Серые кардиналы в Белом доме

До инаугурации, вступления в должность, Дональд Трамп оставался в родном Нью-Йорке. Здесь он формировал свою команду. Подбирал советников и помощников. Решал, чем займется в первую очередь. В Вашингтоне со сменой администрации уходят около четырех тысяч чиновников разных уровней. И новый президент расставляет своих людей.

Все это происходило в принадлежащей ему Башне Трампа на пересечении Пятой авеню и Пятьдесят шестой улицы. Они с женой занимают три верхних этажа. В башне тридцать восемь этажей – это жилые квартиры, тринадцать этажей – офисы, еще семь этажей – магазины. Тут есть ресторан «Гриль Трампа», «Бар Трампа» и магазин «Подарки Трампа». Этот торговый и жилой центр расположен в трех кварталах от Центрального парка, в одном из самых богатых и населенных районов мира, рядом с штаб-квартирами крупнейших корпораций и банков и квартирами супербогатых людей.

Так где же в Америке место обитания власти? Обычный ответ – в Белом доме. Знаток уточнит – в Овальном кабинете, где работает президент страны. Это так и не так. Когда президентом стал Дональд Трамп, власть переместилась в Башню Трампа.

Трампа там охраняли так, как никого из предыдущих президентов. В Нью-Йорк перебросили большой отряд сотрудников секретной службы, которая обеспечивает безопасность высших чиновников государства. Городские власти еще и выделили пол сотни сотрудников полиции. Они перекрыли улицу вдоль Башни Трампа, что мешало движению в час пик. Автоматчики в бронежилетах и касках вели наблюдение в лифтах и на крыше. У входивших в башню проверяли сумки. У входа прогуливались инструкторы с собаками, обученными искать взрывчатку. Одетые в штатское полицейские патрулировали весь прилегающий район. И где-то рядом дежурил полицейский спецназ с тяжелым оружием.

Меры по обеспечению безопасности Трампа обходились городу в полмиллиона долларов в день. Немалое число ньюйоркцев подписали петицию, обращенную к губернатору штата Эндрю Куомо и мэру города Биллу де Блазио, с просьбой не оплачивать охрану семьи Трампа из казны: уж кто-кто, а он может заплатить за все сам, деньги налогоплательщиков должны быть потрачены на нужды города.

И после вступления в должность Трамп не намерен окончательно переселяться в Белый дом. Его советник Роджер Стоун по-свойски объяснил, что апартаменты в Белом доме значительно меньше нынешней квартиры Трампа:

– Кроме того, он очень любит Нью-Йорк и вообще предпочитает спать в своей постели. Он не будет постоянно жить в Белом доме.

Что же, Рональд Рейган при первой возможности сбегал на свое ранчо в Санта-Барбару (Калифорния), самое его любимое место на земле. Джон Кеннеди предпочитал берег залива Кейп-Код в Массачусетсе. Никсон улетал на остров Ки-Бискейн, рядом с Майами. Старший Буш искал уединения на своем ранчо в Техасе. Но никому из президентов еще не приходило в голову проводить уик-энды в городских джунглях на Манхэттене.

Сразу после избрания Трамп приступил к формированию своей администрации. В те дни у лифтов и эскалаторов Башни Трампа можно было запросто увидеть не только ближайшее окружение нового президента, членов его семьи, но и самых видных политиков страны в окружении личной охраны. Они приходили к новому президенту на смотрины. Желающих поработать на него нашлось предостаточно, так что было из кого выбрать.

Входящие в Башню Трампа следовали мимо стальных ограждений, полицейских постов и сотрудников секретной службы с большими собаками и большими револьверами. Небоскреб из мрамора и стекла превратился в место, которое неудержимо влекло амбициозных и карьерных людей, желавших узнать свое будущее. Лифты уносили вверх и возвращали на землю сотрудников штаба Трампа и кандидатов на посты в правительстве.

Журналисты и туристы оккупировали лобби. Каждый раз, когда мелодичный звонок оповещал о том, что дверцы лифта сейчас откроются, все поворачивались в надежде увидеть знакомые лица. Но самые важные фигуры использовали боковые лифты, чтобы незаметно прибыть к Трампу и столь же незаметно ускользнуть, не привлекая к себе внимания.

– К работе, – обещал Трамп, – привлекаются поистине замечательные мужчины и женщины, настоящие патриоты, многие из которых вскоре станут частью нашего правительства.

Имя вице-президента Трамп назвал еще на партийном съезде. Вице выбирают вместе с президентом, поскольку в случае болезни или смерти хозяина Белого дома он должен его заменить. И так случалось не раз.

Вице-президент Гарри Трумэн утратил приставку «вице» 12 апреля 1945 года, когда внезапно умер Франклин Рузвельт. После убийства Джона Кеннеди в Далласе 22 ноября 1963 года президентом стал вице-президент Линдон Джонсон. Он принес присягу прямо в самолете, вылетевшем из Далласа в Вашингтон. В 1964-м он победит на выборах сенатора Барри Голдуотера и останется в Белом доме еще на четыре года. Вице-президент Джеральд Форд вступил в исполнение президентских обязанностей 9 августа 1974 года – после того, как Ричард Никсон ушел в отставку.

Вице-президент Майк Пенс – недавний губернатор, единственный из соратников Трампа, имеющий административный опыт. Юрист по образованию, он вел политическую радиопрограмму, пока не был избран в конгресс. Став губернатором Индианы, сократил налоги, но добился профицитного бюджета. По характеру спокойный, разумный, сдержанный, преданный. Его взгляды далеко не во всем совпадают с представлениями Трампа о том, что следует делать. Он резко критиковал российского президента и призывал к созданию зоны свободной торговли с Европейским союзом. Он пламенный противник абортов и однополых браков.

