Инженер Черников
Инженер Черников
Летом тридцать пятого года я приехала в Ленинград, чтобы показать корректуру книги Марии Львовне, вдове Кирова. Но она отдыхала на даче, и у меня образовалось несколько свободных дней, которые я решила использовать для пополнения материала ? мне хотелось дополнить главу об отношении Сергея Мироновича к интеллигенции. В частности, меня интересовали воспоминания некоего инженера Черникова ? он занимался апатитами, открытыми на Кольском полуострове, и неоднократно встречался по этому поводу с Кировым. Зимой Черникова я не застала и поручила одной журналистке «отловить» его.
Мое поручение она не выполнила. Якобы потому, что Черников был всем известным женофобом.
? Вы представляете, он отказался от встречи со мной, потому что я женщина! ? сказала она с возмущением.
Меня, однако, это не остановило. Я стала звонить; долго никто не отзывался. Но однажды гудки прервались:
? Черников слушает.
Представилась и с удивлением услышала:
? Наконец-то вы позвонили!
? Вы ждали моего звонка?
? У меня под стеклом уже полгода лежит записка домработницы, что звонила Нечепуренко.
Я вспомнила, что действительно звонила ему зимой перед отъездом в Москву, и сразу перешла к делу: попросила написать о встречах с Кировым, сказала, что время не терпит, так как книга уже имеет корректуру. Попросила припомнить побольше живых реплик Сергея Мироновича в разговорах.
? А вы не могли бы показать в качестве примера уже написанные воспоминания и поговорить со мной не по телефону?
Я согласилась и сказала, что нахожусь в гостинице «Европейская», номер такой-то. Но оказалось, что он ждет важного междугороднего звонка и к тому же через два дня должен уехать. Вся моя затея горела синим пламенем.
? А что если я сама к вам подъеду? Сейчас? ? предложила я.
? Право, мне очень неловко, ? сказал он, ? но если вы так торопитесь...
Взяла такси и через пятнадцать минут позвонила в его квартиру.
Дверь распахнулась; на пороге стоял огромного роста мужчина в расшитой украинской рубашке.
? Входите, входите, ? зарокотал он приветливым басом и повел, распахивая двери, через комнаты в кабинет, заставленный по периметру стеллажами с книгами. Сел за большой письменный стол, жестом предложив мне кресло напротив, извлек из-под стекла тетрадный листок и показал каракули домработницы.
? Представьте, хотел эту бумажку выбросить и ? не смог. Ожидание вашего звонка сделалось частью моей жизни.
Что тут скажешь? ? я рассмеялась и сразу приступила к делу. Дала корректуру, показала наиболее интересно написанные воспоминания. Пока он читал, тихо сидела и рассматривала библиотеку, состоявшую из технических и научных книг.
? Пожалуй, смогу написать не хуже, ? сказал он, отложив корректуру.
Мы составили план очерка, и, уже собираясь уходить, я попросила сообщить данные, необходимые для краткой информации об авторе.
? Какой у вас стаж?
? Двадцать пять лет.
? Вы стали инженером, когда вам было десять? ? не без иронии спросила я.
Черников расхохотался.
? Вы считаете, что мне тридцать пять? Мне сорок восемь! ? с гордостью сказал он.
Я почувствовала смущение и, быстро записав дату рождения, поднялась. Предложил чай ? отказалась. Провожая, Черников неожиданно распахнул дверь в одну из комнат, оказавшуюся огромным гимнастическим залом с брусьями, конем, шведской стенкой и большим войлочным ковром на полу.
? Вот это, а еще отсутствие женщин сделало меня молодым!
? Физкультура ? это, конечно, замечательно, ? рассмеялась я, ? а что касается женщин, вас можно только пожалеть!
Вдруг он обхватил меня своими могучими ручищами и начал страстно целовать. Я вырвалась:
? Как не стыдно! Вы позорите наше общее дело!
