Последняя беседа с президентом

Последняя беседа с президентом

Спустя две недели Хрущев поручил мне провести обстоятельный разговор с президентом Кеннеди по широкому кругу вопросов. Он прислал при этом и специальное послание президенту. 26 августа я встретился наедине с Кеннеди в Белом доме.

Президент выразил удовлетворение по поводу подписания в Москве договора о запрещении испытаний ядерного оружия. Затем разговор зашел о ходе обсуждения вопроса о ратификации договора в сенатских комиссиях. „Что можно сделать с такими людьми, как, например, физик Теллер или сенатор Голдуотер, которые, как и де Голль, не поддаются никаким разумным убеждениям и договариваются до абсурда. Хочу, однако, подчеркнуть, что правительство США и лично я хотим дальнейшего развития успеха, достигнутого в результате подписания договора, и я приложу для этого со своей стороны все необходимые усилия. Об этом можете передать в Москву".

Затем Кеннеди прочитал текст послания Хрущева, в котором излагались соображения относительно дальнейшего продвижения в наших отношениях в развитие его беседы с Раском.

Президент сказал, что согласен со многими мыслями советского премьера и сам считает необходимым продолжить обмен мнениями по другим вопросам сразу же после ратификации договора о запрещении ядерных испытаний. Такими вопросами могли бы явиться в первую очередь меры по предотвращению внезапного нападения и декларация о неиспользовании космоса для размещения оружия массового уничтожения.

Разумеется, должны быть рассмотрены и другие вопросы, в частности вопросы двусторонних отношений между СССР и США.

В ходе длительной беседы с президентом были затронуты также такие вопросы послания Хрущева, как заключение германского договора и признание германских границ юридически (он был готов признать их негласно, де-факто), пакт о ненападении между НАТО и ОВД, сокращение войск в обеих частях Германии, торговля между СССР и США, возможность сотрудничества в мирном использовании космоса. Президент вкратце коснулся китайского вопроса. Мы согласились, что следует ожидать китайских военных авантюр в Юго-Восточной Азии и что нашим правительствам необходимо следить за действиями китайцев и не позволять им сталкивать нас друг с другом.

Общее впечатление от беседы, которое сложилось у меня и было доложено в Москву: президент в данный момент не очень склонен к энергичному продвижению в отношении спорных проблем, особенно тех, которые носят затяжной многосторонний характер и вызывают оппозицию европейских союзников США, в первую очередь ФРГ, а также Франции. А с ними Вашингтон явно не хочет ссориться или углублять расхождения, тем более в условиях приближающейся предвыборной кампании в самих США. В то же время президент, видимо, готов пойти на решение или продвижение в вопросах чисто двусторонних отношений, а также таких вопросов, как меры по предотвращению внезапного нападения и ракетно-ядерных конфликтов, поскольку они непосредственно затрагивают национальные интересы самих США. В этом случае он, судя по всему, готов оказать определенный нажим на своих союзников.

Это была моя последняя беседа наедине с президентом Кеннеди. Ему оставалось жить всего два с половиной месяца. Он был настроен оптимистично, в расцвете сил, выглядел уверенным в себе человеком.

Несколько слов о личных впечатлениях от бесед с Кеннеди.

Президент, бесспорно, был крупной личностью в истории США. Непосредственно соприкасаясь с ним в течение двух лет, я видел, как быстро он набирал опыт на своем посту. Уже через несколько месяцев в разговорах со мной на советско-американские темы Кеннеди стал проявлять их детальное знание, что выгодно отличало его от ряда других американских президентов. Впрочем, взгляды его на Советский Союз были достаточно консервативными. Кеннеди умел сдерживать свои эмоции в беседах, строил их таким образом, чтобы не привносить в них излишних элементов напряженности, что было свойственно его брату Роберту. В то же время он умело „держал" свои позиции при активном диалоге по разным международным вопросам.

Кеннеди хорошо знал европейские дела. Он охотно обсуждал вопросы контроля над вооружениями, выделяя из них проблемы нераспространения ядерного оружия и прекращения ядерных испытаний.

Президент любил проводить пресс-конференции и делал это весьма умело.

Он держал на довольно „коротком поводке" своих советников по внешнеполитическим делам, включая даже госсекретаря Раска. Они проявляли осторожность в высказывании своих новых мыслей, если это не было заранее согласовано с президентом.

Определенной свободой в этом смысле пользовался Роберт Кеннеди. Но нужно было всегда быть осторожным: исходила ли та или иная мысль от самого Роберта, особенно в момент его эмоциональных всплесков, или она была одобрена президентом. У меня сложилось впечатление, что в целом влияние Р.Кеннеди на президента в советско-американских делах, да и вообще в вопросах внешней политики, носило скорее негативный, чем конструктивный характер. Любопытно, что после администрации Кеннеди конгресс принял специальный закон, запрещающий президенту назначать своих родственников на ответственные посты (Р.Кеннеди, как известно, был министром юстиции).