В Америке часто вспоминают шутку замечательного американского писателя Марка Твена о двух братьях: один из них ушел в море, другой стал вице-президентом страны. И с тех пор ни о том ни о другом – ни слуху ни духу… К вице-президенту относятся вежливо, но считают эту должность неким излишеством. Единственная задача вице-президента – заменить президента в случае тяжкой болезни или смерти.

Один из вице-президентов шутя говорил приятелям:

– Знаете, что мне нравится в моем титуле? Если прикрыть левый глаз, то слово «вице» не видно и читаешь просто: «президент Соединенных Штатов Америки».

По традиции вице-президент живет в доме, построенном в XIX веке для руководителя военно-морской обсерватории. Утром кавалькада автомобилей пышно доставляет вице-президента на работу. Полиция расчищает ему дорогу, чтобы он вовремя попал в Белый дом. Но сотрудники президентского аппарата могут увидеть его днем в буфете в цокольном этаже Белого дома, куда все спускаются выпить кофе. И вице-президент спокойно стоит в очереди.

Когда Майк Пенс появляется на публике или возникает на экране телевизора, он скромно занимает место за спиной Трампа и молчит. Вице-президент кажется политиком несамостоятельным, незаметным. Но это не так. Конечно, вице находится в распоряжении Трампа. Прежде чем что-то сделать, всегда спрашивает мнение президента. И реальной власти у него нет. Но все последние президенты очень прислушиваются к своим вице.

Скажем, Ал Гор сумел быть лояльным Клинтону, не принизив себя. Ал Гор со всеми в стране ладил, у него не было врагов, его ценили и уважали. До избрания вице-президентом Альберт Гор был сенатором, так что оказался очень полезен на первом этапе, когда провинциальный политик Клинтон только-только перебрался в Вашингтон. Такую же важную роль играет Майк Пенс, налаживая рабочие контакты новой администрации с конгрессом.

Американская политическая система построена на сложной системе сдержек и противовесов. Президент располагает очень большой властью, но она четко ограничена. Внешняя политика, бюджет, налоги, торговля – тут ему без поддержки конгресса не обойтись.

Одновременно с избранием президента американцы проголосовали за новый состав палаты представителей. Сменилась и треть сената. Республиканцы располагают большинством в обеих палатах конгресса. Но в собственной партии Трамп не очень популярен. И получить поддержку конгресса ему непросто.

Успех президента Линдона Джонсона, который в 60-х годах провел через конгресс пакет законов о социальных правах, объясняется тем, что он прекрасно знал всех законодателей и умел с ними договариваться. А вот Барак Обама не сумел выстроить личные отношения с конгрессменами и сенаторами и не воплотил в жизнь важные законопроекты.

Трамп назначил министром транспорта родившуюся на Тайване Элейн Чао, жену лидера республиканского большинства в сенате Митча Макконелла (он сенатор с тридцатилетним стажем) – очевидный знак желания ладить с Капитолийским холмом, где размещаются обе палаты конгресса США. Трамп понимает, что не может вести войну на два фронта – и против демократов, и против собственной партии. Его противники никуда не делись. Они заседают во всех комиссиях и комитетах. И вцепятся в него при первой же ошибке, будут задавать жесткие вопросы и нещадно критиковать.

Когда Трамп формировал свою личную команду, самые невероятные слухи и предсказания материализовывались каждый час. Бросилось в глаза, что первые назначенцы не имеют опыта работы в Белом доме. Чем же они помогут хозяину Овального кабинета? К кому он будет прислушиваться? Кто станет главным нашептывателем? Его старший советник Стивен Бэннон, известный своими радикальными взглядами?

У Бэннона таинственная и мистическая роль. Эта фигура привлекает всеобщее внимание. Ирландец-католик из Ричмонда, готовый драться за свои убеждения. Твердолобый. Учился в католической мужской школе, где преподаватели-монахи установили почти военную дисциплину. Служил на флоте. Был потрясен неудачей президента Джимми Картера, безуспешно пытавшегося освободить американских дипломатов, взятых в заложники в Иране в ноябре 1979 года. Окончил школу бизнеса в Гарварде, работал в крупнейшем инвестиционном банке «Голдман-Сакс». Он настроился против банкиров после кризиса 2008 года. Стал продюсером и снимал документальные фильмы.

Работая на радио, Стивен Бэннон завоевал репутацию яростного борца против глобализма, истеблишмента, мультикультурализма, иммиграции, ислама – точнее, против, как он сам выражается, «исламского фашизма». Свою радиопрограмму он превратил в «бойцовский клуб». В его эфире радикалы могли не стесняться.

Бэннон в 2014 году говорил:

– Мы, иудеохристианский Запад, должны обратить внимание на слова Путина о традиционализме и ощутить его поддержку национализма.

Христианские фундаменталисты, некогда проклинавшие безбожный советский режим, ныне ценят усилия российского руководства в борьбе против главного врага цивилизации – политического исламизма. Трамп тоже говорил об иудеохристианстве как основе его внешней политики.

Бывшая жена Стивена Бэннона поведала, что он не хотел, чтобы его дети учились в одном классе с евреями. Бэннон, оправдываясь, доказывал, что у него есть родственники-евреи, что его помощник – афроамериканка. Старший брат вступился за него:

– Нас родители учили… Если в автобус входит женщина, уступи место… Не важно, белая она, афроамериканка, или азиатка, или не знаю кто еще…

Трамп тоже защитил своего советника:

– Если бы я считал его расистом или «альтернативным правым», то никогда бы и мысли у меня не возникло пригласить его на работу.

Сотрудники Бэннона уверяют: Стивен – не расист, «он за людей, о которых забыли». Он, как и сам президент, восстал против системы, которая помогла ему добиться успеха. В августе 2016 года он с головой ушел в избирательную кампанию Трампа. Честно признался в одном из интервью:

– Дональд Трамп для нас – инструмент. Я пока не знаю, годится он или нет.