Черников отступил, и я бросилась к выходу.
? Простите... Поверьте, не хотел оскорбить вас... Просто понял, что не случайно ждал вас полгода, ? и понуро отворил дверь. ? Нет, не полгода! Я всю жизнь ждал такую, как ты! ? раздалось мне вдогонку.
Пробежав лестничный пролет, я почувствовала себя в безопасности и остановилась. И даже нашла силы заговорить с ним:
? Жду вас со статьей! И как можно скорее ? у себя в гостинице!
Вечером состоялась моя встреча с Марией Львовной. В целом она одобрила и материал, и композицию, но кое-что посоветовала доработать. На следующий день я вызвала к себе авторов, к некоторым съездила сама и была так занята, что почти позабыла об инциденте с Черниковым.
Утром он позвонил и сказал, что статья готова.
? Так быстро? ? удивилась я.
? Можно я сейчас приеду, чтобы передать ее вам?
? Не раньше чем через полтора часа!
В панике позвонила своей школьной подруге Лене Данчевой, жене писателя С. Безбородова ? к счастью, та была дома и согласилась приехать тотчас. По пути Лена купила билеты на кинофильм «Петер», который мне очень хотелось посмотреть, и оказалось, что на работу с моим влюбленным автором у меня оставалось не больше часа.
Черников явился точно в назначенное время. Скромно опустился на стул у входной двери и молча протянул рукопись. Я прошла к столу у окна и взялась за чтение. Текст был написан неплохо, и со вздохом облегчения я сказала:
? Ну вот, теперь могу спокойно отправляться восвояси.
? Вы не уедете,? неожиданно пророкотал Черников.
? Это почему же? ? изумилась я.
? Потому, что я женюсь на вас!
Я даже подскочила со стула.
? Позвольте, может быть, вы прежде поинтересуетесь, не замужем ли я?
? Ну, что же! Разведетесь.
Лена с нарастающим удивлением слушала наш странный, через всю комнату, диалог.
? И ребенок вас не смущает?
? Он будет воспитан и обеспечен мною так, что о родном отце и не вспомнит. Вероятно, ваш муж молод и ничего не имеет?
? Слышите, никогда, никогда! И не смейте так со мной шутить!
? К сожалению, я не шучу, ? сказал Черников, поднялся со стула и, лязгнув медной ручкой, вышел.
Чуть выждав, мы с Леной заторопились на сеанс. Черников, сгорбившийся, постаревший до своих сорока восьми, стоял у подъезда. Вдруг сделалось его жаль.
? Пойдемте с нами в кино, ? великодушно окликнула я его и засмеялась. ? Ведь прежде, чем делать женщине предложение руки и сердца, надо за ней хоть немного поухаживать!
Но он не принял моего тона:
? Вы не из тех, кому нужны брачные танцы с конфетами и букетами. Вы ? настоящая!
? Да, настоящая, но люблю конфеты! Какой ужас! И цветы тоже! ? уже зло ответила я. ? И в кино я вас больше не зову!
А утром в гостинице ? звонок.
? Здравствуйте! ? услышала я знакомый рокот. ? Я отложил отъезд. И хочу сказать, что все очень серьезно! Слышите? Я буду ждать вашего решения! И знаете, я верю, что, обдумав все, вы согласитесь.
? Ни-ко-гда! ? закричала я и повесила трубку.
На следующий день звонок повторился. Захотелось как можно скорее бежать из этого города, но Мария Львовна все еще не вернула корректуру. А в одиннадцать в номер постучался администратор гостиницы и вежливо предупредил, что в связи со съездом физиологов необходимо освободить помещение ? какая удача! Я позвонила Лене и попросила приютить меня. Она с явным удовольствием согласилась, тем более что ее муж в это время дрейфовал в Арктике[42]. Я выбыла из «Европейской», и Черников потерял возможность мне надоедать.
Я по-прежнему рассказывала Аросе о своих приключениях, не понимая, что он страдает от моей откровенности.
