Гпава 6 Переход на партработу

Гпава 6

Переход на партработу

Секретарь райкома

М. Горбачёв:

«В январе 1962 года на отчётно-выборной конференции меня вновь избрали первым секретарём крайкома ВЛКСМ, а всего через несколько недель Фёдор Давыдович Кулаков позвал к себе и предложил перейти с комсомольской на партийную работу. Создавался новый институт — парторгов крайкома КПСС в территориальных производственных колхозно-совхозных управлениях. И в марте 1962 года я стал парторгом крайкома по Ставропольскому управлению, объединившему три пригородных сельских района: Шпаковский, Труновский и Кочубеевский. Отбору на должности парторгов придавалось настолько важное значение, что меня, как и других, в этой связи приглашали на беседу в ЦК КПСС».

Н. Поротов:

— В марте 1962 года М.С. Горбачёв был переведён на партийную работу. Бюро крайкома КПСС утвердило его парторгом крайкома по Ставропольскому производственному колхозно-совхозному управлению. Уж очень он приглянулся первому секретарю крайкома КПСС Ф.Д. Кулакову, который в нём видел способность проламываться сквозь стену и постоянно торопил в М.С. Горбачёве процесс созревания ломовой силы. Безусловно, Фёдор Давыдович имел на него большие виды, хотя, наверное, тоже видел, что его протеже не был лишён комсомольской прыти, слабостей в организации предметной работы.

Г. Горлов:

— Мы редко встречались, пока не вызвали нас в Москву: меня, Н.К. Скрипника — тогда первого секретаря Арзгирского райкома партии, и М.С. Горбачёва, первого секретаря крайкома комсомола. Начались организационные преобразования в структуре партийных органов. Шёл 1962 год. Н.С. Хрущёв предложил разделить партийные организации по отраслям и создать производственно-территориальные управления. Меня в ЦК утвердили парторгом Ставропольского крайкома КПСС по Изобильненскому управлению сельского хозяйства, Горбачёва — по Ставропольскому управлению сельского хозяйства, а Скрипника — по Будённовскому.

В Москве мы жили в гостинице ЦК ВЛКСМ «Юность», нас встречала машина ЦК комсомола. Горбачёв там был своим человеком. В ресторане гостиницы нас многое удивляло. Мы, сельские жители, не были искушёнными гурманами, консервативно относились к одежде, к поведению молодёжи. Горбачёв же, прожив в Москве пять лет, учась в МГУ, свыкся с этой жизнью, принял её.

Партийные органы — это не комсомол, где провинциальные работники открыв рот слушали выпускника главного вуза страны. На новой работе привычной самоуверенности Михаила Сергеевича слегка поубавилось. Один эпизод особенно больно ударил по его самолюбию. Он не забыл его и спустя сорок лет.

М. Горбачёв:

«Летом 1962 года на бюро крайкома обсуждался вопрос об Обращении ЦК КПСС и Совета Министров СССР к труженикам сельского хозяйства. Таких обращений тогда было бесчисленное множество. Со стороны заведующего отделом пропаганды и агитации И.К. Лихоты, о котором кто-то из его недоброжелателей запустил шутку: «мудр, как кирпич, падающий на голову», на меня вдруг посыпались упрёки в недооценке соцсоревнования и других подобных грехах. Я возразил — возникла перепалка. Кулаков предложил создать комиссию по проверке моей работы, а на состоявшемся 7 августа собрании краевого партийного актива Кулаков «выдал мне» сполна. Говорил о «безответственности в работе с Обращением ЦК», высказывался несправедливо, резко, грубо.

Я рвался ответить, но слова для выступления так и не получил. После этого эпизода некоторые коллеги стали посматривать на меня как на конченого человека. Каково же было моё изумление, когда работники аппарата крайкома со ссылкой на Кулакова попросили написать справку об опыте моей работы.

«В ЦК КПСС обобщают наиболее интересные материалы о партийных организациях колхозно-совхозных объединений, — было заявлено мне, — и Фёдор Давыдович полагает, что твои соображения придутся кстати».