Выгрузка лошадей

Выгрузка лошадей

Мирз рано вышел с собаками и почти целый день заставлял их возить небольшие тяжести. Много хлопот наделало нелепое поведение пингвинов, беспрестанно группами наскакивающих на нашу льдину. С той минуты как ноги пингвинов касались льдин, они всеми своими замашками выражали неистовое любопытство с полнейшим тупоумным пренебрежением к могущей грозить им опасности. Подходят они переваливаясь, обычным глупым манером тыкают клювом то в одну, то в другую стороны, не обращая внимания на свору собак, рычащих и рвущихся к ним, точно говорящих: «Чего вам надо? Что за возня?» Пингвины приближаются еще на несколько шагов. Собаки рвутся, кидаются, насколько позволяет привязь или сбруя. Пингвины нимало не смущаются, только ерошат перья на шее и сердито что?то кудахчут, точно ругают непрошеных гостей. Все их приемы и ужимки можно бы, кажется, перевести словами: «О, вот вы какие! Ну, не к таким попали: мы не позволим запугать себя и командовать нами». Еще один последний, роковой шаг, и они уже в пределах досягаемости. Прыжок, сдавленный крик, красная лужица на снегу — инцидент исчерпан. Ничем не удержать этих глупых птиц. Как ни стараются наши люди отпугнуть, в ответ получается только характерное ныряние головой и гортанное кряхтение: «Вам, дескать, какое дело? Чего суетесь, глупые? Отстаньте».

При виде первой пролитой крови налетают большие поморники, и начинается пир. Замечательно, что присутствие их, по?видимому, не возбуждает собак. Поморники просто садятся в нескольких шагах от них и выжидают своей очереди, ругаясь и ссорясь между собой по мере того, как прибывает добыча. Такие случаи беспрестанно повторялись и сильно расстраивали собак, отвлекая их от дела. Мирз то и дело выходил из терпения.

После полудня моторные сани уже работали до конца дня: Дэй на одних, а Нельсон на других. Несмотря на небольшие неудачи, они перевезли на берег изрядные тяжести. О больших успехах говорить рано, но, без сомнения, ожидать их можно.

Следующая очередь была за домом. Большое количество леса в течение дня было выгружено, так что вечернее солнце сегодня освещает совсем уже не такое положение, какое было даже сутки назад.

Я сейчас вернулся с берега.

Место для дома выровнено, и строители, получив провизию на восемь дней, поселились на берегу в большой зеленой палатке. Лошади привязаны на удобном снежном склоне, так чтобы им нельзя было есть песок. Отс и Антон [Омельченко] ночуют на берегу, чтобы присматривать за лошадьми. Собаки привязаны к длинной цепи, протянутой на песке: они лежат, свернувшись, после долгого дня и уже глядят бодрее. Мирз и Дмитрий Геров ночуют в зеленой палатке, чтобы не терять собак из виду. Запасы пищи для лошадей и собак, так же как и для людей, уже выгружены. Двое моторных саней благополучно доставлены на берег.

Для первого дня недурно. В 6 ч утра завтра опять начнется работа.

Отрадно видеть, наконец, результаты многомесячной подготовки. В то время как я пишу эти строки (в 2 ч пополуночи), вокруг храпят люди, утомленные целым днем тяжелой работы и готовящиеся к другому такому же дню. Надо и мне поспать, так как я провел 48 часов без сна. Но теперь по крайней мере могу надеяться на приятные сновидения.

Четверг, 5 января. Сегодня в 5 ч утра все были на ногах и в 6 ч уже за работой. Никакими словами не выразить усердия, с которым трудится каждый, как постепенно хорошо налаживается работа.

Я сегодня немного опоздал и потому был свидетелем необыкновенного происшествия. Штук шесть?семь косаток, старых и молодых, плавали вдоль ледяного поля впереди судна. Они казались чем?то взволнованными и быстро ныряли, почти касаясь льда. Мы следили за их движениями, как вдруг они появились за кормой, высовывая рыла из воды. Я слыхал странные истории об этих животных, но никогда не думал, что они могут быть так опасны. У самого края льдин лежал проволочный кормовой швартов, [43] к которому были привязаны две эскимосские собаки. Мне не приходило в голову сочетать движения косаток с этим обстоятельством, и, увидя их так близко, я позвал Понтинга, стоявшего на льду рядом с судном. Он схватил камеру и побежал к краю льда, чтобы снять косаток с близкого расстояния, но они мгновенно исчезли. Вдруг вся льдина колыхнулась под ним и под собаками, поднялась и раскололась на несколько кусков. Каждый раз как косатки одна за другой поднимались подо льдом и задевали о него спинами, льдина сильно раскачивалась и слышался глухой стук. Понтинг, к счастью, не свалился с ног и смог избегнуть опасности. Благодаря счастливейшей случайности трещины образовались не под собаками, так что ни та, ни другая не упали в воду. Видно было, что косатки удивились не меньше нас. Их огромные безобразные головы высовывались из воды футов на 6–8, и можно было различить бурые отметины на головах, их маленькие блестящие глаза и страшные зубы. Нет ни малейшего сомнения, что они старались увидеть, что сталось с Понтингом и собаками.

