Глава 11. Первый приём кунг-фу.

Глава 11. Первый приём кунг-фу.

  А дело было так. На очередную кучу разосланных мной сообщений, среди прочих дам откликнулась и означенная Людмила. Не стану долго и дотошно повествовать, каким образом развивалась наша переписка, так как поверьте, здесь нет ничего интересного и занимательного. Просто сообщу, что где-то через неделю мы сговорились встретиться. Другие барышни встречаться со мной отказались, а с кем-то не пошло и на уровне предварительного обмена посланиями. Словом, осталась одна Люда. Она-то и согласилась прийти на свидание. Мы условились встретиться на Парке Победы, в выходной день, кажется в воскресенье, в пятнадцать часов. Мы должны были ждать друг друга возле здоровенного панно с изображением Кутузова или кого-то ещё из героев войны 1812 года, в конце вестибюля. Это было обычное место, где частенько встречаются люди. Там всегда немного народа, и потеряться попросту невозможно. Нормальному человеку, разумеется. Однако Людмиле это удалось. И комедия не заставила себя ждать!

  Сперва я полчаса ждал появления девушки возле Кутузова. Или не Кутузова? Хотя нет, всё же Кутузова, ибо, кто ещё там может быть изображён с одним глазом и подзорной трубой в руках? Значит всё-таки Кутузов. Да какая к лиху одноглазому, разница? Речь не об этом.

  Потом я в раздражительном нетерпении ходил взад-вперёд по всей длине станции, ожидая, вдруг вот-вот и девушка нарисуется... хотя... а являлась ли она девушкой? Я в смысле внешности. На экране монитора её изображение показалось мне приемлемым. Правда, снимок был сделан издалека, а увеличить его не представлялось возможным. Да я и не собирался этого делать. То, как Люда выглядела меня, в принципе, устроило. Стройная, с короткой стрижкой, в очках, с длинным носом. Опять с длинным носом!

  "Ну, синий чулок! - подумал я. - Что тут такого? Мой уровень! После толстой пивнухи не закончившей ремонт, и это хлеб с маслом!"

  И я продолжал развивать комбинацию. Да всё и без того шло гладко. И истины ради замечу, что Людмила ни разу не сделала и не написала ничего, слишком напрягающего или заставившего меня крепко призадуматься. Нет. Вовсе нет! Вспомнить решительно нечего. Лишь единственное, что затянуло процесс переговоров, оказалась страшная занятость девушки. Так она пояснила. Люда работала преподавателем в какой-то спецшколе, и днями пропадала на работе, ведя не то продлёнку, не то, проводя уроки сверх положенного. Я так и не разобрал. Да и ладно.

  В конце концов, путём долгих, кропотливых переговоров, была достигнута определённая договорённость. Нет, это звучит как-то сухо. Отдаёт казёнщиной. Скажу проще - в результате мы выбрали место и время для встречи. На Парке Победы...

  Ах, Парк Победы! Сколько у меня связано с тобой переживаний, волнений, и надежд! Сколько раз я с радостью взирал на твои ветреные просторы, с оптимизмом и верой смотря в будущее!

  Однако довольно! Давайте перейдём к делу. Или, как сказала одна из девушек (с которой я позже познакомился на том же сайте), расстёгивая мне молнию на джинсах: " Хватит прелюдий, красавчик! Дай я потрогаю!"

  Итак. Я с волнением и раздражением ходил по вестибюлю уже полчаса кряду, поджидая Людмилу. Я выискивал глазами девушку тридцати двух лет, как она указала у себя в анкете, стройную, в прямоугольных очках. Но её всё не было. Я начал сомневаться придёт ли она вообще? Чего кстати, за все годы моего пребывания на сайте знакомств не случалось ни разу. В противовес общепринятым мифам, что подобное бывает, чуть ли не регулярно. Не бывает. И это я утверждаю исходя из собственного опыта, а не из шаблонных домыслов и невероятных слухов.

  Так вот. Я ходил-ходил, пока вдруг не получил смс-ку от Люды. На наше счастье, на данной станции прекрасно работала связь. Иначе как бы могло получиться, я даже не знаю. Девушка через сообщение информировала меня о том, что запуталась, и вышла на улицу. И теперь ждёт меня на остановке возле ларька печати. Я известил её в ответ, мол, сейчас поднимусь, и, чертыхаясь, направился к выходу. Поднимаясь по бесконечному эскалатору, я думал над тем, как лучше начать разговор, и о каких вещах разузнать в первую очередь.

  Наконец, оказавшись наверху, я вышел в нужном направлении (что, кстати, было также фактом довольно-таки удивительным, ибо, кто его знает - куда там идти? - направлений и ответвлений несколько), и вскоре очутился возле того самого ларька. Людмилу я узнал сразу же. Она стояла одна и была мало похожа на даму с фотографии, размещённую ею на сайте. Что же оказалось не так? Во-первых, мне тут же бросилось в глаза, что возраст себе девушка сильно преуменьшила. Да и не девушка, если говорить совсем честно. А вполне-таки не молодая женщина. Зрелая до крайности. А может уже и перезрелая. Во всяком случае, судя по цвету её лица, морщинам под глазами и на шее, общем состоянии кожи на руках и взгляду, Людмиле я бы дал никак не меньше сорока! А скорее всего, и больше.

  "Где же обещанные мне тридцать два?" - данный вопрос первым возник у меня сам собой.

