ДОЛГОПОЛОВ АСТАФИЙ ТРИФОНОВИЧ

Известен также под именами Ивана Иванова и Астафия Трифонова

(род. в 1725 г. – ум. не ранее 1798 г.)

Еще один «Великий комбинатор», только «издания» XVIII века. Купец по роду занятий и авантюрист по призванию, решившийся на мошенничество, жертвами которого чуть было не стали Емельян Пугачев, казачий атаман и народный вождь, и императрица российская Екатерина II. Имея все шансы на успех, в силу сложившихся обстоятельств потерпел неудачу и был сослан на каторгу.

В одной народной сказке рассказывается, что захотелось как-то царю улучшить свое материальное положение. Решил он сыграть с народом в азартную игру. Что поделаешь – и царям свойственна жадность. Игра называлась просто: «Верю – не верю». Приходи, рассказывай, что хочешь. Если царь поверит – отдавай, что имеешь, ежели нет – получай полцарства. Ясное дело, что монарх не собирался ни с кем делиться. В общем, очень легковерным оказался правитель, всему верил. И все у него шло прекрасно, пока, как говорится, не нашла коса на камень. Как это обычно в сказках бывает, перехитрил царя простой мужик. Он просто взял и придумал беспроигрышную байку. Мол, занял ты у меня, царь, …надцать лет назад бочонок золота. Ежели веришь, то долг гони, а если нет – меня и полцарства устроит. Сказка сказкой, но в земле Русской она стала былью.

Разнообразные смуты и народные волнения всегда как магнитом притягивали к себе различных искателей приключений, мошенников и просто темных личностей. Короче, всех тех, кто любит половить рыбку в мутной воде. Восстание Емельяна Пугачева не было исключением. Просто и незатейливо титуловав себя царем-батюшкой Петром III, он собирал возле себя таких же неугомонных и предприимчивых людей, каким был сам.

Одним из них оказался и наш герой, ржевский купец Астафий Трифонович Долгополов. Его история могла бы быть забавной, когда бы не закончилась печально. Инициативный купец, по меткому выражению Валентина Пикуля, «сумел обдурить саму императрицу Екатерину II, которая, как известно, не была деревенской дурочкой. Согласитесь, что даже для XVIII века, и без того насыщенного аферами и авантюрами, подобная история все-таки не совсем обычна».

А начиналось все весьма просто и незатейливо. Астафий Долгополов был купцом средней руки. Ради прибыли брался за различные подряды, а однажды ему действительно повезло. Подрядился он с компаньонами поставлять овес в Ораниенбаум, ко двору Великого князя Петра Федоровича, а затем уже императора Петра III, для его голштинской кавалерии. Но дело оказалось на самом деле не таким уж и прибыльным. Овес купеческое товарищество завозило большими партиями, и расплачивались за него не сразу. После смерти императора канцелярия отказалась выплатить причитавшиеся Долгополову 700 рублей за поставку 500 четвертей овса. Сумма по тем временам – довольно внушительная, а надежды на ее возврат не было практически никакой. Едва не разорившись, он покинул Санкт-Петербург и своих компаньонов и стал помаленьку приторговывать в небольших городках Российской империи. Так бы и дальше жил он со своей семьей потихонечку во Ржеве, но тут узнал о «возрождении» императора Петра III.

Предприимчивый купец точно знал, что «возродился» вовсе не император. Сам он с императором знаком, конечно, не был, но не раз видел его на конюшнях. Поэтому точно смог бы опознать самозванца. А в том, что это самозванец, Долгополов нисколько не сомневался. Ведь Петр III умер еще в 1762 году, и если сам купец не ходил смотреть на усопшего, то это сделали его компаньоны. Они, как поставщики, не могли не явиться к телу на прощание – такова была традиция.

По здравому размышлению у Долгополова вызрел гениальный план – пробраться в стан к смутьяну, признать в нем при всем народе царя-батюшку и, бухаясь ему в ноги, спросить с него давний долг (который, кстати, за годы прирос процентами и теперь уже составлял 1500 рублей).

Переждав зиму, весной 1774 года Долгополов решил отправиться на поиски Емельяна Пугачева. Он продал себе в убыток бывшую у него на руках партию краски и на все деньги купил реквизит для будущего представления. Шляпа с золотым позументом, богатые сапоги, лайковые перчатки – все это, по его мнению, должно было выдавать в нем богатого купца, приехавшего к императору с приветом от малолетнего сына Павла. А два полудрагоценных камня, которые он прихватил из шкатулки жены, должны были изображать подарки, которые цесаревич посылает отцу. С такими далеко идущими планами Астафий Долгополов и отправился в Казань.

