Глава 10 Месяц ожиданий

Примерно за месяц до предполагаемой даты родов у меня начались тренировочные схватки. Знаете, такие, от которых подпрыгиваешь каждые пять минут и таращишь глаза как ненормальная. Каждый раз, выходя на прогулку с собаками, а гуляли мы с ними трижды в день практически по часу, я напоминала себе какого-то персонажа «Ералаша», постоянно прыгающего то на одной ноге, то на другой. Встречавшиеся на пути соседи и собачники каждый раз вводили меня в ступор вопросом, не родила ли я еще. Почему всем беременным докучают этим вопросом, ответ на который так очевиден? Есть живот – не родила, нет живота, но есть коляска – родила. Вот что непонятного?

Как советуют бывалые мамочки и умные книжки по подготовке к родам, в последний месяц ожидания я заняла себя настолько, насколько могла. Экзамены по немецкому и по политическому и социальному устройству Германии были сданы, бумаги на отпуск в спортклубе были подписаны, и я целыми днями гнездовалась, встречалась с девочками с курсов, Делфин и Леной (которая тоже была, к слову сказать, беременна), ездила со своей русской соседкой в ближайший город – Дюссельдорф погулять по набережной или пройтись по магазинам. В один из выходных мы с Армином поехали проведать его сестру, Андреа.

– Я очень надеюсь, что у вас это надолго, – сказала она мне, когда мы остались наедине.

– Ты о чем это сейчас? – непонимающе уставилась я на Андреа.

– О том, что из-за тебя он расстался с Юлией. Нет, даже не расстался, а продолжал вести двойную игру.

– Андреа, ты прекрасно знаешь, что это неправда! Мы с ним познакомились в июне, а расстались они…

– Нет, это ты знаешь, что это глупости! Они жили вместе! Вместе гуляли с собакой. Они НЕ расставались.

Мне было непонятно, зачем нужен этот бессмысленный разговор, особенно в такое абсолютно неподходящее время. Мне вот-вот рожать, а она решила прочитать мне лекцию. А главное, зачем?

– Андреа, я тебя не понимаю. Что ты сейчас вот этим вот разговором хочешь изменить?

– Не изменить. Предостеречь! – многозначительно сказала она с серьезным видом. – До Юлии он точно так же расстался с другой девушкой, Тиной.

– Андреа, мне какая разница? – все еще взывала я к ее разуму.

– Тина была на грани нервного срыва! Она обрубила всякий контакт с нашей семьей после того, как он решил с ней расстаться, хотя я предлагала ей поддержку и помощь. С Юлией все не так, мы общаемся.

«До сих пор общаются… Ну пусть общаются на здоровье!» – думала я, и мне хотелось найти какой-то повод, чтобы слинять, ибо данный разговор причинял мне дискомфорт.

– Юлия очень красивая женщина, – продолжала Андреа, – и я уверена, что она сможет найти себе достойного мужчину. Достойнее моего брата. Но из-за того, что он ее не отпускает, она все еще надеется, что не все потеряно.

– Андреа, опомнись! Мы женаты, с недели на неделю я рожу нашего общего ребенка. О каком «не все потеряно» может быть речь?

– А я ему говорила! Говорила, что если он хочет с ней порвать, то он должен сделать это полностью, а не чуть-чуть, оставляя надежду. Она похудела до 47 килограммов! В ней 175 сантиметров роста! Попала в больницу с нервным истощением. А потом они продолжали встречаться.

– Андреа, ну ты же не знаешь всей истории наверняка, поэтому, мне кажется, ты перегибаешь палку. А твой брат – порядочный человек, не оставил бывшую умирать от неразделенной любви, – сама от себя не ожидая, выпалила я. – Может, о чем-то другом поговорим лучше?

– Мой брат – сложный человек. Очень непростой. А у Юлии все будет хорошо, – резюмировала Андреа.

Если честно, я так и не поняла смысла того разговора и ее «предупреждений». Что она хотела мне сказать, а главное, зачем? Может, и не было никакой скрытой цели или задней мысли у нее, может, ничего плохого она не имела в виду… но тот разговор до сих пор отдает звоном в моих ушах, хоть и было это уже девять лет назад, и Юлия за это время успела выйти замуж, и, я очень надеюсь, родить детей.

* * *

Чем больше я заполняла свои дни приятными хлопотами и подготовкой к появлению малышки, тем меньше ощущала свое положение. Единственный дискомфорт у меня был от тренировочных схваток и от того, что приходилось часто бегать в туалет.

