Глава девятая. КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ. ПОМИЛОВАТЬ!

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава девятая. КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ. ПОМИЛОВАТЬ!

КАК САЖАЮТ НА «КРЮЧОК»

В феврале 1992 г. Указом Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина были помилованы десять осужденных ранее агентов иностранных разведок. Среди них — бывший подполковник КГБ Борис Николаевич Южин, находившийся в местах лишения свободы шесть из пятнадцати определенных ему лет.

.. Южин начал свою карьеру разведчика младшим офицером. Под прикрытием студента-стажера он был направлен в шестимесячную командировку в Соединенные Штаты Америки, где обучался в университете Сан-Франциско. Здесь он попал в поле зрения американской контрразведки — Федерального бюро расследований.

Сотрудники Бюро готовились к вербовке начинающего русского разведчика долго и тщательно. Были изучены его связи, привычки и пристрастия, достоинства и недостатки, и в результате полученных данных создан его психологический портрет.

Судя по всему, Южин по всем параметрам соответствовал представлению сотрудников американской контрразведки о потенциальном изменнике. И вслед за большой подготовительной работой фэбээровцы составили план многоходовой операции.

На первом этапе к заезжему русскому подвели опытную агентессу ФБР Джуди Стивенсон. И вскоре отношения стажера с молодой привлекательной женщиной стали более чем приятельскими…

Бывая в гостях у Южина, мисс Стивенсон иногда просила преподнести ей в качестве сувенира какой-нибудь милый пустячок — оригинальную бутылку из-под армянского коньяка, пустую конфетную коробку советского производства или еще что-нибудь в этом роде.

Однажды Джуди пригласила своего русского друга посетить латиноамериканский клуб. Мотивировала это тем, что якобы в клубе собирается прогрессивная молодежь — неплохая возможность приобрести друзей среди инакомыслящих.

На самом деле клуб оказался обычным местом отдыха и развлечений — никто там политикой не интересовался, поэтому Джуди и Борис выпили пару коктейлей, потанцевали, сфотографировались и были таковы. Но в соответствии с планом ФБР, это посещение являлось одним из решающих этапов вовлечения Южина в подготовленную западню. Следующим пунктом было знакомство Бориса с «братом» Джуди — Лэри Уотсоном, в действительности кадровым офицером ФБР (психолог, он будет готовить реализацию завершающего этапа вербовочной операции русского разведчика).

В один прекрасный день мисс Стивенсон явилась к Южину на квартиру вся в слезах и рассказала, что к ней домой наведались люди из ФБР, произвели обыск, перевернув все верх дном, изъяли сувениры, подаренные ей Борисом, и унесли с собой фотографии, сделанные в латиноамериканском клубе. В настоящее время ее обвиняют в причастности к террористической деятельности и в пособничестве в установлении контактов между русскими и террористами. В подтверждение своих слов она показала Борису заметку, опубликованную в одной бульварной газете.

— Что делать, Борис?! Что делать?! — в истерике кричала Джуди.

Выпроводив подругу, обеспокоенный создавшимся положением Южин призадумался. В голову ничего путного не приходило, и он отправился в консульство, где доложил офицеру безопасности о случившемся. Тот, похлопав Южина по плечу, успокоил его и посоветовал не паниковать, так как, дескать, от провокаций в этой стране никто не застрахован. На том и расстались. Однако, если какая-то неприятность должна случиться — она случается непременно!

На следующий день к Южину примчался Лэри Уотсон и объявил, что его «сестру» госпитализировали и сейчас она находится в критическом состоянии. Мисс Стивенсон, бледная и исхудавшая, лежала на больничной койке, опутанная проводами и резиновыми трубками. Она еще раз подтвердила, что против нее выдвинуты очень серьезные обвинения, и просила «милого Бориса» съездить в ФБР и объяснить там, что она ни в чем не виновна. После настойчивых уговоров «брата и сестры» Южин согласился тотчас отправиться к следователю…

На допросе, который прошел в очень дружественной атмосфере, Южин, как мог, объяснил сотруднику ФБР с очень редким именем Джон, что вся история с Джуди — не более чем недоразумение. Расстались почти друзьями.

Еще через какое-то время Джон позвонил Южину и предложил встретиться, чтобы уточнить некоторые детали по делу мисс Стивенсон. И вновь беседа проходила в дружеском тоне и постепенно вышла за рамки ранее обозначенной темы.