Собаки были ужасно напуганы, рвались с цепей, визжали. Еще бы! Голова одной косатки была, наверно, не больше чем в пяти футах от одной из них.

Затем, потому ли что игра показалась им неинтересною, или по чему другому, только чудовища куда?то исчезли. Нам удалось выручить собак и, что, пожалуй, еще важнее, спасти керосин — целых пять или шесть тонн, стоявших на припае [44] рядом.

Нам, конечно, было известно, что косатки водятся у кромки льдов и, несомненно, схватят каждого, кто имел бы несчастье упасть в воду, но то, что они могли проявлять такую обдуманную хитрость, расколов лед толщиной не меньше 2,5 фута, действуя притом сообща, — это было для нас новостью. Ясно, что они обладают замечательной сметливостью, и мы отныне будем относиться к ним с должным уважением.

Заметки о косатке (Orcagladiator) из описаний разных зоологов «Одна была убита у острова Гринич: длина 31 фут, зубы около 2,5 дюйма над челюстью, длина всего зуба 3,5 дюйма».

Из книги «Четвероногие Британии» Белла:

«Косатки свирепостью и прожорливостью превосходят все прочие виды китов.

В желудке экземпляра, имевшего 21 фут длины, были найдены остатки 13 дельфинов и 14 тюленей.

Бывали случаи, что косатки загоняли в бухту стадо белых китов и буквально разрывали их на клочки.

Зубы большие, конические, слегка изогнутые, 11 или 12 с каждой стороны челюсти…»

Из книги «Млекопитающие» Флоуера и Людеккера: «Отличаются от всех животных этого вида большой силой и свирепостью.

Собираются стаями для охоты и истребления больших китов».

Из книги «Морские млекопитающие» Скаммона: «Взрослые самцы, величина 20 футов в среднем; самки 15 футов.

Крепкие, острые замыкающиеся конические зубы. Соединяют большую силу с проворством. Извергают низкую, густую струю.

Привычки их обнаруживают смелость и хитрость, свойственные их плотоядным наклонностям.

…Три или четыре, не задумываясь, соединенными силами нападают на обыкновенных китов самых больших размеров, и те так цепенеют от ужаса, что часто даже не пытаются спастись бегством.

Бывали и такие случаи, что несколько косаток осаждали китов, буксируемых китобойным судном, и утаскивали их, несмотря на наносимые им при этом с лодок раны.

Склонен думать, что косатки редко нападают на больших китов. Они обладают большой быстротой. Иногда можно наблюдать, как они высовываются из воды, держа в зубах тюленя, трясут и грызут свою жертву и проглатывают ее, по?видимому, с большим наслаждением.

Они разрывают белых китов на куски».

Вчера Понтинг пришел в восторг, увидев наше судно из большой пещеры, образовавшейся в айсберге. Он успел снять несколько крайне удачных фотографий. Сегодня я с ним пошел туда, и, действительно, редко видал что?нибудь похожее по красоте. Это была собственно громадная трещина в наклоненном айсберге. Отверстие с задней стороны было как бы завешено тонким, прозрачным слоем льда, сквозь который видно было небо, казавшееся фиолетового цвета. Происходило это вследствие ли контраста с голубизною пещеры или вследствие оптического обмана, не знаю. Из более широкого входа в пещеру были видны, тоже отчасти сквозь лед, судно, Западные горы и лиловое небо — картина дивной красоты. Понтинг в полном восхищении от вида вулкана Эребус. Чтобы придать законченный вид пейзажу, он дополняет его, поместив на переднем плане два айсберга и несколько человеческих фигур.

Ложусь весьма довольный сегодняшней работой. Надеюсь достигнуть еще лучших результатов при усовершенствованной организации и большем знакомстве с условиями работы.

