ПАВЛЕНКО НИКОЛАЙ МАКСИМОВИЧ

(род. в 1912 г. – ум. в 1955 г.)

Остап Бендер времен Великой Отечественной войны.

4 апреля 1955 года трибунал Московского военного округа вынес приговор по делу Николая Максимовича Павленко и его подельников. Павленко был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу, а остальные 16 человек – к лишению свободы сроком от 5 до 25 лет. Уникальное это было дело. Уникальное по своим масштабам, по наглости и цинизму.

Ниточка к распутыванию целого клубка преступлений группы Павленко потянулась в 1952 году из Прикарпатского военного округа. В материалах, собранных следователями, а затем переданных в Москву, в Главную военную прокуратуру СССР, значилось, что в СССР под видом государственной военно-строительной организации уже более 10 лет работает частное предприятие, использующее в качестве рабочей силы служащих Советской Армии, получающее строительные заказы от министерств и ведомств на десятки миллионов рублей и имеющее счета в Госбанке. Эту организацию – «Управление военного строительства-1» (УВС-1), по данным следствия, возглавлял полковник H. М. Павленко. В Москве в такое дело поначалу не поверили. Да и как поверить! Ведь вся страна окутана сетью секретной агентуры, за каждым следит недреманное око МГБ. Тем не менее, Следственная часть по особо важным делам МГБ запросила данные на УВС-1 и самого Павленко в Министерстве обороны и в МВД. Ответы оказались неожиданными и шокирующими: нигде, ни в каких списках УВС-1 и инженер-полковник Павленко Н. М. не значатся. После этого началась подготовка силовой операции по ликвидации этой подпольной организации.

Операция была проведена в Кишиневе, где находился штаб УВС-1, 14 октября 1952 года. Она прошла бескровно. Застигнутые врасплох бойцы Павленко не оказали вооруженного сопротивления. В операции были задействованы значительные силы, поскольку она проводилась одновременно не только в Молдавии, но и в Белоруссии, Литве, Латвии и Эстонии. В тот день было задержано свыше 300 человек, работающих в этой фиктивной организации, из них 50 так называемых офицеров, сержантов и рядовых. Удалось задержать и «полковника» (теперь его звание, как и других, надо писать в кавычках) Павленко, и начальника контрразведки части «майора» Константинера. Кстати, на квартире Павленко во время обыска обнаружили генеральские погоны. Удивление участников операции вызвали воинские порядки в УВС-1: в части был оперативный дежурный, начальники различных служб, знамя части, охраняемое меняющимися часовыми. На территорию части часовые в форме сержантов и рядовых Советской Армии никаких посторонних не допускали. УВС-1 имело 6 легковых автомобилей, 62 грузовые машины, бульдозер, 3 экскаватора, 4 трактора. Кроме этого, при обыске оперативники изъяли 13 круглых печатей и штампов, множество фальшивых техпаспортов и удостоверений, десятки тысяч различных бланков, а также 18 пистолетов, 25 винтовок и карабинов, 8 автоматов, 3 ручных пулемета, свыше 3 тыс. патронов, 5 гранат.

Николай Павленко родился в 1912 году под Киевом в с. Новые Соколы в семье мельника, где кроме него было еще семеро детей. В 1928 году, как бы предчувствуя грозящую опасность (отцу грозило раскулачивание), изменив в своих документах возраст (прибавив 4 года) и социальное происхождение, Николай сбежал из дома. Через несколько месяцев его семью действительно раскулачили и сослали в Сибирь. Более других Павленко привлекала профессия строителя, и он поступил в Калининский инженерно-строительный институт. Однако проучился там только 2 года и ушел. И опять вовремя. Это был канун чисток в среде интеллигенции и охоты на троцкистов. Николай устроился на стройку и вскоре написал донос в НКВД на двух сотрудников, Афанасьева и Волкова, обвиняя их в троцкизме. Эти двое и так уже находились под подозрением. Но теперь местный отдел НКВД рекомендовал Павленко, как благонадежного человека, в Главное управление военного строительства, где, работая прорабом, он постигал не только свою непосредственную работу, но и науку приписок и хищений. А кроме того, он быстро научился громко рапортовать о перевыполнении плана, даже если этого и не было, развивать идеологическую работу и дружить с органами безопасности. Репрессии 1930-х годов обеспечили ему карьерный рост. К началу 1940-х годов Павленко дорос до начальника строительного участка и уже начал было присматриваться к должности аппарата главка. Но тут началась Великая Отечественная война, и 80 % кадров Главвоенстроя были мобилизованы.

