского народа…»
И только после этого реверанса Алексей Николаевич перешел к делу — производству товаров народного потребления в семилетке: «Выпускаемые машиностроительными заводами некоторые типы машин в ряде случаев уступают по производительности иностранным образцам. В качестве примера можно привести Ленинградский завод имени Карла Маркса. (Это дооктябрьский «Лесснер», где работал его отец. — В. А.) Выпускаемые им машины для прядения волокна капрона имеют 48 рабочих мест, и на каждом из них формируется лишь одна нить. По имеющимся у нас данным, за рубежом такие же машины формируют на каждом рабочем месте от 4 до 12 нитей. Следовательно, при одних и тех же скоростях, при одинаковом числе обслуживающих рабочих производительность нашей машины в несколько раз ниже зарубежной».
Что же делать? Косыгин возвращается к своему предложению, высказанному на XX съезде, развивает его: «Оценка работы машиностроительного завода должна вестись не только по выпуску машин по количеству, но и по производительности этих машин».
«Вполне понятно, — продолжает Косыгин, — что все расчеты семилетнего плана произведены с учетом современного уровня техники. В наше время осуществляются многие новые важнейшие научные исследования, которые дают все новые, более выгодные экономические решения народно-хозяйственных проблем. Это является нашим большим резервом, и этот резерв мы должны своевременно использовать.
Возьмем такой пример. Менее года назад была принята большая программа строительства и реконструкции предприятий искусственных и синтетических волокон. В ней определены объемы производства и соотношение выпуска отдельных видов волокон. Но последние исследования в области переработки газа и производства ацетилена показывают, что появились новые большие возможности для резкого увеличения выпуска ацетатного шелка, более ценного по сравнению с некоторыми другими видами искусственных волокон. Расширение производства этого шелка дает большой экономический эффект. Поэтому в программу развития искусственных волокон следует внести уже теперь изменения, вытекающие из новейших научных исследований».
«В мировом производстве последних лет, — читаем в подлиннике еще одну записку Косыгина, — нет отраслей, равных по темпам развития химической промышленности». Сравнив данные по разным странам, он напоминает о наших планах: создать мощности по искусственному волокну до 753 тысяч тонн в 1965 году. «Если бы все это волокно перерабатывать только в ткани, то можно было бы получить чисто искусственных тканей около 60 млн. метров в год, т. е. на душу населения около 30 м в год, на сумму около 120 млн. руб. По розничным ценам только налога с оборота можно было бы получить свыше 60 млн. руб. в год. Понятно, что часть искусственных волокон будет использована на технические нужды, но это даст возможность высвободить хлопок, потребляемый в настоящее время на эти цели».
Это программа строительства многих новых заводов и фабрик, но — внимание! — «мы не имеем права строить новые предприятия на базе старой техники»: «..мы создаем эту промышленность позднее, чем США, и должны использовать все технические преимущества для этих целей… Необходимо наших проектировщиков, конструкторов ознакомить с лучшими предприятиями США, Японии, ФРГ, где эти отрасли получили наибольшее развитие, идти на приглашение отдельных лучших специалистов и в исключительных случаях на приобретение лицензий. Эти затраты будут с лихвой возвращены с технически передовых предприятий».
Судя по тексту, Косыгину предстояло убедить кого-то в своих расчетах, в предложениях использовать западный опыт. Наверное Председателя Совета Министров — им был тогда Никита Сергеевич Хрущев, он же — первый секретарь ЦК. Хрущев согласился: да, новые предприятия надо создавать на базе новой техники.
Передо мной рукописный проект рабочей записки Косыгина вот с каким заголовком «Обратиться к США, Англии, Франции, Италии и ФРГ». Говорится в ней о том, что советское правительство «поставило задачу резко увеличить в ближайшие годы производство тканей, одежды, обуви». Мы, конечно, могли бы решить эту проблему и сами, пишет Алексей Николаевич, «не прибегая к помощи других государств, но это потребует несколько большего времени, что мы считаем нежелательным. А у вас, господа капиталисты, есть большой опыт в деле развития этих отраслей». В общем, последовало деловое предложение о сотрудничестве.
«Какие вопросы мы считаем нужным решить:
1. Контакты в научных проблемах. Взаимный обмен опытом.
2. Приглашение к нам ваших отдельных специалистов.
3. Содействие со стороны правительства в размещении у вас (заказов на) оборудования для этих отраслей промышленности.
Для ведения переговоров по этим вопросам в случае благоприятного вашего отношения мы могли бы командировать специальную комиссию на высоком уровне».
Выступая в июле 1964 года с лекцией в Институте общественных проблем, Алексей Николаевич говорил, что Советский Союз не намерен создавать замкнутую экономику: «Мы против замкнутой экономики и стоим за широкий научно-технический обмен между странами. Советский Союз хорошо понимает преимущества международного разделения труда, развития экономических отношений между государствами».
Для Косыгина это были не просто слова. Может быть, больше, чем кто-либо другой в правительстве и ЦК, он понимал, что замкнутая экономика в современном мире обречена.
Иван Павлович Казанец вспоминает, как однажды на приеме у Косыгина он, в то время председатель Совмина Украины, упомянул, что на Славянском заводе в Донбассе пустили цех по производству аминокислот. Они были нужны для переработки грубых кормов. Концентратов всегда не хватало, их заменяли грубыми кормами, соломой. Аминокислота смягчала эти корма, давала очень нужные элементы. Расспросив, как работает цех, Косыгин попросил Казанца написать формулу.
«Не знаю, — признался Иван Павлович, — доложу в следующий раз».
И доложил.
Из рабочего плана Косыгина (начало 60-х годов):
2) Борьба с местничеством.
4) Текущие дела и перспектива.
6) Как двигать отрасль при совнархозах.
7) Заседание Совмина СССР подготовить с участием республик…
18) Рассмотрение отрасли основной, как подготовка к плану. Это должно быть в основе. Сейчас это особенно важно.
19) Проверка исполнения.
Формула, которую Косыгин искал для экономики, в середине 60-х годов воплотилась в его реформу.