7. Н. С. Хрущёв и проблемы культурной жизни в 1958 — 1960 годах

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

7. Н. С. Хрущёв и проблемы культурной жизни в 1958 — 1960 годах

Наиболее известным событием культурной жизни СССР в 1958 — 1960 годах и одновременно одной из позорных страниц в истории советской культуры стала кампания против крупнейшего советского поэта Бориса Пастернака, которому в октябре 1958 года была присуждена Нобелевская премия по литературе за роман «Доктор Живаго». Роман создавался в середине 50-х годов. Его основная тема — судьба человека, запутавшегося в событиях революции и не сумевшего определить своё положение в годы гражданской войны, — отнюдь не являлась новой для советской литературы. Именно эта тема является главной в знаменитом романе «Тихий Дон», классическом произведении советской литературы. Пастернак отнюдь не считал свой роман «антисоветским» и передал Рукопись в редакцию «Нового мира», возглавляемую тогда К. Симоновым. Мнения в редакции разделились, и в конце концов «Новый мир» отказался публиковать роман. Лишь после этого Пастернак решил передать рукопись одному из «левых» итальянских издателей, и в 1957 году «Доктор Живаго» вышел в Италии, а затем и в некоторых других странах Запада. Роман вначале не вызвал никакой сенсации, не вызвал он и каких-либо публичных нападок на писателя. Советская печать просто замалчивала происшедшее. Но замолчать присуждение Пастернаку, первому из советских писателей, Нобелевской премии по литературе оказалось невозможным. «Правда» опубликовала пространную статью Д. Заславского «Шумиха реакционной пропаганды вокруг литературного сорняка». Заславский утверждал, что Пастернак якобы никогда не был «подлинно советским писателем» и «даже в самое золотое своё время не числился в мастерах первого класса». Новый роман Пастернака, которого ещё В. Маяковский относил к создателям лучших образцов «новой поэзии, великолепно чувствующим современность», Заславский назвал «политическим пасквилем, не имеющим никакого отношения к литературе». Главного героя романа — русского интеллигента, страдающего при виде жестокостей гражданской войны, — Заславский назвал «моральным уродом». Одно из погромных собраний, специально направленное против Пастернака, было устроено Московской писательской организацией. Как раз в разгар этой кампании в Москве собрался Первый съезд писателей РСФСР. Главный докладчик — писатель Л. Соболев обрушился на Пастернака как на «представителя декадентствующей интеллигенции», «собрата всех холодных циников» и даже «предателя». Эти грубые и несправедливые обвинения поддержали другие участники съезда. Были, разумеется, забыты слова М. Горького, который считал Пастернака не только замечательным лирическим поэтом, но и «настоящим социальным поэтом, социальным в лучшем и глубочайшем смысле понятия».

Кампанию против Пастернака поддержала и верхушка комсомола. Первый секретарь ЦК ВЛКСМ, выступая на пленуме ЦК комсомола, назвал Пастернака «внутренним эмигрантом» и заявил, что было бы хорошо, чтобы Пастернак «действительно стал эмигрантом, отправился бы в свой капиталистический рай». Великий поэт, являвшийся не только «мастером первого класса», но и несомненным классиком русской поэзии, был исключён из Союза писателей. Опасаясь за свою судьбу, Пастернак был вынужден заявить, что он отказывается от Нобелевской премии и что он ни при каких условиях не может покинуть Советский Союз. Бурная политическая кампания вокруг романа «Доктор Живаго» и присуждения поэту Нобелевской премии принесла Пастернаку давно заслуженную международную известность. Но сам он тяжело переносил обрушившиеся огульные поношения и измену некоторых друзей. Переживания отразились на здоровье Пастернака, и в мае 1960 года он скончался в своём доме в писательском посёлке Переделкино под Москвой. «Литературная газета» кратко известила о смерти «члена Литфонда» Б. Пастернака. Однако его похороны стали заметным событием общественной и культурной жизни Москвы, проводить великого поэта пришли многие представители советской интеллигенции.