Бэннон поставил на Трампа, полагая, что сможет им манипулировать и проводить его руками свою политику. Скорее всего, ошибается.

Администрация делится на две команды – штат сотрудников Белого дома, то есть личный аппарат президента, и собственно правительство, министры, которых утверждает конгресс.

Главой аппарата стал Райнс Прибус, адвокат и политик, недавний председатель национального комитета Республиканской партии. Всю предвыборную кампанию он неустанно убеждал страну, что Трамп победит, несмотря на любые опросы общественного мнения. Ему сильно доставалось. Его издевательски сравнивали с министром информации Ирака при Саддаме, который во время военной кампании 2003 года до последнего вдохновенно рассказывал о победах иракского оружия.

Райнсу Пршбусу уготована экзотическая роль представителя истеблишмента при президенте, чья стремительная карьера основана на обещании разогнать к чертовой матери этот самый истеблишмент. Два главных назначения в Белом доме создают сильнейшее противостояние внутри администрации. У Бэннона на плече устроился дьявол с бомбой. У Пршбуса – ангел с оливковой ветвью.

Трамп намерен повторить опыт Рональда Рейгана? В ту пору Белый дом походил на Колизей, где сражались гладиаторы. Рейган подбирал в команду сильных и жестких людей и хладнокровно наблюдал за тем, как они пытаются перерезать друг другу горло. Это позволяло ему слышать разные мнения… Возможно, Трамп об этом и не думал, а просто хотел отблагодарить тех, кто за него сражался.

Отец Райнса Прибуса – электрик из Германии (он дал сыну немецкое имя – Райнхольд), мать-гречанка приехала из Африки. Он с юности увлекался политикой. В 2004 году баллотировался в сенат штата Висконсин. Проиграл и понял, что рожден не для публичной политики, а для закулисной. В 2007-м возглавил партийный комитет республиканцев в родном штате. Райнс Прибус вошел в число ста самых влиятельных людей Америки. Для парня из Висконсина, как он сам говорит, большое достижение. Руководитель аппарата – главная фигура в окружении президента. Хотя это многим не нравится.

Получив назначение, он организовал встречу с несколькими своими предшественниками. Задавал вопросы, которые считает главными: как быть уверенным, что министры работают на президента, а не на себя? Как контролировать тех, к кому прислушивается президент? И кого в аппарате нужно иметь в союзниках?

Существуют три основных рычага власти внутри Белого дома – контроль над потоком бумаг, поступающих к президенту, составление распорядка дня президента и контакты с прессой.

Прямой и регулярный доступ к президенту – ценнейшая привилегия в администрации. Тот, кто имеет постоянное время для контактов с президентом, очень влиятелен. Он может изложить Трампу свои идеи, заручиться его согласием, дать на подпись бумагу или добиться какого-то важного назначения.

Но прежде чем высокопоставленный чиновник, министр, конгрессмен или сенатор сумеет доложить срочный вопрос Трампу, ему придется убедить в срочности вопроса руководителя аппарата. За редким исключением никто не попадет на прием к президенту, минуя Прибуса. Он решает, кто удостоится личной аудиенции у Трампа, а кому будет отказано. Кому позволят изложить свои проблемы непосредственно президенту, а кому придется писать записку, которая еще неизвестно к кому попадет. И ни одно дело нельзя решить, не заручившись поддержкой руководителя аппарата. Потому что ни одна бумага не должна лечь на президентский стол без ведома Прибуса.

Эндрю Кард, один из прежних руководителей аппарата Белого дома, вспоминает:

– Моя задача позаботиться о том, чтобы у президента было время поесть, поспать, поговорить с женой, побыть с дочками, почитать книгу, заняться спортом и быть счастливым – ради того, чтобы он мог исполнять свои президентские обязанности. Это значительно сложнее, чем устраивать встречи президента с прессой, членами кабинета и конгрессменами. Если сотруднику Белого дома действительно нужно увидеть президента, я организую встречу. А если кто-то из аппарата просто пожелал увидеть президента, этого не будет. То же касается бумаг. Тысячи людей пишут записки и письма президенту. Они считают, что президент обязательно должен их увидеть. Моя задача состоит в том, чтобы он прочитал только то, что ему нужно…

Ричарду Никсону трудно было отдавать приказы, глядя сотруднику в лицо. Тем более увольнять или высказывать свое недовольство. Он так и остался юношей-квакером, который ненавидел прямое противостояние с кем-либо и старался этого избежать. Никсон управлял страной с помощью записок. «Некоторые, – говорил сам президент, – обсуждают идеи с помощниками за обеденным столом, но я предпочитал получать анализ в письменном виде». В западном крыле Белого дома царила атмосфера тихого одиночества.

Лишь несколько министров могли позвонить президенту напрямую. Правом неограниченного доступа к Никсону пользовались только госсекретарь Генри Киссинджер и руководитель аппарата Роберт Холдеман, который записывал указания президента и следовал им как библейским заветам. Холдеман был человеком без чувства юмора, образцовым исполнителем. Он вспоминал позднее:

– Каждому президенту нужен свой сукин сын, я исполнял эту роль при Никсоне.

Никсон предупредил своих министров:

– Роберт Холдеман будет главным палачом. Не приходите ко мне, если Холдеман велел вам что-то сделать. Он поручил вам то, что я велел сделать, и вам надо просто выполнить указание.

Когда разгорелся уотергейтский скандал, Холдемана сменил генерал Александр Хейг. «Хейг, – характеризовал его Киссинджер, – сильный духом в периоды кризисов, решительный в суждениях, искусный в пресечении бюрократических склок, неустанный в трудах. Он умеет быть достаточно беспощадным… Я не мог не замечать, как безжалостно Хейг расталкивал локтями потенциальных соперников в борьбе за мое внимание».

