«По-над пропастью, по самому по краю…»

«По-над пропастью, по самому по краю…»

Я коней напою,

я куплет допою —

Хоть мгновенье еще постою

на краю…

<1972>

Однажды Владимир Высоцкий был на грани жизни и смерти публично — это было в Марселе, во время спектакля «Гамлет». Все, кто видел или участвовал в спектакле, запомнили этот вечер…

Но вначале — предыстория этого легендарного и трагического спектакля.

Из дневника Валерия Золотухина:

«07.12.1977

Сегодня мы открываемся в Марселе. «10 дней». Любопытно, что будет с Высоцким. Хочется, чтоб он сыграл, чтоб он дотянул, а там пусть как знает… Вряд ли он станет тянуть лямку в театре дальше: игра сыграна, Европа «Гамлета» увидела, история пишется.

08.12.1977

В консульстве — семейный прием. Хорошо. Знакомые напитки и горячие сосиски. Володя

пил джин с тоником. Марина в 13–00 уехала. Сможет ли он сегодня, а в особенности завтра играть? Игорь Бычков нехорошо обмолвился: «Надо бы вашего шефа один раз приложить хорошенько. В Союзе — это одно, а здесь — замена «Гамлета»…»

Иван Бортник: «В Марселе… был единственный свободный день, который мы с Вовкой решили использовать, чтобы как-то расслабиться, и тут случился скандал. Мы были на каком-то банкете. Налили там по полрюмки, и вдруг шеф (Юрий Петрович Любимов. — В.П.) встал да как закричит: «Прекратите пить! Немедленно! Завтра «Гамлет»!» А вокруг французы… Володя побелел, вскочил: «Ваня, пошли!» И мы ушли. Пошли в порт. Продолжили там, разумеется. Вовка стал приставать к неграм, которые там в какие-то фишки играли. Он начал подсказывать: «Не туда ходишь, падла!» Хватал их за руки. Я понял, что это уже чревато и оттащил его. Мы выходим на площадь перед портом. Она абсолютно пустынна. И вдруг останавливается машина и из нее вылезает шеф. Как он нас нашел? Ведь не знали Марселя ни он, ни мы. Но вот интуиция… Нас привели, развели по номерам… Слава Богу, все обошлось, и Володя замечательно отыграл спектакль».

Иван Сергеевич не мог не понимать, чем может кончиться это намерение «как-то расслабиться…» Вадим Иванович Туманов: «Володя с Ваней дружили, когда пили… Иван мог быстро остановиться, а Володя нет. Я ему наговорил тогда — после смерти. Но теперь винить никого нельзя…»

Юрий Петрович Любимов несколько раз вспоминал о марсельском «Гамлете». В первый раз — на вечере памяти Высоцкого в далеком уже 1982 году.

«О Гамлете что я могу сказать. <…> Были случаи, когда он играл ее (эту роль) совершенно необыкновенно. А один раз, с моей точки зрения, он играл ее гениально — в Марселе. Он пропал. Волею судеб я его ночью нашел. Врачи сказали, что ему играть нельзя. Он сказал, что играть будет. Дежурил врач. Ведь никто не заставлял. Володя сказал: «Я своим долгом считаю — играть». А врач боялся, что у него не выдержит сердце. Во время спектакля я актеров предупредил, что если что-нибудь случится и надо будет укол сделать, то они скажут: «Где Гамлет? Гамлет там. Сейчас он будет к вам доставлен». То есть мы придумали какую-то схему на случай, если нужно будет сделать укол за кулисами… Играл непередаваемо. Совершенно».

На мой вопрос о марсельском «Гамлете» Юрий Петрович ответил так: «…Он просто ощутил эту последнюю грань… Владимир был в очень плохом физическом состоянии, ему было очень тяжело играть. Он играл сдержанно, глубоко и мудро — это было замечательное исполнение. Правда, за кулисами стоял врач и был приготовлен текст… Если Владимиру нужен будет укол и его не будет на сцене, то выйдет Король — Смехов и спросит: «Где Гамлет?» Прибегут Розенкранц и Гйльденстерн и скажут: «Сейчас найдем…», — чтобы заполнить паузу. К счастью, этого не пришлось делать…»

Более подробно Юрий Петрович рассказал об этом спектакле в интервью израильской газете «Новости недели». В Марселе Высоцкий неожиданно запил. Любимов, узнав об этом, отправился его искать и нашел поздней ночью, по его собственному выражению, «на бровях». Утром состояние Высоцкого было таково, что приглашенные врачи сказали: играть Высоцкий сможет только в том случае, если всю ответственность возьмет на себя и подпишет соответствующую бумагу.

«Я Володе сказал: «Конечно, отменять «Гамлета» — это дело очень и очень нехорошее для театра, для тебя, для меня. Но здоровье твое дороже, поэтому я считаю, что завтрашний спектакль надо отменить». Володя подумал и говорит: «Юрий Петрович, я завтра сыграю». И подписал бумагу. И сыграл на такой высоте, как никогда не играл. Сил у него уже не было таких, запой сказался, поэтому он играл сухо, без вольтажей и прочих штук — божественно играл он. Никогда он так не играл, и его партнеры сразу заметили его состояние, и публика заметила, что совершается что-то необычное».

