Еще два случая
Еще два случая
И еще…
В советское время уволиться из кадров офицеру было трудно.
Почти невозможно.
Но для советского человека ничего невозможного нет. Всей своей жизнью советский человек раздвигал границы возможного под мудрым руководством той партии, которая звала к расширению и углублению…
А мы служили на крейсерах. На тех самых крейсерах, которых уже нет в составе сегодняшнего флота, и которые последними олицетворяли высшую красоту корабельной архитектуры своими летящими над море надстройками, тяжелыми блинами башен главного калибра и стремительно — беззвучным движением над морскими волнами.
И уйти с них на гражданку…
На долгожданную, манящую гражданку…
Но два случая на моей памяти были. Хотя может быть это всего лишь байки…
Грустный.
Служил на крейсере лейтенант — механик. Командир котельной группы. И очень не хотел служить. Ни в какую. А его не отпускали.
И рапорта возвращались с уничтожающими резолюциями.
И просвета не было на этом крейсере, полном людской и крысиной злобы…
Тогда он решил, что чем так жить — лучше не жить.
Одел форму раз (все — белое), кортик, закатал рукава кителя — и вскрыл себе вены…
И не умер.
Кровь свернулась и перестала течь…
Тогда он спустился в машину, набрал обрез теплой воды, чтоб повторить попытку — и поднялся на верхний марс… Там его — в окровавленной форме раз, при кортике, с обрезом теплой воды в руках и обнаружил дозорный…
Его спасли.
И уволили.
Негрустный
Еще с училища запомнился старшекурсник — со странным тиком правой стороны лица.
Когда он молчал — все было нормально.
Но стоило ему заговорить — как всю правую щеку, угол глаза, правую часть шеи — искажала страшная, болезненная судорога. При этом голова его слегка дергалась вправо — вверх, как у капитана Овечкина из «Неуловимых». По первому взгляду — зрелище не для слабонервных. А причина проста — неудачно вырвали зуб. Повредили там что — то. Эскулапы флотские…их мать.
В «Расписании болезней» такой заразы не оказалось — значит годен без ограничений.
Хоть застрелись.
И попал он на корабль. Служит как все. Но очень не хочет…
И вот… Стали примечать — каждый раз со схода приносит на корабль небольшой прямоугольный газетный сверток.
Ну раз принес, два, три…потом кто — то спрашивает:
— А что носишь — то?
— Кирпичи (с гримасами).
— Зачем?
— А вот наберу побольше (гримаса) и убью зама (гримаса).
Посмеялись… Про просачивание информации на кораблях я уже упоминал.
Дошло до «бычка» (командира БЧ).
Приходит тот к нему в каюту:
— Ты, говорят, кирпичи на службу носишь?
— Да (и шея, и щека, и голова…Б-р-р-р).
— Покажи…
Открывает шкапчик, а там — штук 20 — 30 кирпичей.
— Зачем?!!!
— А..(гримаса) вот…(гримаса) наберу побольше…(гримаса) и убью зама…(гримаса!!!).
Ну, конечно, по команде… Командир БЧ доложил — кому разбираться… Приходит в ту же каюту особист.
— Ну, что, мол, кирпичи носишь?
— Да. (и…Б-р-р-р)
— А зачем?
— А…(…) вот…(…) наберу побольше… (…) и убью зама…(…) (…) (б-р-р).
И уволили его.
То есть здоров, да, проблем нет, рефлексы есть, и реагирует адекватно…но…
А вдруг…