  Их явно не наблюдалось. Хотя, и не в этом заключалось моё главное разочарование. В принципе, опять же, если оставаться честным до самого победного конца, я вам признаюсь: возраст женщины меня бы не смутил, и не заставил бы от неё отказаться. Ни возраст её, ни даже внешность. Да-да. Не падайте в обморок, и не обвиняйте меня в... во многом. Я, конечно же, не любитель возрастных дам, хотя и считаю их намного более интересными и даже сексуальными, чем молодые барышни с бредовыми, невыполнимыми амбициями. И если в свои, даже не наступившие ещё тридцать, был согласен и на сорок с лишним, и на многое другое в том же духе, то вина здесь лежит ей-богу, не только на мне. Просто я всегда действовал исходя из имеющихся обстоятельств, и действовал на результат. На самом деле. Действовал, а не имитировал бурную деятельность для последующих отговорок и для себя, и для окружающих. Нет у меня для вас других писателей, - говорил, судя по легендам, товарищ Сталин. Нет у меня для вас других историй, - перефразируя его, добавлю я от себя. Нет и всё. Как бы вам не хотелось. А поскольку претендую я, как уже много раз отмечалось, только на откровенность, то приходиться смиряться с существующим ходом вещей. Потому я и говорю - если бы Людмила оказалась нормальным, адекватным человеком, желающим простого, человеческого счастья, и ищущим любви, нежности, понимания, и всего остального, что изредка сопутствует отношениям между мужчинами и женщинами, я без всяких дураков и проволочек, без раздумий, согласился бы с ней встречаться. И к чему бы это привело - ещё неизвестно...

  Но Людмила не была нормальным человеком в том значении данного определения, которое принято повсеместно. И я осознал это с самого первого взгляда. Выдавала женщину одежда. Несуразное белое платье с безумным количеством карманов. Ничего подобного прежде мне видеть не доводилось. И как ни странно - очки, красующиеся на моей новой знакомой. Видимо, они достались ей ещё от прабабушки: чудом сохранившиеся после гражданской и Великой Отечественной войн, они и ныне исправно служили, состоя на вооружении на переносице моей сегодняшней дамы. Описывать их не стану. Для наглядности, если вам когда-нибудь доведётся посмотреть фильмы сороковых годов - обратите внимание на пожилых актрис в причудливых очках, уверяю: у Людмилы были очень похожи, только ещё древнее. Хотя, что это я "наезжаю" на сороковые? Неплохое в принципе время, если бы не проклятые фашисты со своим безумием.

  Остаётся только заметить, что туфли на девушке также были белого цвета, "в дырочку", и смотрелись как-то не очень. С тупыми мысами, и здоровенными каблуками. Всё прочее - вполне соответствовало виденному мной на сайте. Стройность, длинный нос, короткая причёска... На плече неизменная сумочка коричневого цвета, чем-то набитая до отказа, и оттого сильно вспухшая. Наверняка и газовый баллончик в ней имелся на "всякий пожарный", или я совсем не знаю таких дам. В подобных сумочках они вечно таскают, Бог знает что, неведомо на какие непредвиденные случайности, теоретически вероятные, но в реальной жизни, тем не менее, никогда не происходящие. Ибо жизнь наша всё же намного более скучна и предсказуема, и, то чем нас часто пугают СМИ и дворовые бабки, случается с одним из тысяч. И попасть под данный процент тоже совсем непросто, если не стараться самому специально, и не напрашиваться на неприятности.

   Однако, возвращаясь к Людмиле... и её внешнем виде. Всё так. Только никакого толка от этого уже не было. А судя по нашему начавшемуся разговору, всё оказалось ох как запущено!

  Мы обменялись дежурными: "привет-привет", и после первых, ничего не значащих фраз, направились на прогулку в глубь парка.

  Настроение у меня было препаршивое, однако я держал себя в руках.

  Первые полчаса моя спутница вообще молчала! Только поддакивала! Вы можете себе это представить? Каково мне пришлось? Ведь мне приходилось молотить языком безостановочно, ибо молчать нельзя ни в коем случае! Нельзя и точка! А о чём молотить? Если человек совершенно незнаком, и к тому же, даже не даёт никакой ниточки. Даже намёка. Просто молчит, как сантехник у водостока. Я не знал - ни чем она интересуется, ни о чём думает, ни о чём хочет спросить. Вообще - ничего. Просто кошмар! Кроме того - на меня бесстрастно взирало ледяное лицо терминатора. Непробиваемое! В сочетании с очками времён Великой Октябрьской Социалистической Революции, это смотрелось уж вовсе жутко. Не менее жутко, чем яйцо на голодный желудок.

  Я травил весёлые истории из своей жизни, пересказывал смешные случаи, поведанные мне кем-то, но всё было бессмысленно и беспощадно. Как русский бунт. К тому же, и истории эти истощались. Я ведь не артист разговорного жанра. И способностей к тому не имею. Да и желания тоже. Словом, шутки мои не проходили, байки не радовали, и ничто не вызывало отклика. Непроницаемое лицо терминатора ничто не могло поколебать, и лишь глаза, тускло сверлили меня своей серой сталью, передавая собранную информацию в устаревший процессор. Интересно вот, кто это отправил её к нам из будущего? Или из прошлого? И не ошибся ли отправитель с программным обеспечением? Не перемудрил ли?

  Тем временем, я уже с грустью ждал момента, когда моя фантазия и память окончательно иссякнут в плане развлечения, и когда наступит неудобное для обоих молчание.

  "Тогда, - подумал я, - нужно будет откланиваться и бежать. Ссылаясь на что-нибудь убедительное и уважительное".

  Типа: извините дамочка, но разговаривать нам с вами не о чем, вы мне не понравились с первого взгляда, потому - прощайте, наша встреча оказалась ошибкой.