Сегодня мы выгрузили остальной лес для дома, весь керосин, парафин и всякого рода масла, а также большое количество овса и разную мелочь. Завтра лошади начнут работать. Сегодня они еще бездействовали, зато моторные сани работали хорошо, без задержек. Однако я все еще боюсь, что они не поднимут тяжелых грузов, как я надеялся. Для собак дневная работа слишком тяжела, и Мирз думает перевести их на ночную.

Сруб дома почти уже поставлен. Работали до 1 ч ночи и потом опять с 7 ч утра. Это дает понятие о том, как все воодушевлены. Дом, насколько могу судить, будет стоять футах в 11–12 над водой. Не думаю, чтобы так высоко доставали брызги в таком укрытом месте, даже если бы подул сильный северный ветер, когда вскроется море. Во всех прочих отношениях положение прекрасное. После такой утомительной работы трудно приниматься за дневник.

Пятница, 6 января. Сегодня опять работали с 6 ч утра.

Уилсон, Аткинсон, Черри?Гаррард и я взяли каждый по лошади, вернулись на судно и привезли на берег груз. Затем мы переменили лошадей и поехали еще раз. Каждый из нас утром взял трех лошадей, а после обеда я взял одну.

Брюс, смененный Ренником, взял одну лошадь утром и одну после обеда. Из оставшихся пяти Отс считал двух непригодными для работы и трех нуждающимися в отдыхе. Поразительна сила животных, с которыми мне пришлось работать. Я привез груз в 700 фунтов, а один раз около 1000 фунтов.

Соединенными усилиями лошадей, моторных саней, собак и людей мы так подвинули работу, что завтра должны будем выгрузить все припасы; останутся только топливо и 60 тонн корма для лошадей.

Моторные сани работают все?таки не очень хорошо. Я боюсь, что они не смогут везти грузы, которые предназначались для них. Все же они нам, вероятно, помогут, а теперь являются оживляющей и привлекательной деталью пейзажа, когда с гуденьем движутся по льдине. На некотором расстоянии, без глушителей, их гуденье звучит, как молотилка в действии.

Собаки поправляются, но все еще возят только легкие грузы и каждый раз возвращаются изнуренными. В их настоящем состоянии надежда на них плоха; но и то сказать — жаркая погода дурно на них влияет.

Люди отличаются. Кэмпбел со своей Восточной партией восемь раз сходили с грузами на судно и обратно, что составляет добрые 24 мили. Все с уверенностью заявляют, что лыжные палки очень помогают тянуть. Удивительно, как нам раньше никогда не приходило в голову использовать их для этой цели. Аткинсон сегодня совсем ослеп от снега, Брюс тоже. Есть и другие пострадавшие, но в меньшей степени. Хорошо, что опыт научил нас необходимости предохранять глаза.

Теперь прибавилось другое беспокойство: от трения о твердый лед сильно изнашиваются сани. Благодаря тому что полозья сделаны из превосходного дерева, пока еще нет большого вреда, но рисковать нельзя. Уилсон придумал средство — полозья одних саней обтянул полосами, вырезанными из шкуры нарочно убитого им тюленя. Весьма вероятно, что это поможет, тогда полозья и других саней можно обтянуть.

После двух суток яркого солнечного сияния сегодня выдался серенький день.

Я обошел наш полуостров, чтобы посмотреть, какова его южная часть. Сотни больших поморников сидели в гнездах и, как всегда, набросились на меня, когда я проходил мимо них. Они сперва кружатся с диким криком. Достигнув известной высоты, они стремительно бросаются вниз и на расстоянии какого?нибудь фута от головы взмывают опять. Которые посмелее, те даже бьют крыльями по голове. Сначала это пугает, но опыт учит, что они бьют исключительно только крыльями. Гнездо самки поморника расположено на скале, как раз между лошадьми и собаками. Каждые две?три минуты люди проходят в двух шагах от нее, но наседка не покидает своего птенца. Она даже как будто постепенно становится более доверчивой и больше не бросается на проходящих. Сегодня Понтинг подошел к ней на расстояние нескольких шагов и с великим терпением ухитрился получить удивительные кинематографические снимки: наседка кормит цыпленка и ухаживает за ним.

Главный канал для талой воды на мысе Эванса превратился в стремительный поток. Эванс, Пеннел и Ренник произвели определение меридиана. У нас точно будет установлена долгота.

Суббота, 7 января. Снова солнце и еще ярче прежнего. Снег ослепительный, и многие страдают временной слепотой.

Можем похвастаться исполненной работой. Вся провизия выгружена. Это немалый подвиг. Остались на судне только приборы, принадлежности для научных работ и жидкая провизия в бутылках. Остаются два последних, самых громоздких предмета — уголь и корм для лошадей. Думаю, всю разгрузку кончим в течение недели. Это время судно может стоять у кромки льда без паров, что составит большую экономию.

