«Четыре года рыскал в море наш корсар»

«Четыре года рыскал в море наш корсар»

Ну не четыре, конечно, нет, «всего-то» шесть месяцев… с одним заходом…

И вот — телеграмма долгожданная: «Вам сняться, следовать, проливы пройти…»

Это значит — все. Окончательно.

Проливы заказаны — уже не продлят, срок определен — так по «Соглашению о статусе Черноморских проливов»… Хороший город Монтрё в Швейцарии, и год 1932 — тоже хороший. Как подписали — так и живем…

То есть — кончилась боевая.

… «В боях и штормах не поблекло наше знамя»…

Не поблекло.

А что?

Задачи — все порешали. И неплохо. Хоть порой и на голодном пайке сидели, и ракеты по погребам врукопашную таскали… И за авианосцем следили… с нашим-то ходом и локацией. Нет. Не поблекло. Хорошо отслужили. И народ в общем-то не подвел…

«Мы научились штопать паруса, и закрывать пробоины телами»…

Ну конечно — не совсем — а ведь многому научились. Уж по крайней мере, экипаж — тот, что шесть месяцев назад — и тот, что сейчас — разница.

Ладно.

— Мостик — командир!

— Есть!

— Учебная тревога. Корабль экстренно к бою и походу приготовить!

— Есть!

Аж в трансляцию чувствуется, что улыбается. Улыбайся. Кончилась.

Все знают, все ждали.

Дзин… Дзин… Дз-з-з-з-з…

— Учебная тревога! Корабль экстренно…

«На нас глядят в бинокли, трубы сотни глаз»…

Что она прицепилась, песня эта…

Глядят…

А ведь и пусть поглядят!

— Мостик — командир! Трансляторщика ко мне!

— Есть.

…

— Товарищ командир, матрос Постнов…

— Коля, у тебя Высоцкий есть? Песня про корсара?

— Есть.

— Сейчас пойди, приготовь — и по моей команде — по верхней палубе врубишь.

— Есть.

Аж пыль из-под копыт. Улыбается. Ну и хорошо — вместе поулыбаемся.

Пора на мост.

— Смирно! Товарищ…

— Вольно! Давайте, давайте, по плану.

«И видят нас от дыма злых и серых…»

А вот уж фигушки.

Ну а пока — как там… Телеграф сдали. Проверить. Утвердить ход. Машина готова. Часы и курсоуказатели сверены. Локация.

— Штурман, нанеси-ка на планшет позицию в точке поточнее.

— Есть.

Переглядываются. Не понимают пока. И хорошо.

Так. Якорь выберем — вперед — потом так… так… — и потом — сюда… Нда-а-а, за песню — не успеем, но…

— Корабль к бою и походу готов!

— Есть! Боевая готовность — два. Машине готовность к даче хода — немедленная, рулевому, радиометристам, боцкоманде от мест не отходить. Экипажу переодеться в первый комплект рабочего платья. Через десять минут — построить по большому сбору.

…

— Товарищ командир. Экипаж по большому сбору построен!

— Есть. Экипаж построить по правому борту, от юта. Интервал — полметра. Офицерам, мичманам — построиться на правом крыле ходового мостика.

— Есть!

— Пошел шпиль.

Построились. Ну:

«Но никогда им не увидеть нас — прикованными к веслам на галерах»…

— Якорь встал!

— Якорь чист!

— Обе вперед средний!

— Сигнал «Благодарю за пожелания» — до места!

— Сигнал до места.

Отреагировали. «Желаю счастливого плавания» на всех в точке…

Ну-ну… ну-ка…

— Рулевой — право десять. Держать на якорь-цепь танкера.

— Есть.

Сейчас, поближе, поравняемся…ну:

— Трансрубка!

— Есть

— Врубай!

И на всю точку, во всю мощь трансляции верхней палубы захрипел торжествующе Высоцкий:

«Лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза»…

— Проходим танкер.

Так, теперь — левее, вдоль сторожевика, и еще левее — к эсминцу…

А Семеныч все рвет душу:

«Чтоб не достаться спрутам или крабам»…

А мы — дальше, мимо буксира, плавмастерской…

«Кто с кольтом, кто с кинжалом, кто в слезах — мы покидали тонущий корабль…»

Все. Теперь — курс — норд. Нам — на север. Все время на север.

— Экипаж отпустить. Действовать согласно распорядка.

…

Тогда я не знал, что ухожу с флотилии в последний раз.

И больше не увижу синей воды Средиземного.

И вообще флотилии скоро не будет.

И много чего не будет.

«Мы покидали тонущий корабль…

Но нет, им не послать его на дно.

Поможет океан, взвалив на плечи.

Ведь океан-то с нами заодно.

И прав был капитан — еще не вечер».