Врач на осмотре уже недели за три до предполагаемой даты родов радостно сообщила, что можно морально готовиться – головка куда-то там опустилась, и роды могут начаться вот прям сейчас. Ах, зря она мне об этом сказала! Теперь мне казалось, что у меня подтекают воды, я стала бояться далеко выходить из дома, потому что меня преследовал страх, как мне кажется, всех глубоко беременных женщин, – что воды отойдут где-нибудь в машине или в магазине, и все решат, что я описалась. Есть же такое?

Я скачала себе специальное приложение с таймером, которое считало частоту моих схваток. К слову сказать, они были довольно интенсивные и продолжительные: когда час с интервалами в 5–10 минут, а когда и два часа подряд. Помогала теплая ванна и йога.

– Когда схватки будут регулярными в течение трех часов, и интервал между ними будет все меньше и меньше, тогда нужно ехать в роддом! – сказала по телефону моя акушерка Зара.

Час, два, три… три часа интенсивность все росла и росла.

– Слушай, мне кажется, мы рожаем, – сказала я Армину, когда мы пришли с вечерней прогулки. – Собирайся.

Все самое необходимое стояло в прихожей еще с 36-й недели, когда мы вернулись из Турции.

Пока мы ехали до больницы, схватки чудесным образом… прекратились.

– Давай уже КТГ хотя бы сделаем, раз все равно приехали, – сказал мне Армин, доставая сумку из багажника.

В тот вечер нас отправили домой, потому что это были не роды. А что же такое роды? Как определить, что это они? Особенно когда это происходит с тобой впервые. Может быть, должны отойти воды? Да, должны. Но могут и не отойти. Может быть, должны быть схватки? Да, должны. Но схватки могут быть, как у меня, тренировочные, и начаться задолго до родов. Может быть, должна отойти пробка? Вот честно, дважды рожала, ни разу никакой пробки не видела. Так что тут уж как повезет, и у каждой женщины роды проходят по-своему, одного какого-то сценария нет и быть не может.

Примерно через неделю мне показалось, что у меня ночью отошли воды. Во всяком случае, проснулась я в луже.

– Собирайся, поехали рожать! – растолкала я ничего не подозревающего и сладко спящего мужа.

– Как? Уже? Точно?

– Да, у меня воды, кажется, отошли! – сказала я неуверенно, так как схваток не было. – Поехали.

Увидев нас снова, на ресепшн уже улыбались.

– В этот раз точно? – спросила дежурная медсестра в очках.

– Кажется, воды отошли, – сказал Армин. – Да и доктор на осмотре говорила, что со дня на день можно ждать.

– Но схваток я не вижу, – сказала та же медсестра в очках, устанавливая на моем животе датчики. – Нет, вы не рожаете. Скорее всего ваш мочевой пузырь был переполнен или ребенок на него улегся. Бывает.

Нас снова отпустили, а мне уже было невыносимо ждать. Живот уже мешал, хотелось его снять и положить рядом, малышка постоянно толкалась, последние недели меня начала мучить изжога, да еще и эти тренировочные схватки. В общем, я была согласна родить на пару недель пораньше.

19 сентября утром у меня был назначен плановый осмотре в больнице. Последнюю неделю до ПДР беременная наблюдается не у обычного врача в поликлинике, а именно в той больнице, где собирается рожать.

Утро было солнечное и очень теплое! Я встала ни свет ни заря с полной уверенностью, что именно сегодня и сейчас мне нужно перестирать всю накопившуюся одежду, погладить занавески и вытереть везде пыль. А, зеркала! Надо было наполировать до блеска все зеркала в квартире.

Стиральная машина у нас стояла в подвале, в специально оборудованной общей комнате, где можно было не только стирать, но и развешивать свои вещи, чтобы они сохли. Моя русская соседка рассказывала, что пожилая дама со второго этажа постоянно пакостит и подкидывает ей в машинку черные носки, когда та стирает белые вещи.

– Не знаю уже, что делать и как бороться! Я уже и по-хорошему, и угрожала ей! Она не признается, но я точно знаю, кто на меня зуб точит! – говорила она, аккуратно складывая свои дорогущие шелковые блузы в корзину.

В тот день путь в четыре этажа я преодолела шесть раз: нужно было постирать и развесить три полные корзины белья. Сил было настолько много, а к тренировочным схваткам я настолько привыкла, что уже их не замечала.

После завтрака я прибралась дома, и мы с Армином пошли гулять с собаками в лес. Тот круг, который мы обычно делали с утра, выгуливая Жасмин и Бакари, был в районе десяти километров. В хорошую погоду, как в тот день, гулять было одно удовольствие! Деревья только-только начинали желтеть, и яркие лучи солнца пробивались сквозь узорные листья. Дорожки были сухие и чистые, а воздух по-осеннему теплый. Схватки по-прежнему не вызывали беспокойства, хотя я то и дело подпрыгивала на одной ноге.