Однажды он встретил меня на вокзале из очередной командировки. Сели в переполненный трамвай. Как обычно, я спросила о делах, о Сонечке, здорова ли. Он ответил, что все в порядке, но говорил как-то сухо, односложно. И замолчал. Я, заподозрив неладное, спросила, что случилось. Он повернулся и серьезно посмотрел мне в глаза:
? Должен сознаться в грехе: увлекся одной девочкой, провожал ее несколько раз домой.
? Ну, пустяки какие! ? рассмеялась я.
? Конечно, ? согласился он. ? Грех мой не в этом, а в том, что я отрекся от тебя.
? То есть как? ? спросила я, почувствовав ледяную иглу в сердце.
? А вот так. Она выхватила у меня из рук паспорт, увидела, что в нем Сонечка записана. «Как, вы женаты?» ? передразнил он женский голос. ? А я смалодушничал, сказал, что у нас с тобой случайная связь, что ты уже пожилая женщина, и прочую ерунду.
Я почувствовала такую обиду и горе, что от внезапной слабости подкосились ноги; он подхватил меня, начал клясться, что все выдумал, потому что хотел, чтобы я испытала то же, что чувствует он, когда я рассказываю о своих «женских успехах», о всяких там «черниковых», «кикнадзе» и прочих «агентах-подполыцках». Однако я долго не могла успокоиться и запомнила этот урок навсегда...
В конце лета 1935 года к маме прибежала Паня, вся в слезах:
? Ваш сын меня обворовал!
По ее словам, Алексей унес валенки и новые туфли, чтобы продать. Взбешенный отец послал вдогонку младшего братишку Митю. Тот настиг Алексея на станции в момент, когда уже подошел поезд. Митя выхватил у него из-под мышки сверток, валенки и туфли разлетелись по платформе, Алексей же уехал. Митя принес вещи домой и тут же отнес их Пане ? с наказом отца, чтобы впредь ноги ее в нашем доме не было. Вечером Алексей, нетрезвый и мрачный, ввалился в дом. Он долго молча слушал проклятия отца, затем встал, хлопнул дверью... и пропал.
Все наши розыски ничего не дали: в милицию сведений о нем не поступало, в больницах и моргах не значился.
Хмурым осенним днем меня вызвали в приемную. Я вышла и увидела Черникова. Растерявшись, в редакторскую не пригласила, а вынесла оттуда последнюю сверку с текстом его статьи.
? Хорошо, что вы приехали, ? сказала я и осеклась, увидев, как он весь просиял,? нам теперь не надо вас разыскивать, чтобы подписать текст в печать.
Его улыбка погасла:
? Да-да, я, конечно, это сделаю. Но главное не это! Я пришел, чтобы снова спросить вас...
? Умоляю, не возобновляйте этот разговор... Право, мне надоело... Что за странная игра?
? Почему игра? ? с какой-то подкупающей детскостью произнес он. ? Для меня это очень серьезно.
? Но поймите, вы же взрослый, даже просто старый человек! Ну почему я должна разрушать свою семейную жизнь, бросать любимого и любящего мужа? Только потому, что так захотелось вам?
Он помрачнел. Взял сверку, быстро ее просмотрел, подписал и, поднявшись со стула, тихо сказал:
? Вы правы, но я не оставляю своей надежды. А вдруг у вас что-то разладится в жизни! Помните, сколько бы лет ни прошло, я буду вас ждать!
Я пожала плечами; кивнув на прощание, раздвинула занавеску, заменявшую нам дверь в приемной, и ушла в редакторскую.
Неожиданно Иван Васильевич посочувствовал Черникову:
? А мне его жаль. Я его хорошо понимаю.
Я удивленно посмотрела на него.
? Как же, по-вашему, мне следовало поступить?
И все-таки смеяться над чувствами не стоило
Данный текст является ознакомительным фрагментом.