«Хейг работает с раннего утра до позднего вечера, – вспоминал один из руководителей Пентагона, – зачастую задерживается в кабинете до полуночи или до часу ночи. Тем не менее Никсон приходит в неистовое, граничащее с безумием негодование всякий раз, когда Хейга не оказывается под рукой. Если Хейг уходит играть в теннис, его сотрудникам приходится разыскивать шефа, чтобы он сломя голову мчался к телефону…

Никсон не смотрит передач по телевизору и не читает газет, поэтому отрезан от всего происходящего, за исключением тех известий, которыми, как с ложечки, кормит его персонал… Когда стало ясно, что президент эмоционально не в состоянии выполнять президентские функции, это начал делать Хейг».

Так что политики и законодатели не зря жалуются на то, что руководитель аппарата иной раз присваивает себе несоразмерно большую власть. В Вашингтоне часто звучит возмущенный вопрос: кто же руководит страной – министры или президентские помощники? Законодатели ненавидят руководителя аппарата, потому что ничего не могут с ним сделать. Он неподотчетен конгрессу. Министров утверждает конгресс после тщательного изучения предложенных президентом кандидатур. А руководителя своего аппарата президент назначает единолично, ни у кого ничего не спрашивая.

Раньше помощники президента во время заседания правительства скромно сидели на стульях у стены. Помощники Рональда Рейгана, напротив, уверенно занимали место за столом рядом с министрами и мало с ними считались. Это нигде не записано, но в Соединенных Штатах руководитель администрации по положению фактически выше всех членов правительства. Ближайших помощников президенты даже включают в состав Совета национальной безопасности.

Умелый руководитель аппарата превращается во внештатного заместителя президента. Он запросто вызывает к себе министров. Ему приносят важнейшие документы, которые он либо принимает, либо отвергает, и министрам приходится учитывать его мнение. Руководитель аппарата иногда даже проводит заседания кабинета министров. Он определяет повестку дня, руководит обсуждением важнейших вопросов и подводит итоги. И указания министры в основном получают не от президента, а от руководителя его аппарата и от других президентских помощников.

Задача руководителя аппарата – отстаивать интересы Трампа в самом широком смысле этого слова. Разные люди по-разному понимают смысл этой должности. Одни считают себя связующим звеном между президентом и правительством. Другие берутся решать проблемы, которые являются прерогативой президента, чтобы избавить его хотя бы от части неприятностей.

Дональд Трамп, вообще говоря, нуждается в своего рода личном политическом телохранителе, человеке, способном служить буфером между ним и разного рода конфликтами. Руководитель аппарата должен беречь время и силы президента, ограждать от мелочей и ненужных вопросов, обеспечивая ему возможность сосредоточиться на жизненно важных проблемах.

На президента обрушивается масса рекомендаций, предложений, советов; многие из них представляются разумными. Именно поэтому они и достигли президентского кабинета. Более легкий выбор достается тем, кто находится на низших этажах, – они отделяют разумные предложения от неразумных. А Трамп должен выбирать из почти одинаково убедительных предложений. Со временем ему ничего иного не останется, кроме как полагаться на своих помощников.

Президент больше доверяет помощникам, чем министрам. Министры самостоятельны, а помощники – это его люди, они полностью зависят от президента, с одной стороны, и озабочены тем, как ему угодить, с другой.

Как показывает опыт, на роль руководителя аппарата нужен человек, неустанный в трудах, сильный духом в периоды кризисов, решительный в суждениях, искусный в пресечении бюрократических склок внутри администрации. И в определенном смысле беспощадный. Руководитель аппарата – самое тяжкое место в Белом доме даже при очень предсказуемом президенте. Работать приходится семь дней в неделю и двадцать четыре часа в день. Райнс Прибус готов. У него есть нечто общее с президентом: они оба почти не нуждаются во сне. «Грызть камни» – так Прибус отозвался о своей работе: надо забыть о своей гордости и работать ради команды.

Но в данном случае не ради команды, а ради лишь одного человека. Надо учитывать особенности характера президента, его взгляды, манеры, привычки, фобии… Как правило, человек сидит на этом месте не больше двух лет. Увольняют и не говорят спасибо. Если что-то получится, аплодисменты достанутся Трампу. Если провалились, виноват Райнс Прибус.

Джордж Буш без колебаний сменил главу своего аппарата Эндрю Карда, чтобы взбодрить свою команду. Кард не хотел уходить, но «услышал биение тамтамов», как выразился один из его приятелей. Сменил его Джошуа Болтен, бывший банкир. Во время совещаний он часто доставал калькулятор, чтобы прикинуть стоимость той или иной идеи. В аппарате пожалели о почти семейной атмосфере, которая сохранялась при Карде. У Болтена не было семьи. В половине седьмого утра в Белом доме работа уже кипела. Болтен сидел в кабинете до половины одиннадцатого вечера и приходил в выходные – в джинсах, теннисных туфлях и любимой красной рубашке.

Утро президента – после того, как он выпьет кофе и позавтракает, – начинается с доклада советника по национальной безопасности. Он первым входит в Овальный кабинет. Затем приезжает директор ЦРУ и кто-то из аналитиков агентства. Затем появляется директор ФБР. При его докладах обычно присутствуют вице-президент, руководитель президентского аппарата и конечно же советник по национальной безопасности.

Руководители ЦРУ всегда жаловались на то, что в протокольном списке высших чиновников они занимают тридцать четвертое место. Директор ЦРУ принадлежал к пятой категории по шкале жалованья чиновников, то есть был на четыре уровня ниже членов правительства. Его должность приравнивалась к должности заместителя министра. На приемах директор оказывался где-то в конце стола, что больно ранило руководителя внешней разведки. Но это компенсировалось реальным значением самой должности.