С мнением Любимова согласны и участники того спектакля.

Алла Демидова: «В 1977 году на гастролях в Марселе Володя загулял, запил, пропал. Искали его всю ночь по городу, на рассвете нашли. Прилетела из Парижа Марина. Она одна имела власть над ним. Он спал в своем номере до вечернего «Гамлета», а мы репетировали новый вариант спектакля на случай, если Высоцкий во время спектакля не сможет выйти на сцену, если случится непоправимое. Спектакль начался. Так гениально Володя не играл эту роль никогда — ни до, ни после. Это уже было состояние не «вдоль обрыва по-над пропастью», а — по тонкому льду через пропасть…»

Вениамин Смехов: «…За кулисами — французские врачи в цветных халатах. Жестокий режим, безмерные страдания больного Высоцкого. Уколы, контроль, нескрываемая мука в глазах. Мы трясемся, шепчем молитвы — за его здоровье, чтобы выжил, чтобы выдержал эту нагрузку. Врачи поражены: человека надо госпитализировать, а не на сцену выпускать… Когда все было позади, Любимов сообщил «господам артистам»: «Такого «Гамлета» я ни разу не видел».

Виталий Шаповалов: «У Володи вот такая штука была. Не знаю, чем это объяснить, но он каждый раз недоигрывал последнего «Гамлета» <…> Так, в Марселе он еле доиграл последнего. Пропал. Вызвали Марину из Парижа. Любимов и Боровский ездили по Марселю на машине и искали. Нашли. Он такой больной ходил, что врач стоял за кулисами со шприцем. Врач был одет в костюм той эпохи — в свитере, в таких же сапогах — в стилизованной одежде. И ждал: если Володя упадет, потеряет сознание, то должен был выйти этот человек, взять его на руки и сказать: «У принца легкий обморок». И как хотите играйте, заполняйте паузу, пока ему сделают укол, — вот такая была установка. Упадет — забирайте, Стае, ты его уноси: «У принца легкий обморок». И играйте что-нибудь другое — импровизируйте что хотите. И вот Володя останавливается — пауза. Он играет, играет, играет — а у него же все время волны эмоциональные, а этот всплеск — он же отнимает и последние силы. Пройдет эта волна — и опять слабость. Он пережидал. Володя доиграл, но кое-как».

И снова Вениамин Смехов: «Это одно из самых сильных впечатлений. Это действительно было очень сильно, но более всего это было страшно. Был последний день гастролей. Если бы спектакль не состоялся, нам могли бы закрыть не только границу, но и театр. В Марсель приехала Марина Влади, за кулисами были врачи. Любимов произнес потрясающий монолог, обращенный к актерам. Он говорил: что-то, что нельзя всем, может быть, можно Высоцкому, сказал какие-то поразительные слова, которые всех мобилизовали. Высоцкий задыхался, ему было плохо. Я думаю, что он действительно мог умереть. Он играл гениально, потому что играл он насмерть».

И еще одна запись в дневнике Золотухина. «23.12.1977»

…Срыв Высоцкого (в Марселе), когда Любимов назначил дежурство труппы на «Гамлете»: в случае, если ему станет плохо и врачебная помощь будет бессильна, продолжить спектакль-трагедию концертом. Кажется, такого в практике театра (драматического за границей) не случалось… Впрочем, вспомним слова шефа (Любимова. — В.П.у. «Париж видел все». Ночью по Марселю шеф с Пьером (и с Мариной. — В.П.) ловили его… Сам же довел его (Высоцкого. — В.П.), хотел отправить на машине с приема у мадам издательницы. Володька: «Я для вас не меньше сделал. Я поеду без вас куда захочу…» и т. д. «Баньку» мы с ним вопили, как и прежде, но кому мы нужны были? Вообще, было ли это в моей жизни: Марсель? Леон? Париж?..»

Вот что надо отметить в заключение. Итак, Любимов и Боровский начинают искать Высоцкого в Марселе. Немедленно прилетает из Парижа Марина с сыном и вместе с ними всю ночь ищет В.В. по всем кафе и ресторанам Марселя, который она, конечно, знала лучше, чем они. На следующий день — «Гамлет». Свидетельство Аллы Демидовой: «Он был бледен как полотно. В интервалах между своими сценами прибегал в мою гримерку, ближайшую к кулисам, и его рвало в раковину сгустками крови. Марина, плача, руками выгребала это. Володя тогда мог умереть каждую секунду…»

Вдоль обрыва, по-над пропастью, по самому

по краю

Я коней своих нагайкою стегаю, погоняю…

Что-то воздуху мне мало — ветер пью, туман

глотаю, —

Чую с гибельным восторгом: пропадаю,

пропадаю!

<1972>