  Ну, может и не такими словами, но смысл тот же. И я уже начал обдумывать как всё это получше осуществить ( в смысле - без скандалов и сцен в случае чего), как вдруг, терминатор заговорил. И как заговорил! Любо-дорого слушать! Сказка-песня. Очевидно некто, управляющий им на расстоянии, сменил перегоревший предохранитель, и включил тем самым заблокированную прежде функцию, отвечавшую за членораздельную речь.

  - Дети сейчас просто психи! - заявил внезапно, проснувшийся спустя полчаса терминатор. - И рожают их видно одни уроды!

  Я чуть не подскочил от неожиданности!

  Мы шли по аллее, заросшей с обеих сторон деревьями. Людей рядом находилось множество, стояли скамейки, на которых сидели парочки и компании молодых людей, громко смеющихся и довольно нетрезвых.

  - Чего-чего? - переспросил я оторопело, повернув лицо к Людмиле.

  - Дети сейчас сплошные психи! - терпеливо, и по-прежнему бесстрастно повторила Людмила.

  - Да? А почему? - поинтересовался я, пытаясь справиться с эмоциями.

  - Потому что их родители - свиньи!

  В её голосе чувствовались стальные интонации. Как у автомата.

  "Ничего себе, заявочка! - пришло мне в голову. - Молчала-молчала. И вдруг - на тебе! Получите свою порцию, мистер!"

  - Свиньи? - спросил я с сомнением. - Ну ладно... а что это ты вдруг про них вспомнила?

  - Потому что я всегда о них помню! Никогда не забываю!

  Мне стало смешно. Но я знал, рассмеяться сейчас - это самоубийство!

  - Так кто тебе больше надоел - дети или их родители?

  - И те и другие, - был мне ответ.

  "Ага, - догадался я, - это наверное, как в случае с небезызвестным Шариковым из булгаковского "Собачьего сердца", который был ни с Энгельсом, ни с Каутским. С обоими, в общем!"

  - А дети чем тебе не нравятся?

  - Я же тебе уже сказала! - ледяным тоном произнесла Людмила. - Тем, что в наше время они просто психи!

  - Не слушаются тебя, наверное?

  - Конечно, нет! И орут как ненормальные на переменах!

  - Ну, так и раньше орали. Я сколько себя помню в школе...

  - Нет! - перебила металлическим голосом меня женщина. - Так как сейчас раньше не орали! Сейчас не так орут! По-другому.

  - Мне кажется, орут всегда одинаково. Глотки-то, такие же, как у прежних детей.

  - Ну ты вот будешь сейчас со мной спорить! - с пробудившимся возмущением, сказала моя собеседница.

  Она посмотрела на меня очень строго, и прибавила:

  - Кому видней, мне - кто с ними работает, или тебе, кто их давно не видел близко в таком количестве?

  - Да в таком случае, скорее всего тебе, конечно, - отозвался я, уступая больше не её доводам, а какому-то чувству самосохранения.

  Мы шли достаточно медленно, чтобы спокойно говорить. Не напрягаясь. Шумел ветер, раскачивая почти голые ещё ветки, шумела неподалёку дорога бегущими по ней автомобилями, однако, шум этот, не являлся докучливым, и его не нужно было перекрикивать, да и вообще повышать голос.

  - Вот и я о том же! - услышал я в ответ. - Я с ними каждый день общаюсь, и каждый день наблюдаю. Дети сейчас - психи! И орут как психи! И я часто подозреваю, что и родители их - психи!

  - М-да, звучит печально... - проговорил я без выражения.

  - Да. А орут они на переменах - о Бэтмане!

  - О ком? - насупился я с убитым видом.

  - О Бэтмане. Это человек - паук.

  "По-моему всё-таки летучая мышь" - сказал я сам себе мысленно, перебирая скудные сведения, содержащиеся в памяти на данный счёт.

  Но вслух поправлять её не стал.

  - Представляешь, - продолжала Людмила, не спеша переставляя ноги в своих белых, громоздких на вид туфлях, - какая-то мерзкая тварь, которой увлечены дети! Всё это говорит о их слабоумии и о слабоумии их родителей. Вот в наши времена, когда мы были детьми, помнишь - кто был героем?

  Женщина устремила на меня недолгий, но изучающий взгляд. Я кивнул, но опасаясь, что могу назвать кого-нибудь не того, благоразумно промолчал.

  - Гагарин! - выпалила Люда, не дождавшись от меня ответа.

  "Ну так и есть! - засверлила у меня догадка. - Ей точно за сорок! Когда это было - Гагарин!"

  Я опять закивал головой, как краснозадая макака в обезьяньем питомнике, изображая понимание и одобрение.

  - А сейчас везде психи! - воодушевившись, повторила она в очередной раз. - И Бэтман их главный кумир! И что же, ты думаешь, из них выйдет в дальнейшем что-то хорошее?

  - Да я не знаю, - уклончиво отозвался я. - Жизнь штука непростая, и длинная...

  - Нет-нет-нет! Ничего из них хорошего не выйдет! Я же общаюсь с их родителями!

  Теперь мы шли по широкой дороге. Мимо нас разъезжали молодые парни и девушки на роликах. Гуляли пары с колясками. Вдалеке виднелись свадебные машины украшенные цветами и лентами. Было тепло. Светило солнце. И слушать чушь совсем не хотелось.

  - Ну ладно, - решительно произнёс я, пытаясь уйти от данной темы. - А что ты преподаёшь?

  - О - о - о! - многозначительно и гордо протянула она. - Я преподаю математику, физику, информатику, немецкий и английский язык, и фортепьяно!

  Я прикрыл глаза рукой от солнца, в упор глядя на Людмилу. До этого просто щурился и не особо на неё смотрел.

