СЭММИ БОУ (родился в 1914 г.)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

СЭММИ БОУ

(родился в 1914 г.)

Достаточно бросить взгляд на любую из фотографий Сэмми Боу, и, даже не зная его имени, можно понять, что этот тонкий, как тростинка, и худощавый при росте в 190 см 80-килограммовый спортсмен, как младенца бережно обнимающий мяч правой рукой и выставивший вперед левую, словно могучий таран, выглядит так, как должен выглядеть идеальный распасовщик.

Вид его не обманывал. Ибо Сэмми Боу изменил саму суть игры – собственными ладонями или руками, как вам угодно, в той же мере, как Ред Грейндж сделал игру иной собственным бегом. Если не более. Прежде чем Боу появился на сцене, футбольное действо имело блеска не больше, чем незастеленная кровать, доминировало зубодробительное и сокрушающее ребра направление, находившееся в постоянном и подозрительном противоречии с сутью игры. Однако Боу внес свои коррективы, и футбол воспрянул и расцвел словно роза.

Боу, начав свою футбольную практику с бросания мяча в подвешенную на дереве шину, продолжил свою сказочную карьеру в середине тридцатых годов в качестве участника «Воздушного Цирка» Датча Мейера в Техасском христианском университете (ТХУ). В то время, когда 10 пасов за игру считались более чем достаточным количеством, Боу, пренебрегая этой традиционной мудростью, отправлял мяч на воздушные дороги 30–40 раз за игру, совершив 599 передач за три своих университетских сезона. Его спокойный и невозмутимый, истинно американский стиль привлек к себе внимание великого Паджа Хеффельфингера, написавшего о нем так: «По спокойствию, невозмутимости под огнем ни один из университетских распасовщиков не превосходил сказочного Боу».

Когда Боу еще состоял в ТХУ, Джордж Престон Маршалл, владелец бостонской команды, которой вскоре предстояло принять имя «Краснокожих», взял на заметку парня, которого уже называли «Пращой Сэмми», и задрафтовал его вторым в сезоне НФЛ 1937 года. Однако мыслители-писаки полагали, что худощавый Бо не годится в профессионалы из-за своей хлипкости. И один из них, старейшина среди спортивных журналистов, Грантленд Райс предостерегал Маршалла: «Послушайте мой совет: если вы возьмете себе этого парня, надо застраховать его правую руку на миллион долларов. Верзилы-профессионалы оторвут ее».

Но Маршалл так и не предоставил Боу возможности передумать – и слава богу! Уверовав в то, что удача избрала этого игрока из всего стада, чтобы привести «Краснокожих» к победе в чемпионате, Маршалл начал переговоры с Боу. Однако тот было решил предпочесть карьеру профессионального бейсболиста и уже начал вести свои переговоры – с «Сент-Луисскими Кардиналами». Маршалл повысил ставку, предложив Боу контракт на неслыханную тогда сумму в 8000 долларов за год плюс 500 долларов подъемными – бумажками Рузвельта, и это в те дни, когда максимальный заработок в НФЛ составлял что-то около 2750 долларов.

Боу сошел с самолета, доставившего его в Вашингтонский национальный аэропорт, в ковбойских сапогах со шпорами и десятигаллоновой шляпе. Тем лучше, подумал Маршалл, с этого и начнется легенда о колоритном техасском ковбое по кличке «Сэмми-праща», хотя прежде он никогда не носил сапог и толком не умел ходить в них. Скажем откровенно, для того чтобы попасть в легенду, Боу было достаточно одной своей золотой правой руки. И два месяца спустя эта самая правая рука привела «Всех Звезд» колледжа к первой в истории команды победе в играх «Олл Старз», где они победили «Упаковщиков» из Грин-Бея, чемпионов НФЛ, со счетом 6:0 после точного паса, отданного Боу Гейнеллу Тинсли.

Во время предматчевого наставления перед первой для Боу игрой с «Краснокожими» старший тренер Рей Флаэрти велел новичку передавать мяч Уэйну Милнеру «прямо в глаз». Боу с хладнокровием, достаточным для того, чтобы выстудить столицу нации вместе с окрестностями, как утверждают, ответил: «Хорошо, тренер, но скажите, в который?» Так во всяком случае рассказывают.