Я еще помню, как мыла собакам лапы, сидя на четвереньках, а потом мы собрались на осмотр в больницу и решили заехать по пути в «Макдоналдс», потому что мне дико хотелось молочный коктейль.

– О, вы снова пришли? Рожать? – обрадовалась медсестра в очках, увидев нас.

– Нет, сегодня только на осмотр. Наверное, до ПДР доходим все-таки, – безмятежно ответил Армин.

Мне, как обычно, установили на живот датчики. Честно, за всю беременность КТГ я ненавидела больше всего: нужно сидеть или лежать и стараться, чтобы твой ребенок не спал в это время. Сидишь, бывает, сорок минут, а датчики ничего не записали, приходится начинать сначала. Для меня это время было самым пустым и неудобным. Ни прогулки, ни спорт, ни домашние дела не доставляли столько дискомфорта, как вот это сидение.

– Малышка спит, наверное? – спросила медсестра, пришедшая снимать показания датчиков. – Встаньте, разомнитесь, поприседайте немного, а то датчики ее не слышат.

Сразу после ее слов я встаю, и вдруг – быдыщ! – из меня неожиданно выливается на пол очень много жидкости.

– Ой, кажется, у меня воды отошли… – говорю я нерешительно.

– А вы точно не описались? – на полном серьезе спрашивает меня медсестра.

И тут, девочки, у меня начались ТАКИЕ схватки, что я поняла, что до этого самого момента я вообще не представляла, какие они могут быть! Искры сыпались из глаз, в промежности поджимало, мне хотелось встать, лечь, но только не сидеть, я думаю, рожавшие меня поймут.

– Эпидуралку! Дайте мне эпидуралку! – вопила я, корчась от боли.

– Мы должны вас осмотреть сначала, потом взять анализы, и только после этого вы подпишете документы на анестезию, и мы вам ее предоставим, – бойко сказал мне доктор, оказавшийся около меня с аппаратом УЗИ.

– Раскрытие один сантиметр, для обезболивания слишком рано, – констатировал он. – Мы сейчас перевезем вас на кресле в родзал, там вам помогут.

Схватка, как волна, она нарастает до пика, а потом резко сходит на нет, давая возможность сделать пару вздохов, потом приходит следующая волна, а за ней еще и еще, бесчисленное множество таких волн. Страшен не сам период схватки, он длится всего несколько секунд, а ощущение, что этот пик никогда не закончится! Я слышала, что раскрытие происходит по одному сантиметру в час, а значит, мне предстояло рожать еще часов десять.

«О ужас! – подумала я про себя. – Я не выдержу!»

Зара была на смене. Она говорила со мной, смотрела в глаза, подсказывала Армину, как облегчить мои страдания. Когда я минут через сорок начала выкручивать ему руки и вгрызаться зубами в подушку, он снова напомнил про то, что мы просили обезболивающее.

Пока анестезиолог до нас шел, Зара надела мне на безымянный палец какой-то датчик, пускавший ток, и я почувствовала невероятное облегчение.

– Это даст тебе немного сил, окей? Может, ты хочешь сменить положение? – мягко спросила она своим гипнотическим голосом.

В родильном зале было все, что можно только себе представить: большая оранжевая ванна, гамак, фитболы разных размеров, акушерская кровать, которая трансформировалась в удобное гинекологическое кресло, какие-то еще приспособления, напомнившие мне еще во время первой экскурсии по больнице какие-то штуки из камасутры. На полочке у окна стояла бутылка шампанского и два бокала.

«Надо же! В Германии роженицы пьют шампанское? – пронеслось у меня в голове. – А в Голландии, интересно, курят травку?»

В моей голове было очень много странных и нелогичных мыслей, и думала я о чем угодно, но не о родах. Зара пробовала помочь мне найти удобную позицию: повернула меня на бок, потом подняла и облокотила на Армина.

– Попробуй стоя! Вертикальные роды – это наиболее физиологичный способ.

Я заорала еще больше:

– Помогите мне лечь обратно на спину!

Не знаю почему, но мне было удобно именно в этом положении. Мокрую от околоплодных вод одежду с меня сняли, и я облачилась в большое платье в зеленую клетку, которое принесла с собой. Чем дольше я находилась в больнице во время родов, тем больше мне нравилась эта позиция – окружить себя в родах знакомыми людьми и вещами, чувствуя себя в безопасности. Я даже боялась представить, что могла бы оказаться в такой момент одна в белом больничном помещении! Я думала обо всем этом и ждала врача, как своего спасения.