  "Это что за многостаночник такой? - изумился я про себя. - Такого не бывает! Что это она несёт?"

  - Ого! - однако, сказал я вслух. - Многовато! Что-то я никогда не слышал, чтобы один учитель преподавал столько дисциплин!

  - Вот! - нечто похожее на улыбку украсило её губы. - Видишь! Я же говорю, что ты давно закончил школу. И сильно отстал от современных требований. Не в курсе. А они повысились и к ученикам, и к преподавателям! А я - всё успеваю! Я в числе тех немногих!

  " Ну то что ты в числе тех немногих, это я уже понял! - мысленно ответил я ей. - Особенно рядом с которыми мне нечего делать!"

  - И как же ты всё это успеваешь? - поинтересовался я.

  - С трудом. Но оно того стоит.

  - Ты имеешь в виду зарплату?

  - И зарплату тоже! Хотя она не самое главное. Я больше работаю не ради зарплаты.

  - А ради чего же?

  Я недоумённо приподнял брови.

  - Ради дела, которому служу.

  - Подожди-ка, но ведь те с кем ты работаешь...

  - Что? - встрепенулась Людмила, и в глазах её засверкали первые искорки зарождающегося гнева. - Те с кем я работаю? Да ты знаешь, какие они дегенераты? Знаешь?

  Она почти кричала на меня.

  - Да я практически не могу с ними общаться! И вообще не понимаю тех, кто заводит себе друзей на работе! Какие могут быть друзья? Какие я спрашиваю?

  Терминатор явно перегревался. Но поразительно! - лицо её оставалось прежним. Холодным и бесстрастным. Я не мог не удивиться данному факту.

  - Вот возьми одного моего коллегу. Преподавателя. Он учитель истории. У него есть семья. Ребёнок только что родился. А он живёт на одну зарплату! Нигде не подрабатывает! Ты можешь это себе представить?

  - Ну... могу, конечно, - ответил я машинально.

  - Что - о - о? - видимо женщина ожидала иного ответа. - Ты можешь?! Можешь? В Москве жить на одну зарплату? Не подрабатывая ещё?

  - Да ты знаешь...

  - Какие тут могут быть: да ты знаешь? - наконец презрительно скривилась она. - На одну зарплату в Москве не может жить никто! В том числе и я!

  - Ты? - с заинтересованностью спросил я. - Это ещё почему? На что ты свои деньги тратишь?

  - Как - на что? А на съёмную квартиру? Ты думаешь что, платить не нужно? Думаешь, что кто-то из москвичей будет настолько добр, что разрешит пожить у себя совершенно незнакомому человеку бесплатно? А?

  В её взгляде только сейчас промелькнуло нечто человеческое.

  "Так она приезжая? - с ужасом подумал я. - Не понимаю!"

  - Подожди, - быстро проговорил я. - Так ты же писала что ты москвичка!

  - Нет, я писала, что живу в Москве. А согласись, жить в Москве и быть москвичом - это существенная разница!

  Я расплылся в радужной улыбке.

  "Пора бежать! - решил я. - Сорокалетняя безумная провинциалка, уж во всяком случае - не предел моих мечтаний!"

  - Ясненько, - тем не менее, довольно бодро проговорил я. И, показав рукой в левую сторону, прибавил:

  - Слушай, а давай тут повернём? А то идти дальше очень далеко. Так мы до утра бродить будем.

  - Ну хорошо, - нехотя согласилась Людмила.

  Мы свернули в сторону с основной дороги, что изрядно сокращало путь, и соответственно - прогулку. Пока мы шли, моя спутница ни на минуту не умолкала, и всё время поливала потоками брани и всяческих упрёков тех, с кем работает и кому преподаёт. Особенно доставалось почему-то учителю истории.

  - Ты представляешь вообще, какой это дурак? - восклицала она в сердцах. - Вот женился год назад на одной из матерей наших учеников! Взял себе женщину с ребёнком! Представляешь?

  - Ну а что тут такого? - пожал я плечами, убирая от лица ветки ближайшего дерева, мимо которого мы проходили.

  - Как это - что тут такого? Ему что, больше делать было нечего?

  - Так, наверное, он влюбился...

  При этих словах Людмила сморщилась так, что её и без того чересчур длинный нос стал выпирать вовсе уж неприлично. И уж точно, это её нисколько не красило.

  - Влюбился? - переспросила женщина, делая большой шаг, дабы обойти лежащую на тропинке кучу листьев. - Да ну что ты! Не будь смешным.

  - Отчего же? - хотя я знал ответ на данный вопрос.

  - Да нет, не влюбился. Просто он нищий, и нигде не подрабатывает. Ленивый. Вот у него женщины и не было. И она уже с ребёнком. Выйти замуж с таким приплодом очень тяжело. Мужики-то с деньгами предпочтут молоденьких. Без детей. И симпатичных. Потому они и сошлись. И причём тут любовь? Никакой любви. Просто два неудачника.

  - Ты знаешь, мне кажется, ты судишь очень поверхностно, - возразил я, стараясь быстрее переступать ногами.

  - Поверхностно? - усмехнулась Людмила. - Но где же тут поверхностный взгляд? Ведь до своей женитьбы этот тип сильно клеился ко мне.

  - И почему же ты ему отказала?

  - Я ему не отказывала. Против меня оказалась настроена его мать.

  - Потому что ты провинциалка?

  - Знаешь что, - обидчиво заявила женщина. - Лучше не говори этого слова совсем. Провинциалка! Очень уж это плохо звучит. Даже когда говорят: "лимита", это почему-то совсем не обидно. А вот когда говорят: "провинциалка", это отдаёт чем-то унизительным и второсортным!

