Маленькие секреты достойной жизни

Маленькие секреты достойной жизни

Нет, я не согласна с классическим афоризмом: «Человек рожден для счастья, как птица для полета». Человек рожден для жизни. И как она сложится — зависит только от него.

Многие женщины, вопреки народной мудрости, гласящей: «Не родись красивой, а родись счастливой», — все-таки убеждены, что счастье именно в красоте.

Блажен, кто верует… Можно обижаться на Бога, который что-то «недодал», на родителей, не создавших условия для «расцвета», на жизнь и прочее. Я замечала, что многие склонны винить в том, что им чего-то недостает, всех, кроме себя.

Но я тоже не очень верю, что красота человека, будь то женщина или мужчина, — это не главное, и нечего, мол, «перед зеркалом вытанцовывать».

Все в человеке взаимосвязано и взаимообусловлено. Надо не прозевать в себе самое главное! Я на своем веку встречала немало несчастных красавиц и много совершенно счастливых «дурнушек».

Вот что любопытно: некоторые роли требовали от меня, чтобы я была ослепительно красива. Зритель никогда не поверит на слово, когда по ходу действия слышит, что героиня очень красива. Он должен сам увидеть и почувствовать ее красоту. И уж тут старайся стать в глазах множества людей красавицей, загадочной, привлекательной женщиной.

Я, сыграв много ролей красивых и необычайно оригинальных женщин, так и не нашла универсальную «формулу» красоты, не постигла ее слагаемых. Хотя и поняла, что быть красивой — это нелегкое бремя.

Совсем недавно на одной из встреч со зрителями девушка, будущая актриса, со свойственной молодости прямолинейностью спросила: «Вы счастливы, Элина Авраамовна?»

Я вспомнила, как в фильме «Неоконченная повесть» мой партнер Сергей Бондарчук спрашивал меня, доктора Елизавету Максимовну Муромцеву: «Вы счастливы, доктор?» Я не помню, что ответила с экрана. А вот вопрос остался в памяти, ибо он один из главных в жизни. Мне кажется, счастье — это не постоянное состояние, скорее временное, очень короткое самочувствие. Оно приходит, когда удается что-то сделать, что было до того невозможно. Потом наступает момент осознания: впереди другие задачи. И начинается достижение уже другой цели. Когда она достигается, опять приходит уже изведанное тобой состояние. Так случалось со мной много раз.

Так счастлива ли я? Скорее да, чем нет… Но я хорошо знаю, что счастье — это мгновение. И как важно именно тогда, когда ты оказалась на вершине успеха, суметь сказать себе: это далеко не все, что тебе нужно и что ты можешь…

Надо уметь принимать жизнь такой, какая она есть. Я не гневаюсь на свою судьбу, живу, как могу. Может быть, моя жизнь несколько легче, чем у других. Есть немало людей, у которых она складывается гораздо труднее, чем у меня. Но знаю по опыту: нынешние наши беды все-таки временные. Важно держать себя в руках, не отпускать, как говорят, вожжи. Я по натуре оптимист. Многое зависит от потребностей, а они у меня невелики.

О своей физической форме я забочусь с 29 лет. Именно в том возрасте я твердо осознала, что являюсь инструментом в собственных руках и с ним надо работать. Что-то дано от Бога, что-то заложено генетически. Но можно ли полагаться только на это? Если художник берет кисть и переносит на холст свои образы, а композитор делает то же самое с помощью нотной бумаги и пера, то мою работу люди видят «вживую», она остается в их зрительной памяти. Значит, я должна иметь, в силу своих возможностей, совершенный инструмент. Это мои нервы, это мои слезы, мои улыбки, мои руки и ноги…

Я постоянно твержу своим ученицам: актриса не имеет права небрежно относиться к своей внешности. Человек устроен так, что он может развить свои достоинства, а недостатки смягчить.