Тем временем продолжалась война между крестьянской армией Емельяна Пугачева и регулярным войском Екатерины Великой, начавшаяся еще осенью 1773 года. В народе уже давно ходили упорные слухи, что бесчинства, которые творятся местными властями, происходят по воле царицы, наущаемой дворянами. И вот если был бы жив Петр Федорович, то он всех защитил бы от ее злой воли. Народная фантазия пошла еще дальше, и уже появился слух, что царь жив, он спасся от смерти и скоро поведет на борьбу против угнетателей. Оренбургская губерния тогда включала в себя современные Западно-Казахстанскую, Актюбинскую, Кустанайскую, Оренбургскую, Челябинскую области, часть Самарской и Екатеринбургской областей, территорию Башкирии. И вся эта огромная территория готова была взорваться от малейшего толчка. Стоило появиться смельчаку и бросить призыв к восстанию, как его поддержали бы тысячи людей. И такой человек нашелся. Это был донской казак Емельян Пугачев – личность сильная, смелая и не без авантюрной жилки. Александр Сергеевич Пушкин, характеризуя его в своей «Истории Пугачева», говорил о нем как о «славном мятежнике», с «дерзостью необыкновенной», отмечал его незаурядный ум, большой жизненный опыт и хорошее знание военного дела. Вместе с этим Пушкин упоминал и о коварстве, жестокости, мстительности мятежника (материал о Пугачеве поэт брал не только из архивов, а использовал песни и народные сказания того времени, рассказы очевидцев).

В конце августа и первой половине сентября 1773 года вокруг Емельяна собрался первый отряд яицких казаков. Его речи о том, что он – чудом спасшийся император Петр III, упали на благодатную почву. Пугачев обещал своим сторонникам справедливое казацко-крестьянское государство, управляемое «мужицким царем», в котором все делается для простого народа, а не для господ. И подтверждая свои обещания, 17 сентября торжественно провозгласил свой первый манифест яицким казакам, жаловавший их рекой Яиком «с вершин и до устья, и землею, и травами, и денежным жалованьем, и свинцом, и порохом, и хлебным провиантом». С этого момента и началось победное шествие по губернии армии казаков под предводительством Емельяна Пугачева.

Мятежникам нужен был Оренбург, главная крепость на юго-востоке империи, который мог дать оружие и различное снаряжение со своих складов. Взятие центральной крепости также должно было поднять авторитет повстанцев среди населения. Его осада продолжалась полгода, с октября 1773 по март 1774 года, но закончилась неудачей. Тем временем огромный край пылал восстанием. Казань опустела. Местные дворяне в страхе бежали в центральную Россию, дорога на Москву была забита обозами ошалевших помещиков с имуществом и семьями.

Укрощать строптивых бунтарей были высланы правительственные войска. Хотя с повстанцами пытались бороться не только оружием. Комендант Оренбурга Рейнсдорп обещал за взятие Пугачева живым 500 рублей, а за мертвого – 250. Но подобные посулы должного эффекта не возымели, своего вождя казаки не выдали. В феврале-марте 1774 года численность крестьянской армии настолько выросла, что составила 20 000 человек. Это были бедные казаки и крестьяне, беглые каторжники и множество инородцев – татар, башкиров, мордвы.

Правительственные войска по пятам преследовали бунтовщиков. 22 марта произошла решительная битва между бунтовщиками и регулярными частями. Сражение под Татищевой крепостью выиграли войска Екатерины II, затем 24 марта была разбита крестьянская армия под Уфой. Остатки повстанческих отрядов спешно отступали, но царские войска продолжали их преследовать. У городка Сакмар 1 апреля 1774 года отряды Пугачева снова потерпели поражение.

В это время предприимчивый Долгополов находит в Казани себе товарища – такого же искателя приключений башкира Канзафара Усаева и в его компании отправляется дальше, к своей заветной цели. Здесь он уже вовсю репетирует и обкатывает свою легенду о посланце малолетнего царевича. Хотя вокруг было неспокойно, 21 июня авантюристы добрались до прикамского городка Оса, недалеко от которого расположился в степи отряд Пугачева.

В это время положение мятежников было не самое лучшее. Потерпев поражение от правительственных войск, армия бунтовщиков заметно уменьшилась, припасы, как продовольственные, так и военные, заканчивались. Люди начали роптать, что их ведет не царь-батюшка, а «беглая шаромыга» из казаков. В общем, приезд богатого купца Ивана Ивановича Иванова (так незамысловато окрестил себя Долгополов) с дарами от цесаревича пришелся очень кстати, ибо подыгрывал самому Пугачеву.