Пребывание на фронте не сулило ничего хорошего новоиспеченному воентехнику 1-го ранга (ст. лейтенант) Николаю Павленко. Стрелковый корпус, к которому он был приписан, оказался на одном из передовых участков фронта и нес огромные потери, и у Николая появилось огромное желание быть от фронта как можно дальше. В сентябре 1941 года, выписав себе фальшивое командировочное удостоверение, из которого следовало, что воентехник 1-го ранга Павленко H. М. послан на поиски аэродромной части, он вместе со своим шофером Щегловым дезертировал и отправился в хорошо ему знакомый г. Калинин. По дороге к нему примкнули еще несколько дезертиров, которые признали воентехника Павленко своим командиром неофициального воинского подразделения, абсолютно не желавшего воевать.

В Калинине у Павленко нашлось немало друзей и знакомых. Так что избавление от верной смерти он и его окружение длительное время отмечали бурными застольями. Но к марту 1942 года деньги кончились. Пришлось брать в долг у знакомых. Но и эти деньги быстро испарились. Павленко с компанией перестали пускать в рестораны, потребовали расчета в гостинице. И тогда Николай растерялся. Выход нашелся неожиданно. Один из друзей-дезертиров, Лев Рудниченко, как-то во время гулянки за час вырезал с помощью подручных средств из резиновой подошвы гербовую печать, отличавшуюся высоким качеством. Павленко быстро сориентировался. Как-то на строительной площадке автодорожной станции он увидел огромное количество брошенной в панике во время эвакуации строительной техники. Тогда у него созрела мысль создать некую фиктивную организацию, которая не только дала бы освобождение от фронта, но и приносила бы доход. Обстановка 1942 года как нельзя лучше подходила для афер с армейскими документами. Советские войска то наступали, то отступали. Неразбериха была полная. Даже командиры дивизий зачастую не знали, где находится та или иная часть. На это и рассчитывал Павленко. По его просьбе Рудниченко вырезал печать и штампы «Участок военно-строительных работ Калининского фронта» (УВСР-5). В условиях неразберихи появлению ниоткуда УВСР-5 никто не удивился. В результате некоторых манипуляций Павленко удалось открыть на имя УВСР-5 счет в Калининском банке. Местная типография отпечатала для него 18 тыс. фирменных бланков. Фабрики и склады безропотно выдавали павленковским бойцам продовольствие и обмундирование по фальшивым аттестатам. Вскоре дезертиры щеголяли в новенькой офицерской форме, а Павленко произвел себя в военные инженеры 3-го ранга.

Удивительно, но местная комендатура, где была зарегистрирована новая часть, ничего не заподозрила. Ротозейство и беспечность тылового начальства надолго обеспечили «процветание дела» Павленко. Никто вроде и не замечал, что за типографские бланки он расплатился продуктами, а комплекты обмундирования были украдены для него несколькими работниками местной швейной фабрики.