Груз перевозили весь день, и условия транспортировки все улучшаются. Две партии из четырех матросов и трех офицеров за десять поездок протащили грузы в среднем от 250 до 300 фунтов на человека и проделали около 25 миль.

Лошади теперь работают хорошо, но начинают задавать нам немного хлопот. Вообще они нрава довольно спокойного, но иной раз под грузом упрямятся. Происходит это отчасти из?за гладкого льда. Лошади чувствуют, что постромки болтаются у их задних ног, и это их раздражает, животные нервничают. Поэтому трудно бывает их двинуть с места, но, раз тронувшись, они, по?видимому, боятся, что сани налетят на них сзади, если они замедлят шаг или остановятся. В результате лошади все время волнуются и наиболее нервные становятся своенравными и непослушными. Отс удивительно управляется с ними; не знаю, что бы мы стали делать без него.

Я сделал семь поездок с лошадьми и отделался шишкой на голове и несколькими царапинами. Одна лошадь сорвалась у самого судна и поскакала с гружеными санями. Груз у берега опрокинулся, и лошадь прискакала на станцию с пустыми санями. Отс весьма благоразумно вернул ее за новым грузом. По мере того как лошади войдут в силу, с ними, несомненно, будет все больше возни. Две или три лошади уже вырывались из упряжки. Ряд таких мелких неожиданностей подвергает опасности жизнь и животных и людей. Но пока кончалось благополучно.

Снежный вал для защиты пони от непогоды. Шельфовый ледник Росса

У Мирза сбежала собачья упряжка. Как?то одна из собак (Макака) упала. Встать на ноги ей не удалось, и другие собаки волокли ее вскачь чуть не полмили. Я уже считал ее мертвой, но она оказалась почти невредимой.

Лошади еще зададут нам хлопот, так как с течением времени они становятся все резвее. Даже будучи в том состоянии, в каком они находятся теперь, им и наполовину не так плохо, как мы себе представляем. Сбежавшая лошадка не слишком выбилась из сил после дополнительного пробега.

Наша станция начинает принимать вид благоустроенного лагеря. Мы продолжаем находить все новые достоинства в выбранном нами месте. Длинный ровный берег дает возможность расставить и разложить припасы в самом систематическом порядке. Все будет под рукой, и никогда не возникнет сомнения, где искать тот или другой ящик. Строительство дома подвигается быстро. Уже приступили к обшивке остова. Должно быть, в нем будет очень тепло, потому что в добавление к двусторонней обшивке и прокладке из морской травы я думаю расположить вокруг дома корм для лошадей.

Задаю себе вопрос: куда мы поставим на зиму лошадей?

Единственное неудобство здешней местности то, что лед становится тонким, трещинноватым, местами на льдинах образуется снежура. Ноги лошадей проваливаются, но они, видимо, уже привыкли к таким вещам, потому что этим не смущаются. Сейчас спешка для всех желанна, поэтому будем работать и завтра, в воскресенье.

На нас нагрянул целый рой мелких бед: кроме снежной слепоты, — болячки на лице и губах, пузыри на ногах, порезы и ссадины. У каждого что?нибудь да есть, несерьезное, но неприятное. Впрочем, конечно, это все входит в программу. У меня самого адски болят подошвы ног.

«Природа и стихия, понятно, зададут немало хлопот. Зато отрадно знать, что это наши единственные противники и что так мало грозит опасности от внутренних трений и столкновений».

С Понтингом на днях было пренеприятное приключение. Желая непременно добыть художественные фотографии с эффектными объектами, вроде торосистых льдин или отражений в воде на первом плане, он со своими маленькими санками, нагруженными фотокамерами и кинематографическим аппаратом, в одиночестве отправился к сидевшим на мели айсбергам. Однажды утром он шел и беспечно волочил за собой санки. Очки его запотели от дыхания, и вдруг он почувствовал, что лед под ногами подается. Понтинг потом говорил, что не помнит такого ужасного ощущения. И немудрено: вблизи — никого, никакой помощи, если бы он провалился. Он инстинктивно рванулся вперед, а лед при каждом шаге подавался, санки волочились по воде. К великому счастью Понтинга, слабое место, на которое он попал, было очень невелико, так что через какие?нибудь две?три минуты он выкарабкался на твердый лед. Тут только он заметил, что с него градом льет пот!

Припоминая прошлое, нужно сознаться, что при ходьбе по тающему льду мы не соблюдали достаточно осторожности.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.