В Белом доме советнику выделяют престижный кабинет поближе к президенту. Он имеет право неограниченного доступа в Овальный кабинет. Его роль состоит в том, чтобы координировать работу соревнующихся между собой ведомств – Государственного департамента, министерства обороны, специальных служб и аппарата Совета национальной безопасности, обобщать их мнения и представлять президенту рекомендации в сфере внешней и оборонной политики. И следить за тем, чтобы указания президента выполнялись неукоснительно. Если между различными ведомствами возникают разногласия, он должен выяснить, в чем проблема, и тут же ее решить.

Советником по национальной безопасности Трамп назначил отставного генерал-лейтенанта Майкла Флинна. Флинн прежде руководил военной разведкой.

Разведывательное управление министерства обороны (РУМО) призвано снабжать президента страны и собственного министра информацией по всем военным вопросам. РУМО каждый день представляет текущую сводку о событиях в мире и аналитические материалы по наиболее важным и острым проблемам. Кроме того, готовит доклады по ключевым проблемам, которые называются «Национальная разведывательная оценка».

Управление создал в октябре 1961 года министр обороны Роберт Макнамара, один из самых одаренных американских менеджеров. Он рассчитывал получать надежные разведывательные оценки, которые бы не искажались в угоду ведомственным интересам разных родов войск. В Соединенных Штатах виды вооруженных сил – сухопутная армия, авиация, военно-морской флот и корпус морской пехоты – значительно самостоятельнее, чем в России.

Каждый вид вооруженных сил всегда имел собственную разведку. Военные разведчики практически не занимались агентурной разведкой. Их интересовали технические и технологические достижения потенциальных противников. Большей частью они удовлетворялись изучением и анализом открытых источников информации. При этом три разведки часто дублировали друг друга, добывая одну и ту же информацию, но в оценках часто расходились. В результате каждый день внутри вооруженных сил появлялись три разведывательные сводки с разными оценками, выводами и рекомендациями.

Разведывательное управление министерства обороны взяло на себя анализ всей разведывательной информации, поступающей в военное ведомство. Раньше вашингтонские политики получали в день десяток различных разведывательных сводок, теперь только две – одну дает ЦРУ, другую разведуправление министерства обороны.

При этом и армия, и флот, и авиация сохранили свои разведывательные службы. Они имеют право не соглашаться с оценками старших товарищей из министерства обороны и жаловаться в аппарат президента.

Создание разведывательного управления было подарком для военных разведчиков. Для них выделили сразу шесть генеральских должностей, чего раньше не было. В нашей военной разведке генералов хоть пруд пруди, а американцы так легко генеральские звезды не раздают. Но разведуправление министерства обороны не пользуется особым уважением. В своем кругу его называют «загородным клубом» или «домом для престарелых». Несмотря на надежды министра Макнамары, ведомственный подход неизменно берет верх.

Слабость РУМО стала очевидной еще во время вьетнамской войны, когда военные разведчики постоянно приукрашивали деятельность армии. Это привело к тому, что министры обороны Соединенных Штатов стали чаще обращаться за информацией к политической разведке, в ЦРУ. Военные разведчики не осмеливались оспаривать слова собственных генералов и не принимали в расчет слова противника, отметая его заявления как пропаганду, а в результате слабо помогали собственным войскам.

Скоро выяснилось, что у РУМО есть два органических порока.

Во-первых, руководство управления избегает ссор и столкновений с крупными военачальниками и целыми видами вооруженных сил. Поэтому разведка оправдывает действия боевых подразделений, даже если ошибки и промахи очевидны.

Дело в том, что офицеры откомандировываются в разведуправление министерства обороны всего на два-три года и не хотят портить отношения со своими начальниками, под крыло которых они скоро вернутся. И генералы не забывают напомнить разведчикам, форму какого рода войск они носят.

Они постоянно отправляют в разведку строго секретные послания (гриф «только лично») с просьбой учесть их мнение по тому или иному вопросу. Послание начинается с комплиментов в адрес получателя по поводу его прекрасных достижений в работе. Затем отправитель просит кое-что поменять в составляемых военной разведкой сводках и справках. Телеграмма неизменно заканчивается завуалированной угрозой, что будущая карьера военного разведчика окажется в опасности, если он не поддержит своего генерала и «не станет членом команды».

Другая проблема военной разведки – невозможность ответить начальнику, что его задание невыполнимо. Военный человек обязан исполнить любой приказ. В военную разведку принимают некоторое количество гражданских специалистов, но на руководящие посты их не продвигают. В военном ведомстве они люди второго сорта. Может быть, поэтому военная разведка не может похвастаться такими же успехами, как их коллеги в политической разведке.

До генерала Флинна управление военной разведки оставалось чисто аналитической службой. С его приходом РУМО приступило к созданию собственной оперативной службы. Полторы тысячи офицеров получили задание бороться с террористами в Северной Африке и на Ближнем Востоке, перехватывать нелегальные поставки оружия. И еще отдельно следить за действиями китайской армии.

В 2014 году генералу Флинну пришлось уйти в отставку, администрация Обамы была им недовольна. Все обратили внимание на то, что бывший генерал, оставшись без дела, приезжал в Москву по приглашению информационного телевизионного канала «Россия сегодня». Флинн честно объяснил, что гонорар был хорошим.

Он не первый генерал, занявший пост советника президента по национальной безопасности. Джордж Бушстарший тоже предпочел для этой работы генерала Брента Скоукрофта. Тот окончил военное училище в Вест-Пойнте и собирался стать летчиком, но авария лишила его возможности летать. Мормон по убеждениям, генерал Скоукрофт не пил и не курил.