Из числа наиболее преданных ему людей Павленко сформировал «офицерский корпус», использовав для этого поддельные документы. А для соблюдения необходимой секретности даже создал свою контрразведку, в задачу которой входил и подкуп тех, от кого зависело безбедное существование УВСР. Вскоре новая воинская часть стала пополняться рядовыми и сержантами, даже не подозревавшими, в какую аферу они втянуты. Для этого Павленко направил в комендатуру г. Калинина официальное письмо – на сфабрикованном бланке со всеми необходимыми печатями – с просьбой направлять в его часть для дальнейшего прохождения службы бойцов, выписанных из госпиталей, а также отставших от своих частей. Дело, конечно, не обошлось без взятки работникам военкомата. Затем Павленко договорился с врачом 1-го ранга Биденко о зачислении всех бойцов УВСР-5 на все виды довольствия в обмен на бесплатный ремонт всех строений эвакопункта. Так преступная организация была легализирована, получила свое помещение и снабжение.

А дальше началась работа. Понимая, что денег, поступающих от продажи товаров, для несуществующей части хоть и хватит надолго, но афера может всплыть в любой момент, Павленко решил заняться тем, что он хорошо знал, – строительством. Он стал заключать хозяйственные договоры по ремонту дорог и строительству с настоящими организациями. Часть денег Павленко потратил на питание рядового состава, а часть, около 1 млн рублей, поделил со своими «офицерами». Недостатка в технике у УВСР не было: они просто подбирали брошенные при эвакуации тракторы, бульдозеры, экскаваторы, иные механизмы и агрегаты, необходимые для строительных работ. Осенью 1942 года после ликвидации Калининского фронта Павленко срочно поменял вывеску своей организации и место дислокации. За крупную взятку командиру 12-го района авиационного базирования (РАБ) Цыплакову павленковцы были зачислены на все виды довольствия 12-го РАБ. Теперь фиктивная воинская часть стала называться УВС-5. Более удачной «крыши», чем 12-й РАБ, трудно было найти, поскольку он двигался вслед за наступающей армией, но на безопасном удалении от места боев, и работы для строителей на освобожденной территории было предостаточно. Пришлось даже расширять штаты, включая в них отставших от частей солдат и вербуя, под угрозой расстрела за уклонение от исполнения долга перед Родиной, местное население. Уже в середине 1944 года в УВС-5 насчитывалось свыше 200 человек, причем, половина из них были дезертиры. Попутно со строительством павленковцы занимались грабежами государственного и трофейного имущества. Правда, иногда им приходилось ввязываться в бой с противником. Но и это обстоятельство Павленко умело использовал, получив для себя и своих подчиненных по липовым представлениям свыше 230 орденов и медалей. Самого же себя он наградил, кроме медалей, орденами Отечественной войны I и II степеней, орденом Боевого Красного Знамени, орденом Красной Звезды.

Вслед за армией УВС-5 прошло Польшу и попало в Германию. Времени на строительство уже не было, зато были дела поважнее: демонтаж и отправка в СССР предприятий из Восточной Пруссии и просто мародерство. Павленковцы охотно грабили немецкие склады и зажиточные дома. Когда же население Штутгарта пожаловалось на них коменданту города, Павленко решил укрепить дисциплину в своем подразделении, расстреляв перед строем двух зарвавшихся мародеров. Он прекрасно понимал, что только железная дисциплина обеспечивает неуязвимость его части. Дисциплина и работа его «контрразведки», которая на взятки и подкуп нужных тыловиков и командиров расходовала чуть ли не половину всех доходов. Наладив контакты с управлением вещевого и обозного снабжения и комендатурой Штутгарта, Павленко получил от них неформальное разрешение на сбор репараций в некоторых районах Германии. Только за то, чтобы войти в разрушенный, но еще не разграбленный Бремен вместе с передовыми частями, как установило следствие, он выплатил многим военным чинам в качестве взяток свыше 100 тыс. рублей. В три раза больше было затрачено, чтобы без лишнего шума на станции Штеменхорст заполучить вагон для вывоза награбленных в Бремене ценностей – в основном золотых изделий и драгоценностей, изъятых под видом «трофейной команды» из запасников некоторых берлинских музеев еще до того, как туда попали представители Комитета по делам искусств при СНК СССР. В результате «конкуренты» нажаловались «куда надо», но поскольку мифическую воинскую часть не нашли, козлом отпущения сделали коменданта станции Звенягина. Продолжения это дело тогда не получило. По данным следствия, еще в Штутгарте Павленко получил железнодорожный эшелон из 30-ти вагонов, в который было загружено несколько грузовых и легковых автомобилей, тракторов, мотоциклов и другой техники, десятки тонн сахара, круп, муки и сотни голов домашнего скота. Только за реализацию берлинских «трофеев» он получил в СССР 25 млн рублей, а после продажи на черном рынке части товаров – свыше 3 млн рублей.