– Ой… – округлил глаза доктор. – Вы же сорок минут назад поступили с раскрытием один палец. – Его глаза продолжали округляться. – Теперь у вас восемь. Сожалею, но эпидуралку делать уже поздно, – вы скоро родите.

Я не верила своим ушам! С одной стороны, то, что я не буду рожать десять часов, меня успокоило, но с другой – схватки были настолько сильными, что мне казалось, будто кто-то раздирает меня изнутри, и сил уже не хватало.

Однако через еще два часа, когда я уже неистово ругалась на всех языках, которые знаю, Арджуна появилась на свет. Маленький сморщенный худенький комочек, который неистово визжал.

– Девочка. Волос не очень много, – улыбаясь, сказала акушерка и протянула мне дочку.

Армин очень хотел сам переезать пуповину, но акушерка оказалась быстрее.

– Ой, я машинально! – Она виновато опустила глаза.

– Ничего страшного, – разочарованно сказал Армин.

Я смотрела на Арджуну и не узнавала ее. Столько раз я представляла, как возьму ее на руки, мне почему-то казалось, что у нее будут мои черные волосы и карие глаза, как у папы. Но вместо этого на руках я держала маленькую голубоглазую абсолютно рыжую девочку. Мне очень хотелось с ней познакомиться и привыкнуть, но вместо этого я вручила сверток сидящему на стуле Армину, вскочила с кресла и начала носиться вокруг него! Я слышала, что рожающие и только что родившие женщины совершают странные действия, но в тот момент я ничего не соображала. На землю меня вернула вошедшая и увидевшая эту картину акушерка.

А картина была маслом: Армин сидит посреди комнаты на стуле, держит в руках сверток, из которого видны только глаза и носик, и я, вся в воде, крови и неизвестно в чем еще, быстро бегаю вокруг них по кругу босиком, пытаясь понять, где я оставила свои тапки.

– Вы что делаете? Ложитесь! Вам стоять сейчас нельзя, не то что бегать! – в глазах незнакомой акушерки читался ужас.

Я тут же остановилась и вдруг почувствовала, как сильно я устала. Это чувство нахлынуло на меня волной, как схватка во время родов, окатило меня с ног до головы, которая стала почему-то ватной, я чувствовала, как мои виски наливаются чем-то тяжелым, а глаза закрываются сами собой.

– Я так устала… – медленно пробормотала я. – Надо позвонить всем.

– Я позвоню, ты отдыхай! – сказал мне Армин и проводил нас с новорожденной малышкой в палату.

В местной больнице родивших держат обычно два дня, и на третий можно идти домой. В послеродовом отделении было много женщин, которые своим видом скорее подходили на все еще беременных. Я смотрела на свой плоский живот на следующий день после родов и недоумевала, это только у меня так или они просто всю беременность много ели?

В палате было все необходимое: подгузники, влажные салфетки, детская одежда, пеленки, прокладки и одноразовое белье для мамы. Каждый час ко мне заглядывала медсестра спросить, все ли в порядке и не нужна ли мне помощь с малышкой, получается ли ее кормить грудью. Нет, помощь мне не требовалась. Скорее, мне хотелось побыть с ней вдвоем. Ночью она спала, я перекладывала этот сладко сопящий кулечек к себе под бок и не могла нанюхаться. Как же малыши вкусно пахнут! Особенно на макушке. Мне хотелось насладиться каждой минутой, запомнить свою доченьку такой малышкой, которая меняется с каждым днем!

Каждый день в моей палате был проходной двор! Тогда я вдруг поняла, сколько у меня знакомых, друзей и соседей! Проведать нас приходили абсолютно все, дверь, можно сказать, не закрывалась. Я была рада, что в двухместной палате находилась одна, потому что двойного такого потока посетителей я бы не выдержала. Эта забота была безумно приятной.

Через два дня, 21 сентября, на свой день рождения, прилетела мама с моим младшим братом. Вообще, забавно получилось: Арджуна родилась 19 сентября, Андреа – 20-го, а моя мама – 21-го. Можно три дня подряд отмечать!

Мама с братом гостили у нас неделю, и, о боже, какая это была неделя! Новоиспеченная бабушка не могла никак нанянчиться с внучкой, а мне было хорошо и спокойно, потому что моя мама была рядом.

Я помню тот день, когда она улетела. Я сидела и кормила Арджуну, а та не отпускала меня часа три, вися на груди. В гостях была моя свекровь.

– Подержи, пожалуйста, малышку, мне нужно сходить в туалет! – попросила я, протягивая только что уснувшую Арджуну.

– Я не хочу дотрагиваться до ребенка. Мне достаточно посмотреть, – холодно ответила она.