Газета «Россия» попросила меня кратко сформулировать советы, как быть и оставаться красивой. Конечно, в принципе это невозможно. Что хорошо для одной женщины, то не подходит для другой. Не зря ведь говорят, что каждая женщина — это особый мир. Но какие-то общие правила, нормы назвать возможно. Они просты…

Прежде всего, не нужно злобствовать, таить вражду, выращивать в себе обиду. А наоборот, быть снисходительнее, терпимее, добрее. Это освободит от многого. Не завидовать — очень непросто, если человек к этому привык. Трудно поймать себя на том, где зависть, а где желание усовершенствоваться. Последнее — хорошо, а быть лучше, чем кто-то другой, — плохо. Надо заслужить это «лучше» своим трудом, усилиями, а не утопить кого-то.

Что касается здоровья, то я, например, утром обязательно выпиваю стакан холодной воды. По моему мнению, это промывает и очищает организм. Лучше, если это будет серебряная вода. Чтобы ее получить, нужно на время положить в стакан серебряную ложечку.

Открою один из своих главных «секретов»: я всегда хранила и берегла себя для искусства. И живу по режиму, который можно сформулировать так: не делать то, что хочется, когда это вредно. Надо свое тело держать в форме, но и душу не пачкать тоже, культивировать в себе лучшие качества, учитывая сложность своей профессии и уровень своих возможностей. В Малом театре работал уникальный артист — Николай Анненков. Ему было 99 лет, в моих глазах он был Богом! Николай Александрович, я точно знаю, соблюдал режим всю свою жизнь. Можно этому позавидовать, а еще лучше подобному подражать.

Строго говоря, у меня две биографии: актерская и военная. Именно в годы войны стало растрачиваться мое здоровье, хотя я и не знала об этом — в юности смотришь на жизнь широко открытыми глазами, с неиссякаемым оптимизмом и потому многого не замечаешь.

С огромным трудом, ценою неимоверных усилий получив профессию актрисы, я воспринимала свои успехи сдержанно. И мне еще долго казалось, что коллеги хвалят меня, потому что хорошо относятся, хотят сказать что-то приятное. Иными словами, скромно. А скромность — это всегда состояние внутреннего покоя, но карьере она мешает. Когда это чувство не развито, человек становится смешон, он перестает уважать труд других, попирает чужое достоинство. Но ведь известно, что обычно акции таких людей не обеспечены никаким капиталом.

Я давно уже пришла к выводу, что для меня успех — это радость от сделанного. Порою это бывает совершенно неожиданно. Маленький пример… Помню, Бабочкин ставил «Весенний гром» и как тонкий психолог понимал, что и нас, актеров «из эпизодов», надо чем-то занять, чтобы и мы почувствовали свой вкус общего успеха. Ну нечего, казалось бы, придумать для двух колхозных девчонок, которые по ходу действия только и кричали: «Натуральные удобрения! Кому натуральных удобрений?» Бабочкин таки придумал: я на скорости 30 км выезжала на сцену на настоящем мотороллере, и зал ахал, боясь, что машина вылетит прямо в партер. Боже, как меня увлекал этот выезд!

И уж коль в этой главе я занялась «самокопанием», то напомню слова Джорджа Барнса: «Лучше потерпеть неудачу в том, что мне нравится, чем иметь успех в том, что я ненавижу». Подобная дилемма встает перед каждым. Не только в творчестве человек делает для себя выбор: либо такая неудача, либо такой успех. Лично я не могу делать то, чему сопротивляется мое естество.

Каждый возраст имеет свою внутреннюю философию. Родители и Бог наградили меня тем, что называют красотой. Но в моем возрасте важно думать о том, что питает дух. Я все еще живу в поисках радости. Больше всего нахожу ее в искусстве и природе. Радуюсь молодым современным талантам, красивым лицам и фигурам артистов, их мастерству. И еще у меня есть радость встреч с приятными мне людьми.

Жизнь свою я привыкла измерять не годами, а событиями. Вначале вспоминаю что-либо, а потом уже на ум приходит год, в который оно случилось. Иногда это сложно сделать, потому что у каждого неизбежно наступает такой период, когда годы начинают лететь, как перелетные птицы.