Самым заметным советником по национальной безопасности был профессор Генри Киссинджер. Он играл совершенно необычную роль в администрации Никсона, гордившегося тем, что у него работает такой человек. Он сумел установить деловые отношения с советским руководством. Министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко иногда называл Киссинджера «чертом», но очень серьезно относился к нему и доверял его обещаниям.

Президент Джимми Картер назначил своим советником по национальной безопасности Збигнева Бжезинского, рыцаря холодной войны.

При младшем Буше важную роль играла Кондолиза Райс. Ее одно время называли самой влиятельной женщиной мира. Она была очень близка к президенту. Он и не скрывал своей симпатии к этой женщине:

– Мне нравится быть рядом с ней. Это весело и увлекательно. Я люблю легких людей, а не тех, кто слишком всерьез к себе относится. И к тому же она очень умная! Она умеет так объяснить мне международные проблемы, что я все понимаю.

Она нравилась не только собственному президенту. Премьер-министр Израиля Ариэль Шарон говорил журналистам с солдатской прямотой:

– Я должен признаться, что мне трудно сконцентрироваться во время разговора с Кондолизой Райс. Меня отвлекают ее красивые ножки.

Когда Буша переизбрали, он сделал Кондолизу государственным секретарем. А прежний кабинет занял ее заместитель Стивен Хэдли. Умелый и работоспособный адвокат, он раньше трудился в министерстве обороны. И должность советника стала незаметной. Как и при Бараке Обаме.

Поскольку Трамп очень неопытен, значение аппарата советника по национальной безопасности возрастает.

В западном крыле Белого дома в Вашингтоне все рабочие кабинеты небольшие. Советнику президента по национальной безопасности, несмотря на всю его огромную власть, приходится довольствоваться скромными и тесными помещениями. В его распоряжении небольшой аппарат – это тщательно подобранные специалисты по тем или иным регионам. Скажем, советским отделом когда-то ведал профессор Ричард Пайпс, один из лучших специалистов по российской истории. Аппаратом Совета национальной безопасности руководит заместитель генерала Флинна – Моника Кроули, которая совсем юной начинала в аппарате Белого дома при Никсоне и Киссинджере.

Президент в любую минуту может посоветоваться со своими главными сотрудниками. Он располагается за дубовым столом. Прямо перед ним большой плазменный телевизор. Президент нажимает кнопку, включается полиэкран, и появляются лица членов Совета национальной безопасности, где бы они ни находились: вице-президент, министр обороны, государственный секретарь, руководитель президентского аппарата, советник по национальной безопасности, директор ЦРУ…

Важнейшие внешнеполитические, да и военные, вообще стратегические решения принимаются не Государственным департаментом, не министерством обороны, а Советом национальной безопасности. Его создал президент Трумэн, подписав закон о национальной безопасности № 253.

Совет должен «снабжать президента всеми доступными фактами, чтобы он смог оценить различные варианты действий, вытекающие из различных точек зрения, взвесить все возможные последствия, прежде чем взять на себя тяжелую ответственность за принятие окончательного решения».

Совет не избавляет президента от необходимости делать выбор, но помогает делать его более осмысленным. Совет национальной безопасности считается одним из мозговых центров Америки, здесь работают лучшие аналитики страны.

Как истолковать кадровую линию Трампа? Просматривается ли некая система?

В принципе Трамп понимает, что президентство – не работа одиночки:

– Вот как я действую. Я нахожу лучших людей и их нанимаю. Но я всегда за ними присматриваю.

Одни его назначения – очевидное вознаграждение за заслуги в предвыборной кампании. Другие отражают представления Трампа о компетентности. Он ценит генералов и миллиардеров, то есть людей, очевидно добившихся большого успеха и умеющих управлять другими.

Трамп как-то объяснял искусство ведения деловых переговоров. Выставлять высокие требования и неустанно добиваться своего. Не сомневаться в том, что ты прав. Никогда не сдаваться. Биться до конца – даже в мелочах.

Он делает ставку на личные контакты, предпочитает переговоры один на один. Но современное президентство – слишком сложный механизм, чтобы полностью полагаться на личные отношения. Самые эффективные президенты – те, кто держит некоторую дистанцию, создавая условия для самостоятельной работы политических механизмов.

Трамп, несмотря на все предсказания, сформировал вполне ортодоксальный кабинет министров. Он включил в него и женщин, и представителей этнических меньшинств. На пост министра жилищного строительства выбрал темнокожего Бена Карсона, прекрасного нейрохирурга, писателя и филантропа.

Имя Карсона узнал весь мир, когда в 1987 году во главе бригады из семидесяти хирургов он провел первую в истории успешную операцию по разделению сросшихся головами сиамских близнецов. Операция продолжалась двадцать два часа. Оба близнеца выжили. Доктор Бен Карсон очень набожен, он адвентист седьмого дня, перед каждой операцией молился.

– Бен Карсон обладает блестящим умом и активно работает над упрочением семейных ценностей, – сказал Трамп. – Мы вели долгие беседы, обсуждая мой план экономического развития и обновления инфраструктуры городов. Бен разделяет мой оптимизм относительно будущего нашей страны. Он верит, что я буду президентом всех американцев и готов внести свою лепту. Он – сильный боец, который никогда не сдается.

Во время избирательной кампании Дональд Трамп обвинял Хиллари Клинтон в том, что она подозрительно близка к крупнейшему инвестиционному банку «Голдман-Сакс», и само название этого финансового учреждения звучало как олицетворение абсолютного зла. И что же? Президент Трамп назначил министром финансов человека из «Голдман-Сакс». И его главный советник тоже раньше там работал! И директором Национального экономического совета Трамп сделал Гэри Кона, президента «Голдман-Сакс».