Н. С. Хрущёв лично не выступал против Пастернака, но не являлось секретом, что вся «проработочная» кампания проводилась с ведома и одобрения Хрущёва, хотя сам он не читал «Доктора Живаго», а лишь просмотрел некоторые тенденциозно надёрганные цитаты из романа. Недавно в одном из интервью бывший комсомольский вождь В. Е. Семичастный, который тогда обрушился на Пастернака, заявил, что текст его выступления был продиктован самим Хрущёвым:

— Нас пригласили к Хрущёву в Кремль накануне Пленума (имеется в виду Пленум Союза писателей, где должно было произойти осуждение Пастернака. — Р. М.). Там был и Суслов. И он сказал: «Ты завтра делаешь доклад?» Я говорю: «Да».

Далее в интервью Семичастного говорится о том, что Хрущёв стал лично диктовать текст выступления, которое должен был произнести Семичастный, а редакторскую правку попросил сделать Суслов.

— Надиктовал он две странички. Конечно, с его резкой позицией о том, что «даже свинья не позволяет себе гадить… ». То есть возмутителен факт, что человек тут вырос, воспитался, получил образование и плюнул вам в лицо — опубликовал роман за границей. Там такая фраза ещё была: «Я думаю, что советское правительство не будет возражать против того, чтобы Пастернак, если ему так хочется дышать свободным воздухом, покинул пределы нашей Родины». Когда он это диктовал, я говорю: «Никита Сергеевич, я не могу говорить от имени правительства!» Он мне: «Ты произнесёшь, а мы поаплодируем. Все поймут». Так и случилось.

Сегодня трудно проверить насколько достоверно свидетельство Семичастного. Надо сказать, что Хрущёв вовсе не являлся человеком, равнодушным к литературе, и особенно к поэзии. Но его вкусы и пристрастия формировались ещё в молодости средой, которая его тогда окружала. Любимым поэтом Хрущёва был Некрасов. В ряду таких великих поэтов XIX века, как Пушкин, Лермонтов и Некрасов, Хрущёв неизменно выделял именно Некрасова, хотя хорошо знал и других поэтов. «Что пишет Пушкин об осени?» — говорил в дружеском кругу Хрущёв:

Унылая пора! очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса…

Какая уж тут краса, — замечал Хрущёв, — какое «очей очарованье», если наступили холода, а одежды и обуви у крестьянина нет, если урожай не очень богат, а впереди суровая зима. То ли дело Некрасов:

Поздняя осень. Грачи улетели. Лес обнажился. Поля опустели. Только не сжата полоска одна, Грустную думу наводит она».

И далее Хрущёв мог при подходящем настроении часами читать наизусть стихи Некрасова. Из советских поэтов он больше всех любил и ценил А. Твардовского. Именно Твардовского Хрущёв спросил как-то в 1959 году, действительно ли Пастернак является крупным поэтом? «Вы меня считаете поэтом?» — спросил в свою очередь Твардовский. Хрущёв ответил, что очень любит стихи и поэмы Твардовского. «Так вот, по сравнению с Пастернаком я не слишком крупный поэт», — ответил Александр Трифонович.

