Армия пожирает лошадей
Армия пожирает лошадей
Дни после 12 декабря были особенно волнующими. Штаб армии подготовлял прорыв. Операция Гота «Зимняя гроза» (так она была закодирована) провалилась. По сигналу «Удар грома» 6-я армия должна была разорвать кольцо изнутри и двинуться навстречу Готу. Имелось в виду, что всех раненых повезут на грузовиках. Если бы только снабжение было хоть немного более успешно! Вплоть до 12 декабря ежедневно доставлялось по воздуху не больше 100 тонн продовольствия, боеприпасов и горючего. После неустанных просьб армии о помощи объем снабжения несколько увеличился. Но и тогда он ни разу не приближался к цифре 300 тонн в день, а такова была минимальная потребность в одних лишь продовольственных грузах. Голод все сильней терзал тело и душу людей, попавших в окружение. В некоторых частях число солдат, обессилевших от голода, уже превышало число раненых. В каждом убежище, каждом окопе, в каждом дивизионном медицинском пункте лежали изможденные солдаты и офицеры, которые уже больше не могли встать на ноги. В этом бедственном положении армия забрала лошадей румынской кавалерийской дивизии, которые все равно уже были полумертвыми из-за недостатка корма. Начальник снабжения армии капитан Тепке разрешил забить 4000 лошадей. Пока имелись мясо и кости лошадей, можно было хоть временно несколько улучшить продовольственное снабжение. Это дало немного, хотя бы потому, что с 15 декабря хлебный паек был снижен до 100 граммов. Два Ломтика хлеба в день, жидкий суп из конины, несколько чашек горячего овощного чая или солодового кофе — и при таком питании солдаты должны были жить, драться, противостоять морозу, снегу и бурану.
Понятно, с каким волнением и надеждой четверть миллиона человек, запертых в котле, относились к продвижению армии Гота. После выступления 4-й танковой армии люди испытали чувство облегчения, на некоторое время к ним вернулась уверенность в себе, вновь пробудилась воля к борьбе. Снова имело смысл стойко держаться. Еще всего несколько дней — и удастся разорвать смертельное кольцо. Два-три дня царил настоящий подъем. Когда же затем день за днем проходили в бесплодном ожидании, людей охватило тяжкое разочарование и глубокое уныние.
Генерал Паулюс каждый день с утра выезжал в дивизии, находившиеся на самых опасных участках. Утро 16 декабря — на рассвете термометр показывал свыше 30° мороза — Паулюс провел на западном участке, где шли упорные бои. Когда он к полудню вернулся обратно, я по выражению его лица понял, что у него тяжело на душе.
— Вы были сегодня в 44-й пехотной дивизии, господин генерал? Судя по вчерашнему вечернему донесению, она понесла большие потери. Русские снова атаковали? — спросил я.
— Вы знаете, на этом участке всегда неспокойно. Однако самое худшее, что не потери в боях — главная причина гибели людей. Командир дивизии и дивизионный врач доложили, что за последние дни учащаются случаи обморожения. Из-за недостатка зимнего обмундирования солдаты в их снежных норах беззащитны против ледяных степных ветров. Днем они не могут выйти из окопов и рвов даже за нуждой. Тот, кто все же делает такую попытку, чаще всего платится жизнью. А так как никто не может пошевелиться в этих норах, неизбежно обмораживание.
— Каким способом можно вообще эвакуировать с переднего края раненых и больных?
— Это почти неразрешимая проблема. Противник открывает огонь, как только замечает у нас движение. Лишь с наступлением темноты можно подобрать раненых, оказать помощь обмороженным. А это слишком часто приводит к тому, что медицинская помощь опаздывает.
— Вчера я встретил здесь, в штабе, офицера связи из 44-й дивизии. Он рассказывал, что ночью с обеих сторон почти прекращаются боевые действия. У нас на позициях остается лишь слабое охранение. Могут ли отдыхающие части хотя бы в это время где-либо разместиться, господин генерал?
— Немногие селения в степи были подвергнуты сильному обстрелу, летом нами, а теперь противником. Между развалинами имеется несколько убежищ, большей частью оборудованных осенью нашими тыловыми частями. Они заняты частично штабами. Их, конечно, далеко не достаточно. Ночью туда все забираются и теснятся около очагов и печей. Дрова с трудом добывают в Сталинграде.
— Что же будет, если численность дивизий будет сокращаться в таком же темпе? Кто же тогда будет удерживать линию фронта?
— Все зависит от того, как скоро опять восстановим связь с нашими войсками по ту сторону кольца окружения. Но поразмыслите и вы, Адам, о том, какие предложения вы можете мне сделать.