  - Хорошо. Буду иметь в виду. Ну так что там насчёт его матери?

  - Да не хотела она меня видеть рядом с ним. И постоянно настраивала его против меня. Представляешь?

  Людмила мельком взглянула на меня своими холодными глазами, и вновь стала смотреть себе под ноги.

  - М-да! - отозвался я. - А если бы она была не против?

  - Да что говорить о том! Если да кабы... Так же ведь не случилось? Единственное что я не могу понять: неужели его мать думает, что с другой ему будет лучше, чем со мной? Ведь там - чужой ребёнок. А знаешь, сколько обычно проблем в таких семьях?

  Я отрицательно покачал головой.

  - Не знаешь? У тебя никогда не было женщины с ребёнком?

  - Нет, - бесцветно ответил я.

  - Вот лучше и не начинай даже с такой встречаться! Это просто ужасно!

  "Откуда тебе-то знать? - сверкнула у меня в голове мысль. - Ты же не мужик! А раздаёшь советы!"

  - И что же там такого ужасного? - поинтересовался я.

  - Да всё! Проблемы. Заботы. Отношения. А потом, такие семьи всё равно никогда не бывают полноценными!

  - Да? А этот твой учитель истории, так уж плохо теперь выглядит? Так уж жутковато живёт?

  - Да как тебе сказать, - медленно, почти по слогам произнесла Люда. - Выглядит плоховато, конечно. У него сейчас ребёнок родился. Тяжело приходится. Денег нет. Перспектив нет.

  - То есть, он выглядит несчастным?

  - Нет, именно так я сказать не могу. Он выглядит не несчастным, а очень уставшим.

  - Так это ж не одно и то же!

  - Конечно, нет. Но всё же... мне кажется... что со мной ему было бы лучше, чем с чужим ребёнком.

  - А как же они сошлись-то?

  Данный вопрос меня всегда сильно занимал: как люди сходятся друг с другом? Как происходит сам процесс? Где знакомятся? Что говорят в первые минуты? О чём думают, безусловно, не узнаешь, но вот всё прочее можно разведать.

  - Да сошлись они очень просто, - пожала плечами Людмила. - Эта женщина пришла на родительское собрание.

  - И - и - и? - протянул я.

  - И они поговорили после того, как все разошлись.

  - Так. А дальше?

  - Видимо, понравились друг другу...

  - А дальше?

  - О чём-то сговорились. Я уж там не знаю...

  - Ну - у - у? Дальше?

  Информацию на данный счёт мне приходилось вытаскивать из моей новой знакомой словно клещами. Она отчего-то вдруг, сделалась очень немногословной.

  - Дальше он проводил её вечером до дома. Потому что было темно.

  - Та - а - а - а - к! И - и - и?

   Я приподнял вопросительно брови.

  - Ну вот наверное там, у них всё и закрутилось! Я уж там не знаю. Я же там не была.

  Женщина развела руки в сторону, демонстрируя этим жестом свою полную неосведомлённость в данном вопросе. Мол, так, знаю кое-что. Но в общих чертах и туманно.

  - Понятно, - сказал я ровным голосом. - Так создалась пара.

  - Ага. С тех пор они стали встречаться чаще и чаще. Везде появлялись вместе. Ну а потом, как-то сразу и поженились. Я кстати, узнала об этом последняя!

  В словах моей собеседницы прозвучала горечь. Хотя выражение лица по-прежнему не менялось.

  Мы тем временем вышли на открытую местность, к фонтанам. Лесная чаща осталась позади. Отсюда дорога вела прямиком к метро. А это само собой подразумевало, что близилась пора, когда свидание следовало завершать. По правде говоря, я был рад этому. После всего, что я от неё наслушался, я с нетерпением ждал момента расставания.

  - Слушай, - справился я, подводя разговор к интересующей меня теме. - А где ты живёшь сейчас?

  - Я в Филях, - ответила бесхитростно Люда.

  - Ну а где в Филях? На какой станции?

  - Филёвский парк.

  "М-да! - подумал я. - Значит, даже в метро нам ехать в обратную сторону вместе! Совсем безрадостно!"

  Надо заметить, находясь рядом с Людмилой, я всё время испытывал странное чувство. Мне хотелось сбежать. Всё время. От неё исходили какие-то специфические флюиды. Нечто отталкивающее от неё. Нечто очень неприятное. И оно вызывало у меня отторжение. И дело заключалось вовсе не в её внешности. В конце концов, несмотря на приличный возраст, Людмила была стройна. По-настоящему. А если с неё снять её неподражаемые очки, а также единственное в своём роде многокарманное платье, то... я вам скажу...

  Но всё же, присутствовало в моей новой знакомой что-то весьма отталкивающее. На генном уровне. Не возникало и отдалённо нечто похожее на чувство, благодаря которому хочется находиться рядом с человеком, даже если он располагает немногим от внешности кинозвезды.

  В общем, мне хотелось сбежать. Без объяснения причин. Сбежать и точка. А потому я и сделал всё для того что бы сократить прогулку. И теперь я хотел только одного - побыстрее избавиться от присутствия данной особы возле меня.

  Мы миновали фонтаны и уже шли несколько быстрее, чем прежде.

  - Слушай, - спросил я, дабы хоть чем-то разбавить намечавшееся молчание. - А ты в Москве-то давно живёшь?

  - Десять лет.

  - И что, все эти годы обитаешь в Филях?

  - Не - е - е - е - т! Ну что ты! Я переезжала много раз. Здесь мне просто повезло. Я смогла снять квартиру недалеко от того места, где работаю.

  - Ясно. Ты говорила, что работаешь много.