Никто не удивился выбору. На этой должности нужны лучшие. Поэтому Билл Клинтон сделал министром финансов человека из «Голдман-Сакс» – Роберта Рубина. И Буш-младший – Генри Полсона. Инвестиционный банк существует почти полтора столетия, с тех пор как приехавший из Германии Маркус Голдман, такой же трудовой мигрант, как и дед Трампа, не сменил швейное дело на финансовый бизнес. «Голдман-Сакс» – синоним денег. Даже если бы на Земле высадились пришельцы и создали свою экономику, они все равно наняли бы кого-то из «Голдман-Сакс». А кого еще?

Но бросается в глаза разница во взглядах министров на ключевые проблемы. Это не команда единомышленников, спаянная единой целью. Кто-то из сегодняшних министров еще недавно нещадно критиковал Трампа. Другие открыто не соглашались с его взглядами. Роль посредника и координатора команды играет вице-президент Майк Пенс.

Трамп, с одной стороны, больше не повторяет самые одиозные высказывания времен предвыборной кампании. С другой – набрал в свою команду рекордное количество откровенных ястребов. Трамп охотно нанимает на работу бывших военных. В темных костюмах с короткими прическами, они выглядят как обычные бизнесмены. Но они всю жизнь провели на военной службе, а последние пятнадцать лет – на войне.

Даже на пост министра внутренних дел Трамп выбрал конгрессмена Райана Зинке, бывшего капитана 2-го ранга военно-морских сил и командира отряда сил специального назначения «Морские котики». В другой стране такое назначение могло бы показаться естественным. Но в Америке по традиции МВД ведает не правопорядком (это обязанность местных властей), а природными ресурсами. И пресс-секретарем Трампа стал бывший военный моряк капитан 3-го ранга Шон Спайсер.

Считается, что пресс-секретарь должен уметь подавать публике своего шефа. На самом деле не это главная задача. Значительно важнее раскрыть общественности существо политики президента, рассказывать о тех политических акциях, которые он собирается осуществить, помочь простому гражданину понять причины и следствия политических событий. Пресс-секретарь принадлежит к числу наиболее информированных людей в аппарате президента, посвящен во все детали политики.

Дональд Трамп искренне считает, что военный человек может заставить любое ведомство работать синхронно, как единый организм. Трампу нравятся генералы, потому что они многим нравятся. Они не высказывались против него во время избирательной кампании. Они не столичные жители. Не снобы. Так же как и он, генералы воспринимают мир как противостояние добра и зла. Выбранный им на роль советника по национальной безопасности бывший генерал-лейтенант Майкл Флинн сказал, что политический ислам – угроза для США.

Но генералы – не поклонники крайностей. И как правило, опытны в интригах и византийстве. Они научились лавировать, делая карьеру. Бесшабашные выходят на пенсию максимум полковниками. Это еще сильно удивит Дональда Трампа.

Трамп обещал вновь сделать Америку великой. Для него это означает прежде всего укрепить вооруженные силы: «Всё начинается с военной силы. Всё». Враги, противостоящие Америке, опаснее тех, с кем он имел дело в юности. Исламские боевики – «средневековые варвары»:

– Надо их преследовать повсюду, где они находятся, и не останавливаться, пока последний из них не будет мертв.

Не менее опасны и экономические конкуренты, китайцы:

– Сейчас они нас бьют. Теперь надо их бить.

Но экономические войны – одно, а настоящие боевые действия – другое. Кажется, будто Трамп менее настроен на военные акции, чем другие политики. Он, скажем, критиковал Буша за ввод войск в Ирак в 2003 году. Возражал против идеи послать американские войска в Сирию. Но его резкие высказывания – дурное предзнаменование.

Личный опыт настраивает Трампа на жесткие акции. И он готов делать большие ставки. Теоретически резкие и даже угрожающие высказывания могут предупредить войну. Если противник испугается и отступит. А если необдуманные слова, напротив, только возбудят националистические чувства и спровоцируют конфликт?

В мифологии американского президентства считается, что Верховный главнокомандующий принимает жесткое решение и, не рассуждая, претворяет его в жизнь. В реальности президенты избегают опасных шагов, предпочитают действовать закулисно, чтобы предупредить неприятное развитие событий. Приходят к выводу, что самая надежная политика – сдерживание. Попытка найти лучшее решение часто ведет к поражению. Мир не таков, каким хотят его видеть. Надо примириться с его несовершенством.

Но Дональд Трамп столько всего наговорил и наобещал, что просто обязан хоть что-то сделать. Изгнать иммигрантов. Бомбить боевиков. Пытать террористов. Он не берет свои слова назад и не извиняется, даже когда не прав. Уверен, что американцы именно этого и ждут от него. Но любая военная акция будет стоить человеческих жизней, огромных денег и только ухудшит отношения с мусульманским миром.

Милитаристские настроения – привилегия молодых. Трамп же пронес агрессивность через всю жизнь. Как правило, успешный воин завоевывает то, что ему по душе, – комфортную жизнь и красивых женщин, – и успокаивается. На Трампа это успокоение и умиротворение не снизошли.

70-е годы XX века – для него время проб и поисков. 80-е – период больших успехов. 90-е начались неудачами и поражениями. Затем последовало триумфальное возвращение в большую лигу, превращение в знаменитость мирового уровня. И все эти годы он сражался, признавая только один исход – победу.

Но какова же сверхзадача? Что в конце пути? Ради чего все это?

Нет ответа. Можно часами просматривать видеохронику его предвыборных выступлений, слушать его интервью, читать его книги – и не найдешь момента, когда он возвращается с фронта, чтобы поразмышлять, какая же великая цель им движет, что ждет его в конце пути.

