Политбюро: как развивать отношения с Никсоном?

Политбюро: как развивать отношения с Никсоном?

В апреле 1970 года Громыко направил в Политбюро подготовленную МИД аналитическую записку „Об основных направлениях политики администрации Никсона в отношении СССР, а также соображения о нашей дальнейшей линии и некоторых мероприятиях в отношении США на ближайшее время".

Время, прошедшее с момента вступления Никсона на пост президента, говорилось в записке, подтвердило правильность многопланового курса СССР в отношении США. Важно, чтобы эти отношения и впредь исходили из предпочтительности того, чтобы, несмотря на все колебания, которые присущи этим отношениям, они сохраняли достаточную степень прочности и перспективу на развитие. Обострения, время от времени возникающие на почве столкновения интересов СССР и США в том или ином районе мира или по той или иной проблеме, не должны распространяться на всю сферу взаимоотношений с США. Нам выгодно поддерживать в США как понимание бесперспективности политики конфронтации в отношении СССР, так и представление о готовности нашей страны содействовать на взаимоприемлемой основе развитию советско-американских отношений. Годичный опыт отношений с администрацией Никсона подтверждает, что такой подход к отношениям с США, сочетание твердости с гибкостью и сдержанностью, себя оправдывает.

Учитывая роль президента в формировании американской внешней политики и вероятность пребывания Никсона в Белом доме еще в течение 3–7 лет, было бы целесообразно продолжать поддерживать с ним корректные официальные отношения и деловые контакты. В наших интересах также продолжать практику обращения к президенту по различным вопросам. Нашим интересам не противоречит предложение Никсона, чтобы доверительный обмен мнениями осуществлялся через его помощника Киссинджера, а не по официальным каналам госдепартамента (к такой практике прибегали президенты Рузвельт, Кеннеди, Джонсон).

В вопросе о встрече на высшем уровне целесообразно придерживаться нынешней линии, т. е. мы можем пойти на встречу с Никсоном в выгодный для нас момент. При соответствующих обстоятельствах такая встреча могла бы положительно отразиться на советско-американских отношениях и дать нам определенные преимущества как в плане европейских дел, так и во взаимоотношениях с КНР. Проводить эту линию таким образом, чтобы у Никсона не создалось впечатление, будто в контактах на высшем уровне СССР может быть заинтересован больше, чем США, говорилось в заключение записки.

Политбюро одобрило эти соображения, и они легли в основу подхода к администрации Никсона.

1970 год начался с возобновления прямых американо-китайских контактов в Варшаве. Администрация Никсона в беседах с нами подчеркивала, что улучшение отношений с Китаем не ставит целью использовать в интересах США напряженность советско-китайских отношений. Об этом говорили нам госсекретарь Роджерс и Киссинджер. Однако в момент открытия американо-китайских переговоров Киссинджер несколько приоткрыл свою игру. Он, по существу, признал, что советские руководители по-видимому не совсем поверят его заверениям, поскольку они, судя по всему, с „понятной нервозностью" относятся к Китаю. При этом он уклонился от объяснения целей открывающихся переговоров с Китаем, явно стремясь подкрепить нашу подозрительность и оказать давление на нас в других вопросах, в частности на ход переговоров по ограничению стратегических вооружений и во вьетнамских делах.

Надо сказать, что игра Вашингтона с Китаем вызывала — не в интересах США — ответную советскую игру в различных районах мира: во Вьетнаме, на Ближнем Востоке, в Африке и других местах, где разворачивались национальные движения.

Вопросы ближневосточного урегулирования довольно активно стояли в повестке дня советско-американских отношений в 1970 году. Администрация преследовала цель: ограничить советские военные поставки в арабские страны и одновременно не допустить распространения советского влияния в этом регионе, особенно в том, что касается политического урегулирования, которое приобрело особую остроту после арабо-израильской войны 1967 года.

Если США всячески укрепляли Израиль, то главным объектом нашей поддержки был Египет. По просьбе Насера, армия которого потеряла в войне почти все свое вооружение, Советский Союз начал массированные поставки оружия в Египет. Вместе с этим направлялось значительное число военных советников и инструкторов. Часть советских самолетов в Египте, пока шла подготовка египетского летного персонала, пилотировалась нашими военными летчиками.

По всем этим вопросам шла переписка между Никсоном и Косыгиным (Брежнев вступил в прямую переписку с американским президентом позднее, накануне встречи на высшем уровне).

В начале февраля заместитель госсекретаря Сиско, который занимался ближневосточными проблемами, передал мне послание Никсона Косыгину по Ближнему Востоку. Никсон призывал к ограничению поставок оружия в этот район, а в конце послания выразил готовность администрации продолжать совместные усилия по достижению мира на Ближнем Востоке.

Спустя месяц на встрече с госсекретарем Роджерсом я изложил соображения Советского правительства по ближневосточному урегулированию. Подчеркнув полезность продолжения обмена мнениями между нашими правительствами по этому вопросу, Роджерс предложил возобновить переговоры на уровне советский посол — Сиско.

С 1 апреля начались такие встречи в госдепартаменте. Они проходили негласно (интересно, что не было никаких утечек в прессу). Была предпринята важная попытка на двусторонней основе подготовить ключевые статьи возможного ближневосточного урегулирования. Хотя считалось, что обмен мнениями идет лишь между Вашингтоном и Москвой, по существу, и мы, и они негласно консультировались со своими главными партнерами: мы — с Насером, а они — с Тель-Авивом.

Надо сказать, что эта серьезная работа, хотя и двигалась медленно, все же приносила успехи. В течение нескольких недель в рабочем порядке удалось согласовать около десятка разных статей. Это была наиболее обещающая в те годы негласная совместная работа американской и советской дипломатии, хотя, к сожалению, она и осталась неизвестной и незаконченной. По мере продвижения вперед чувствовалось, однако, как росло сопротивление правительства Израиля этому советско-американскому обмену мнениями. Затем вся эта полезная работа внезапно прекратилась: воспользовавшись тем, что Насер в одностороннем порядке без какого-либо уведомления нас передвинул на пару километров свои противовоздушные батареи в демилитаризованной зоне, Израиль заявил через США, что он против дальнейшего обмена мнениями, который, дескать, используется Египтом для прикрытия своих военных планов. Администрация Никсона не проявила в ответ настойчивости, не продолжила эти переговоры и вновь перешла к сепаратным действиям, что вызвало растущую критику Москвы и трения с ней. Показательно, что Киссинджер лично пока не очень вмешивался в деятельность Роджерса на ближневосточном направлении, явно полагая, что она большого успеха в конечном счете не принесет, после чего наступит „его час".