Вот как описал встречу двух авантюристов – самозванца и махинатора – В. Пикуль в рассказе «Прибыль купца Долгополова». «Емельян Иванович сидел посреди шатра на шелковых подушках, с ножом у пояса, по бокам держал заряженные пистоли. Долгополов сразу понял, что подушки – это еще не трон. Царь он или не царь, а прибыль с него купцу содрать надобно. “Великий государь! – бухнулся он в ноги Пугачеву. – А я твоему величеству подарки от Павлика привез”. Пугачев даже обомлел. Но “игру” принял».

После взаимного узнавания, рассказа о жизни малолетнего сына Павлика и подношения от него подарков купец приступил ко второй части разработанного им плана. Жалуясь на возрастающие тяготы жизни, он завел речь о царском долге за овес. Но пока Долгополов искал Пугачева, ему стало понятно, какая идет охота за предводителем бунтовщиков и как рискованно находиться рядом с ним. Оборотистый махинатор тут же решил увеличить сумму долга вдвое. «Петру III» был предъявлен счет на 3000 рублей.

Пугачев верно понял, что этим хотел сказать «богатый купец Иванов». Это была плата за прилюдное опознание в нем царя-батюшки Петра III доверенным человеком цесаревича. Деньги, правда, выдавать Емельян не спешил, приглашая немного погостить в его отряде, «чтобы было что потом рассказать сыну». Пребывая в лагере повстанцев, Долгополов все явственнее слышал ропот недовольства соратников своим лидером. 12 июля 1774 года крестьянская армия снова потерпела поражение, теперь под Казанью. Понимая, что денег из Пугачева ему не вытянуть, а опасность быть убитым постоянно возрастает, авантюрист все настойчивее стал проситься в Петербург. В середине июля он наконец вырвался из стана мятежников, практически без денег, но живой, и что самое главное, с новым замечательным планом. Если Долгополов не сумел добыть денег у «императора», то, может быть, ему удастся добыть их у самой Екатерины Великой.

В длинной дороге до Петербурга купец придумывает историю о целом заговоре, который якобы подготавливают яицкие казаки во главе с А. А. Овчинниковым и А. П. Перфильевым. Они-де, опираясь на многих своих соратников, готовы схватить и выдать властям самозванца, если царица за это им пожалует по сто рублей каждому. Для убедительности он к тому же сочиняет «из своей головы» для генерал-адъютанта князя Григория Орлова, теперешнего фаворита Екатерины, и послание от яицких казаков. В письме от 324 казаков, полностью вымышленным Долгополовым – от замыслов до подписей под фамилиями, – был изложен план поимки Пугачева.

В столицу купец прибыл 16 июля 1774 года и уже 18 июля явился к Григорию Орлову. Для того чтобы придать рассказу достоверности и «чтобы больше поверили письму», он назвался яицким казаком Астафием Трифоновым. Доклад получился очень достоверным, и Орлов немедля доставил мошенника в Царское Село, где в это время находилась Екатерина Великая.

Императрица безоговорочно поверила рассказу липового казака и одобрила предложенный план. Уж очень ей хотелось поскорее расправиться с наглым самозванцем, который компрометировал ее в глазах просвещенной Европы. Ей, «матери Отечества», необходима была безоговорочная любовь своих чад, чтобы слыть просвещенным монархом. Была создана «Секретная комиссия» по поимке Пугачева во главе с гвардии капитаном А. П. Галаховым и майором Руничем. Их снабдили 32 тысячами рублей золотом, и небольшой отряд отправился к низовьям Волги искать Пугачева.

Конец августа 1774 года был для Пугачева особенно неудачным. В ночь с 24 на 25 августа его настиг один из царских отрядов. У Черного Яра произошло последнее большое сражение противников. Здесь повстанческая армия была окончательно разбита, потеряв более 10 тысяч человек, а сам предводитель с небольшим отрядом приближенных успел скрыться на левом берегу Волги.

А 1 сентября «Секретная комиссия» добралась до Царицына, где и узнала, что остатки мятежников с предводителем бежали в заволжскую степь. После нескольких дней безрезультатных розысков неугомонный Долгополов стал убеждать Галахова выдать ему из отпущенных денег 3100 рублей и разрешить самостоятельный поиск. Командир решил отпустить купца, но только под присмотром надежного человека. Этим человеком оказался молодой поручик Дидрих. Поиск не успел даже толком начаться, как пришло известие, что Пугачева и его отряд выдали властям свои же казаки. Надо было сворачиваться и «Секретной комиссии», что очень не устраивало Долгополова. Возвращаясь из неудачного рейда, купец и поручик решили заночевать в деревушке недалеко от Симбирска. Дидрих после в рапорте писал: «Мы провели вечер со всем порядком и друг ко другу приличным обхождением». Но несмотря на все приличия, утром Дидрих Долгополова в пределах видимости не обнаружил. «Секретная комиссия» по розыску и поимке Пугачева теперь занималась активным розыском и поимкой Долгополова.