  - Очень много! У меня практически нет времени. Никакого.

  - Даже на личную жизнь? - иронично бросил я.

  - Особенно на личную жизнь!

  - И ты что, никогда не была замужем?

  - Никогда! - отрезала Люда, вскинув голову. - И ты знаешь, теперь уже сама не хочу. Как-то нет у меня такого желания.

  - Это школа тебя так выматывает?

  - Да нет. В школе я как раз не так уж устаю. Выматывает репетиторство.

  - Странно. Я думал что должно, по идее, быть наоборот!

  Моя спутница задумалась на несколько секунд, и проговорила:

  - Да ты знаешь, раньше именно так и происходило. Я в школе уставала. А теперь нет. В школе что, платят мало, детей можно выгнать из класса. Тех, кто выводит из себя. А вот репетиторство - тяжёлый труд. Ведь нанимают репетиторов чаще всего к не самым способным детям. Вот и приходится с ними мучиться. К каждому нужен свой подход. Объяснять так, чтобы он понял. Вот это и вправду сложно подчас.

  Я слушал в пол уха. Мне было скучно и неинтересно. Впереди уже маячила буква "М", и до входа в метро оставалось меньше ста метров. И тут вдруг, Людмила остановилась, и с озабоченностью спросила:

  - Подожди-ка! А это что же, мы уже к метро подошли что ли?

  - Ну конечно! - насмешливо улыбнулся я.

  - Подожди-ка! Так мы только начали гулять!

  - Как это только начали? - возмутился я неподдельно. - Уже полтора часа прошло!

  - Всего-то? Всего-то полтора часа?

  Я смотрел на неё в немом изумлении. Неужели ей не хватило? Мне так по горло. И даже выше.

  - Да мне кажется, для первого раза достаточно! - робко сказал я, переминаясь с ноги на ногу.

  - Ничего не достаточно! - с вызовом повысила голос Людмила. - Да ты что! Этого же очень мало! Мы совсем не узнали друг друга!

  - Так у нас всё впереди, - соврал я.

  - Ничего не знаю! - подняла ладонь вверх женщина. - Это не серьёзно!

  - Что несерьёзно?

  Мы стояли посередине дороги, и люди, гуляющие в данный час, обходили нас, подозрительно бросая взгляды.

  - Несерьёзно - это полтора часа погуляли и всё! - не унималась моя спутница, топнув ногой.

  - Подожди... - попытался было возразить я.

  Но она меня перебила:

  - Ничего не подожду! Ничего не знаю! Я выбрала для тебя время! Ты представляешь, что это такое?

  В голосе женщины послышалась истерика.

  - Ну представляю, - отозвался я тихо. - Ну и что? Я же тоже выбрал время...

  - Это совсем не то - твоё и моё время! Ты это не понял? Это совершенно разные вещи! Совершенно! Неужели ты это не понимаешь?

  - Почему же разные?

  - Потому что в другие дни я занята! И я выделила для нашей встречи единственный свой выходной. Понимаешь? Е - ди - нстве - нный! А что же ты?

  - Чего? - мне всё это сильно не нравилось.

  - А ты полчаса погулял и всё! Нет, меня это не устраивает, знаешь ли...

  Очки Людмилы сверкали на солнце. Она вертела головой в разные стороны.

  "Да плевать я хотел на то, что тебя устраивает, а что не устраивает!" - стрельнула у меня свирепая мысль.

  - Ну хорошо! - произнёс я с отчаянием в голосе. - И что ты предлагаешь?

  - Я? - она вновь поморщилась, собираясь с мыслями. И быстро ответила:

  - Поедем, погуляем в Филёвский парк!

  От столь неожиданного предложения мне стало ещё хуже! Только этого мне и не хватало! Продолжать прогулку с этой принцессой! К тому же, она грозила растянуться никак не меньше чем на два-три часа. Нет, на это я пойтить никак не мог! Силы мои оказались на исходе. Психика пребывала в разладе. Да и терпение подходило к концу. Ну не мог я больше слушать про учителя истории, про якобы сумасшедших детей и их якобы не менее сумасшедших родителей, и про то, как тяжело живётся преподавателю математики, информатики, физики, немецкого и английского языка, и ещё вдобавок - фортепьяно! - в этой стремительной жизни. Не мог. Честное слово! К тому же, заметьте: я пытался завершить свидание корректно! Всеми силами. Другой вопрос, что против лома нет приёма... если, разумеется, нет другого лома.

  Проще говоря, мне не оставалось ничего иного, как дать своё формальное согласие на предложение Людмилы. Оно её удовлетворило, и заметно успокоившись, моя несравненная спутница, сказала: "Пошли!"

  Вскоре мы уже спускались в метро, ибо добираться таким образом, безусловно, было гораздо быстрее и удобнее. Я шлёпал возле Людмилы, опустив голову, и со вздохом размышлял о своей тяжёлой доле.

  Моя новая знакомая продолжала втолковывать мне, что в нашей стране авторитет учителя опущен ниже пола, что никто не занимается воспитанием - внимание - родителей! - которые в свою очередь просто не умеют воспитывать подрастающее поколение. Что сама Людмила в школе не пользуется ни доверием, ни популярностью, ни у тех, ни у других исключительно из-за происков директрисы, которая ненавидит всех приезжих без разбора, а саму Людмилу мечтает не первый год выставить за порог. Дальше женщина сообщила, что не собирается сдаваться, и будет бороться, а там и сама возможно станет директором школы вместо неё.

  Словом, перечислять всё то, что она мне говорила настолько же ни к чему, насколько и не нужно.