После возвращения к месту постоянной дислокации в Калинин Павленко демобилизовал бойцов и «офицеров» и расформировал часть. «Свои» рядовые и сержанты получили от 7 до 12 тыс. рублей, офицеры – от 15 до 25 тыс., а сам Павленко – 90 тыс. рублей. Все разъехались на «заслуженный отдых», а Павленко, оставшись в Калинине с огромными активами, создал строительную артель «Пландорстрой». Но война закончилась, обстановка в стране изменилась, к военным чиновники стали относиться по-другому, свысока, а кроме того, пошли слухи, что артели скоро прикроют. Поэтому Павленко ликвидировал «Пландорстрой» и переехал в 1948 году во Львов, где вокруг него стали собираться уже поиздержавшиеся «боевые товарищи». Тот же Л. Рудниченко изготовил необходимые печати и штампы «Управления военного строительства» (УВС-1). Были отпечатаны бланки и необходимые документы. Свою деятельность Павленко окутал завесой секретности, давая всем понять, что он и его организация относятся к «органам». Штаб УВС-1 располагался под Кишиневом и выглядел как обычная воинская часть – имелось даже боевое знамя и вооруженная охрана. Кстати, охранников для Павленко отбирали местные органы МГБ, а военкоматы поставляли для него призывников-срочников, которые были использованы как бесплатная рабочая сила на многочисленных стройплощадках.

С помощью взяток Павленко быстро нашел общий язык с коррумпированными чиновниками. Счета УВС-1 были открыты в 21 отделении Госбанка, и через них было получено более 25 млн рублей. В период с 1948 по 1952 год УВС-1 заключило 64 договора на общую сумму 38 717 600 руб. Большая часть контрактов проходила по линии Минуглепрома СССР. Во Львове Павленко был в хороших отношениях со всем руководством. Во время праздничных парадов он стоял на трибуне вместе с руководителями в парадном мундире инженера-полковника. Он им стал в 1951 году.

Строить Павленко умел. Качество построенных им дорог весьма высоко. Многие из них эксплуатируются до сих пор. В случае необходимости он не стеснялся сманивать у госпредприятий нужных ему специалистов, платя им в 3–4 раза больше их прежних окладов. Ввел Павленко и сдельную оплату, выставляя строителям-сдельщикам после рабочего дня бесплатно бочку пива.

Погубило УВС-1 банальное воровство управленцев среднего звена. Чтобы создать иллюзию атмосферы настоящей воинской части, «офицеры» распространяли среди вольнонаемных облигации государственного займа, которые специально для этих целей покупались на черном рынке Львова. Один из рабочих, получив облигаций на меньшую, чем ему полагалось, сумму, написал жалобу в местную прокуратуру. Та начала проверку жалобы, и тогда вскрылось, что УВС-1 – мираж.

На суде Павленко заявил, что УВС-1 никогда не вело антисоветской деятельности: «Мы просто строили, как умели, а умели строить мы хорошо, и, если суд сочтет возможным, с радостью будем строить на пользу Советскому государству». Но суд не счел это возможным. Так закончилась карьера Остапа Бендера времен Великой Отечественной войны.