Одна из рижских газет года четыре назад писала, что живу я скромно, но с достоинством королевы. По поводу «королевы» — это, конечно, преувеличение, но я всегда превыше всего ценила достоинство Женщины и Актрисы. Я своевременно поняла, что в моей профессии ценен труд, а хорошенькая внешность нужна модели. Может быть, именно поэтому я не любила фотографироваться для открыток, рекламных буклетов и т. д. В начале моей артистической карьеры появились три или четыре моих открытки. На них я этакая романтическая красавица с задумчивым взглядом — словом, «женщина моей мечты». Я уже сыграла Аксинью, Лелю, Ксению Румянцеву, Теплову. Но на этих открытках я выглядела как звезда не нашей, не будничной, а чужой и очень красивой жизни. Мне это не нравилось, хотя я и понимала, что это фотографы делают нас, популярных актрис, такими необычными, небудничными. Не случайно именно тогда стали поговаривать втихомолку, что я родственница крупного деятеля, муж у меня генерал и что я вхожа в кремлевские кабинеты. Это была абсолютная чепуха, хотя и достаточно обидная. Я актриса и тем жива.

С тех пор не любила и не люблю позировать. Меня никакими силами не заставить смотреть в глазок объектива. Всегда хитрю: устремляю взгляд в точку чуть выше, правее или левее, но не в ту черную, будто засасывающую пропасть. Почему я так ее не люблю — право, не знаю.

Я сейчас говорю о тех снимках, которые делаются для рекламы, на которых тебя пытаются изобразить лучше, чем ты есть. Кино — это другое… Там идет работа, и ты, поглощенная своей ролью, состоянием, чувствами, эмоциями, совсем не думаешь о камерах. А от постановочного фотографирования я всегда старалась уклониться под любым благовидным предлогом. Помню, замечательный мастер, фотохудожник Игорь Малышев просил меня позировать для фотопортрета, я пообещала, но, увы, у меня все как-то не получалось. В конце концов позвонила его жена: «Как вам не стыдно! Семидесятилетний мастер просил вас уже столько раз!» Мне действительно стало стыдно, и я принялась повторять, как испорченная пластинка: «Извините!» Потом схватила какое-то платье, модный в ту пору мех и отправилась на экзекуцию. Именно тогда была сделана самая лучшая карточка, которая у меня есть. В ней нет ни грамма позерства.

Я очень ценю свои давние фотографии. На них я — это я, какая была, а не стремилась казаться. И когда я вижу постановочные фотографии нынешних красоток, которые чуть ли не с люстры свешиваются от желания выглядеть оригинальными, мне становится тоскливо. То же и с мужскими «портретами». Ну скажите, кого может увлечь мужчина с квадратными плечами и бычьим взглядом? Конечно, у каждого поколения свои кумиры, свои представления о красоте. Я это понимаю. Но нельзя в угоду моде поступаться собственным достоинством, позволять изображать себя то ли куклой Барби, то ли суперменом.

Все знают, что ни один известный актер или актриса не будут запечатлены на фото, плакате, рекламном ролике, если за этим не стоят чьи-то коммерческие интересы. Мне не раз предлагали подобную «работу» на несколько минут, обещая за это большие деньги. Но я всегда знала, что без денег можно перебиться — перекрутиться, а вот если потеряешь лицо, как говорят на Востоке, это поправить трудно.

Ничто у актрисы так дорого не ценится и не теряется так легко, как профессиональное достоинство. Особенно сейчас, когда мы живем, как в каком-то гигантском увеселительном заведении, где есть все, кроме пищи для ума.

Несколько лет назад вышла в свет автобиографическая книга Андрона Кончаловского «Низкие истины». Парадоксальное название, но я понимаю, откуда оно. Книга построена на сути пушкинских строк: «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». Андрон рассказывает о своих близких, о друзьях, любимых женщинах, он предстает перед нами, читателями, чрезвычайно интересным человеком. Что есть низкие истины, а что — возвышающий обман? Я давно убедилась, что объективности как таковой не существует, мы все воспринимаем субъективно…

Меня порою упрекают, что я излишне занимаюсь самокопанием. А как иначе, в себе не покопавшись, самосовершенствоваться человеку? Я свои поступки привыкла анализировать и, если надо, просить прощения за некоторые из них.