  Между тем, мы вошли в вестибюль метрополитена и спустились всё по тому же бесконечному эскалатору вниз. Людмила говорила не останавливаясь. Даже когда мы вошли в вагон и поехали в сторону центра. Я с опаской косился на окружающих, думая о том, что они будут бросать в нашу сторону подозрительные взгляды. Но никому до нас не было дела. Я держался за поручень и кивал головой, во всём соглашаясь со своей спутницей. Буквально во всём. И что в правительстве нашем сидят одни мерзавцы, и что продавцы на рынке недостаточно правильно говорят по-русски, что жить с каждым днём становиться тяжелее и тяжелее, что надо покупать машину дабы не ездить более на невыносимом метро, что в Москву лезут все кому не лень (данное замечание было особенно поразительно слышать из уст приезжей), что, наконец, мужчины теперь расчётливые и меркантильные, маменькины сынки без собственного мнения, что...

  Впрочем, прервёмся, ей-богу! Ибо то оказались последние минуты, когда я наблюдал несравненную Людмилу. К тому моменту, план побега созрел у меня окончательно. И сложился в голове во всех деталях. Я решил бежать, смешавшись с толпой. Бежать с позором, что уж тут скрывать! Надо признаться, данный бой я проиграл окончательно и бесповоротно. Разгром вышел полнейший. И единственное средство, имевшееся в моём распоряжении, оказалось простым. А именно - возможность ретироваться. Покуда не попал в плен. То есть в Филёвский парк. А поскольку провести ещё два-три часа в компании моей новой знакомой было явно выше моих сил, и разойтись по-хорошему также являлось делом невозможным, решение пришло само собой.

  Мы вышли на станции "Киевская", и, поднявшись по лестнице вверх, оказались смыты внезапно хлынувшим со всех сторон потоком людей. Нас вертело как сухие ветки в водовороте, и, несмотря на затраченные Людмилой усилия, всё равно разметало в разные стороны. Я немного отстал, наблюдая за каждым движением своей спутницы. Она шла молча недовольно оглядывая толпу. И в тот момент, когда Люда перевела взгляд вперёд, я юркнул в соседний переход, и, развернувшись, бросился бежать со всех ног прочь. По ступенькам. Сначала вниз, потом вверх, затем опять вниз. Куда глаза глядят. Я нёсся, распугивая других пассажиров без оглядки. Прочь! Прочь! Быстрее! Подальше отсюда! Быстрее! Как можно быстрее...

  Такого позора я ещё не знал! Серьёзно. Забегая немного вперёд, скажу - то был мой первый и последний побег от женщины. Впоследствии мне всегда удавалось сохранять над собой контроль, хотя бывали случаи, когда я испытывал схожие чувства. Что-то всё же с этой Людмилой было не так. Аура что ли не та? Или энергетика её подвела? Если у меня когда-нибудь окажутся лишние деньги, которые не на что станет тратить и некуда девать, непременно схожу к какому-нибудь бледнолицему экстрасенсу. Загляну ему в третий глаз... Узнаю истину. Тр - р - рах - тибедох, эни - бени - раба...

  Однако, у самого у меня есть кое-какие подозрения на этот счёт. Хотите, поделюсь? Ладно, не буду томить. Скорее всего, "бабахнула" моя собственная психика. Только и всего. Как в случае с вулканом, например. Или с плотиной. Стоит себе плотина. Сдерживает воду. А вода всё копится, копится. Давление нарастает. А кто его знает - сколько ещё нужно, что бы рвануло? Миллион литров? Полмиллиона? Сто тысяч? Или достаточно двух-трёх. Кто знает себя? Послание дельфийского бога до сих пор остаётся не услышанным человеком. Ах, вы его вообще не читали? И даже о нём не подозревали? Ну, не расстраивайтесь. Я вкратце обрисую. Этот бог вещал мол, вглядитесь в себя, познайте себя, ограничьтесь самими собой, вашу волю и ваш разум растрачиваемые вами вовне обратите наконец на себя... Ну и далее в том же духе. Продолжение довольно многомудрое. В общем, я тоже только читал эту муть, но естественно, данным советам не следовал. А жаль. Поковырявшись в себе самом такое можно обнаружить, до чего перу Стивена Кинга ещё расти и расти. Но довольно. Не будем отвлекаться. Мой рассказ о другом.

  Итак, я сбежал. Как писал Владимир Маяковский в одном из своих великолепных стихотворений: "Я ушёл блестя потёртыми штанами, взяли вас международные рессоры". Правда, написанное Маяковским относилось к Максиму Горькому. Но чем не подходящий образ? А? Я тоже был в немного потёртых штанах. Людмилу тоже увезли рессоры. Только не международные конечно, а всего лишь метрополитеновские. Но кого беспокоят подобные мелочи? Вас беспокоят? Меня, например, нет.

  Первые пятнадцать минут после побега я никак не мог успокоиться. Сердце бешено колотилось у меня в груди. Я испытывал невероятную смесь чувств, состоящую из ликования, злости, угрызений совести и отчасти - испуга. Испуга от того, что неожиданно для самого себя, я оказался таким жалким трусом. Да и бег с препятствиями в виде лестниц давал о себе знать. У меня закололо в боку. Мне же не пятнадцать лет, в самом деле! И в тот миг я ощутил это со всей очевидностью. Электричка везла меня домой. Как-то уж чересчур долго, как мне показалось. А я по дороге укорял себя в таком малодушном поступке, но никак не мог избавиться от царившего в душе ликования. В конце концов, успокоив себя словами, дескать, раз уж дело сделано, то нечего тужить, я прибыл на станцию "Строгино", и вышел из метро.