Однако уже не история, а зафиксированный факт гласит, что Боу начал компенсировать свой внушительный оклад и демонстрировать признаки будущего величия уже в первой профессиональной игре, сделав одиннадцать из шестнадцати пасов, потребовавшихся «Краснокожим», чтобы победить «Нью-Йоркских Гигантов» со счетом 13:3. Через десять игр «Краснокожие» прибыли в Нью-Йорк к тем же «Гигантам», чтобы встретиться с ними в борьбе за титул победителя дивизиона. На сей раз Боу отдал одиннадцать из пятнадцати, а «Краснокожие» растерли своего противника в пыль – 49:14.

Но все это являлось лишь прологом к одной из величайших игр Сэмми Боу, проведенной в чемпионате НФЛ 1937 года против «Чикагских Медведей». Город на ветрах жил в тот вечер привычной для себя жизнью, замерзшее поле сделалось скользким, термометры имели крайне низкое мнение о температуре воздуха, а прихотливые порывы ветра сносили мяч. Тем не менее уже в самом первом розыгрыше, после первой же схватки, Боу вырвался из концевой зоны поля с мячом под мышкой и отдал пас защитнику-раннеру Клиффу Баттлсу для 43-ярдового проноса. В тот день Боу сражался и с «Медведями» и с разбушевавшейся природой, он отправлял мяч в воздух тридцать четыре раза и семнадцатью из этих пасов заработал 358 ярдов для своей команды, больше, чем добивались совместными усилиями любые две команды во всех прежних чемпионатах НФЛ, приведя тем самым Вашингтон к победе со счетом 28:21. Началась эра паса, сразу же принесшая свой процент.

Но, вместо того чтобы спокойно вернуться домой в родной Свитвотер, штат Техас, чемпионом НФЛ и чемпионом по пасу, Боу решил снова обратиться к своему любимому виду спорта – бейсболу. Явившись в тренировочный лагерь «Кардиналов» из Сент-Луиса, Боу проявил ловкость во владении перчаткой, замеченную Эдди Дайером, тогдашним менеджером фармклуба «Кардиналов» Рочестера. Дайер, который впоследствии приведет «Кардиналов» к победе в мировой серии, так вспоминал о Боу: «Когда он работал на третьей базе, у нас был еще один новичок на шортстопе. Их нельзя было различить. Они казались близнецами по внешности и игре. Шортстоппером был Марта Мэрион, а когда человек похож на Мэриона, это значит, что у него бездна способностей». (Так Дайер говорил о Мэрионе, шортстоппере, который заякорится среди инфилдеров «Кардиналов» на одиннадцать лет, не менее десяти раз возглавит списки лиги в различных категориях и четыре раза выступит в мировой серии.

Отыграв сезон 1938 года в фармклубах за Рочестер и Колумбус, Боу решил, что видит свое будущее не в бейсболе, а в футболе. И последующие пятнадцать лет его якобы хрупкая и нежная техасская натура поставила рекорд выносливости, наполняя книги рекордов своими пасами. Шесть сезонов он возглавлял список лиги по пасам – больше, чем любой другой квартербек, семь раз по проценту завершения; пять раз по завершению пасов и минимальному числу перехватов; четыре раза по числу добытых ярдов. И это в то время, когда короткие и точные пасы не были не только нормой игры, но и не укладывались в манеру Боу делать свое дело. Нечего удивляться тому, что Артур Дейли, давний спортивный обозреватель «Нью-Йорк Таймс», написал: «Жилистый техасец с быстрой, как хлыст, рукой пасует лучше, чем все остальные. И это не просто мнение. Доказательством моего утверждения служит книга рекордов».

Боу остается рекордсменом всех времен по ударам с руки. В сезоне 1940 года он набирал в среднем 51,4 ярда за удар, а в чемпионате НФЛ 1942 года Боу в среднем имел немыслимые 62,5 ярда из шести ударов, и это при старом, а не нынешнем обтекаемом мяче!

Добавим ко всему этому, что Боу стал первым игроком, совершившим четыре перехвата за одну игру, а в 1943 году возглавлял списки НФЛ по пасам, ударам с руки и перехватам, и тогда вы, наверное, поймете, почему человек, шестнадцать лет прославлявший 33-й номер, а именно Сэмми Боу представляет собой «идеальный образ» профессионального футболиста.