Разговор плавно перетекал из одного сюжета в другой, и Южин, проникнувшись симпатией к Джону, попросил у него совета. Дело, в общем-то, выеденного яйца не стоит — к Южину на несколько дней прилетает жена. Хотелось встретить ее подобающим образом, да и время скоротать на высоком уровне, но вот с деньгами, сам понимаешь, Джон, туговато… Нельзя ли в университете получить материальную помощь? Тем более что здесь это практикуется… А ведомство твое, Джон, при решении подобных вопросов в отношении иностранцев играет не последнюю роль…

Джон — парень понятливый, он по-свойски потрепал Южина за плечо и пообещал все устроить.

Действительно, через день, когда они встретились, Джон, широко улыбаясь, вручил Южину конверт с пятью сотнями «зеленых» — «твой вопрос решен, старина!»

Борис несколько опешил: все выглядело не так, как он себе это рисовал в воображении, что-то, внушавшее подозрение, висело в воздухе. Нет-нет, прочь подозрения, Джон — настоящий товарищ! Да и соблазн стать на пару дней богачом оказался слишком велик.

Стажер натянуто улыбнулся, но конверт не отдал — спрятал во внутренний карман пиджака…

Эти несколько дней супруги Южины провели, как в сказке. Проводив жену, Южин заскочил в деканат по работе с иностранцами, чтобы выразить благодарность за оказанную материальную поддержку.

— Какие-такие пятьсот долларов? — спросили в деканате. — Знать ничего не знаем…

Южин моментально прозрел, вспомнив о своих смутных подозрениях, которые он то отгонял, то приглушал оптимистичным окриком на самого себя. Он все понял — его посадили «на крючок»!..

ПОД ПСЕВДОНИМОМ «ТВАЙЛ»

Очередную встречу Джон назначил Борису в гостинице. Открыв дверь указанного номера, Южин увидел четырех улыбающихся парней, одного с ним возраста. Не теряя времени даром, они тут же продемонстрировали ему фотоснимки, где он получает деньги от американского контрразведчика. Вдобавок ему «вылили» весь собранный на него компромат: сообщили о его истинном месте службы, воинском звании и цели командировки в США…

Вербовка прошла точно в соответствии с намеченным ФБР планом. Южин сдал всех своих коллег-стажеров и тех сотрудников резидентуры в Сан-Франциско, о которых был осведомлен.

Его засыпали проверочными вопросами о структуре КГБ, о его руководстве и т. д. Ответы вполне удовлетворили допрашивавших, и в заключение они объявили ему, что с этого дня он — агент американских спецслужб и должен откликаться на псевдоним «Твайн»…

Во время следствия в Москве Южин представил письменное пояснение о том, как это происходило:

«Неожиданно один из присутствующих перешел на русский язык. Говорил он блестяще. А знание моей точной принадлежности к разведке сломило мою способность к сопротивлению…

Было еще не поздно доложить руководству резидентуры о состоявшемся вербовочном подходе, я колебался, имея два варианта.

Первый — доложить о вербовке и сохранить свое доброе имя, остаться полноправным гражданином своей страны, отказаться от совершения тяжкого преступления, но при этом поставить крест на своей карьере в органах госбезопасности и материальных благах, связанных с выездами в загранкомандировки, а также оказаться под угрозой распада семьи.

Второй вариант — в целях достижения своих низменных побуждений — изменить Родине. Проявив малодушие и трусость, я сделал выбор».

Поскольку командировка Южина в Штатах подходила к концу, американцы поторопились с созданием ему условий для дальнейшего роста в системе внешней разведки КГБ. Для этого они снабдили его сведениями, которые могли способствовать составлению впечатляющего отчета о проделанной работе за 6 месяцев пребывания в Штатах.

Согласно предоставленным фэбээровцами данным, выходило, что Южин времени зря не терял и сумел добыть хоть и не засекреченные, но весьма значимые для политической разведки материалы. Во время стажировки в Сан-Франциско он якобы смог установить полезные для советской разведки контакты с рядом влиятельных граждан Соединенных Штатов. К примеру, он вошел в контакт и сейчас находится на дружеской ноге с бывшим сотрудником ЦРУ. Более того, имел честь быть представленным некоему американскому сенатору, с которым в настоящее время играет в гольф!

— С таким отчетом, мой друг, — поднимая стакан с виски, произнес Джон, — ты через полгода вернешься в Штаты… Попомни мои слова!

Фэбээровец словно в воду глядел: вскоре Южина командировали в резидентуру внешней разведки КГБ в Сан-Франциско. О чем он, как и было оговорено с Джоном, немедленно оповестил по телефону какую-то барышню, поднявшую трубку…

Несколько недель никто не выходил на контакт с Южиным. Однако расслабляться долго новоявленному агенту не пришлось.