  Яркое солнце ударило мне в глаза. Я поднял руку, закрываясь от его раскалённых лучей, и в ту же секунду мой мобильный телефон известил меня о поступившем сообщении. Я достал аппарат, и, взглянув на дисплей, с удивлением обнаружил смс-ку пришедшую от Людмилы. Она писала:

  "Мы потерялись в метро. Встречаемся на станции Филёвский парк через двадцать минут".

  Ага! Конечно! Обязательно! Спешу и прыгаю! Жди меня, дорогая... я уже на подходе.

  Я убрал телефон, и без промедления зашагал в сторону дома. Было о чём подумать, но как раз этого мне делать категорически не хотелось.

  Больше Людмила мне не писала. Видимо, до неё дошло - в чём тут капусту квасят. Да и глупо было бы не догадаться. Долго ли, коротко ли, а уж этой дамочке натикало точно за сорок годиков. Да и в столице она обосновалась не вчера. Не на ярмарку выходного дня прикатила, честное пионерское.

  Кстати, от произошедшей истории у меня осталось кое-что забавное. Дело в том, что до сих пор, спустя уже годы, мне на электронную почту присылают анкету Людмилы с её фотографией. Получилось так, что и она и я, мы оба зарегистрированы в небезызвестном "Мире". Есть такой проект на "Мыле". И я имел как-то неосторожность, случайно наткнуться там на Людмилу. И посмотрел её "Мир". От нечего делать. С тех пор, мне регулярно присылают ссылку на неё, с надписью внизу: "Возможно вы знакомы". Впервые прочитав это, я чуть не упал с колченогого компьютерного кресла от смеха. Мне ли не быть с ней знакомым?! Уж я-то познакомился с ней воочию. Насилу унёс ноги. И на шаблонный вопрос, мол, не хотите ли стать её другом, всегда с особенным рвением жму: "Нет!" Только не это! Сразу всплывает в памяти учитель истории, дети-психи, которые её доводят, родители-дегенераты, сами не получившие должного строгого воспитания, и фразы брошенные Людмилой мне в негодовании:

  "Я же на тебя сегодня целый день выделила! Понимаешь? Потратила целый выходной! А они у меня так редко бывают! А ты хочешь завершить свидание? Нет уж!"

  Данное словосочетание: "Нет уж" - эхом отдаётся у меня в голове даже сейчас. Спустя годы. М-да...

  Нет, нету у нас ещё всеобщей коммуникабельности, - говаривал герой Леонова в кинофильме "Афоня". Полностью подписываюсь под этим. И довольно о Людмиле. Очень надеюсь, что она-таки обретёт своё женское счастье. Без шуток. Правда-правда, надеюсь. Потому что, какая бы она ни была, зла она мне не сделала. Не успела сделать, будем говорить точнее. А может и не стала бы делать. Зачем наговаривать на человека? Да пребудет с ней сила. Впрочем, это из другого фильма. А терминатор обещал: "Я вернусь!" Но не дай Бог, не дай Бог!

  А насчёт проекта "Мир" на "Мыле", который я только что поминал, знаете, это весьма занятное предприятие. Иногда означенный проект изрядно меня удивляет. Порой он выбрасывает мне анкеты-"миры" девушек, воспоминания о коих начисто стёрлись в моей памяти по прошествии нескольких лет. Ну, для примера: когда-то лет пять назад, я очень активно общался с молоденькой девушкой по имени Анна Виланская. Она жила где-то на Войковской. Мы познакомились с ней на сайте знакомств, и продолжили общаться уже на Mail.ru. На "Мыле", говоря проще, посредством электронной почты, то бишь. Вроде я ей нравился, она мне тоже очень нравилась. Симпатичная барышня, хорошо одетая, стройная. И даже договаривались о встрече. Но... она так и не состоялась. Причина весьма прозаичная - девушка хотела кафе, и клуб, и ещё что-то в том же роде. Словом нечто, для меня довольно затратное. Вполне законное требование, между прочим. Мне оно оказалось не по карману, и наше знакомство прекратилось. Мне было жаль, но ничего не попишешь. Опуская всякие ненужные подробности, добавлю следующее: жизнь нас развела и точка. Я занялся более "доступными" дамами, и об Анне забыл начисто. И вот, спустя годы получил также как и в случае с Людмилой анкету. Также было написано: "Возможно вы знакомы". Я сразу же вспомнил девушку.

  Анна Виланская! Ну как же, как же! Несостоявшееся свидание! И долгое предварительное общение!

  Помнится, я с крайним интересом кликнул её анкету, и начал рассматривать фотографии девушки. Она разместила снимки, сделанные во время её недавней поездки в Израиль. Так было написано ею. Фотки оказались хорошие и весьма соблазнительные. За то время что мы не общались, девушка ещё более похорошела. И теперь красовалась в коротком платье, показывая великолепные ноги, и большую грудь. Класс, что тут скажешь! Конечно, такие крали ищут себе молодых людей в уровень. Я повздыхал, разумеется, облизываясь... но написать ничего не решился. Откуда она меня помнит?

  А между тем, анкету Анны Виланской проект "Мир" регулярно демонстрировал мне на мониторе. Словно издевался. И она "висела" у меня много месяцев потом, всё никак не желая исчезать. Да и до сих пор появляется временами. Странный он этот "Мир". Такие вещи занятные выдаёт порой... Ну да ладно.

  А я меж тем, пользуясь своим авторским правом, переношу внимание читателя к другой героине повествования. И, как мне кажется, не менее интересной. К героине, о которой уже упоминал вскользь. Точнее - к девушке Кате с изумительными, небесно-чистыми глазками, покорившими меня с первого взгляда и навсегда! Без каких-либо преувеличений.