2 октября 1774 года купец Астафий Трифонович Долгополов был обнаружен у себя дома в Ржеве, арестован и в колодках доставлен в Санкт-Петербург. Здесь, в Тайной экспедиции Сената, Долгополову пришлось выдержать восемь допросов с пристрастием. Екатерина II лично следила за допросами мошенника, ей хотелось узнать, не связан ли он со ржевскими раскольниками, которые могли, по ее мнению, стать инициаторами и финансистами выступления Пугачева. Но даже дыба не принудила купца говорить правду. Показания он давал уклончивые, противоречивые, а некоторые эпизоды из своих авантюр и вовсе выдумывал.

Затем его перевели в Москву, куда также был доставлен в железной клетке Емельян Пугачев и другие уцелевшие повстанцы. Следственная комиссия на пытки не скупилась, здесь ломались и не такие устойчивые личности. Именно на московских допросах Долгополов дал о себе наиболее правдивые показания. Причастность к ржевским раскольникам отрицал, он «злого умысла против государства и Ея Величества никакого не имел и действовал совершенно самостоятельно». Просто бедный, полуразорившийся купец хотел немного поправить свое благосостояние.

Но бывший попутчик Долгополова к стану Пугачева, башкир Канзафар Усаев, на допросах красок не жалел, а чтобы себя обелить, решил очернить других. Он поведал, что всегда являлся надежным человеком и верным слугой «царю и Отечеству», но только «смущенный речами Долгополова» признал в Пугачеве Петра III. Может быть, Екатерина II и помиловала бы Долгополова, но она не смогла простить ему своей доверчивости. Поэтому жизнь он себе выторговал, а свободу – нет.

29 декабря начался судебный процесс, а через несколько дней была вынесена «Сентенция о наказании смертною казнью изменника, бунтовщика и самозванца Пугачева и его сообщников». Своему кровному врагу – Емельяну Пугачеву – просвещеннейшая из монархов выдумала страшное, воистину средневековое, наказание: «…учинить смертную казнь, а именно: четвертовать, голову взоткнуть на кол, части тела разнести по четырем частям города и положить на колеса, а после на тех же местах сжечь».

Долгополова ждала несколько другая участь. «Сентенция» об этом гласит: «Яицких казаков: Василья Плотникова, Дениса Караваева, Григорья Закладнова, мещерякского сотника Канзафара Усаева и ржевского купца Долгополова, за то, что оные злодейские сообщники… Канзафар Усаев был двоекратно в толпе злодейской, в разные ездил места, для возмущения башкирцев, и находился при злодеях Белобородове и Чике, разные тиранства производивших. Он в первый раз захвачен верными войсками под предводительством полковника Михельсона, при разбитии злодейской шайки под городом Уфою, и отпущен с билетом на прежнее жительство; но не чувствуя оказанного ему милосердия, опять обратился к самозванцу и привез к нему купца Долгополова. Ржевский же купец Долгополов разными лжесоставленными вымыслами приводил простых и легкомысленных людей в вящее ослепление, так, что и Канзафар Усаев, утвердясь больше на его уверениях, прилепился вторично к злодею. Всех пятерых высечь кнутом, поставить знаки и, вырвав ноздри, сослать на каторгу, и из них Долгополова, сверх того, содержать в оковах».

Долгополову еще раз пришлось увидеться с Емельяном Пугачевым. Это случилось в день казни мятежников, 10 января 1775 года. Болотная площадь в Москве, где проходила казнь, была запружена народом. Пугачев попросил перед казнью у народа прощения, и палачи начали исполнять приговор. Е. Пугачева и А. Перфильева четвертовали, еще трех помощников казацкого «царя» – М. Шигаева, Т. Подурова, В. Торнова повесили. Потом настала очередь для экзекуции Долгополова. С клеймом на лбу «В.О.Р.» купец был сослан вместе с другими осужденными на каторгу, в Эстляндскую губернию, в приморский город Балтийский Порт (сейчас г. Палдиски, Эстония). Дата смерти его неизвестна, но последнее прижизненное документальное упоминание о нем датируется 1797 годом.