В мае 1959 года в Москве собрался Третий съезд советских писателей, на котором Хрущёв решил выступить с речью. Он прямо сказал писателям, что очень волновался перед выступлением, так как решил обратиться к писателям без каких-либо заранее подготовленных текстов, а это «тяжёлый хлеб» для ораторов. Он без обиняков заявил, что не собирается учить писателей и поэтов их ремеслу, тем более что сам он в последние годы читал не слишком много романов и повестей. «Гораздо больше приходится читать сообщений послов, нот министров иностранных дел и того, что сказал президент США или глава другого правительства». Хрущёв всё же осудил как «очернителей» советской действительности, так и «лакировщиков», не называя при этом никаких имён. Он также ничего не сказал о недавней громкой кампании против Пастернака, она и без того вызвала слишком много неодобрительных откликов за рубежом. Фактически это было сигналом к прекращению недостойной кампании. Хрущёв стал более осторожно относиться к проблемам, связанным с оценкой литературных произведений. Когда в г. Калуге по инициативе К. Паустовского вышел в свет большой сборник «Тарусские страницы», в котором были опубликованы многие повести, рассказы и стихи, не пропущенные цензурой в Москве, Ленинграде и некоторых других городах, это вызвало возмущение консервативных литераторов и стало предметом специального заседания Бюро ЦК по РСФСР. Партийное руководство Российской Федерации не только исключило из партии директора Калужского издательства и строго наказало руководителей Калужского обкома партии, но приняло также решение «раскритиковать сборник „Тарусские страницы“ в партийной печати». Однако новая погромная кампания так и не началась. К. Паустовский сумел добиться приёма у Н. С. Хрущёва, и тот отменил решение Бюро ЦК по РСФСР.

Время с 1958 по 1960 год оказалось не слишком богатым с точки зрения развития советской культуры, однако некоторые события тех лет оставили прочный след в сознании советских людей. Всеобщее внимание привлекли напечатанная в «Правде» новая поэма А. Твардовского «За далью даль» и публикация первых повестей киргизского писателя Ч. Айтматова, особенно повести «Джамиля». Одна за другой начали выходить в свет книги мемуаров советских военачальников. В прежние годы никто из государственных и военных деятелей не решался не только публиковать, но даже просто писать свои воспоминания. Этот страх прошлого стал проходить именно в годы Хрущёва. Не случайно, конечно, что одним из первых обнародовал свои мемуары наиболее близкий Хрущёву военачальник — маршал А. И. Ерёменко. В конце 50-х годов впервые проводятся Международный конкурс скрипачей и пианистов им. П. И. Чайковского и Международный московский кинофестиваль. Из фильмов память сохранила только работу режиссёра Г. Чухрая «Баллада о солдате», имевшую значительный успех и во многих странах Запада. Из спектаклей наибольший успех выпал, пожалуй, на постановку пьесы А. Арбузова «Иркутская история» в театре им. Е. Вахтангова. Главные роли исполняли Ю. Любимов, М. Ульянов и Ю. Борисова. Большим событием в художественной жизни страны стала выставка картин Дрезденской картинной галереи, которые были вывезены в 1945 году из разрушенного Дрездена в СССР и только теперь по решению Советского правительства должны были возвратиться в Дрезден. По личной инициативе Н. С. Хрущёва стал издаваться особый журнал «За рубежом», в котором публиковались наиболее интересные статьи из мировой прессы. Хрущёв поддержал также предложение А. Аджубея о выпуске еженедельника «Неделя», очень быстро ставшего одним из наиболее популярных советских изданий.

Хрущёв продолжал лично заниматься проблемами, которые касались советских космических исследований. Советский Союз продолжал лидировать в этой области, и каждый новый запуск советских спутников или ракет в сторону Луны вызывал оживлённые комментарии во всём мире. Расширялись, хотя и очень медленно, международные связи советской науки, возрастал научный потенциал Сибирского филиала АН СССР. Получила развитие социология, советские учёные не только приняли участие в Международном совещании по социологии, но и смогли образовать Советскую социологическую ассоциацию. Сохранялось, однако, глубокое отставание нашей биологической и сельскохозяйственной науки. Хрущёв продолжал оставаться под сильным влиянием Т. Д. Лысенко и превозносил его в выступлениях по проблемам сельского хозяйства. Когда в 1959 году при посещении Сибирского филиала АН СССР он узнал, что директором Института генетики назначен «менделист-морганист» и противник Лысенко академик Н. Дубинин, то с гневом, не слушая возражений, потребовал немедленно снять его с этой должности.