КОМНАТА, ЛИШЕННАЯ ЗЕРКАЛ

Сын человеческий, где ты?

Скажи мне еще один раз —

Скажи мне прямо, кто мы теперь,

Скажи мне истинно, где мы сейчас.

Ведь я думал: все будет честно —

Шелковый шарф на шлем;

Но это битва при закрытых дверях,

Борьба жизни с черт знает чем.

И кто-то уверен, что это подвох,

А кто-то кричит, что провал.

И каждое слово — символ того, что мы —

В комнате, лишенной зеркал.

Сегодня мне снился ангел,

Похожий на Брюса Ли.

Он нес мне жидкость для прочистки мозгов —

Стакан портвейна для хозяев земли.

Но я был мудр и светел,

Я взялся за дело всерьез.

И я умер, выбирая ответ,

Хотя никто не задавал мне вопрос.

А друг мой Ленский у пивного ларька

Сокрушался, что литр так мал,

А очередь хором читала стихи

О комнате, лишенной зеркал.

Нас всех учили с любовью

Смотреть не вверх, а вперед,

Но любовь стреляет из обоих стволов,

Как только ты выйдешь на взлет.

А что, в самом деле, — увлечься

Одной из тех благородных девиц,

Что воткнут тебе под ребра перо,

Чтобы нагляднее было думать про птиц.

Но, будь я тобой, я б отправил их всех

На съемки сцены про первый бал,

А сам бы смеялся с той стороны стекла

Комнаты, лишенной зеркал.

У черных есть чувство ритма,

У белых — чувство вины,

Но есть третьи, без особых примет,

Что смотрят на женщин только ниже спины.

Но я не был сосчитан —

Я видел это со стороны.

Мне как-то странно служить любовником муз,

Стерилизованных в процессе войны,

Где выжил тот, кто был заранее мертв,

А выиграл тот, кто не встал.

И только актеры стирают рашпилем грим

Комнаты, лишенной зеркал.

И вот два достойных занятья

Для тех, кто выше нуля:

Торговля открытками с видом на плешь

Или дикий крик: «Право руля!»

И значит, я списан, как мертвый,

И мне положен конец,

Но я благодарен всем стрелявшим в меня, —

Теперь я знаю, что такое свинец.

И кто-то смеется, как серебряный зверь,

Глядя в наполненный зал.

А я просто жив, я праздную радостный сон

О комнате, лишенной зеркал,

В комнате, лишенной зеркал.

* * *

Последний дождь — уже почти не дождь:

Смотри, как просто в нем найти покой.

И если верить в то, что завтра будет новый день,

Тогда совсем легко…

Ах, только б не кончалась эта ночь!

Мне кажется, мой дом — уже не дом.

Смотри, как им легко, — они играют в жизнь свою.

На стенке за стеклом…

Мне кажется, я узнаю себя

В том мальчике, читающем стихи.

Он стрелки сжал рукой, чтоб не кончалась эта ночь.

И кровь течет с руки…

Но кажется, что это лишь игра

С той стороны зеркального стекла,

А здесь рассвет, но мы не потеряли ничего:

Сегодня тот же день, что был вчера.

БГ: — Была история «Аквариума» с «Синего альбома» по «Дети декабря» и комментарий — «Равноденствие». «Аквариум» сделал все, что сделал. И с 1986 года нам делать нечего. Мы исполнили свою историческую миссию. Все нормальные группы расходятся. Севка это почувствовал раньше и ушел в 1984 году.

— 1984 год — «День серебра» — это, по-моему, пик.

БГ: — Да, это высшая точка. «Дети декабря» — это постскриптум. Мы собрали все, что мы делали, и… это «Аквариум» в миниатюре от того и до того, от «Жажды» до «Когда я кончу заниматься всей этой смешной беготней». И все. Куссуль утонул, и все пошло по-другому.

— Но вы не остановились.

БГ: — Но мы-то живые люди. Играть-то хочется. Можно стать садовником, но я лучше песни попишу. Перед собственной душой мы бессмертны в историческом плане. К Дак Дилан. После «Блонд он Блонд» он уже никому ничего не должен. Но он играет, пишет песни, и это его личное дело. И мы будем играть помаленьку.