Как-то на прогулке в парке, рядом с Борисом, затормозила неприметная малолитражка. За рулем сидел Джон.

— Старина, твои знакомые ребята и я рады приветствовать тебя в Штатах! Ты помнишь их? Как говорили у вас в тридцатые годы: «Вам некуда торопиться — ОГПУ к вам само придет!» Ваше ОГПУ 1930-х годов — это наше ФБР сегодня, во всяком случае, для твоих соотечественников, не так ли? Садись, прокачу, заодно поговорим о твоем задании…

* * *

В течение пяти лет «Твайн» добросовестно пахал на ФБР. Он сообщил известные ему сведения о составе резидентур КГБ в Соединенных Штатах, постоянно информировал американскую контрразведку о работе своих коллег, их доверительных контактах из числа жителей Сан-Франциско, наконец, о ставших ему известными оперативных планах внешней политической разведки в отношении США.

На каждой явке с очередным сотрудником ФБР ему демонстрировали десятки фото советских граждан для опознания в них вероятных сотрудников советских спецслужб.

И, надо сказать, Южин добросовестно опознавал всех. С этим учился в спецшколе, с тем — работал, с этим случайно встречался в коридорах Ясенево…

БЕСКОРЫСТИЕ АГЕНТА

Однажды Южину фэбээровцы дали задание сфотографировать внутренние помещения консульства и резидентуры КГБ в Сан-Франциско. Задание не бей лежачего — делается на раз, даже курсанту Комитетской спецшколы по плечу, но Бориса охватил мандраж. Задание напомнило ему первую брачную ночь с его, тогда еще молодой и неискушенной в сексуальных играх, женой: «страшно, но надо!»

В субботу — в выходной день всех советских сотрудников — Южин, снабженный спецфотоаппаратом для панорамной съемки, отправился в консульство. Безо всяких проблем заснял все помещения, кроме опечатанных. В центральном зале висело огромное зеркало в золоченой раме. Стоп! Это — та самая деталь, которая может впечатлить Джона, — надо «снять» и его!

Так, скорее всего, думал горе-агент. Ничтоже сумняшеся, заснял и зеркало! Пленку при встрече передал своему оператору Джону.

На следующей явке Джон, улыбаясь во весь рот, показал Борису фото, где тот, отраженный зеркалом сосредоточенно щелкает затвором фотоаппарата.

— Старина, у нас достаточно компромата на тебя, а ты еще и довесок приволок… Взгляни на себя с фотокамерой в руках. Ты кого снимаешь, себя?! Знаешь, ты ведь себя поставил под удар…

Да-да, и не смотри на меня так! Это фото могут увидеть многие наши сотрудники, и даже коллеги из ЦРУ. А всем рты закрыть я не сумею — болтовня она есть везде…

Правда, скорого провала не случилось, и Южин продолжал работать в США одновременно на два ведомства: КГБ и ФБР.

В ФБР отмечали, что поставляемая Южиным информация имеет большую ценность, и готовы были хорошо платить за нее. Так, «Твайн» помог установить агента влияния КГБ в Норвегии, известного партийного лидера и профсоюзного босса А. Трехольта.

Кроме того, он регулярно передавал ФБР отчеты, направляемые резидентурой в Москву, и предупреждал о готовящихся операциях КГБ.

Учитывая рвение «Твайна», руководство ФБР неоднократно предлагало ему открыть счет в любом банке на его выбор, но он отказывался. И с наличностью у агента тоже были непростые отношения. На одной из первых явок Джон поставил перед ним набитый купюрами «дипломат» и предложил взять столько, сколько он пожелает. Но Борис проявил скромность и не притронулся к деньгам.

Действительно, Южин, начитавшись Солженицына и других запрещенных в СССР авторов, так изменил свои взгляды на советский строй, что согласился сотрудничать с ФБР на идеологической основе. Через какое-то время он все-таки стал брать деньги, но ограничивался суммами в две-три сотни «зеленых». Лишь на третьем или четвертом году работы на ФБР он раскрепостился настолько, что уже брал тысячами. Вместе с тем, на удивление фэбээровцев, «Твайн» по-прежнему отказывался от открытия банковского счета на свое имя.

ЗАКАТ ШПИОНСКОЙ КАРЬЕРЫ

Однажды «Твайн», как ему показалось, очутился на грани провала из-за собственной небрежности. В здании консульства он обронил зажигалку, в которую был вмонтирован микрофотоаппарат.

