РИМ, 26 АПРЕЛЯ 1968 ГОДА

РИМ, 26 АПРЕЛЯ 1968 ГОДА

В первой половине дня почта. После обеда на metropolitana[717] поехал к храму Святого Павла за городскими стенами, базилике на Остийской дороге, которая, впрочем, сегодня целиком входит в городскую черту. Нужно представить себе картину могучей церкви в Кампанье и мысленно добавить древний campanile[718]. Изначально романский, он был разрушен пожаром и заменен чем-то вроде маяка. После этого пожара, в 1823 году, христианский мир объединил усилия, чтобы восстановить церковь, — это хорошо видно. Сохранены размеры и могучие гранитные колонны. Мы попробовали вдвоем обхватить один из пятнистых колоссов, но между руками еще осталось пространство. Очаровательные по красоте алебастровые колонны, монолиты с розовыми ареолами на светлом фоне, подарок египетского вице-короля Григорию XVI.

Масштабы пятинефной базилики императорские. Она производит еще более сильное впечатление в сером свете, падающем внутрь через алебастровые окна и скрадывающем детали.

Алтарь из малахита и ляпис-лазури, подарок последних царей, здесь же большой пасхальный подсвечник старинного оформления. Он, вероятно, еще до пожара стоял в поперечном нефе, который остался в сохранности. Там же и деревянное изваяние Павла, сильно поврежденное, как будто от зажигательной бомбы.

Сначала мы были в церкви почти одни, потом она заполнилась пилигримами, совершающими паломничество по местам, связанным с Павлом. Проповедовали, пели, стояли на коленях перед исповедальнями во всех углах. Один исповедующийся то и дело воздевал руки, другие внимательно и благоговейно слушали. Кто-то уходил, потирая ладони. «Tutto polito»[719] называлась бы картина, если этот момент запечатлел бы художник.

Наверху по фризу тянутся в ряд медальоны пап — медальон правящего, Павла VI, был пронизан лучами. Рядом с ним еще пятнадцать полей свободны — когда их заполнят, должно быть, настанут последние сроки.

В крестовом ходе. Там цвели великолепные розы. Черепаха объедала сорную траву, росшую в обрамлении самшита. Как и в большинстве крестовых ходов, археологические находки, например, саркофаг, найденный в пределах самого хода. Солнце лилось на золотые камешки мозаик; они ослепляли.

Потом крестовый ход в монастыре — самый красивый из тех, что я когда-либо видел. Образуются категории: крестовый ход, кампанила и другие. Но сути дела это не меняет, слово запутывает. У этих ходов две силы пытаются взаимно уничтожить друг друга: целое и деталь. Дух движется в трех пластах: в античном, христианском и современном Риме. Наступает миг, когда он обнажает оружие. Время ускользает в соборе, который был древним уже в ту пору, когда Карл Великий в качестве дара пожаловал его леном. Не считая бесчисленных церквей и дворцов, любой из гигантских комплексов — Капитолий с Форумом, Латеран, Ватикан или этот, в Сан-Паоло — можно было бы изучать всю жизнь. Сверх того тени могил, склепов и мрачных сводов, какие пугали Пиранези или Мериона[720]. Неизмеримое напряжение народов, князей и духовенства становится непостижимым, даже, кажется, граничит с бессмысленностью — ибо в конечном итоге останутся руины. Это напоминает геологические образования. Астронавты и ангелы иных миров, пролетая мимо, схватывают основные планы.

На metropolitana обратно. Говорят, что от его расширения отказались: из-за множества древностей, на которые наталкивались. Roma subterranea[721]. Клад колонн, статуй, ваз, бронзы, монет, античного мрамора, где тоже копают.