Американцам нравятся властные президенты, решительные президенты, на которых лежит ореол исторического величия. Но в современном мире они не всесильны. Власть президентов слабеет. Сокращаются возможности для определения хода событий.

Барак Обама – не первый, кто ощутил несовпадение между представлением о возможностях высшей власти и реальностью. В последний год в Белом доме Джордж Буш, отвечая на вопрос, что было для него самым большим сюрпризом, ответил:

– Насколько мала моя власть.

Почему передавший Дональду Трампу бразды правления Барак Обама займет лишь скромное место в истории?

Обаму не назовешь плохим президентом. Все таланты при нем. Отличный оратор. Умный человек. Сотрудники говорят, что он прислушивается к людям. Готов воспринимать другие мнения. Надежен и не теряет работоспособность в напряженные моменты. Он ответил на экономический кризис многомиллиардным пакетом помощи и реформой финансовых рынков. Старался улучшить школьную систему, которая задыхается от недостатка средств. Миллионы американцев десятилетиями мечтали о реформе здравоохранения. Билл Клинтон не смог провести ее через конгресс. Обама сумел.

Почему же в таком случае американцы перестали его ценить?

Он оказался не так хорош, как хотелось тем, кто за него голосовал.

«Да, мы можем!» – его лозунг в предвыборную кампанию 2008 года звучал как обещание безграничных возможностей. Но выяснилось, что иногда можем, иногда нет. Что-то доступно, а что-то не под силу. Такова политическая реальность. И он предстал в роли еще одного демократа, который только и умеет, что тратить доллары налогоплательщиков.

Когда разлившаяся в результате аварии нефть губила воды Мексиканского залива, его жена с дочкой улетели на каникулы в Испанию, а он сам играл в баскетбол. А президент не вправе беззаботно развлекаться, когда страна в беде.

Президентская команда казалась непоколебимой. Начинали рабочий день в шесть утра и отправлялись домой в одиннадцать вечера. Но исчезло единство, которое существовало во время предвыборной кампании. Одни, разочарованные, ушли, другие выдохлись. Слабых сбросили с корабля. И когда они ностальгически вспоминали фантастический успех на выборах, это напоминало встречу одноклассников через двадцать лет после выпуска: помнишь, какие мы были молодые? Они возвращались к памятным местам: бассейн, где учились плавать, перекресток, где впервые поцеловались… Но сентиментальное путешествие в прошлое свидетельствует лишь о том, что и политическая юность не вечна.

В жизни каждого человека есть решающие моменты. То, что сегодня реальность, – завтра становится прошлым. Наступает новая реальность. Политик, вчера олицетворявший яркую альтернативу своим знаменитым лозунгом «Да, мы можем», хотел бы продлить момент триумфа, счастливое ощущение этих ранних и наивных лет в политике. Но это невозможно. Политические карьеры бывают успешными, бывают провальными, но заморозить их, оставить на одном месте немыслимо.

Барак Обама пытался вернуть утерянную магию. Но окно возможностей закрылось. Он делал вид, что он все тот же, что он так же невинен и страстен, честен и открыт. Повторял: в стране великих возможностей всё возможно! Подбадривал сторонников: мы те, кого все так долго ждали. Это звучало сильно и романтично, как строчка из хорошей песни. Но Обама оказался меньше ожиданий, которые страна связывала с ним.

Кто был рядом с ним до конца? Его министры? Разве они сражались за него? Разве выступали за него в ток-шоу? Или на митингах? Искренне, не по обязанности?

Один конгрессмен сказал спикеру палаты представителей Типу О’Нилу, что не станет голосовать за сомнительный законопроект:

– Но я с тобой, когда ты прав.

На что тот ответил:

– Зачем ты мне нужен, когда я прав.

Обаме не хватило армии, которая бы за него сражалась. Он ее не созвал, не сформировал, не воодушевил. Не сказал: вы мне нужны! И вокруг не оказалось сильных фигур, которые бились бы за его дело, как за свое. Обама остался один, потому что он вообще-то любит быть один. Ему не нравится, когда рядом другие политики. Они это заметили.

Когда-то его видение будущего вдохновляло избирателей. Потом он стал казаться странно бескровным. Прежде его хладнокровие и самообладание производили благоприятное впечатление, а в конце президентства те же качества воспринимались как холодность, заносчивость и высокомерие.

Президент должен показать, что умеет добиваться успеха. Для этого нужна надежда. Каждая победа прокладывает дорогу следующей. Опрос общественного мнения показал, что большинство населения Соединенных Штатов верит: «Мы, американцы, всегда способны решить наши проблемы и добиться того, чего мы хотим». Всегда! Так покажи, куда ты нас ведешь! Нарисуй картину будущего! Пробуди в нас надежду! Пообещай!

Дональд Трамп это и делает.

Он и в самом деле вдохновил немалое число американцев, поверивших, что новый человек способен вернуть стране утерянное величие. Теперь он обязан двигаться от победы к победе. Любой ценой. Он заворожен собственными успехами. Не может без них. Своего рода наркотическая зависимость.

Почти два столетия назад победу на президентских выборах одержал генерал Эндрю Джексон, психологически очень похожий на Дональда Трампа: нарцисс, популист, склонный к авторитаризму, экстраверт, намеренный доминировать абсолютно во всем, вспыльчивый, с бешеным темпераментом.

Джордж Вашингтон, первый американский президент, был уверен, что Джексон не годится для Белого дома. Похоже, ошибался. Эндрю Джексон добился успеха, потому что научился контролировать свой темперамент и сконцентрировал свою энергию на главных задачах. И он сумел вдохновить американцев. В первую очередь – самых простых людей, потому что он сам был простым человеком, из нищеты возвысившимся до Белого дома. Популизм, которого боялись – как власти толпы, – в его случае сплотил американцев. Они поверили в успех единого государства, основанного на принципах демократии.