Зажигалку нашел местный слесарь Потапов. Пощелкал, пощелкал — не работает, и забросил ее на верстак — когда-то еще пригодится. Наконец наступил и ее черед. Понадобились Потапову детали зажигалки, и он решил разобрать находку. Глядь, а там микрофотоаппарат! Слесарь немедленно обратился к офицеру безопасности консульства. Микропленку извлекли и проявили. На удачу Южина она была незаэкспонирована. Будь на ней отснятый материал, то по его характеру можно было бы легко вычислить хозяина зажигалки.

.. Южин обнаружил пропажу зажигалки и вызвал Джона на экстренную встречу, чтобы обсудить, как выйти из положения. Он вспомнил, что заходил к своему коллеге Семенову выпить пива. Не там ли осталась зажигалка? И ФБР проводит незамысловатую, но изящную операцию.

К Семенову Бюро направило свою внештатную сотрудницу, о которой в нашей резидентуре было известно, что она «таскает каштаны» для американской контрразведки. Дама под надуманным предлогом пришла в гости к Семенову и уселась в то самое кресло, в котором накануне сидел Южин. Болтая без умолку, она ощупывала швы. А перед уходом случайно уронила свою сумочку на пол. Та раскрылась, и содержимое рассыпалось по всей комнате. После того как все предметы были собраны, дама распрощалась и покинула гостеприимный дом. Все ее действия преследовали одну цель: отвести подозрение от Южина, если он именно там обронил зажигалку. Но, как известно, она находилась совсем в другом месте…

В общем, через какое-то время резидентура в Сан-Франциско оказалась «под колпаком» собственной службы безопасности и Второго главного управления КГБ. Но, ничего — пронесло на этот раз!

Тем временем наступил 1982 г., и подошел конец пребыванию Южина в Соединенных Штатах. Исходя из интересов собственной безопасности, он наотрез отказался продолжать сотрудничество с ФБР. И это при том, что Бюро последнее время снабжало его все более ценными, с точки зрения начальства Южина, материалами и даже подключило его к нескольким источникам информации из среды политической элиты США, которые могли представлять интерес для внешней разведки России. Все оказалось напрасно — Южин был непреклонен и в категоричном тоне отказался работать на американцев в Москве.

Впрочем, в ФБР не настаивали. Южина в самом начале предупредили, что рисковать им не собираются и сотрудничество будет развиваться только во время его пребывания за рубежом.

Вместе с тем накануне отъезда Южина познакомили с сотрудником ЦРУ, неким Коллинзом, который собирался приступить к работе в московской резидентуре Управления. Коллинз несколько раз встречался с Южиным, каждый раз склоняя его к продолжению сотрудничества в Москве, но тот стоял на своем категоричном отказе. Это обстоятельство, в свою очередь, обрадовало Джона. Теперь у него не было сомнений: «Твайн» — добросовестный, «чистый» агент, а не «подстава» КГБ! Ведь будь он «двойником», он сразу бы откликнулся на предложение Коллинза, невзирая на очевидный риск!

* * *

Предосторожности не спасли Южина от провала. В апреле 1985 г. наш суперагент Олдрич Эймс сообщил, что Южин — двурушник. Второй главк установил за Южиным круглосуточное наблюдение. Слежка велась настолько тщательно с помощью видеокамер, что в диспетчерском пункте знали с точностью до секунды, когда Южин сходил в туалет, а когда лег спать. Спешить контрразведчикам было некуда — в скором времени объект не должен был выезжать в зарубежные командировки.

Однако и длительная слежка не дала прямых улик измены Южина. А основные доказательства были представлены Эймсом, и еще через полгода их подкрепил Хансен.

23 декабря 1986 г. Южин был «снят» бойцами «Альфы». Он сумел убедить следователей, что сотрудничал с ФБР против собственной воли и глубоко раскаивается в содеянном. В результате ему удалось избежать смертной казни. Он был осужден на пятнадцать лет, из них пять провел в лагере строгого режима «Пермь-35». В феврале 1992 г. Южин был амнистирован Указом Президента России Б.Н. Ельцина и вернулся в Москву.

В 1994 г. вместе с женой и дочерью выехал по частному приглашению в Сан-Франциско (а куда же еще!).

В настоящее время он пишет мемуары и занимается архивными исследованиями, касающимися судеб западных военнопленных времен Второй мировой войны, окончивших свои дни в ГУЛАГе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.